Мистериум поместья Голденбург

Глава 1

Который день стояла невыносимая жара, не смотря на самое начало июня. В такие дни нет никакого желания высовываться на улицу. Окна городских квартир занавешены плотными шторами, а открытые форточки не приносят облегчения. С раскалённым воздухом в комнаты врывается запах бензина и уличная пыль, оседающая повсюду. Скудная городская растительность поблекла и задыхается в ловушке раскалённого асфальта и высотных домов. Газоны, ещё неделю назад, расстилающиеся свежими изумрудными коврами, теперь превратились в иссушенные пустыри с выжженной травой. В такие удушливые дни для городских жителей есть только одно спасение – бежать. Бежать за город. Бежать туда, где есть высокие тенистые деревья, широкая река и густые заросли кустарника. Там, не смотря на жару, можно найти немного прохлады и лесной свежести.

Каролина проснулась около шести часов утра. Ночь простояла душная, и она провела её в тяжелой дрёме. В этом смутном состоянии, на границе между сном и сознанием, она вдруг вспомнила своё детство, бабушку и её уютный ветхий домик с маленьким садом. Каролина, словно наяву, проходила по садовой дорожке, касаясь цветов и пропуская через пальцы сочные травы. Ещё ей вспомнилось благоухание маттиолы, которое усиливалось с приходом ночи. Этот нежный аромат окутывал сад и проникал в окна дома, навевая волшебные детские сны. Дребезжание мусоровоза окончательно вырвало девушку из мыслей о бабушкином саде.

В соседней комнате послышалась возня и детский плач. Младшая сестра Ангелина, сразу после рождения сына, переехала вместе с мужем в квартиру Каролины и её матери. Маме и девушке пришлось делить небольшую комнату, а молодую семью поселили в комнату побольше. Этой ночью мама работала в пекарне, и Каролине представилась редкая, но крайне приятная возможность побыть в одиночестве, пусть за стеной кипела беспокойная жизнь малыша и новоиспеченных родителей. По коридору зашлёпали босые ноги Ангелины, посуда брякнула на кухне, щелкнула конфорка, на плиту с грохотом опустился чайник.

– Вы уже не спите? – спросила Каролина сестру выходя на кухню.

– Как видишь, – раздражённо ответила та.

– Мне приснился бабушкин сад, – зевая сказала Каролина, – я даже как-то заскучала о детских деньках.

– Да, в такую жару дача на природе нам бы не помешала! – Ангелина ждала, когда закипит чайник, чтобы развести детское питание.

– Я иногда жалею, что мы продали бабушкин дом, – Каролина подошла к окну и отдернув штору выглянула на улицу. Город не изменился со вчерашнего дня, и даже утренняя роса не освежила его. Мелкие капельки не успели осесть, как тут же испарились.

– Я не жалею, – ответила Ангелина тряся бутылочку со смесью. – Если бы не продажа дома, сейчас бы моя семья была без собственной квартиры, пусть и маленькой.

– Да, но переехали вы всё равно к нам, – усмехнулась Каролина.

– И что? Я молодая мать. Мне тяжело одной, – недовольно возразила Ангелина.

– Ты не одна, ты с мужем, – разглядывая в окно кошку, бегущую по своим делам, ответила Каролина.

– Вот только не надо заводить эту песню снова, – раздражилась сестра. – Тебя тоже звали делали предложение, а ты отказалась. Могла бы сейчас жить в своей квартире со своим мужем.

– Я ещё столько в мире не видела! А замужество и материнство ещё можно отложить, – хохотнула Каролина.

– Тебе между прочим двадцать пять, не забывай. Время уходит.

– Я не тороплюсь! – пожала плечами Каролина.

– Так и будешь всю жизнь работать в привокзальном кафе и ждать принца? У тебя между прочим хорошее образование, – сестра хмыкнула и поспешила в комнату.

Внешне похожие сёстры, обе среднего роста, румяные и светловолосые с серо-голубыми глазами. Копия мамы, как говорят все знакомые. Такие разные по характерам. Ангелина уже с самого детства знала, что её предназначение – удачно выйти замуж, родить много прекрасных детей и свить тёплое семейное гнездо. В этом гнезде должно найтись место всем. И когда Ангелина будет усталой старушкой отдыхающей, в скрипучем кресле-качалке, её непременно будут окружать множество розовощеких внуков. В то время, когда Ангелина качала или пеленала толстого пупса, Каролина часами мечтала о морских путешествиях, строила воздушные замки, читала сказки и романы. Она близко дружила с бабушкой и благоговейно наблюдала за ней, чем бы та не занималась. Девушка, будучи ребёнком, каждое лето проводила в бабушкином доме, за городом. Там она помогала в саду, собирала урожай и варила варенье. Между фруктовых деревьев и благоухающих деревенских цветников приходили фантазии о знатных дамах, балах и неспешных прогулках по тенистым аллеям. Иногда, бабушка рассказывала истории о старинных поместьях, тогда девочку одолевали беспокойные мысли о древних кладах и семейных тайнах, которые скрываются столетиями под крышами ветхих особняков. Именно бабушка, настояла на том, чтобы Каролина поступила в высшую школу ландшафтного дизайна. Что девушка и сделала. Она успешно закончила обучение, но подходящей работы не нашлось. Она некоторое время работала в цветочных лавках. Но, не смотря на прелесть творческой деятельности, выбор пришлось сделать в пользу более денежной работы, а именно кассир в привокзальном кафе. С самого детства, всю юность и нынешние молодые годы, девушку терзало ощущение, что с ней непременно должно что-то случиться. Что-то таинственное, интересное и выходящее за рамки будничности. Она всю жизнь тяготилась беспокойным чувством обыденности и ощущала в себе потребность оказаться в месте, скрывающем множество тайн.

Кухонные часы показывали шесть тридцать. Есть не хотелось. Кофе в такую жару казался каким-то жирным и густым, а его аромат тяжелым и липким. Поезд за город отходит через сорок минут подумала Каролина. За годы работы в кафе она хорошо выучила расписание поездов. Почему бы и не провести свой первый день отпуска на реке?

Глава 2

Поезд стучал колёсами по горячим рельсам. Солнце поднималось всё выше, снова возвращалась дневная жара. В поезде было прохладно, благодаря окнам, которые были открыты, и свежие сквозняки наполняли вагон. Каролина смотрела на проносящиеся мимо пейзажи и радовалась своему внезапному решению отправиться на реку. За окнами проносились просторные поля, пожелтевшие от жары, но не выжженные, как газоны в городе; высокие деревья с густыми кронами, без налёта уличной пыли. Вот промелькнула маленькая нежилая деревенька. Давно покинутые дома с провалившимися крышами и заросшими дворами. Удивительно, а ведь когда-то тут кипела жизнь, мычали коровы и хохотали дети. Поезд остановился. Голос машиниста объявил «станция Полевая», следующая остановка «станция Береговая».

Раньше, когда Каролина ехала к бабушке, она выходила на «Полевой». Её встречала бодрая старушка, которая кричала на всю станцию «Моя девочка приехала!» и крепко обнимала внучку. Дальше дорога к бабушкиному дому шла через поле на пригорок, а за пригорком спускалась к деревне. Каролина с тоской посмотрела на пустую платформу. Девушка дала себе слово, больше никогда не выходить на этой станции. Она была уверенна, что счастливые далёкие воспоминания сменятся тоскливыми чувствами по ушедшему прошлому. Теперь её путь лежал до «станции Береговая», на давно знакомый речной пляж. В далёком детстве она с бабушкой ходила на реку по проселочной дороге, и каждый раз бабушка махала рукой в сторону леса, за большим полем, и говорила: «станция Береговая», около той дубовой рощи. Деревни находились близко друг от друга, но между станциями было значительное расстояние. Пешая прогулка до пляжа по тенистой дорожке занимала совсем немного времени.

– Вот сейчас, ещё одна станция, а потом и наша, – сказала высокая женщина маленькой девочке в розовом платье и белых сандаликах. Дочь с матерью сидели напротив Каролины, но только сейчас девушка заострила на них своё внимание.

– Скажите, а какая станция после «Береговой»? – неожиданно для себя спросила Каролина у своих соседей по вагону. Она вдруг подумала, что можно проехать дальше привычного маршрута, если конечно там есть река.

– Следующая – Голденбург, – ответила женщина и подмигнула дочке.

– Извините, а там есть пляж? – снова спросила девушка.

– Да, и мы туда едем, – коротко ответила женщина и снова занялась девочкой, давая понять, что она не желает продолжать разговор.

Каролина удивилась названию станции «Голденбург». Такие простые названия были до этого, и тут вдруг, будто название целого города. Голденбург повторила она, беззвучно шевеля только губами, что-то очень знакомое всплыло в памяти, но девушка не смогла ухватить воспоминание, и оно растаяло, оставив горьковатый привкус тревоги.

Станция Голденбург представляла собой невысокую платформу с несколькими скамейками под поликарбонатной крышей. К левому концу платформы примыкала дорожка из широких бетонных плит. На единственном фонарном столбе висела металлическая табличка. Табличка была изрядно потрёпана временем, но текст на ней хорошо читался.

«Станция Голденбург», названа в честь Графа Виктора и Графини Мэри Голденбург. Жители окрестных земель бесконечно благодарны поместью Голденбург за поддержку их семей в тяжелые военные годы». Это всё, что было написано на металлической табличке. Ниже надписи было выгравировано изображение улыбающихся молодых мужчины и женщины.

Каролина внимательно рассмотрела памятную табличку. Мужчина на гравировке выглядел полноватым, с копной кудрявых волос. Женщина была немного выше мужчины, имела тонкие черты лица, подобно книжным героиням-аристократкам, волосы собраны в аккуратную прическу, на шее высокий воротник в викторианском стиле. Каролина внимательно всмотрелась в лицо Графини. Как жаль, на изображении Графини Мэри появилась потёртость. Девушка сделала фотографию на телефон и поспешила за высокой женщиной с маленькой девочкой. Они идут на пляж, если не выпускать их из виду, то несомненно можно попасть на речной берег. Каролина поправила рюкзак на спине и торопливо пошла по тенистой дорожке. В густой зелени деревьев и кустарника пели птицы. Дорожка пролегла сквозь лес, словно прямая стрела. Если присмотреться, то по бокам дорожки высились вековые дубы и узловатые липы. У Каролины создалось ощущение что она идёт не сквозь дикий лес, а будто это заброшенный парк. Вот аллея из клёнов уходит в лесную глубь, вот дубы встречаются с периодичностью в двадцать шагов, а тут похоже была когда-то широкая грунтовая дорога. Несомненно, это старый парк, только давно запущенный и густо заросший.

Впереди, соседка по поезду с дочкой остановилась, на белых сандаликах девочки развязались шнурки. Каролина быстро нагнала маму с дочкой, ей снова придётся обратиться к высокой женщине, хоть та и не охотно отвечает на вопросы.

– Здравствуйте, снова мы встретились, – как можно дружелюбнее сказала девушка. – Вы мне не подскажите? Я правильно иду к реке?

– Да, – сухо ответила женщина. – Тут не заблудитесь, вот эта единственная дорога на пляж. Она идёт прямо, ещё метров пятьсот, а там и река.

– Спасибо! Простите за беспокойство! – улыбнулась девушка и поспешила оставить позади женщину, которой она уже порядком надоела.

Вскоре, дорожка побежала в горку, лес стал более светлым, поредел и совсем окончился. Солнце прилипало к коже и слепило глаза. Каролина остановилась, чтобы одеть солнцезащитные очки и вытащить из рюкзака хлопковый палантин и длинную юбку. Палантин уже давно сложно было назвать красивым аксессуаром – ещё одна ниточка связи с бабушкой и счастливым детством. Хлопковый палантин с танцующими павлинами, из ярко красного, с годами превратился в выцветший розовый, с чуть различимыми контурами экзотических птиц. В некоторых местах ткань со временем расползлась мелкими дырочками. Этот подарок бабушка преподнесла однажды летним знойным днём, когда настоятельно убеждала десятилетнюю девочку прятать голову и плечи от солнца. Длинная белая юбка, купленная на распродаже за бесценок, и ни разу никуда не одетая, теперь защитит ноги от жаркого солнца. Время приближалось к десяти утра, но солнце уже нещадно палило. Каролина снова забросила рюкзак на спину и подняла глаза. Впереди сияла широкая река. Водная гладь была спокойной, в ней отражался береговой пейзаж. С пригорка к пляжу вели широкие ступени, они оканчивались на линии, где начинался желтый речной песок. Кое-где в речном русле из воды торчали огромные камни, в некоторых местах к воде подступал тростник, с реки веяло прохладой и запахом воды.

Глава 3

После бессонной ночи, долгой дороги и купания в прохладной воде, крепкий сон сморил Каролину. Девушка устроилась под тенью огромного векового дуба, с высокой раскидистой кроной. Монотонно жужжали насекомые и шелестела листва, вода плескалась о камни, над рекой носились стрекозы, солнце поднималось выше, и день становился жарче.

Бабушка сидит в садовом кресле, её волосы уже совсем седые и закат играет в стёклах её круглых очков. На кованом столе, со стеклянной столешницей, стоит медный чайник, на тарелке гора оладий и в пузатой банке земляничное варенье. Каролина ещё ребёнок и впереди столько летних дней в бабушкином саду. Маттиола раскрывает свой аромат, петунии закрывают цветы на ночь, эхинацея и пионы подрагивают от летнего ветра. Дневное жужжание насекомых утихает, им на смену приходят цикады, вот-вот в лесу ухнет филин.

– Расскажи что-нибудь интересное, – просит девочка.

– Посмотри, – вздохнула бабушка, – там, около леса, с реки поднимается туман. Завтра снова будет жаркий день. – Бабушка поправила очки на носу, а девочка вопросительно посмотрела на неё в ожидании какой-нибудь истории. – Ты теперь уже взрослая, скоро десять. – Бабушка сделала паузу и немного задумалась. – Хочу рассказать тебе одну историю нашей семьи…

– Правдивую? – девочка зачерпнула большую ложку варенья и с удовольствие положила её в рот.

– Конечно, – улыбнулась бабушка. – Так слушай. Было это давным-давно, когда меня ещё на свете не было. Случилась эта история с твоим прадедом Артуром – моим отцом. В то время началась первая мировая война и многих мужчин призвали на фронт. Нашему Артуру только исполнилось восемнадцать. Так подумаешь, ещё ведь мальчик совсем, только жить начинает и сил набирается, а тут уже война. А как раз, неприятель стал вторгаться на наши земли. Вот сюда, где стоит наша деревня и мы с тобой сидим. Говорил мне отец, что приказ был один для всех – отстоять земли поместья Голденбург. Скот, женщин и детей отправили через лес на поклон к Графу с просьбой приютить. Тогда, собственную деревню дотла сожгли и сражение приняли. С топорами и вилами, одним ружьём на пятерых. Готовы уже были всей деревней смерть принять, но только не пустить врага и отстоять родные земли. И ведь отстояли! Каким-то чудом отстояли. Много было погибших с обеих воюющих сторон. Артур был ранен в живот и последнее что помнит с поля боя – это тяжелый стук конских копыт по земле, будто несётся целое стадо рыцарских коней. Очнулся Артур с перевязанным животом в незнакомом особняке, на чистой кровати. Множество раненых солдат лежали в огромном зале, с высоким потолком расписанным замысловатым узором. Стены украшали лепные колонны и цветочные узоры, в некоторых местах были вбиты большие гвозди, видимо ещё недавно тут висели картины. К кровати Артура подошла молоденькая девушка с тёмными волосами. Она помогла солдату сесть и подала миску с густым мясным супом.

– Вы в поместье Голденбург, – сообщила девушка высоким голосом. – Ваши родные тоже здесь, после обеда я их приглашу. Вы были ранены в живот, но рана быстро заживает. Пожалуйста ешьте суп, для выздоровления нужны силы.

Что-то странное витало в воздухе этого импровизированного госпиталя. В каминах трещали поленья. Молодые девушки ходили между рядов кроватей и подавали раненым солдатам еду. Вдруг, Артура окатило холодной волной непонимания. Если в этом огромном зале столько кроватей, и все они заняты ранеными людьми, то почему никто не стонет и не кричит? Он тут же вспомнил о своём ранении, вспомнил острую боль от пули, как горячей кровью пропиталась солдатская форма. Живот не болел. Он осторожно заглянул под повязку. Выше пупка протянулась красная полоса. Конечно, совсем недавно зашили… Но тут нет ни одного шва! Будто это была царапина, которая сама затянулась.

Прошло некоторое время, Артур окреп на столько, что смог гулять по саду поместья. В тех садах он и влюбился в хрупкую, темноволосую, нежную Марту. Ту самую девушку, которая принесла суп к его кровати.

Сама Графиня с дочерью помогали в уходе за ранеными солдатами. Графиня была высокой, худощавой и строгой. Златовласая дочь Ева, лет пятнадцати, шустро перемещалась по особняку то со звякающими банками, то подносами с лекарствами, а то лихо скакала на молодом гнедом коне по парковым дорожкам. Ева была любимой и единственной дочерью четы Голденбург. Говорили, что она поздний ребёнок и родилась очень слабой. На протяжении пяти первых лет жизни девочки, врачи ей неустанно пророчили скорую смерть. Ева росла вопреки всему. Она расцвела прекрасной юной принцессой, полной сил и здоровья. Общество аристократов обязательно осудило бы родителей Евы. Ведь, не положено юной леди скакать на лошади и заниматься садовыми растениями, водить дружбу с прислугой и выпекать пироги вместе с кухаркой. Графа и Графиню это ничуть не беспокоило, их семья была скрыта от осуждающего общества в глубине леса, под крышей старинного поместья.

Графиня и Граф вставали рано утром вместе со своими слугами и принимались за дела. Графиня занималась лазаретом, а Граф жизнеобеспечением поместья. Граф вместе с прислугой пахал землю, заготавливал дрова, кормил скот и всё время приговаривал, что скоро вернётся прежняя жизнь, только не дать смерти забрать к себе тех, кто ещё не пожил. «Мы ещё поспорим со старухой-смертью!» – иногда вскрикивал Граф и тряс кулаком в небо.

В начале сентября всех жителей поместья Граф собрал в большом зале.

– Волей обстоятельств наше поместье стало временным домом для жителей окрестных деревень. Мы с Графиней рады, что можем оказать помощь нашей стране в непростой период, сохраняя ваши жизни. Наши храбрые солдаты почти поправились и вскоре им придётся вернуться на фронт, ведь война ещё не окончена. Но это не значит, что мы выгоним ваши семьи на пустые земли. До тех пор, пока не кончится война и мужчины не вернутся домой, женщины и дети смогут остаться в особняке. Мы с Графиней предоставим вам спальные места, простора не обещаем, но ежедневная еда и тёплая постель будет у каждого из оставшихся в поместье. Остаться позволим тем, кто согласен работать по хозяйству, ведь животные, особняк и посевные поля нуждаются в тщательном уходе! – по залу прокатились вздохи одобрения.

Прошло ещё немного времени, осень застучала дождями в окна, солдаты стали покидать поместье Голденбург. Жизнь в особняке стала напоминать быт большой общины под руководством Графа.

В начале октября, в особенно слякотный и промозглый день, дверь особняка с грохотом распахнулась, и послышался женский крик. Вопила Марта «Скорее, скорее! Там леди Ева погибает!»

– Что случилось? – железным голосом спросила Графиня выбегая из столовой залы. Мери старалась сохранить аристократичное самообладание, но материнское сердце ей подсказывало, что произошло непоправимое. Уже несколько недель её тревожило смутное предчувствие беды.

– Ой, леди Мери! – Марта от волнения задохнулась, – Конь вернулся с реки без седока…

Графиня побледнела и на секунду замерла на месте, она выпрямилась напряженной струной. Вместо того чтобы лишиться чувств, как положено знатной леди, женщина стиснула зубы так, что лицо её приобрело страшное воинственное выражение. В глазах Графини читалась глубокая мысль, внезапно наступившую тишину особняка разбил стук каблуков твёрдой поступи Мери.

– Марта! Бери людей, носилки и догоняйте меня. Сообщите Графу!

В тот момент, когда Марта ворвалась в особняк, Артур поджидал её у входа. Он надеялся побыть ещё немного со своей возлюбленной, ведь близился день, когда он снова отправится на фронт. Таким образом, он стал свидетелем того, как Графиня быстро вышла из дверей особняка, ловко запрыгнула на гнедого коня, крикнула непонятные слова, и конь умчал её.

Все, кто были в особняке, бросились следом за удаляющейся Графиней. Люди бежали на вересковую пустошь, через запущенную часть сада, скорее напоминающую дикий лес. Графиня стояла на коленях около большого плоского камня, на нём лежала леди Ева. Каким-то непостижимым образом животное доставило Мери на место трагедии. Рядом, на примятой траве, были видны следы падения лошади, чуть дальше след, где копыта проскользили по размякшей глине. На виске юной девушки расплылся синяк и из рассечённой кожи сочилась кровь. Но то, что ещё увидели прибежавшие на место трагедии люди, лишило их дара речи. Плечи и грудь леди Евы заливала алая кровь. Тёплая кровь стекала на плоский камень, заполняла холодные трещины и тонкими струйками устремлялась в сырую землю. Причиной трагедии стал нательный крест, который проткнул артерию на шее юной принцессы.