Дрожь

Несмотря на обещанные в аннотации проклятия и видения реки мертвых, это не фантастика в классическом её понимании, а скорее жестокий реализм, историческая драма, лишь немного приправленная щепоткой мистики.

Послевоенная (2МВ) Польша – тема сложная, но автор сосредотачивается не на политике, спасибо ему большое, а на человеческих отношениях.

А конкретно на отношении большинства к тем, кто в той или иной мере отличается.

Ну например. В середине ХХ века жители польских деревень в большинстве своём не слышали о существовании альбиносов, но зато с легкостью были готовы приписать любые невзгоды ребёнку с необычной внешностью. Мрут куры? Засуха? Неурожай? Во всех бедствиях по мнению соседей был виноват странный и страшненький Виктусь.

В общем и целом идея не нова, да.

Но вот что действительно порадовало, так это слог, которым написана книга. Он немного специфический, не без этого, но крутой!

«История Польши переплетается с семейной сагой, и получается сумасшедший и поэтический роман.» Яцек Дукай об этой книге. С осторожностью бралась за прочтение этой книги, так как автора этой семейной саги сравнивают с Маркесом, а с последним у меня не слишком сложились теплые книжные отношения. Но окунулась в достаточно увлекательное повествование. Книга не зря отнесена к серии «Великие романы», сюжет и слог без всяких сомнений великолепны. А что из себя представляет эта история – реализм, психологический триллер или мистическую драму читатель разберется сам.

Жизнь идет полным чередом, жизнь должна идти своим чередом, иначе быть не может. Ты же посеял вред, вред теперь и пожинаешь!

Прочитав вторую книгу, я, наконец, понял, почему проза Якуба Малецкого такая притягательная и необычная. Ведь Малецкий - это наш типичный "европейский Маркес"! Точно! Точно такие же впечатления, точно такие же чувства вызывают описываемые автором действия, такие же переживания, тот же стиль! Так что полякам повезло, у них есть свой качественный Маркес.

Сюжет разворачивается постепенно и идет по временной хронологии, где мы наблюдаем за событиями происходящими с главными героями и их потомками (семьи Лабендовичей и Гельдов) на протяжении почти целого века - фактически мы видим три поколения семей. В романе нет проходных глав и эпизодов, все взаимосвязано, важно и позволяет постоянно сопереживать встряске героев. Недаром роман "Dygot" (думаю, можно перевести это слово на русский как "трясун", потому что глагол dygotać означает "трястись") номинировался на роман 2015 года в Польше и действительно имеет у польских читателей очень высокие оценки. Конечно, здесь Dygot - это на мой взгляд просто необычный человек. А, согласно Малецкому, каждый человек - это что-то необычное, неизведанное, Иное, не такое как это наблюдается у других. Каждый человек уникален и его судьба может быть интересна, или, скажем иначе, ее можно описать так, что она может быть уникальна и не такая как у других. И, конечно, необязательно быть для этого внешне отличающимся от других. Да, у пана Якуба описания уникальности личностей получается просто мастерски.

Теперь по прочтению книги до самого конца у меня еще всплыло несколько параллельных мыслей. Во-первых, все еще возможные предрассудки и особые отношения в польских деревнях, которые остаются вплоть до наших дней. Все это так трогательно и драматично переживается в романе через судьбы Виктора Лабендовича, родившегося неожиданным для всей деревни альбиносом, и дочки Бронислава Гельды. Было еще несколько драматических моментов в романе, которые потрясают до глубины души. Очень понравилась зарисовка автором исторического фона на заднем плане, активное использование символизма, фольклорные отступления, которые именно и создают ощущение реализма, стоящего на границе с магическим реализмом. Такие подходы создают дополнительные образные картинки, остающиеся надолго.

Почему же все же не пятерка? Наверное, потому, что роман "Rdza" на меня произвел еще большее впечатление, что было для меня в духовном плане ближе "Dygota". Толком объяснить я не могу почему, может, потому что там один главный персонаж остался к концу романа молодым и у него еще все впереди...

Кто может свободно читать по-польски, горячо рекомендую познакомиться с прозой Якуба Малецкого. Это завораживает!

Якуб Малецкий одна из самых заметных фигур современной польской литературы, мне повезло познакомиться с ним задолго до номинации на премию Ясная поляна и даже до русского перевода его дебютного романа. Больше четырех лет назад слушала оригинальную аудиокнигу в исполнении Анджея Ференца, но перечитала сейчас свою тогдашнюю рецензию, и восторга от возможности понимать польский с голоса вижу в ней больше, чем рассказа о книге. Так неверно, надо исправить.

Начну с названия. Когда мы говорили о "Dygot" с книжным обозревателем и критиком Кристиной Куплевацкой, она сказала то, с чем не могу не согласиться: по смыслу это скорее соответствует не дрожи, а тряске. В русском дрожь семантически больше связана с неуверенностью и страхом, а пугливыми героев романа никак не назовешь. То. что с ними происходит - именно бесконечное сотрясание-потрясение-тряска, невозможность укорениться в жизни, приспособиться к ней и жить сколько-нибудь спокойно. Судьба трясет их как терьер тряпку или как игрок стаканчик с костями и всякая следующая комбинация в этой игре оказывается хуже предыдущей.

Малецкий делает этой книгой удивительную вещь, выворачивая наизнанку концепцию семейной саги в ее привычном смысле, когда род приходит и род уходит, что-то со всеми этими людьми случается, как-то они переживают трагедии, но есть в их жизни и победы, свершения, поводы для радости. Герои "Дрожи" получают удар за ударом, не имея времени и сил оправиться. Все начинается в тридцатых, когда Янек Левандовский встречает свою Иренку. Лето, дождь. рыжая девчонка лежит в неглубокой луже на краю поля, раскинув руки и ловя губами капли дождя. Он ложится рядом и они остаются вместе до конца жизни.

Только прежде война, чудом избегнутая обоими депортация и служба у немецкой Фрау, которая добра к своими молодым польским работникам, с удовольствием возится с их малышом Казиком, но когда в конце войны фрау отправляется домой на набитой добром телеге,приказав Янеку довезти ее, парень сбегает, бросив ее посреди дороги, а вслед ему несутся проклятия: "Чтоб у вас дьявол родился, а не ребенок!" Иренка беременна вторым, Виктусь рождается альбиносом.

И, вот удивительно, я всю жизнь прожила, порой встречая людей с аномалией пигментации, но до последнего времени не слышала, что молва наделяет их магическими свойствами. Внезапно почти одновременно две книги, где мир ловит героев на предмет отщипнуть от них кусочек по типу "Возьми волосы альбиноса...", вторая "Остров Сахалин" Веркина, если что. Ужасно, особенно учитывая, что волосами далеко не ограничивается. И вот мальчик, которого его отличие без того делает предметом школьной травли, едва не погибает, когда во время череды неурожайных лет, соседи пытаются принести его в жертву. Скажете дикость? Соглашусь. только вот, культуры на нас тонким слоем намазано, поверх темных диких пластов.

Скромница Хелена из соседнего городка, пережив предательство первой любви, обретает счастье с неловким и неуклюжим, но любящим и надежным Бронеком Гельдой, и все у них хорошо, зеленная лавка приносит небольшой доход, жить бы, да жить, но будет свое цыганское проклятье, и единственная дочь Маля станет жертвой огня. Ожоги пощадили лицо девочки, превратив ее тело в оплавленное нечто и лишив надежды на нормальную жизнь. Удивительно ли, что эти двое встретятся и случится чудо взаимной любви которое закончится совсем не чудесно.

И вот мальчик Себа, Себастиан, венец творенья, оправдание мук родителей и дедов-бабок. Собой красавец, сильный, уверенный, никому не даст себя в обиду. Совершенный негодяй. Есть такие парни, только бы с сомнительными дружками мутить нехорошие дела. Удивительно, но все ему сходит с рук. Вот все эти добрые честные любящие люди, бесконечно получавшие от жизни пинки, тычки подзатыльники, а вот он, будем честны, тот еще мерзавчик. Которого, тем не менее, не получается осуждать и ненавидеть.

А закончится все тем же, чем началось семь десятков лет назад. Рыжая девчонка лежит в неглубокой теплой луже на краю поля, раскинув руки и ловя ртом капли дождя, парень ложится рядом. И есть в жизни счастье. Отличная книга, правда.

В этой книге меня привлекла обложка: бледный парень с пылающей кукухой и кровавой слезой обещал интересную и трагичную историю польской семьи на протяжении двадцатого века. Обложка не обманула, книга действительно оказалась стоящей, но царящая в ней атмосфера чернухи и безнадеги, "пьют и воруют", как-то прибила. Создалось впечатление, что жизнь в немецкой оккупации - лучшие годы этой семьи, а после того, как доброй фрау Эберль пришлось бежать на запад, а Ян Лабендович ее вероломно предал, за что был проклят, все пошло по известному месту.

Родившийся после войны сын Виктор был альбиносом, за что подвергался нещадной травле в детстве, и по мере взросления становился все более странным. Его старший брат Казимеж был обычным парнем - выпивка, девчонки, танцы, а Виктор интересовался жестоким и потусторонним, воображаемый друг нашептывал ему маньячно, родители страдали по-своему: отец по пьяни упал под поезд и потерял ноги, мать болела, а однажды изменила мужу. После его смерти случайная встреча с тем самым любовником Бронеком Гельдой запустила новый виток в жизни Виктора: в ней появилась Эмилия, дочь Бронека, в детстве пострадавшая от взрыва оставшейся с войны немецкой гранаты, которую соседи сохранили как сувенир. Мужчина-альбинос и девушка в шрамах стали друг для друга спасением, но отрава, проросшая в душе Виктора, не давала ему покоя. Своего сына он так и не увидел.

Себастьян Лабендович, чей отрезок жизни в книге мы видим с восьмидесятых до 2004 года, живет уже в новой постсоциалистической Польше, и с детства его тянет на темную сторону во всякий криминал, за легкими деньгами и низким уровнем ответственности. Грустно было читать, как молодой парень деградирует с пивом перед теликом, но когда он типа взялся за ум и начал мутить мошеннические схемы, стало еще хуже. Вообще вся книга - это парад несчастных людей, сломанных судеб, порушенного (иногда своими руками) здоровья, и просвета в этом не видно.

Отдельно отмечу, что кротик, которому насрали на голову, прорвался и сюда - в книге очень много всяких туалетных подробностей, на которых и держится единая ветка повествования. В критические моменты кому-то обязательно нужно в туалет, и эта необходимость становится судьбоносной. Также удивительно было видеть, что в католической стране люди так пренебрежительно относятся к религии и церкви, например, сцена с обоссанной исповедальней и плевком на алтарь - вот зачем нужно было это делать, при чем тут Бог, и что ты изменил своим поступком, которого сам же поутру и устыдился?

Книга запомнится, но прежде всего вот этим ощущением тоски.