Трудно быть богом

Рабство их зиждилось на пассивности и невежестве, а пассивность и невежество вновь и вновь порождали рабство.

перекошенную животным ужасом всегда такую незаметную, бледненькую физиономию

враг не столько вне твоих солдат, сколько внутри них.

Рано или поздно им приходится разрешать университеты, научные общества, создавать исследовательские центры, обсерватории, лаборатории, создавать кадры людей мысли и знания, людей, им  уже неподконтрольных, людей с совершенно иной психологией, с совершенно иными потребностями, а эти люди не могут существовать и тем более функционировать в прежней атмосфере низкого корыстолюбия, кухонных интересов, тупого самодовольства и сугубо плотских потребностей. Им нужна новая атмосфера – атмосфера всеобщего и всеобъемлющего познания, пронизанная творческим напряжением, им нужны писатели, художники, композиторы, и серые люди, стоящие у власти, вынуждены идти и на  эту уступку

Отец Кабани сидел за столом в полной прострации. В комнате стоял могучий спиртной дух, на столе среди обглоданных костей и  кусков вареной брюквы возвышалась огромная глиняная кружка. – Добрый вечер, отец Кабани, – сказал Румата, перешагивая через порог. – Я вас приветствую, – отозвался отец Кабани хриплым, как боевой рог, голосом.

случае тебе тоже ничто не грозит. Но есть еще засевшие где-то в Гниловражье

«Я не знаю, может быть, ты дьявол, или сын бога, или человек из  сказочных заморских стран, но если ты не вернешься, я умру».

теля. Таковы люди, дон Румата, и таков наш мир.

. Румата носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро. И сейчас