Бахчисарайский фонтан

Презренье, просьбы, робкий взор, И тихий вздох, и ропот томный. Ему известен женский нрав; Он испытал, сколь он лукав И на свободе и в неволе: Взор нежный, слез упрек немой Не властны над его душой; Он им уже не верит боле.

Для них унылой чередой Дни, месяцы, лета проходят И неприметно за собой И младость и любовь уводят. Однообразен каждый день, И медленно часов теченье. В гареме жизнью правит лень; Мелькает редко наслажденье.

Многие, так же как и я, посещали сей фонтан; но иных уже нет, другие странствуют далече. Сади

Нет, жены робкие Гирея, Ни думать, ни желать не смея, Цветут в унылой тишине; Под стражей бдительной и хладной На лоне скуки безотрадной Измен не ведают оне. В тени хранительной темницы Утаены их красоты: Так аравийские цветы Живут за стеклами теплицы. Для них унылой чередой Дни, месяцы, лета проходят И неприметно за собой И младость и любовь уводят. Однообразен каждый день, И медленно часов теченье. В гареме жизнью правит лень; Мелькает редко наслажденье. Младые жены, как-нибудь Желая сердце обмануть, Меняют пышные уборы, Заводят игры, разговоры Или при шуме вод живых, Над их прозрачными струями В прохладе яворов густых Гуляют легкими роями. Меж ними ходит злой эвнух, И убегать его напрасно: Его ревнивый взор и слух За всеми следует всечасно. Его стараньем заведен Порядок вечный. Воля хана

Но тот блаженней, о Зарема, Кто, мир и негу возлюбя, Как розу, в тишине гарема