Aleksandr Szyrwindt

до конца путешествия она так и не оправилась. Естественно, в этих условиях воскликнуть: «Ха

Режиссеры и продюсеры сегодня уже даже не пытаются затащить меня на съемочную площадку. Я отказываюсь не из-за кокетства или торговли. Просто скучно. Посидеть в 26-й серии каким-нибудь списанным старым бандитом – стыдно. Их исчерпал великий Армен Джигарханян. А молодого бандита я уже не потяну.

Тут вспоминается милый анекдот: если российскому политологу отрубить голову, она еще полчаса будет говорить об Украине.

тельной пенсионной эвтаназии. Правда, есть другая опасность: могут ввести пенсионный возраст – 95 лет. У старости, кажется, только одно преимущество: в 80 лет пожизненный срок выглядит как условный.

В 1958 году у меня родился сын. Разочарование мое было безграничным: я хотел дочь! Я мечтал о дочери. Родители, жена, друзья, коллеги наперебой убеждали меня, что я идиот, что все прогрессивные отцы во все времена и у всех самых отсталых народов мечтали о сыновьях - продолжателях рода, дела, фамилии и так далее. Я вяло кивал и убивался. Наконец слух о моих терзаниях дошел до Леонида Васильевича (Маркова), и он призвал меня для разговора.

- Малыш, - сказал он, мягко полуобняв меня за плечи, - я слышал, что у тебя там что-то родилось?

- Да! Вот! - И я поведал ему о своих терзаниях.

- Дурашка! Сколько тебе лет?

- Двадцать четыре.

- Мило! Представь себе, что у тебя дочурка. Проходит каких-нибудь семнадцать лет, ты сидишь дома, уже несвежий, лысеющий Шурик, и ждешь с Таточкой свою красавицу Фиру. А Фиры нет. Она пошла пройтись. Ее нет в двенадцать, в час, два. Ты то надеваешь, то снимаешь халатик, чтобы куда-нибудь бежать, и вдруг звонок в дверь. Вы с Таточкой бросаетесь открывать. На пороге стоит лучезарная, счастливая Фира, а за ней стою я! "Папа, - говорит она, - познакомься, это Леня". Ты втаскиваешь ее в дом и в истерике визжишь все, что ты обо мне знаешь и думаешь! "Папочка, - говорит она, - ты ничего не понимаешь: я его люблю". И я вхожу в твой дом. Малыш, тебе это надо?

С тех пор я хочу только сыновей.

Моя мечта – это тихая заводь, хороший клев на карася. На той стороне заводи купаются голые супермодели, а слева от меня стоит телевизор и там показывают женский биатлон. Вот примерно такой расклад, пожалуй, меня весьма взбодрил бы.