Отворите мне темницу

образовании. – Как хотите, господа, не понимаю вас!  – возмущённо басил поручик Горелов, размахивая остывшей ватрушкой и поглядывая в сторону барышень. – Ежели

пеной у рта, а за что прикажете уважать-то

В жизни не забуду, как вы рыдали у меня в ногах и молили хотя бы о малейшей возможности быть возле меня! Помнится, и Лермонтова читали: «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться

просил, чтобы бумага и чернила были… да вон они, на подоконнике! Как прятать, никого учить не надо? Три головы склонились над «Колоколом». Читали торопливо, обмениваясь

от окна и снова принялся ожесточённо мерить шагами комнату. – Вспомните, Никита Владимирович… Ведь нам обоим в уезде предлагали поступить в мировые посредники! Я тогда отказался… Отказался по слабости своей, понимая, что не только справедливым быть – видеть этих мерзавцев с их нытьём и просьбами у себя в имении не смогу! А вы… вы согласились! Помнится, я тогда восхищался вашей волей, умением скрепить сердце, задушить в себе горе ради общественных интересов… Ждал, что вы всей душой