Гитанджали

Тяжки узы, но сердце страждет, когда я пытаюсь разорвать их.

Свобода - вот все, чего я хочу, но стыд - надеяться на нее.

Я знаю, что бесценные сокровища таятся в тебе и что ты мой лучший друг, но у меня не хватает сил вымести сор, что наполняет мой дом.

Одежда, облекающая меня, - прах и смерть. Но, сгорая ненавистью к ней, я все же ношу ее с любовью.

Мои прегрешения безмерны, пороки велики, мой стыд сокровенен и тяжел; но когда я прибегаю к тебе, ища своего спасения, я дрожу от страха, что моя мольба исполнится.

– Узник, поведай мне, кто вверг тебя в оковы?

– Мой повелитель, – сказал узник. – Я думал, что превзойду всех в мире богатством и могуществом, и за– таил в своей сокровищнице всю казну моего повелителя. Когда сон одолел меня, я лег на ложе, уготованное моему господину, и, пробудясь, увидел, что я узник своей собственной сокровищницы.

– Узник, поведай мне, кто сковал эту несокрушимую цепь?

– Я сам, – ответил узник, – я сам сковал ее так заботливо.

Я думал, что моя непобедимая мощь покорит весь мир, а я один буду свободен. И денно и нощно работал я над цепью, раскалял ее в пламени и осыпал жестокими, тяжкими ударами. Когда же, наконец, работа была кончена и звенья были связаны несокрушимо, я увидел, что она сдавила меня самого.

Если мне не суждено встретить тебя в этой моей жизни, то дай мне вечно чувствовать, что я лишился созерцания твоего образа, - дай мне ни на мгновение не забывать, дай мне ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Дни мои проходят на многолюдном базаре этого мира, и руки мои наполняются ежедневной прибылью, но дай мне вечно чувствовать, что я ничего не приобрел, - дай мне ни на мгновение не забывать, дай мне ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Когда я сижу у дороги, истомившись и тяжело дыша, когда я отдыхаю в пыли и прахе, дай мне вечно чувствовать, что еще долгий путь передо мною, - дай мне ни на мгновение не забывать, дай мне ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Когда мои покои разукрашены и звучат свирели и громкий смех, дай мне вечно чувствовать, что я не позвал тебя в свой дом, - дай ни на мгновение не забывать, дай ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Это он, сокровеннейший, пробуждает мое существо своими глубокими затаенными прикосновениями.

Это он очаровывает глаза и радостно играет на струнах моего сердца, чередуя сладость с горечью.

Это он вплетает в ткань майи мимолетные оттенки серебра и золота, лазури и зелени, и в складках видны его ноги, и я забываюсь, касаясь их.

Проходят дни и проходят века, и всегда, во многих именах, во многих видах, во многих порывах радости и горести, он властвует над моим сердцем.

Жизнь моей жизни! Я всегда буду пытаться сохранять в чистоте свое тело, зная, что на всех членах моих – твое живительное прикосновение. Я всегда буду пытаться охранять помыслы мои от неправды, зная, что ты та правда, свет которой зажжен во мне. Я всегда буду пытаться изгонять все злое из моего сердца и питать в нем любовь, зная, что ты пребываешь в сокровеннейшем ковчеге его. И целью моей будет – проявить тебя в каждом деянии, ибо я знаю, что ты подкрепишь меня.