Długość książki 3 godz. 49 min.
1986 rok
Пусть танцуют белые медведи
O książce
Повесть известного шведского писателя Ульфа Старка «Пусть танцуют белые медведи» рассказывает об обычном подростке Лассе: он не блещет в учебе, ходит в потертых брюках, слушает Элвиса Пресли и хулиганит на улицах.
Но однажды жизнь Лассе круто меняется. Он вдруг обнаруживает, что вынужден делать выбор между новым образом примерного мальчика с блестящими перспективами и прежним Лассе, похожим на своего «непутевого» и угрюмого, как медведь, отца. И он пытается примирить два противоречивых мира, найти свое место в жизни и – главное – доказать самому себе, что может сделать невозможное…
Озвучил книгу «Пусть танцуют белые медведи» актёр и режиссёр Иван Пачин («Мой дедушка был вишней» Большой театр кукол, «Вафельное сердце» центр им. Мейерхольда и др.)
Глубокая, нежная книга о важном и вечном. Увлекательный сюжет. Прочитали давно. Очень здорово, что появилась возможность слушать дома или в машине.
Замечательная книга. С нее началось мое знакомство с этим удивительным автором. Как просто написано о сложном и важном. На мой взгляд чтецу удалось передать атмосферу и настроение книги. Иван Вы молодец!
Прекрасная, трогательная, нежнейшая книга о самом важном – о формировании личности, о семье, о первой любви, об отстаивании своих границ. Ульф Старк – волшебный писатель, что не книга – то клад. Отличная книга для подростков и взрослых. Ещё очень люблю «Чудаков и зануд» – они более хулиганские, но такие же важные темы поднимаются. Чтец у «Медведей» не менее замечательный, очень эмоционально и смешно прочитано. Люблю, когда так!
Чудесная книга, очень много важных тем, думаю, что и взрослые, и дети оценят. Поиск себя, отношения с родителями и т.д. Случайно попалась книгв этого автора - не могла останоыиться слушать)
Очень душевная книга – столько правды и жизненного юмора в ней.
Хохотала от души, когда папа Лассе по-свойски расправлялся с ни в чем не повинным учителем Аспом. Так и вижу этого неуклюжего великана, грубоватого, не умеющего красиво говорить, но добросердечного и по-своему мудрого. Эти его качества унаследовал и Лассе. И как здорово Лассе их обставил – тех, кто считал его никчемным. Доказал, что может быть не хуже первых учеников в классе. А главное показал, что внешние атрибуты успеха – отличная учеба, модная одежда, красивая прическа – вовсе не главное. А главное какой ты там, внутри, в сердце.
PS Порадовал аудио-формат – развязывает руки в прямом смысле слова: можно дела делать и слушать одновременно.И чтец чудесный, прямо замечательный)
И все разом подняли головы, когда мы вошли. В середке был мой классный руководитель – Асп. Слева от него сидел психолог, тот самый парень, что любит хлопать всех по плечу и проникновенно заглядывать в глаза. А справа скалила зубы завучиха. – Присаживайтесь, – пригласил Асп и уставился на отца: тот забыл выкинуть окурок, и он так и торчал в углу рта. Учителю явно не понравилось, что кто-то курит в классе. От раздражения у него задергался правый уголок рта. – Мне очень жаль, – процедил Асп и кивнул на сигарету. – Да что ты! – проговорил отец удивленно и выпустил облачко дыма прямо в лицо Аспу, словно хотел подать дымовой сигнал, возвещавший, что он-де готов выслушать, что́ так опечалило учителя. – Так в чем дело? – поинтересовался отец, заметив, что Асп не реагирует. Он уселся на низенький стульчик, который был явно ему мал, и попытался втиснуть ноги под парту. Он не сводил взгляда с Аспа, сочувственно наблюдая за его гримасами. – Ну же, выкладывай, – подбодрил отец. – Что вы имеете в виду? – пробормотал Асп. – Вот те на! Да не тяни ты! Что там тебя так расстроило? Да ты, похоже, совсем скис, парень. Асп скорчил парочку странных гримас, а потом запихнул в рот жвачку без сахара: он вечно жевал, когда у него начинался тик. Завучиха намотала прядку волос на палец и, казалось, едва сдерживалась, чтобы не прыснуть со смеху. Психолог сочувственно заглядывал Аспу в глаза. Видать, решил, что тот и в самом деле несчастный страдалец. Впрочем, он обо всех так думал. Я легонько толкнул отца, но он лишь раздраженно засопел: дескать, не мешай. Он всегда готов подставить грудь, если кому надо поплакаться. – Кончай, – прошептал я. – Он просто намекал, что здесь нельзя курить. Ничуточки он не расстроен. Все же я еще кое-что соображал. – А что он тогда ныл, если у него все в порядке? – прошипел отец и затушил сигарету, фильтр которой уже начал тлеть и вонять. Он раздавил окурок в кофейном блюдечке: их специально поставили, чтобы создать приятную атмосферу, а еще пирог, крошечные чашки и в придачу цветастый термос. – Хотите кофе? – улыбнулась завучиха. – Вот-вот, это пойдет вам на пользу, – подхватил психолог, словно речь шла о вечерней раздаче лекарств в больнице. Он протянул отцу тонюсенькую чашечку. А мне в утешение досталась кружка тепловатого безвкусного малинового сока. На время все успокоилось. Каждый молча потягивал свое пойло. Лицо Аспа перестало дергаться. – Ну вот, – заговорил он немного погодя, – давайте прямо к делу. Согласны? Так вот, Лассе отстает по всем предметам. А об успехах и говорить не приходится. Чего только мы не делали, но он так и не ассимилировался в коллективе, да и в занятиях усердия не проявил. – Не стимулировался, – произнес отец и нахмурил брови. Аспу не понравилось, что его перебили. Он снова усиленно задвигал челюстями. – Выходит, его не стимулировали, – повторил отец. – Отчего же, мы пытались… – возразил Асп. – С чего вы взяли? Как вы можете такое говорить? – Вы же сами сказали, – удивился отец.
– Ничего подобного я не говорил! – завопил Асп. – Я лишь указал, что у Лассе много проблем. Он не вписывается. Не успевает на занятиях. У него плохая посещаемость. И вообще множество проблем. Я почувствовал, как у меня все сжалось в животе. Мне явно было не по силам переварить смесь из малинового сока и Асповых обвинений. – Мне надо в туалет, – простонал я и выскочил из класса, где Асп меж тем заливался соловьем, перечисляя мои неуды по каждому предмету. Я-то уже смекнул, к чему он клонит. Прежде чем смыться, я бросил последний взгляд на отца. Он совсем сник. Дергал узел своего звездного галстука, словно это был шнур для экстренного открывания дверей в автобусе, и неотрывно следил за движениями Асповых челюстей. Ясное дело: добром это не кончится. – Вы что, хотите сказать, что он полный придурок? Голос отца был слышен даже в коридоре. Когда я вернулся, папа стоял посреди класса. Лицо его побагровело, а попытки остановить разогнавшийся автобус привели к тому, что он изо всех сил затянул узел, отчего голова его явно шла кругом. – Вовсе нет, – пропищала завучиха и примирительно улыбнулась. – Возможно, причина в том, что он слишком подвижный мальчик, – вставил психолог, проникновенно глядя отцу в глаза. Асп тем временем был занят извлечением изо рта жвачки. Он положил ее подле себя на сиденье. Она стала похожа на мышиные мозги. Отец продолжал размахивать кулаками. – Ладно, – орал он, – пусть он не гений. Может, ему не по душе вся эта зубрежка. У меня с уроками тоже не ладилось. Пусть так. Но он не идиот! И он со всех сил хрястнул по скамейке. Его кулак, словно топор мясника, со всего размаху обрушился прямо на жвачку. – Успокойтесь вы, бога ради! – простонал Асп и покосился на то место, где прежде лежала жвачка. – Пошли, – сказал я и потянул папу за пиджак. – Нам пора. – Минутку, – пробормотал отец. Он пытался отлепить от руки жвачку. С его поднятой ладони свешивались тонюсенькие ниточки. Видок у него был классный. Отец был на целую голову выше Аспа и всех прочих. Ноздри его раздувались, но в остальном он казался вполне спокоен. Лишь тряс правой рукой, перепачканной в жвачке. Психолог попытался было успокоить его. – Иногда полезно дать выход своим чувствам, – заявил он и похлопал отца по плечу. – Верно, – кивнул тот. – Это все равно что вскрыть нарыв, – добавил психолог и еще раз похлопал его по плечу. – Ага, – согласился отец. Наконец-то он собрал все нити от жвачки в комок и зажал в кулак. Асп тоже поднялся. Папа не шевелился. Он не сводил глаз с Асповой челки. – Потом чувствуешь облегчение, – продолжал психолог. – Точно. Прежде чем психолог успел вскинуть руку для еще одного правого свинга в отцовское плечо, тот ринулся на Аспа и залепил ему жвачкой в волосы. Потом папа взял меня за руку и решительной походкой победителя направился к выходу. В дверях он обернулся и сказал: – Мне очень жаль.
Отец свернул не там, где надо, и нам пришлось сделать изрядный крюк. На самом-то деле отцу не больше моего хотелось слоняться по школьному коридору, ожидая, когда наступит наш черед. Я откинулся на спинку сиденья и потерся затылком об обивку. В окнах домов мерцали огоньки адвентских звезд. Зачем только я сболтнул об этой жвачке! Вечно я так! А все из-за того, что я позволил Данне меня обкорнать. Он сбрил все начисто, но кое-где все же остались торчать редкие волосинки, отчего голова моя теперь здорово напоминала переросший крыжовник. Отпад! Но маме не понравилось. Она всякий раз охала, когда меня видела. Поэтому-то я и наплел ей, будто наш классный руководитель растер у меня на макушке жвачку, вот мне и пришлось обриться наголо, чтобы исправить дело.
В уголке его рта качалась сигарета. По радио кто-то наяривал на скрипке. Отец слушал, прищуриваясь от дыма. Он был похож на детектива из старого французского фильма – тех же годов, что и наш автомобиль. Нос у отца был чуточку сплющен, но не потому, что он когда-то занимался боксом, просто однажды в него угодило половиной свиной туши. – Пап, – начал я. Он обернулся. – Чего тебе? – В каком смысле? Я поежился. У меня рот вот так сам собой открывается, и я порой несу неведомо что. Надо быть поосторожнее. Что я, собственно, собирался сказать? Может, и стоило бы рассказать ему, как все на самом деле было с этой жвачкой? Ну и заодно про другие проделки, чтобы подготовить его хоть немного к тому, что ему предстоит услышать. – Так что ты хотел сказать? Папа ткнул меня локтем, видно, решил, что я заснул. – Ну, – начал я, – вот хотел спросить: что ты хочешь получить в подарок на Рождество? Наша старая тачка как раз подруливала к школе. Та должна была вот-вот возникнуть из снежных вихрей, словно грязно-желтый кошмар. От одной мысли об этом у меня засосало под ложечкой. – Покой, – ответил отец, и это прозвучало торжественно – под стать костюму. – Вот чего я хочу. Немного покоя. Ну, этого-то ему не видать как своих ушей! Да, не самое удачное начало. – Ваша очередь! Из класса выскочил Пень, таща за собой свою мамашу. Она смущенно улыбнулась нам и торопливо отвела взгляд, чтобы мы не заметили ее покрасневшие глаза. А Пень тем временем скорчил рожу, давая понять, что те, кто собрались там за дверью, поджидали нас в полной боевой готовности. Они туда все набились – вся похоронная команда. И все разом подняли головы, когда мы вошли. В середке был мой классный руководитель – Асп. Слева от него сидел психолог, тот самый парень, что любит хлопать всех по плечу и проникновенно заглядывать в глаза. А справа скалила зубы завучиха.
Recenzje, 6 recenzje6