Замыслил я побег

«Видишь ли, Катя, я встретил девушку…»«На щечке родинка, полумесяцем бровь?»«Я серьезно».«И я серьезно. Ты хочешь, чтобы я, как в дурной молодости, на дверях распиналась? Этого не будет. Тапочкин, ты свободен, как Африка!»

Жена у тебя все та же?— В каком смысле?— Ну, время идет — тело стареет, а страсти молодеют!— Да нет, я консерватор…— Ты лентяй, а не консерватор.

— Мадам, можно не любить своего мужа. Но не любить свою машину…

Когда он вошел в квартиру, с кухни донесся строгий Катин голос:— Не раздевайся!Башмаков вспотел раньше, чем успел подумать:«Чё-орт! Не могла же она узнать… Откуда? Видела с цветами?»— Тунеядыч, мусоропровод засорился. Вынеси ведро на улицу!

Женился Гена года три назад вторым браком, супруга моложе его на десять лет и чрезвычайно требовательно относится к половой версии семейной жизни. И когда она говорит ему: «нох айн маль!» — Гена на работу опаздывает.

Выслушав исповедь о любви в ротонде, скрытная Катя так ничего и не рассказала подружке — ни про тайные встречи в отсутствие родителей, ни про то, как, начитавшись популярной в те годы «Новой книги о супружестве», они с Олегом, разложив диван, устраивали упоительные практические занятия. Не сказала она и про то, что глава о противозачаточных средствах в этой книге помещалась в самом конце и, когда они до нее добрели, Катя была уже на втором месяце.

— О время, о цены! — вздыхал он.

Когда на широкой гостиничной постели Линда соединила друзей, как белый арочный мост соединяет два замшелых утеса, Слабинзон пожал потную башмаковскую пятерню и шепнул:— Ну вот мы и братья, Тапочкин!

Джипы умчались, а Дашка осталась в Катиных объятиях, осыпаемая вперемежку пощечинами и поцелуями. Не менее драматические события разыгрались тем временем в кабинете математики. Вожжа в сопровождении нескольких учителей, заранее мужая сердцем в предчувствии трупа, проникла в кабинет и обнаружила там живого Григория Борисовича. Старый педагог, закинув голову и ерзая кадыком, лил валерьянку из пузырька себе прямо в открытый рот. На доске хорошо всем известным каллиграфическим почерком было выведено: Я САМ СТАРЫЙ КОЗЕЛ И БАРАН.

Напрасно радуешься, сэр!

Мы восстановим СССР!