Мертвая долина. Том второй

рожал явственнее, сильнее. Потом у него затряслись губы. Руки. Коленки. На Раэрна резко пахнуло по́том. Наконец мужик тихо всхлипнул и попытался отшатнуться, побелев как полотно и, кажется, моментально протрезвев. А потом где-то на кухне громко хлопнули ставни, и скопившееся напряжение внезапно прорвалось наружу самым настоящим всхлипом ужаса и неожиданным конфузом, при виде которого Раэрн брезгливо поджал губы. – Фу, – недовольно сморщился Гор, когда по трактиру поплыл мерзкий запашок. – Бер, это уже выходит за рамки. – Пшел вон, – процедил Раэрн, хлестнув по дрожащему мужику злым взглядом. – Еще раз увижу – пожалеешь. Понял? Мокрый аж до исподнего мужик сдавленно икнул, попытался что-то выдавить, но не смог – просто попятился. Зеленые искры в его зрачках уже погасли. Обильно льющийся пот стал еще холоднее. Наконец он уперся в соседний стол и, вздрогнув от неожиданности, пришел в себя. После чего дикими глазами оглядел недоумевающий зал, что-то невнятно пробормотал, после чего опрометью

Вот же поганец! В бабушку, значит… в Айну… иными словами, в ведьму! Ну, гад! Ну, сволочь! Мало того, что подслушивал, так еще и комментировать норовит! Видно, точно очухался от вчерашних тревог. Сообразил, что самое страшное для нас осталось позади. Решил, что теперь можно расслабиться. И, видимо, совсем обнаглел, раз рискнул так по мне пройтись спозаранку. Ну, погоди, мерзавец…

Одинокая муха у окна истерично жужжала, требуя отпустить ее на волю.

Бер ухмыльнулся. – Не. Сидит себе и тихонько помалкивает. Стул только под ним дымится, но это, я думаю, работа Аса. Здорово мы тут порезвились.

И пусть я не собиралась покорно ложиться на алтарь и уже прикидывала, как раздолбать эту гребаную Пирамиду, все равно стремление меня защищать у парней просто зашкаливало. А временами они вовсе забывали о том, что я прекрасно могу сама за себя постоять. Синдром молодых братьев, наверное. Или еще какая патология. Но в любом случае заботливые они у меня. Местами – чересчур.