Предел

Искусство – это осмысление того, что не может понять наука

Командир Горчаков, на вашей чудесной планете с семидесятых годов двадцатого века царит мир. За исключениями экономических и социальных конфликтов, но все-таки мир. Убийц вы рассматриваете как глубоко больных людей и либо лечите, либо изолируете. Войн нет вообще. Вы сам очень добрый и… – она запнулась, ища подходящее слово, – и уютный человек. Как и весь ваш экипаж. Но вот сейчас мы за минуту жестоко убили четырнадцать существ, еще недавно бывших разумными личностями. Вы стреляли в них пулями, которые взрывались, рассекали тела на части, сжигали изнутри и, если я не ошиблась, замораживали заживо. Я отрывала им головы. Я сама вся в крови, и вы в крови, и мы стоим в луже крови. Но единственное, что случилось с нами, – нашего доброго оружейника стошнило. Лицо Горчакова медленно бледнело. – Совсем несложно превратить любое разумное существо в кровожадное чудовище, – сказала Ксения. – Вы и так все чудовища.

Марк, мне не нравится твое чувство юмора, – сказал Валентин. – Обычное дело, – согласился Марк.  – То, чего лишен, всегда вызывает неприязнь.

– Наверняка обезьяны. Обезьяны любят ядерные бомбы.

По мере того, как жизнь обретает и развивает разум, она все более и более склоняется к миру.

По традиции pirojki готовит babushka – старшая женщина в семье.

Все относительно, конечно. Но что-то очень малое непременно требует чего-то большого. Даром ничего не дается.

Марк, мне не нравится твое чувство юмора, – сказал Валентин. – Обычное дело, – согласился Марк. – То, чего лишен, всегда вызывает неприязнь.

Очень легко, – обиделась Лючия. – Ты допускаешь, что разум может развиться настолько, что переживет сжатие Вселенной и новый Большой Взрыв? – Допускаю, – ответил Уолр, подумав. – Я верю в разум. – Ну вот. Тогда этот разум может контролировать процесс создания Вселенной и опекать иные разумные виды. Уолр вздохнул.

– То, чего лишен, всегда вызывает неприязнь.