Cytaty z książki «Начало бесконечности. Объяснения, которые меняют мир»
ЧИТАТЕЛЬ: Так, значит, я – эмерджентный квазиавтономный поток информации в мультивселенной?
ДЭВИД: Именно так.
ЧИТАТЕЛЬ: И я существую во множестве экземпляров, часть из которых отличается друг от друга, а часть – нет. И согласно квантовой теории это наименее странное, что есть в устройстве мира?
ДЭВИД: Да.
ЧИТАТЕЛЬ: И вы утверждаете, что у нас нет другого выбора, кроме как принять выводы этой теории, потому что это единственное известное объяснение многих явлений и оно выдержало все известные экспериментальные проверки?
ДЭВИД: А какие еще варианты вам нужны?
ЧИТАТЕЛЬ: Я просто резюмирую.
Вероятно, в нашей истории было много недолгих периодов Просвещения. Наш — уникален по своей продолжительности.
Таким образом, судить о системах правления нужно не по тому, как они позволяют угадать с выбором лидера и поставить его у руля, а также закрепить хорошие стратегии, а по тому, как они позволяют избавляться от уже правящих плохих лидеров
Эллиоту Темплу, а также моему редактору Бобу Дэвенпорту за то, что они смогли найти время на вычитку черновых вариантов книги, за высказанные ими замечания и предложения. Хочу поблагодарить и тех, кто вычитывал отдельные главы и вносил полезные комментарии, – это Омри
В 1964 году ученый-компьютерщик Джозеф Вейценбаум написал программу «Элиза» (Eliza), которая должна была имитировать психотерапевта. Он полагал, что психотерапевты – особенно простой для имитации тип человека, потому что о себе программа может давать обтекаемые ответы, а вопросы задавать только на основе вопросов и утверждений самого пользователя. Это была удивительно простая программа. Сегодня такие программы часто пишут студенты, изучающие программирование, потому что это забавно и просто.Вейценбаума поразил тот факт, что многих людей, которые работали с «Элизой», ей удавалось обмануть. Таким образом, эта программа прошла тест Тьюринга, по крайней мере в самой его безыскусной версии. Более того, даже узнав, что это был не настоящий искусственный интеллект, люди иногда продолжали долго разговаривать с программой о своих личных проблемах так, как будто по-прежнему считали, что она понимает их.
И во мы сидим, навечно заточенные в темной, почти закрытой пещере собственного черепа, и строим догадки. Мы плетем истории о мире вокруг нас, на самом деле даже о мирах: физическом мире, нравственном мире, мире абстрактных геометрических форм и так далее, но нам недостаточно этого плетения и этих историй. Нам нужны верные объяснения. И мы ищем такие, которые выдержат проверку теми мерцаниями и тенями, и друг другом, и критериями логики и разума, и всем, что ещё только можно придумать. И когда мы уже не сможем их больше менять, нам откроется некая объективная истина.
Любое статичное общество должно систематически препятствовать своим членам в попытках достичь чего-то позитивного для себя лично или вообще чеголибо, кроме как линий поведений, предписанных мемами. Оно может неограниченно поддерживать свое существование, только подавляя самовыражение своих членов и ломая их дух, а его мемы тонко адаптируются под эти цели
На первый взгляд творческое мышление в ходе эволюции человечества не могло быть полезным, потому что знания развивались слишком уж медленно, чтобы дать более творческим личностям хоть какое-то преимущество при отборе. Это загадка. Вторая загадка – в том, как сложные мемы вообще могут существовать при том, что в мозгу нет механизма для перекачивания их из другого мозга? Сложные мемы не принуждают к определенным физическим действиям, они предписывают правила . Но мы видим действия, а не правила, так как же мы их копируем? Это происходит с помощью творческого мышления. И в этом разгадка обеих загадок, ведь репликация мема без изменений – это функция, ради которой и развивалось творческое мышление. И поэтому и существует наш вид
...креационизм был назван неправильно. Это не теория, объясняющая, что знание обусловлено актом творения, а как раз наоборот: она отрицает, что творение имело место в реальности, помещая происхождение знания в область необъяснимого. На самом деле креационизм — это отрицание творения, как и все другие ложные объяснения.
Как пишет Докинз: «Генофонд формируется и оттачивается поколениями в ходе естественного отбора с целью соответствовать среде обитания. Теоретически, подкованный зоолог должен суметь по полной расшифровке генома воссоздать окружающие обстоятельства, при которых происходила эта самая фигурная резьба. В этом смысле ДНК – закодированное описание среды обитания предков».
