Отель «Нью-Гэмпшир»

Прочитала на одном дыхании. Одна из самых прекрасных книг, что мне довелось читать. Бывает так, что закончил книгу – хорошая, доволен, но не сказать что цепляет. Здесь же я получила удовольствие от каждой прочитанной страницы и очень рада, что открыла для себя этого автора. Из трех прочитанных книг Ирвинга, ставлю эту на первое место. Далее «Правила виноделов», и завершает мой рейтинг «Мир глазами Гарпа».

Отдельно хочу отметить, что давно не было такого, чтобы я смеялась практически в голос, читая какое-либо произведение.

Однако книга, пожалуй, не для всех. Скорее всего многие не поймут глубину этого трагикомического повествования и даже не смогут дочитать до конца.

Фильм сильно проигрывает книге. При практически полном соответствии сюжетной линии, 80% содержания просто пропали, герои остались абсолютно нераскрытыми.

Резюмируя – крайне рекомендую к прочтению! Переводчик хорошо потрудился над книгой (а мы тут все в общем-то оцениваем перевод как самостоятельное произведение), читать легко и «вкусно».

Приятного прочтения!

Книга, на мой взгляд, по силе оставляемых впечатлений и мыслей стоит в одном ряду с «Молитвой об Оуэне Мини» и «Миром глазами Гарпа». Так же сильно, так же печально и так же светло. Это одна из тех книг, которая оставляет после себя этакое послевкусие. Когда спустя какое-то время ловишь себя на том, что продолжаешь возвращаться к роману переосмысливая давно прочитанное.

Очень странное послевкусие остается от книги, но однозначно хочется знакомиться с автором больше и больше. Адская смесь ,где соседствует любовь и семейственность с совершенной безнравственностью,проституцией, однополой любовью и экстримизмом. Читать? Не могу рекомендовать всем и каждому,но еслм у вас все в порядке с нервами и толерантностью, однозначно Да.

ооо, Ирвинг прекрасен. строки как поток проходят сквозь тебя. непредсказуемый сюжет, всё сложно и драматично, но всё проходит, любые трагические события остаются в прошлом и жизнь продолжается

Книга сильно уступает «Правилам виноделов», как по мне, но стиль повествования, куча деталей, отлично прописанные персонажи – это все очень вкусно и интересно. На самом деле чем-то напоминает книги Флэгг, но меньше наивности. Зато сквозной идеи о том, что не бывает обычных людей – много. И это здорово! Тут и проблемы насилия, взросления, принятия себя, но все это написано настолько сильно и эмоционально, что нет ощущения вульгарности. Конечно, нежным фиалкам не стоит советовать, но тем, кто не боится читать книги о реальном мире с его радостями и горем – да, отлично подходит.

Весь Ирвинг – это светлая печаль пополам с надеждой. Этим писатель и силен. Трагикомедия с элементами драмы, так я бы я назвала жанр этой книги. Фильм по ней смотреть не рекомендую, совсем не те ощущения. И не советую читать тем, кто не любит откровенные и жестокие сцены. Есть у Ирвинга грешок любит посмаковать некоторые детали, а это не всем приятно. Но ничего криминального, все в меру. Читать советую.

хорошие персонажи, атмосферно, сказка о жизни. медведи, отели, города, семейные ценности, грусть и любовь и оптимизм. Спойлер – половина главных героев умирает, а брать любит сестру. почти игра престолов

Чего только нет в этом романе! Всё что захочется вашей больной фантазии! Прежде всего, такой модный сейчас гомосексуализм, изнасилование, плохо дрессированный медведь (конец у него трагичный), усыплённый лабрадор, превращённый в чучело, девочка-карлик и глухой ребёнок. Я читала и думала, что автор – большой выдумщик!

Может быть, где-нибудь и существуют семьи. похожие на описываемую в книге, но мне в это верится очень слабо, хотя художественная литература на то и художественная, что в ней есть всё, что захочется.

Мне роман понравился, несмотря на то, что во время чтения иногда хотелось поморщиться. Джону Ирвингу удалось меня удивить!

Очень люблю этого автора и считаю эту книгу не самой его удачной.

Как всегда не обошлось без сексуального насилия, однополых связей и кровосмешения, тут автор верен себе.

На самом деле книга о семье, о большой дружной семье.

You can check out any time you like But you can never leave! The Eagles, "Hotel California"

Наверное, Ирвинг прав. Потому что я тоже думал когда-то, что всё у меня обязательно будет хорошо и славно, и будет любовь, и будет счастье, и смысл тоже будет, и будет всё-всё-всё вообще. Наверное, все так думали. А потом - бац! - и ты уже взрослый, и жизнь начинает разгоняться вниз, и ты понимаешь, что жизнь твоя стала каким-то чёртовым отелем. Где постоянно снуют какие-то странные и не очень симпатичные люди, а родные и дорогие уходят и не возвращаются, и всё привинчено к полу, и ты не радушный хозяин, а какой-то жалкий забитый постоялец из углового номера, а где-то в ванной с тошнотворно-надсадным булькающим звуком всплывает Грустец.

Ты пробовал травить его, поджигал и вот теперь утопил, а он, каналья, не тонет, прямо Распутин какой-то. И остаётся только сидеть и печально удивляться тому, что жизнь внезапно стала какой-то чужой, а забавная семейная сага - безумным постмодернистским макабром в отрыве от реальности, и не вернуться назад. Ирвинг, жопа с ручкой, ты что такое творишь, а? Я хотел почитать про милых фриков и медведя на мотоцикле, зачем ты так, а?

И что делать - я топил, а он не тонет. Или идти тихонько сквозь годы по обшарпанному гостиничному коридору, захлопывая за собой двери и не оглядываясь назад, или вот, пожалуйста, окно. Так или иначе, в конце коридора всё равно окно, так не проще ли сразу? Потому что ты, например, карлик, или совсем не умеешь целоваться, или мышиный король. Потому что-то где-то четыреста шестьдесят четыре, а ты так и не начал считать, и не знаешь, как сказать, что любишь, потому что:

- ты гей - таксидермист - ты влюблён в собственную сестру - ты старая дева со штангой - ты слишком умный, но очень грустный медведь - ты девочка - радикал с кучей мусора в голове - ты бездарность по сравнению со Скоттом Фицджеральдом - тебя изнасиловали в детстве - Грустец не тонет.

Ирвинг, мать твою, что ты такое курил, а? Зачем ты с ними так? Зачем ты так со мной, а? Они ведь не заслужили и не виноваты, да и я, наверное, тоже. Слишком много крови и schlagobers, и боги, как же талантливо.

И вот твоя неосуществлённая любовь разрастается, как раковая опухоль, и ты кричишь, и плачешь, и бьёшься в агонии, и во всём великом и могучем не хватает слов. Weltschmerz, ощетинился своими жесткими согласными и сидит, смотрит. Слово - надгробие, слово - приговор. Любовь камнем лежит на сердце, на живую нитку привязанная, и тоже не тонет, хоть и такая невыносимо-тяжёлая, а так хотелось бы утонуть, но любовь не тонет и вместе с ней сердце. И где-то поблизости так и маячит окно и в нём бессердечные тела Габсбургов, и так не хочется к ним лежать под weltschmerz и слушать безумные оперы Доницетти. И ты уже не понимашь, где кончается любовь, а где начинается Грустец. Если религия - просто очередная разновидность таксидермии, то любовь определённо подвид Грустеца, особенно пакостный и непотопляемый. И остаётся только учиться говорить самому и плавать, тоже самому, раз уж такая штука. И хорошо бы украсить отель к Рождеству, раз уж всё же. И непременно жить дальше и верить, и не сдаваться. И найти свою любовь, и потом уже не отпускать, хоть это и так трудно, что совершенно точно понадобится медведь, здоровенный, как эйфелева башня, и умный как четыреста шестьдесят четыре Эйнштейна. И верьте Фрейдам, обоим, и не расставайтесь с бейсбольной битой, потому что мало ли, и обязательно запоминайте сны, а лучше записывайте в тетрадочку. И самое-самое главное, умоляю вас...

...проходите мимо открытых окон.