Сыщики не промах

Глава первая

Дверь с тремя замками

Переведя взгляд на часы, Люська вздрогнула. Без четверти двенадцать! Просматривая фотки на ноуте, она потеряла счёт времени, а ведь к половине первого обещала подъехать к Верке – посидеть с Белкой.

Заметавшись по квартире, Люська представила недовольное лицо Веры, и уже практически слышала укоризненные нотки в ее голосе.

Начались экстремальные сборы. И как всегда куда-то запропастились любимые джинсы, испарился смартфон, не оказалось в обычном месте счастливого браслета. Запаниковав, Люська схватила плитку шоколада. После порции сладкого, сумев взять себя в руки, она обнаружила джинсы в корзине для грязного белья. Измена! Смартфон каким-то невероятным образом оказался в комнате Дианы, браслет так и не удалось найти.

Выскочив из квартиры, Люська понеслась вниз по ступенькам.

До Вериного дома оставалось метров сто, когда Люська услышала за спиной тяжкий вздох. Обернувшись, увидела сутулую бабульку с растерянным взглядом. Рядом с пенсионеркой стояли две хозяйственные сумки.

– Вам плохо? – спросила Люська, делая шаг навстречу.

– Голова закружилась, – натянуто улыбнулась пенсионерка. – Погода, окаянная, фортеля выкидывает. При такой жаре еле ноги передвигаю.

– Погода здесь не при чём, – Люська кивнула на сумки. – Зачем тяжести таскаете?

– Думаешь, таскаю от большой радости? Э-хе-хе! Если не я, кто продукты носить будет?

– Не знаю… муж, например… – Люська осеклась. – У вас есть муж?

– Есть. Да только помощи от него не дождёшься. Больной он у меня, гипертоник со стажем, давление вконец измучило. Полгода назад инсульт у него случился. С тех пор практически не встает с постели. Какой из него помощник?

– А дети?

– Нет детей. У меня нет, – добавила бабуля. – У мужа-то от первого брака двое. А что толку?

Люська взяла сумки.

– Я вам помогу!

– Не надо, я уже почти пришла. Вон дом мой.

– Шестнадцатиэтажка?

– Да.

– И мне туда же.

– Тогда спасибо тебе. Признаться честно, руки отваливаются.

Уж в чем-чем, а в этом Люська ни минуты не сомневалась. Никогда еще ей не приходилось таскать набитые продуктами хозяйственные сумки. Пока она пыхтела, стараясь не свалиться прямо на дороге, Серафима Серафимовна рассказывала о себе. Слушать болтовню старухи было неинтересно, но не попросишь же ее умолкнуть. Пришлось изобразить на лице сочувствие, кивать, вскидывать брови.

– Мы с Аркашей поженились в зрелом возрасте, – начала Серафима Серафимовна. – А знали друг дружку с молодых лет. Он меня тогда замуж звал, я, дурёха, отказалась. Потом наши пути разошлись, я и не думала, что увижу его снова, но судьба столкнула нас на старости лет. Я вдовствовала, он жену схоронил. Тяжко ему было. И вдруг меня замуж позвал. Смех сквозь слезы. В молодости отказом ответила, а на восьмом десятке невестой заделалась.

– Любви все возрасты покорны, – сказала Люська, чувствуя себя ломовой лошадью.

– Не все так считают, – ответила Серафима Серафимовна. – Его дети меня в штыки восприняли. На отца злобу затаили, как, мол, посмел? Не успели мать похоронить, ты привёл в дом старую перечницу. Теперь практически не общаемся.

– Неужели даже не помогают?

– Приезжают раз в год, на день рождения отца, а так… вдвоём мы с ним свой век доживаем. Вот мы и пришли, – заулыбалась Серафима Серафимовна, кивая в сторону третьего подъезда.

– И мне в третий подъезд надо.

– А ты к кому ж идёшь?

– Веру Сыромятину знаете?

– Веруню? Как не знать, соседи все-таки.

Серафима Серафимовна с мужем жили на первом этаже. На обитой тёмно-коричневым дерматином двери было сразу три замка.

– Видишь, как запираемся? Всего на свете боимся, замков понаставили, а с той стороны ещё щеколда с цепочкой.

Люська кивнула и посмотрела на часы.

Как только последний замок был открыть, Серафима Серафимовна взяла Люську за руку.

– Спасибо тебе. Дай Бог здоровья! Вере с Беллой привет передавай.

Верка была взвинчена до предела.

– Люсь, я тебя убить готова! Тридцать пять минут первого, где ты шляешься?

– Но я пришла почти вовремя.

– Договаривались на половину первого. Ты опоздала на пять минут.

– Извини.

Вера вздохнула.

– Скажи честно, как я выгляжу?

– На все сто.

– Я тебе не верю.

– Зачем тогда спрашиваешь? Вер, не паникуй.

– У меня сегодня очень важная встреча. Я на взводе!

– Если намечается ответственное мероприятие, накануне вечером нужно взять чистый лист бумаги и свечку. Зажечь свечу и сконцентрироваться. Думать о предстоящем деле, положив правую руку на лист бумаги. Минут через пять лист сжечь, пепел пересыпь в полиэтиленовый пакетик. На следующий день, перед тем как зайти в помещение, выбросить пакет у самого входа. Должно помочь.

– Чушь какая!

– Не чушь. Мне неоднократно этот способ помогал.

– Самовнушение.

– Нет.

– А если нет, почему вчера молчала?

– Забыла.

– Ладно, меня время поджимает, – Вера схватила сумку. – Значит так, Люсь, Белка сейчас спит, как проснется, можете пойти погулять. Памперсы в шкафу на второй полке, бутылочки…

– Вер, я не первый раз остаюсь с Белкой.

– Когда на улицу пойдёте, не закрывай дверь на верхний замок. Он заедает, потом замучаешься открывать.

– Окей.

Дав ещё пару ценных указаний, Вера убежала.

Люська прошла в комнату, где посапывала Белла. Точнее, посапывала она со слов Веры, на самом же деле девочка лежала с открытыми глазками и играла с жёлтой погремушкой.

– Привет, Белка! Ты, оказывается, не спишь? – улыбнулась Люська.

Белла начала агукать. Ей нравилось внимание со стороны Люськи, повизгивая от восторга, она тянула пухлые ручки, чтобы ее поскорее достали из кровати.

Четверть часа спустя Люська качала засыпающую Беллу, расположившись на скамейке на детской площадке. От крика пробегающих мимо мальчишек, Белла начала недовольно кукситься и капризничать.

– Не хнычь. Сейчас мы с тобой покатаемся, – Люська решила совершить небольшое путешествие вокруг близлежащих домов.

На некоторое время Белла задремала, а затем открыла глаза и разразилась громким плачем.

– Ты чего, Балка? Есть хочешь? Тогда домой заруливаем.

Взяв Беллу на руки, Люська с трудом втащила коляску по ступенькам.

У лифта она обратила внимание, что дверь Серафимы Серафимовны приоткрыта.

Отлично помня, как та говорила о повышенной безопасности, Люська насторожилась. Можно было бы предположить, Серафима Серафимовна вышла вынести мусор, но возле мусоропровода, кроме серой кошки и пустой коробки никого не наблюдалось.

Холодок пробежался по спине. Положив Беллу в коляску, Люська, стараясь не шуметь, приблизилась к двери вплотную и заглянула в квартиру.

В коридоре лежала Серафима Серафимовна. Люська бросилась к ней.

– Серафима Серафимовна! Вам плохо?

Старуха не шевелилась. Люська начала обкусывать губы и теребить на пальце кольцо. Внезапно взгляд наткнулся на деревянные четки, они лежали в нескольких сантиметрах от головы Серафимы Серафимовны. А секунду спустя, присмотревшись, Люська заметила на шее пожилой женщины след от удавки.

Кровь прилила к вискам, тело обмякло, во рту мгновенно пересохло. Люська выскочила из квартиры и в голос закричала. Одновременно с ней заголосила и Белла. На крики вышла соседка из квартиры напротив.

– Там… – шептала Люська. – Там… Серафиму Серафимовну задушили.

Началась паника. Прижимая к груди Беллу, Люська села на корточки и видела происходящее словно в тумане. Причитания соседки слышались, будто сквозь стеклянный купол.

Вот мимо прошел полный мужчина, за ним семенил парень. Дверь Серафимы Серафимовны открылась настежь, раздался громкий возглас, снова мимо Люськи кто-то пробежал. Белка надрывалась, но сил ее успокоить не было, силы иссякли.

Полиция и «скорая» помощь приехали минут через пятнадцать, к тому времени Люська находилась на грани нервного срыва. Она уже не сидела на корточках, спустилась к почтовым ящикам и стояла, прижавшись спиной к холодной стенке, машинально качая ревущую Беллу.

– Вы поднимайтесь к себе, поднимайтесь, – сказал жилистый мужчина в форме. – Назовите номер квартиры, мы к вам зайдём.

Кивнув, Люська машинально вызвала лифт, закатила в кабинку коляску и непонимающе уставилась на панель с кнопками. Она забыла, на каком этаже живет Вера. Пришлось сильно зажмуриться, мобилизовать силы и тряхнуть головой.

Дома, успокоив Белку, Люська села за стол, обхватив голову руками. Вскоре в прихожей ожил звонок. Пришли полицейские, начались вопросы. В мельчайших подробностях Люська пересказала о своих злоключениях.

– А что с мужем? – спросила она.

– С чьим мужем? – удивился капитан.

– С мужем Серафимы Серафимовны.

– В квартире кроме трупа никого нет, – последовал ответ.

– Но ведь… Понимаете, у неё болел муж, после инсульта он не мог ходить.

– Откуда тебе известно, что он находился дома?

– Серафима Серафимовна сама мне говорила.

– Когда?

– Говорю же, сегодня.

– Ты видела ее мужа?

– Нет.

– Возможно, его не было дома.

Люська не успела ответить, в дверь снова позвонили. Высокий лейтенант прочеканил:

– Алексей Петрович, соседка говорит, покойная проживала с супругом. Дед был прикован к кровати, и утром, когда она к ним заходила, оба находились в добром здравии.

Капитан бросил взгляд на Люську.

– Чёрт!

Снова и снова Люське пришлось повторять, что она ничего не знает, ничего не слышала, и никаких подозрительных людей не замечала.

Вера приехала домой в начале восьмого.

– Вер, – зачастила Люська, едва та прошла в прихожую. – У вас в подъезде произошло убийство. Задушили соседку с первого этажа – Серафиму Серафимовну.

– Бабу Симу?! Ты шутишь?

– А похоже?

– Кошмар, – Вера начала поглаживать цепочку на шее.

– Я в ауте, – призналась Люська. – У Серафимы Серафимовны ведь был муж, так?

– Да. Аркадий Михайлович. Хочешь сказать его тоже…

– Нет, – мотнула головой Люська. – Но он исчез.

– Как исчез?

– Вот так, старика нет в квартире.

– Ничего не понимаю.

– Аналогично. Ты их хорошо знала?

– В принципе да. Баба Сима иногда меня здорово выручала, когда нужно было срочно убежать из дома, она сидела с Белкой. Ещё знаю, что у Аркадия Михайловича двое детей от предыдущего брака. Но я с ними практически не пересекалась. Видела пару-тройку раз, и то мельком.

Возвращаясь домой, Люська снова и снова прокручивала в голове разговор с Серафимой Серафимовной. Выйдя из метро, она побрела в сторону супермаркета, и когда до него оставалось метров сто, увидела, как недалеко от остановки трое парней выясняют отношения. Прищурившись, Люська узнала в одном из ребят Димона.

Глава вторая

Проигрыш гарантирован

Люська подбежала к ребятам, когда кучерявый толстяк, ударил Димона кулаком в живот. Димон согнулся пополам, но устоял на ногах. Второй парень, высокий и немного сутулый, держа руки в карманах шорт, мерзко усмехнулся.

– Убери от него руки! – завопила Люська. – Ты, жирный урод!

Не посмотрев в ее сторону, Димон набросился на своего обидчика. Толстяк упал на землю. Высокий парень хотел вмешаться, но подоспевшая Люська, бросилась ему на спину.

– Козлы! Двое на одного. Это не по правилам.

– Пошла отсюда! – парень схватил Люську за руку, сильно сжал ей запястье.

Продолжая мутузить толстяка, Димон крикнул:

– Люсь, не вмешивайся. Иди домой!

– Чтобы они тебя искалечили. Я никуда не пойду! Ай, придурок, руку отпусти…

Димон вскочил на ноги и набросился на парня в шортах. Пока толстяк, сидя на земле, пытался отдышаться, высокому пришлось несладко. Он отбивался от двоих.

– Люсь, уйди! – рявкнул Димон.

Потасовку прекратил проходивший мимо парень. Оттащив Димона в сторону, он в довольно грубой форме потребовал от ребят прийти в себя.

– Успокоились!

– Они на него напали, – голосила Люська. – Я видела. Жирдяй Димке кулаком в живот заехал, а дистрофан в шортах усмехался.

– Ты кого жирдяем назвала?

– Тебя! Давно себя в зеркале видел?

– Люсь, не надо, – Димон обнял ее и со злостью посмотрел на своих обидчиков.

– Пришли в себя? Теперь расходитесь. Забирай своего воина, – сказал парень Люське. – И вы тоже топайте.

– Еще встретимся, – буркнул толстяк.

– Я же объяснил, – сказал Димон. – Отдам.

– Когда?

– Мне нужно время.

– Слышали уже.

– Еще неделя. Максимум, дней десять.

– Дим, о чем ты говоришь? – недоумевала Люська.

– Подожди, Люсь, – Димон сделал шаг навстречу высокому парню. – Максимум десять дней, окей?

– Ну смотри, если снова продинамишь, пеняй на себя.

– В следующий раз по-другому разговаривать будем, – ответил толстяк.

Когда парни ушли, Люська толкнула Димона в плечо.

– Что здесь произошло?

– Полегче толкайся, – улыбнулся Димон. – Больно же.

– Димка, не уходи от ответа. Из-за чего вы сцепились?

– Да так, дельце одно пытались утрясти.

– Какое дельце?

– Не важно. Все под контролем, не волнуйся.

– Я вижу, под каким контролем. Под глазом фингал, губа кровоточит.

– Пошли домой.

– Димка, ты же меня знаешь, я от тебя не отстану. Колись, кто эти двое?

– Придурки.

– Это я уже поняла, а конкретней?

Димон сунул руку в задний карман джинс и достал оттуда сто рублей.

– Слушай, может, мороженое купим, а?

– Дим, ты хочешь поругаться?

– Нет, я хочу, чтобы ты уяснила, свои дела я буду решать самостоятельно. Поняла? Незачем тебе вмешиваться.

– Отлично. Тогда я, наверное, зря к вам подбежала, надо было стоять и смотреть, как они тебя мутузят.

– Не преувеличивай. А если откровенно, то тебе действительно не стоило подходить. Мы бы сами разобрались.

– Тогда удачи тебе, супермен! – развернувшись, Люська побежала по тротуару.

– Люсь, стой. Не уходи.

– У тебя теперь свои дела появились, вот и занимайся ими.

– Не сердись. Давай поговорим.

– Не буду я с тобой разговаривать, – Люська замерла на месте, опустила голову, а когда решилась посмотреть на Димона, он заметил слёзы в глазах. – Димка, несколько часов назад в доме Верки произошло убийство.

– Да ладно?!

Не выдержав, Люська расплакалась.

Домой они пришли, когда мы с Алиской собирались прогуляться.

– Прогулка отменяется, Глебыч, – сказал Димон.

– Ты плакала? – спросила у Люськи Алиса.

– Димон, что с лицом? – я заподозрил неладное. – Люсь, я о чем-то не догадываюсь?

– Пусть Димка первый колется. На него было совершено нападение.

– Она приукрашивает события, – хмыкнул Димон. – Так, пообщался с двумя знакомыми.

– При помощи кулаков, – шмыгнула носом Люська. – И не хочет ничего говорить. А они ему угрожали, Глеб.

Я положил руку Димону на плечо.

– Отойдем на минутку?

– Пошли.

– Нет, – запротестовала Алиса. – Больше двух, говорят вслух.

– Во-во, – поддакнула Люська. – Алис, держи Глеба, а то они сейчас насовещаются, споются, и фиг мы с тобой что узнаем.

– Димон, девчонки правы, у тебя нет выбора.

– Блин, чего вы на меня наседаете? Дело пустяковое.

– Тем более, не вижу смысла играть в молчанку.

– Ну хорошо, – сдался Димон, зарулив в гостиную. – Был я недавно у Пашки Семенова. Помнишь его, Глебыч, он с нами в футбол несколько раз играл.

– Это такой низенький, он еще новым айфоном хвастался.

– Да, точно. Я к нему на пару сек заскочил, а у Пашки движуха полным ходом. Родители на дачу смотались, он решил оттянуться, ребят пригласил. Короче я тоже там задержался.

– А мне ничего об этом не говорил, – пробормотала Люська.

– Не перебивай его, – одернул я сестру.

– Туса – так себе, – скривился Димон. – Я уже уходить собрался, а Миха, знакомый Пашкиного брата, предложил парням сыграть в наперстки. На деньги.

– Офигеть! – не удержалась Люська.

– Я сам играть не хотел, знаю, что азартный, могу перестать себя контролировать и съехать с катушек. Но не удержался.

– И, конечно же, проиграл, – утвердительно сказала Алиса.

– Не совсем так, Алис. Сначала выиграл две сотни, потом четыре, затем снова повезло. Парни еще подначивали, кричали, мол, здорово играешь Димон, давай, покажи высший класс. Мне самому казалось, удача на моей стороне. Фартило мне, ребят.

– Это он тебя так заманивал, – выпалила Люська. – Знаем мы такие схемы, начинают играть и типа проигрывают. Лох, который стоит напротив, считая себя везунчиком, втягивается, расслабляется и думает, что ему море по колено. А потом – раз, и плакали ваши денежки.

– Лох – это я?

– Как ты догадлив, – Люська показала Димону язык и отвернулась.

– Сколько ты проиграл? – спросил я.

– Я играл в долг и…

– Сколько? – я повысил голос.

– Ммм… двадцать тысяч.

– Мамочки! – Алиса вскочила с дивана и заходила по комнате. – Димка, о чем ты думал?!

– Не хило, Димон. Совсем не хило.

– Знаю, Глебыч. Сам понимаешь, долг надо возвращать, тем более этот Миха – парень серьезный. Дал мне срок – неделю. А откуда я деньги возьму? У меня есть пять тысяч, но этого мало. Короче, прошло уже три недели, меня на счетчик поставили. На сегодняшний день я должен вернуть двадцать пять тысяч.

– Дим, а кто из них Миха? – спросила Люська. – Толстяк или высокий?

– Ни тот, ни другой. Они навроде вышибал.

– Вышибалы, – прыснула Люська. – Одному щеки ходить мешают, второго ветром сдуть может. Алис, ты бы их видела, прям Болик и Лёлик.

– Ну, кулаками эти Болик с Лёликом махать умеют, – напомнил Димон, дотронувшись до синяка.

– Значит, сегодня ты отторговал у них ещё десять дней, – медленно произнесла Люська, ни на кого не глядя. – Получается, за это время набегут новые проценты?

– Набегут, – кивнул Димон. – Тридцатку придется возвращать.

– Мозгов у тебя нет! Дим, это клиника.

– Да ладно.

– Чего ладно? Сколько тебе лет, если ты на такой развод попался?

– Только не начинай, – психанул Димон. – Сказал же, справлюсь сам.

– Сам ты уже справился – заработал проблем.

– Деньги я достану.

– Банк грабанешь?

– Скорее всего. Пойдешь в напарницы?

– Запросто. Когда стартуем на дело? Сегодня ночью не могу, а на днях – пожалуйста.

– Созвонимся заранее.

– Дим, Люсь, не очень подходящее время для шуток, – взволновано проговорила Алиса. – Надо что-то решать с деньгами.

– Я с родителями переговорю. С отцом.

– Думаешь, он даст денег?

– А почему бы нет?

– Супер-пендель он тебе отвесит, а не тридцатку даст. И правильно сделает. Я бы сама тебя отмутузила, но ты сегодня свое уже получил.

– Ребят, но азартные игры незаконны, – оживилась Алиса. – Если заявить в полицию…

– Алиска, ты хоть раз в жизни можешь не упоминать свою любимую полицию? Сколько тебя помню, постоянно о ней твердишь. Они тебе приплачивают, что ли, за пиар?

– Дим, ты не должен отдавать им деньги. Это шантаж! Вымогательство чистой воды.

– Да нет, Алис, – я переглянулся с Димоном. – Вернуть деньги придется.

– Почему, Глеб?

– Карточные долги всегда считали долгом чести, – ответила за меня Люська.

– Они же не в карты играли.

– Алис, будь другом, поставь чайник.

– Если хотите, чтобы я вышла, так и скажите.

– Не хотим, но своей наивностью ты нас немного подбешиваешь, подруга.

– Почему же?

– Потому же! Ты слишком много времени проводишь в школе актерского мастерства, играешь разных воздушных героинь и совсем оторвалась от реальности.

– Ничего подобного. И потом, что значит, разных воздушных героинь? На что ты намекаешь? Я не только героинь играю, у меня было несколько характерных ролей.

– Это когда ты играла старуху, которая за весь спектакль произнесла всего два слова, взяла пустое ведро и скрылась за декорациями?

– Если бы ты не спала на спектакле, а внимательно следила за действием, то не выглядела бы сейчас глупо. Между прочим, старуха – один из ключевых персонажей. У неё почти главная роль.

– Почти не считается. А заснула я на спектакле всего один-единственный раз.

– Один раз?!

– Ну, может, пять раз. Не важно. А кто, спрашивается, в этом виноват? Алис, вы так тихо разговариваете на сцене, что в зрительном зале ваша речь воспринимается как колыбельная. И вообще, у меня складывается впечатление, что если в зале кто-нибудь во время спектакля не уснет, вы закидаете его тухлыми помидорами.

Алиса сделала вид, что обиделась, взяла журнал и начала листать страницы. Димон кашлянул и прошелся по комнате.

– Девчонки, вам не надоело?

Люська с Алисой промолчали.

– У меня сейчас такой суммы нет, – признался я. – Но десятку я тебе одолжу. С твоей пятеркой – пятнашка у нас есть.

– Приплюсуйте моих пять тысяч, – поспешила сказать Люська. – Нет, даже семь.

– Итого – двадцать две.

– Двадцать пять, – поправила меня Алиса. – Три тысячи с меня.

– Алис, а пяти тысяч у тебя будет? – Люська виновато уставилась на Алису.

– Будет.

– Слушай, тогда три одолжи Димке, а две мне, окей? Позарез две тысячи нужны, необходимо кое-какие покупки сделать.

– Хорошо, Люсь.

– Ну и замечательно, – Люська захлопала в ладоши. – Димка, и не надо ждать десять дней, свяжись с этими уродами и отдай им деньги.

Минуты полторы Димон гладил свой подбородок и молчал, затем вспыхнул:

– Сначала меня не мешало бы спросить, возьму я ваши деньги или нет.

– Ты чего, Дим?

– Ничего.

– Мы друзья. Ты оказался в критической ситуации, мы пришли на помощь.

– Я вам благодарен, но… денег у вас не возьму.

– Кончай дурить, Димон.

– Глебыч, без обид, но это мое последнее слово.

– Да объясни ты толком, в чем проблема-то? – удивилась Люська. – Чем наши деньги не угодили?

– Именно потому, что они ваши. Я – идиот, втянулся в историю по глупости, а вы собрались меня выручать. Нет! Не заслужил.

– А у отца просить можно?

– Отец – другое дело.

– Не понимаю тебя, Дим, – Алиса бросила журнал на столик. – Какая разница, у кого занимать. Мы же не дарим тебе деньги, а даем в долг. Разбогатеешь, отдашь.

– Вот именно! – поддержал я Алису.

Димон продолжал хмуриться.

– Димка, резче соображай, – торопила его Люська. – И хватит строить из себя героя.

– Уговорили.

– Слышали? – полушутя-полусерьезно спросила Люська. – Он нам еще одолжение делает. Ну ты и кадр!

– Девчонки, Глебыч, я верну. Вы ж меня знаете.

– Знаем, – Люська подсела к Димону и обняла его. – Ты один у нас такой дурачок.

– Почему дурачок?

– Потому что всем умным давно известно, играть в наперстки с ушлыми аферистами дело неблагодарное.

Димону нечего было ответить.

– Глеб, у меня тоже не очень хорошие новости, – призналась Люська, когда молчание затянулось.

– Сколько проиграла ты?

– Десять миллионов. Одолжишь?

– Чек выпишу.

– Договорились. А теперь заткнись, и выслушай меня внимательно. Значит, поехала я к Вере…

Новость Люськи действительно оказалась горячей. Пожалуй, даже слишком. Переместившись на кухню, мы приготовили чай и занялись обсуждением событий. И хоть Алиса изо всех сил пыталась нас убедить, что вмешиваться в дело с убийством опасно и, как она выразилась, нецелесообразно, большинством голосов было решено заняться расследованием. Во всяком случае, попытаться.

– С чего начать? – недоумевала Алиска. – Ничего неизвестно, никаких улик, подозреваемых. Пусть полиция…

– Опять!

– Люсь, ну за что здесь зацепиться?

– Хотя бы за деревянные четки. Чисто машинально, даже не понимаю, как это вышло, я прихватила их с собой, – Люська выбежала в коридор и вернулась обратно, держа в руках кофту. – Измена! Глеб, они лежали в кармане, сейчас их там нет.

– Потеряла?

– Наверное, во время потасовки. Я сбегаю к супермаркету, они должны быть там.

Найти четки нам так и не удалось. Дома Люська чуть не плакала от отчаянья.

– Четки – улика, и я ее посеяла.

– Брось, Люсь. Я уверена, четки не имеют отношения к убийству. Наверняка они принадлежали Серафиме Серафимовне.

– А вдруг убийце, Алис?

– Какой смысл гадать. Четок нет, забудь о них.

– Ребят, на самом деле расследование начать надо со следующего, – прожевав пряник, Димон допил холодный чай и потер ладони. – Первое, узнать адрес детей Аркадия Михайловича. Второе, выяснить, есть ли родственники у Серафимы Серафимовны. И третье, нарыть инфу о жизни стариков. Как жили, чем, с кем враждовали и так далее. Соберем необходимые сведения и будем отталкиваться дальше. Согласны?

– Возражение нет, – сказал я.

– Адреса я беру на себя, – Люська зашелестела фольгой от шоколадки. – Завтра рвану к Вере. Глеб, ты со мной?

– Само собой.

– Тогда часиков в одиннадцать стартанем.

– А мы с Алиской попытаемся разузнать о жизни пенсионеров.

– У кого, Дим? – Алису уже трясло в нервном ознобе.

– У соседей.

– Да они разговаривать с тобой не будут.

– Недооцениваешь ты меня, Алиска. Я же не по квартирам ходить планирую, я поступлю более разумно. В доме несколько подъездов, и в каждом обязательно живут пенсионерки, которые летом в основном тусуются во дворе. Греются на солнышке…

– Кости соседям перемывают, – засмеялась Люська.

– Наша с тобой задача, подсесть к какой-нибудь старушенции, завести разговор и направить его в нужное русло.

– Не факт, что старушенции будет что-нибудь известно о жизни Аркадия Михайловича и Серафимы Серафимовны.

– Старух много, с одной не повезет, найдем другую. Мы ничего не теряем, – произнес любимую фразу Димон. – Без новостей не останемся, вот увидишь.

Перед уходом Алиса призналась, что у нее появились нехорошие предчувствия. Я попытался ее успокоить, но ушла она не в настроении.

– У Алиски вечно плохие предчувствия, – заявила Люська, загружая посудомоечную машину. – Ты должен к этому привыкнуть. Глеб, подай тарелки.

Я взял со стола тарелки, а Люська метнулась в коридор.

– Ой, Глеб, если уже схватил тарелки, загрузи посудомойку. И включить не забудь. Сделаешь?

– Это подстава!

– Она самая, – крикнула Люська.

– Аферистка.

– Сам дурак!

Что ж, ничья.