Эти твари – крайне опасные, смертоносные, убивающие без раздумий, ибо не умеют мыслить. Убивающие всех, кто попадается на пути и способен послужить источником пищи. Твари, способные к мгновенной регенерации и оттого почти неуязвимые для обычного оружия…
Твари, бывшие когда-то людьми.
Ликантропы.
Снова стремительные тени рассекают ночь. Снова льется кровь и гибнут люди. Последний раунд затянувшейся игры. Ставка одна – собственная жизнь. Трудно выиграть, трудно дожить до рассвета, когда по следу идет СТАЯ.
Засунул за пояс трофейный «Вальтер» и встал за дверью, сжав в руке прихваченный с магнитной доски кухонный тесак самого зловещего вида.
Для блиц-допросов такие острые предметы подходят гораздо больше огнестрельного оружия. И не только в бесшумности тут дело. Трудно подстрелить человека чуть-чуть… Нож – самое милое дело. Неглубокая резаная рана, почти царапина, для жизни совсем не опасная, но обильно кровоточащая, – ломает допрашиваемого куда быстрее, чем нацеленный ствол. Опасность выстрела понимают умом, а вид собственной крови пугает человека на глубинном, генетическом уровне.
Отличавшийся склонностью к самоанализу Граев понял: он стал жертвой синдрома, поражавшего многих вернувшихся с войны людей. Хомо Сапиенс – самый пластичный вид в природе, способный приспособиться к чему угодно. К войне в том числе… Мозг и тело привыкают жить в диком темпе боя, в условиях постоянного стресса, в насыщенном потоке информации – малейшая ошибка в оценке которой ведет к гибели. Привыкают – и никак не могут приспособиться к неторопливому ритму мирной жизни. Организм требует и требует адреналина, ставшего наркотиком. Недаром в США попадало в тюрьмы столько ветеранов вьетнамской войны, а в СССР и России – афганской…
Последней умирает не надежда.
Последним умирает мозг. И бьется за жизнь до конца.
Честно говоря, для многих школьников День Знаний – самая черная дата во всем календаре: кончается привольное лето, вновь садись за парту, грызи опостылевший гранит наук…
... нет на свете ничего более отвратительного и более вызывающего мысли о суициде, чем звук дождевых капель, барабанящих по обтянутой рубероидом крыше…
Хотя… Пожалуй, есть еще более мерзкий звук. Есть… Когда те самые капли просачиваются сквозь прорехи рубероида, затем сквозь доски потолка, – и падают на пол. Вернее, сейчас, – в подставленные жестянки, постепенно наполняющиеся водой.
Кап-кап! – словно на выбритый затылок в старинной пытке… Кап-кап! – словно запущенный неведомо кем метроном ведет обратный отсчет твоей жизни… Кап-кап… Кап-кап… Кап-кап…
Эта книга является третьей, завершающей частью трилогии про оборотней. Самая сильная, конечно, первая часть. В ней чувствуется интерес автора к материалу, психология персонажей прописана точно, есть даже трагизм своего рода. Роман «Стая», к сожалению, этими достоинствами не обладает. Такое ощущение, что автор через силу дописывал продолжение, просто чтобы как-то логично закончить все повествование.
Отзывы 1