Recenzje audiobooka «Горничная с проживанием», 9 opinie
Боже, какой бред. Больше похоже на очень плохо написанную фантастику с элементами порнографии, чем на хороший триллер. У мадам авторши точно едит крыша.
Автор вроде пыталась обратить внимание на важные темы «торговля людьми и насилие над женщинами» но очень перебрала с изврашением и черезчюр много всего, это отвлекало всё внимание от важного. Одни и теже мысли главной гироини повторяются всё время перебор. « чай с пионами которые росли на трупах это полный бред, потому что то что растёт на трупе содержит трупный яд, в реальной жизни те кто выпили такой чаек сами бы стали трупами.»
Вроде героиня ну типа попыталась не совсем зделать )) а больше даже подумать, но как то особо не каких действий не предприняла. А концовка и вовсе такое ощущение как будто автор не могла придумать концовку и закончил книгу именно так. ((
Вообщем книга полное разочарование.
Первое, это не психологический триллер, а ужастик.
Главная героиня, Деми, меня удивляла своей наивностью и вообще не умением держать рот на замке. Слишком эмоциональная и ведь от этого не было никакого смысла. Все что ей не говорили, все как о стенку горох.
Сначала не понимаешь, почему именно Деми, а потом как складывается в один пазл, только и успеваешь открыть рот от удивления
Под конец, совсем стало тошно от некоторых сцен 18+.
Развязка, я раньше героини поняла, в чем же подвох. Я его ждала раньше и дождалась. Это было очень даже неожиданно и очень все стратегически выверенно.
Финал вышел впечатляющий и очень заинтриговал, тк не понятно, что же будет дальше то.
По сюжету, это полный извращенский и лютый треш 18+, прям со всеми интимными подробностями. Самой периодически становилось противно
Чтец, Марина Фортунатова, очень классно читает
Слушая эту историю, я постоянно задавала себе один вопрос: где грань между спасением и пленом? Деми бежала от одной опасности прямо в лапы другой, более изощренной. Меня до глубины души поразило, как тонко и системно можно уничтожить человека, не применяя физического насилия. Особняк Айвори оказался не просто домом, а огромным механизмом по перемалыванию душ. После прочтения я долго не могла прийти в себя, вспоминая, с каким леденящим спокойствием эта семья творила свое зло.
К финалу возникло странное ощущение завершенного путешествия. Голос не умолк, а растворился в тишине, оставив после себя сложный эмоциональный рисунок. Словно кто-то бережно разобрал твое сознание на составные части, а затем собрал заново, добавив новые оттенки понимания. Это было похоже на пробуждение от глубокого сна, где реальность приобретает иную перспективу.
Голос чтеца пронизывает душу ледяными иглами, медленно и неотвратимо сжимая сердце в тисках нарастающего ужаса. Его нарочито монотонное повествование лишь усиливает внутреннюю панику, создавая раздирающий душу контраст между спокойствием звучания и кошмаром происходящего. В сценах с семьёй Айвори это леденящее спокойствие становится невыносимым, заставляя сжиматься от предчувствия беды. Каждая пауза между фразами звенит зловещей тишиной, в которой слышится эхо давно спрятанных секретов и невысказанных угроз. От этого исполнения кровь стынет в жилах, а по спине бегут мурашки, будто ты сам оказался в том проклятом особняке, где белые стены хранят больше тайн, чем человеческие души.
К финалу возникло странное ощущение завершенного путешествия. Голос не умолк, а растворился в тишине, оставив после себя сложный эмоциональный рисунок. Словно кто-то бережно разобрал твое сознание на составные части, а затем собрал заново, добавив новые оттенки понимания. Это было похоже на пробуждение от глубокого сна, где реальность приобретает иную перспективу.
Слушая, я обнаружил, что перестал воспринимать историю как нечто внешнее. Голос чтеца создавал такое плотное психологическое поле, что границы между рассказом и собственными воспоминаниями начали размываться. Особенно поражали микроскопические паузы, в которых умещались целые жизненные драмы. Казалось, слышишь не просто слова, а само течение времени в душах персонажей.
Голос чтеца вплетался в сознание подобно туману, мягко и неотвратимо. Он не декламировал текст, а дышал им, наполняя пространство между звуками особым смыслом. В моменты, когда персонажи переживали кризис, голос не ускорялся, а замедлялся, будто пробираясь сквозь густую тьму. Эта сдержанность рождала больше напряжения, чем любая театральная выразительность.
