Długość książki 6 godz. 13 min.
Мы
O książce
*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГЛУХОВСКИМ ДМИТРИЕМ АЛЕКСЕЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГЛУХОВСКОГО ДМИТРИЯ АЛЕКСЕЕВИЧА.
Фантастическая антиутопия о новом и ужасном мире будущего: в 32 веке государство контролирует мысли и чувства граждан, а вместо имен у людей – буквы и цифры. Главный герой, обычный винтик системы, ведёт спокойную жизнь, пока в дело не вмешивается любовь... Dalej
Классический представитель жанра антиутопий. После себя оставил тяжесть на сердце и какой-то оттенок сожаления и тревожности, но это характерное действие антиутопий на меня. Возможно, ради это чувства я их и читаю. Про смысл и сюжет в рецензиях было уже много сказано в рецензиях здесь, не стану повторяться. Слог, как многие отмечают, действительно специфичный. Иногда он сумбурный и обрывистый - как и само состояние главного героя, иногда становится читать легче - это тоже связано со скачками настроения, мыслей героя. Концовка такая, какую и ожидаешь от такого произведения, но менее грустно от этого не становится.
Меня, как человека близкого к математике, позабавили математические метафоры и сравнения
Классика антиутопии. По идее была написана Джорждем Оруэлом 1984 в 1945 году.
Мы написан в 1920 году. Автор эммигрировал из России. Он писал про надвигающуюся по его мнению тоталитарный режим коммунистов. В реальности получилось, что это прлттоталитарный режим капитализма.
Не нужно придираться к литературой форме автора, тут главное смысл. Это литература, а не документальный текст.
Конец объясняет все.
Приятного... Dalej
Не понравилась. Хотя идея очень интересная и ожидая прочесть что то интересное, по окончании прочтения остается легкое разочарование.
Плохо, очень плохо. Прежде всего, из рук вон форма. Я всё понимаю - модернизм, стилистические изыски, но… Не все литературные и лингвистические эксперименты двадцатых годов одинаково полезны. Маяковский – да, Замятин – нет. Продираться через эти недоделанные, рубленые фразы было мучительно больно. В трёхметровом предложении у Толстого не путаешься, а здесь, увы, текст не давал себя читать. Матчасть хромает не меньше языка. Ну что это за государство, как оно работает? Благодетель у вас бессмертен? Если смертен, то как он заменяется? Кто его ближайшее окружение и как оно формируется? Откуда берутся недовольные, если все одинаковые? Т.е. с Д-503 ещё как-то понятно: он порчен лесной кровью, а что не так с I-330, с О? Почему они идут на бунт против Единого Государства, а их соседи - нет? Почему Единое государство то вдруг такое мощное, что отлавливает всех и отрезает фантазию, продавливает результаты выборов, убивает всех... Dalej
(дети в ту эпоху были тоже частной собственностью).
И я был рад остаться хоть ненадолго вдвоем с милой О. Об руку с ней мы прошли четыре линии проспектов. На углу ей было направо, мне – налево. – Я бы так хотела сегодня прийти к вам, опустить шторы. Именно сегодня, сейчас… – робко подняла на меня О круглые, сине-хрустальные глаза. Смешная. Ну что я мог ей сказать? Она была у меня только вчера и не хуже меня знает, что наш ближайший сексуальный день послезавтра. Это просто все то же самое ее «опережение мысли» – как бывает (иногда вредное) опережение подачи искры в двигателе. При расставании я два… нет, буду точен, три раза поцеловал чудесные, синие, не испорченные ни одним облачком, глаза.
Копья ресниц отодвигаются, пропускают меня внутрь – и… Как рассказать то, что со мною делает этот древний, нелепый, чудесный обряд, когда ее губы касаются моих? Какой формулой выразить этот, все, кроме нее, в душе выметающий вихрь? Да, да, в душе – смейтесь, если хотите.
Я – наверху, у себя в комнате. В широко раскрытой чашечке кресла I. Я на полу, обнял ее ноги, моя голова у ней на коленях, мы молчим. Тишина, пульс… и так: я – кристалл, и я растворяюсь в ней, в I. Я совершенно ясно чувствую, как тают, тают ограничивающие меня в пространстве шлифованные грани – я исчезаю, растворяюсь в ее коленях, в ней, я становлюсь все меньше – и одновременно все шире, все больше, все необъятней. Потому что она – это не она, а Вселенная.
Плохо ваше дело! По-видимому, у вас образовалась душа. Душа? Это странное, древнее, давно забытое слово.
Opinie, 4 opinie4