От и До. Свидетельства бывших атеистов

Tekst
Przeczytaj fragment
Oznacz jako przeczytane
От и До. Свидетельства бывших атеистов
Czcionka:Mniejsze АаWiększe Aa

Предисловие

                        «Томясь тоской и самомнением,

Не сетуй всуе, милый мой,

Жизнь постижима лишь в сравнении

С болезнью, смертью и тюрьмой».

(Игорь Губерман)

Здравствуйте, мои уважаемые и горячо любимые читатели! Перед вами первая книга серии «От и До. Свидетельства бывших атеистов». В этой книге приведены рассказы двух людей с непростыми судьбами. Первая из комсомолки-атеистки родом из города Грозного превратилась в монахиню, перенеся до этого два онкологических заболевания. Второй, молодой парень из Украины, бывший спортсмен и тоже ярый атеист. Однако после тяжелых жизненных мытарств, уединения в лесу и послушания в нескольких монастырях, не только свято уверовавший во Христа, но и ставший православным священником в забытом людьми (но не Господом) местечке в Луганской области.

Надеюсь, что чтение этой книги станет для вас занятием отнюдь не бесполезным. Почему? Потому что в ней вы прочтете о чудесах, происходивших с ее героями. Немыслимых чудесах, которые явил Иисус Христос.

Прочитав здесь о том, какие испытания Бог подчас дает другим людям, вы, возможно, кардинальным образом измените свой взгляд на действительность. И, надеюсь, все же найдете время для того, чтобы открыть Библию и посредством этой великой Книги Книг общаться с Богом.

За своими героями я старался записывать дословно. Со всеми словами-паразитами, со многими ошибками в падежах, наклонениях и т.п. Чтобы вы, читатель, могли отличить стиль повествования каждого. Я исключил лишь повторения и явные ошибки, ставя на их месте многоточия.

С Божией помощью, я пишу вторую книгу этой серии. Про то, как люди приходят к Богу, и что им пришлось перенести в своей жизни, чтобы принять единственно верное в ней решение – спастись.

Надеюсь, что вы, мои дорогие, с Божией помощью, ее тоже вскоре сможете прочитать. Как и все остальные мои книги. Ищите и найдете! На сайте ЛитРес.

А выводы делать только вам. Ну, с Богом!

Рассказ первый

Ирина (Илария), 51 год, монахиня

(Россия, г. Сергиев Посад)

«Как многие из моего поколения, мы росли неверующими, то есть, были октябрятами, пионерами, комсомольцами. Я жила в городе Грозном Чечено-Ингушской АССР, и слова о Господе никогда я не слышала. Ни в школе, ни дома, ни на улице. Не было знакомых, которые сказали бы, что есть Господь, поэтому таких понятий мы не имели.

Росла я, как и все дети. Только вот бывали моменты в моей жизни, которые заставили меня задуматься о том, что Кто-то есть, Кто за нами наблюдает, Кто оберегает. И некоторые бывали моменты, бывали такие сны в моем детстве, когда было предупреждение. Или был сон, когда я оказывалась в каком-то городе, за много лет.

Я маме стала задавать вопросы: «мама, почему то, что мне снится заранее, сбывается через некоторое время? Или снится предупреждение: какая-то беда, или что-то заранее, и я переживаю это во сне. Я встаю, и мне кажется, что это плохой сон, мне не хочется в него верить. И через несколько лет это сбывается в точности, в подробностях?»

Я когда задавала эти вопросы маме, мама мне отвечала: «не знаю, доченька, ничего не знаю». Я опять мучила ее этими вопросами:

– Мама, ну, скажи же, кто-то есть, кто все дает мне заранее, знает? Мама, скажи! – Мама говорила:

– Не знаю, доченька.

И так мое детство было без ответа, кто же есть. Как-то я шла с музыкальной школы. Зашла в подъезд к нам, в поселке Черноречье. Поднимаюсь, уже близко к квартире. Мама говорит: «доченька, прислонись-ка к стеночке и держись», – потому что у нас часто выбивали лампочки в подъезде. Вот. Мама говорит: «ты только держись за стеночку, к перилам не прислоняйся, иди».

Я так и старалась в этом подъезде, поднималась. И один раз был какой-то случай такой, для меня необычный. Я поднимаюсь близко к своей квартире. Вдруг, как перед собой, как камера мне стала показывать, я увидела похороны своей бабушки. Я закричала. Услышала эту похоронную музыку, и бабушку увидела в гробу. Вот эта похоронная музыка, которая была раньше. И мам выскочила на лестничную клетку, говорит:

– Что с тобой, доченька? – Я говорю:

– Мама, бабушку видела в гробу! Мама что это такое?

Завела меня мама домой, говорит:

– Доченька, перестань, что ты говоришь?! Ничего, все нормально. С бабушкой все нормально, бабушка не болеет.

И самое было ужасное в моей жизни то, что через некоторое время бабушка у нас заболевает, и она скоротечно, значит, ей делают операцию, и она умирала у нас тяжело.

И второй случай в моем детстве, который меня потряс, когда бабушка умирала: умирая… мама за ней ухаживала, родственники ухаживали… Я помню такой момент, что уже думали, что бабушка вот-вот умрет, со дня на день. И когда я находилась у бабушки, родственников было много, мы услышали шаги по балкону. Это был четвертый этаж. Как я помню, на моей памяти, мы отодвигали занавеску, и удивлялись, что слышали человеческие шаги.

Потом звонок услышали в дверь. Бабушка говорит: «не открывайте, это за мной пришли!» Мы подумали, что это бабушка говорит такое странное? Кто за ней может прийти? А ждали со дня на день пенсию. Что бабушка получит пенсию, должны были пенсию принести. Бабушка боялась умереть, не получив пенсию. Каждая копейка была на похороны.

Ну и моя тетя говорит: «да ладно, мам, ну кто за тобой может прийти? Пошла и дверь открывать стала. Открыла дверь, а на площадке никого не оказалось. В это время распахивается балконная дверь, и бабушка начинает разговаривать с умершим дедушкой, который давно умер. И мы его не видим, а бабушка с ним говорит: «… (называет неразборчиво имя), зачем ты за мной пришел? Оставьте меня еще пожить. У меня младшая дочь, Валентина, она еще замуж не вышла».

Нам стало очень страшно. Я свое впечатление помню. Состояние невидимого мира. Что мы не видим то, что видит бабушка. И почему-то стало очень страшно. Ну и когда беседа закончилась с умершим дедушкой, она говорит: «за мной приходили. Приходил ваш папа, он сказал, что я скоро умру».

И после этой встречи с душой умершего дедушки, бабушка сказала: «призовите ко мне священника». И вот опять мои впечатления были: зашел человек, я вижу у него на груди крест. Я опять думаю: «такой большой, а я такая маленькая. А кто же это такой?» Это был семьдесят восьмой год. И в то время, понимаете, даже если батюшку пригласили… но тетя не побоялась, потому что речь шла о маме.

Бабушка исповедовалась, и вскорости она умерла. И тоже такой удивительный случай, что в день ее смерти остановились часы. Прямо в момент ее смерти часы остановились. И бабушка еще перед смертью сказала: «дети, не плачьте, я буду вас видеть. Мне будет тяжело, поэтому, постарайтесь не плакать». Бабушку звали Александра. Царствие Небесное (крестится).

И когда бабушка умерла, во время похорон заиграла эта музыка, которая вызывала у всех плач, и все, оркестровая эта музыка, когда все заплакали, у бабушки из глаз потекли слезы. Вдруг все испугались, говорят: как это так? Может, бабушка жива?» И в моей вот детской памяти – стали подносить ей к носу зеркало, вдруг, она жива, запотеет зеркало или нет, но бабушка была мертва. И мы поняли, что бабушка все слышит. Это в детской моей памяти тоже очень большой отпечаток оставило, что бабушка сказала, что она будет нас видеть. Как она может нас видеть?

И потом учеба, учеба, и вскорости мне снится сон, что я буду учиться в большом городе. Я своей маме говорю:

– Мама, я буду учиться в Москве. – Не знаю почему так сказала. Я говорю: – Я видела город Москву и там буду учиться. – Мама говорит:

– А как же ты там будешь учиться?

Но незадолго до этого наши родственники, две тети, переезжают в Москву. И я, закончив училище в городе Грозном, еду в Москву поступать. Поступаю в Плехановский институт народного хозяйства. Поступила я. Родственники были удивлены, что я поступила без всяких связей, знакомств. Потому что это, как говорят, престижный институт в Москве. Это было в восемьдесят шестом году.

Вот, и другие случаи, которые дальше меня заставляли как-то задуматься о том, что Кто-то есть над нами, Кто может помогать, и Кто может все видеть. Я приехала на каникулы, окончив первый курс института, домой. Приехала, и мы с мамой поздно возвращались от родственников. И у мамы часто повышалось давление. Мы вошли к нам во двор, маме стало плохо. Она говорит: «доченька, мне что-то плохо, я хочу присесть».

Когда она села, на скамеечку за стол, я с ней села рядом. И мама вдруг, посидев немного, потеряла сознание и упала ко мне на колени. Представляете? Ночь, очень было поздно. Я смотрю в дома, дом у нас четырехэтажный был, и смотрю – во многих квартирах уже потушен свет, многие спят. Никого на улице, чтобы позвать на помощь. И такой страх потерять свою маму! Я понимаю, что ей очень плохо, она без сознания. Я посмотрела тогда на звездное небо. А небо в Грозном все-таки такое необыкновенное. Мне казалось, что оно всегда было низким. И звезды, мне казалось, так низко, мне светили, да. Посмотрела на небо, и вдруг, вспоминаю свои сны в детстве. И эти вопросы, которые мучили маму мою: Кто же там есть, на том свете? Кто Он? Кто же есть, Который нас видит?

И я поняла, что мне никто не поможет, и обратилась к Нему. Вдруг, из меня вылетели такие слова. Я сказала: «Всевышний, если Ты есть, помоги мне! Моя мама может умереть. Сделай так, чтобы моя мама пришла в сознание. Дай мне знак, если Ты есть!»

И тут же, после этого крика к Небу, когда душа просто кричала: «спаси мою маму, Всевышний, если Ты есть, помоги… дай мне знак… потому что я чувствую, что Ты есть», и в это время мама моя открыла глаза, и говорит:

– Доченька, почему я лежу у тебя на коленях? – Я говорю:

– Мама, вставай! Представляешь, я сказала: «Всевышний, если Ты есть…», и ты пришла в сознание. Мама, Всевышний есть! – Она говорит:

– Не знаю, доченька. – Она встала и говорит: – Что-то мне совсем стало хорошо, пойдем.

 

Мы с ней поднялись на четвертый этаж… Это был один случай. Другой случай, это я запомнила очень хорошо. Когда я поехала дальше учиться в институт. Учась в институте, я жила у тети у своей родной, маминой сестры родной, Елены. Я приезжаю с института, и мне тетя говорит: «сядь на диван, не беспокойся. Я должна тебе сказать тревожную новость, но ты должна пережить мужественно. – Говорит: – у мамы произошел инсульт. Доктора позвонили и сказали, чтобы мы с тобой ехали, прощались».

Даже времени не было ни плакать, ничего… Только ком во мне, как будто, стоял. Я кричать не могла, и я, как будто, была уже полумертвая от этого горя. Мы быстро взяли билеты, и летели в самолете. И когда приехали мы в Грозный, сначала в одну больницу… Центральную. Приехали в больницу. Передо мною, вдруг, и перед тетей Леной провезли уже умершего человека на каталке, накрытого. Я вскрикнула:

– Мама! – Тетя Лена говорит:

– Нет, это не мама.

Когда меня ввели в палату, мама тогда пришла в себя, но у нее было лицо очень раздутое, она была вся отекшая. Но меня узнала. Узнала, и, не знаю, почему, но доктора потом решили ее перевозить в другую больницу. В нейрохирургию. И вот тогда, когда перевозили ее, маму, у мамы происходит повторный инсульт. И она впала в кому. А у Танечки, моей сестры, родилась доченька, Наташа.

И вот, получилось, что тетя поехала Тане помогать, а я осталась одна в палате с мамой. И доктора стали говорить, что мы ничего обещать не можем. Готовьтесь к тому, что ваша мама уже не придет в сознание. Очень тяжелая форма, парализация всего тела, и в коме человек, и ничего не можем обещать. Скорее всего… готовьтесь к плачевному исходу.

И вот, проведя ночь-две, я чувствовала, что мое горе достигало какого-то накала. И в один вечер, когда так было тихо в больнице, я гладила маме руки, ноги, плакала и говорила: «мама, ты не должна умереть!» Но я понимала, что доктора тогда никакой помощи не могут маме оказать. В том плане, чтобы она осталась жива. Маме было всего сорок шесть лет. Я подошла к окну, меня переполняла, кажется, горе, крик в душе, я вспомнила тот случай, когда я сказала: «хорошо, но есть же Тот, Кто мне помог, когда мама потеряла сознание».

Я вспомнила то небо, ту скамейку, ту лавку, когда мама потеряла сознание, призвала и сказала: «Всевышний, если Ты есть, помоги!» Вдруг, у меня крик в душе, я думаю: «я сейчас опять призову Всевышнего, вот Он мне поможет!» (плачет). Я подошла к окну, и было такое звездное небо. Я на небо смотрела, и душа моя просто кричала: «Всевышний, тогда Ты меня услышал! Услышь Ты меня и сейчас! Дай мне знак!» Я опять просила. Понимаете, человек, который еще до конца не пришел к Богу, но знал, видел знаки от Него. Вот я принадлежала к такому человеку, которому всегда нужно было подкрепление. Я произнесла такие же слова: «Всевышний, если Ты есть, дай мне опять знак! Я ищу Тебя, но никто из людей не может мне помочь. Сделай так, чтобы моя мама пришла в сознание! Доктора ничем не могут помочь. А Ты можешь все! Помоги мне, Всевышний! И если Ты есть…». И эти слова «если Ты есть», казалось, звучали во мне долго.

Я подошла к маме, и не помню, как… я заснула на коленях возле нее. А утром, когда я проснулась, мамина рука гладила меня по голове. Она говорила:

– Доченька! – Я говорю:

– Мама, я опять говорила Всевышнему: «если Ты есть, помоги мне!» – А она говорит:

– Ну, вот видишь, значит, Всевышний есть. – Я говорю:

– Мама, я все-таки, как же мы… – я говорю, – я ничего не знаю, и ты мне ничего не можешь сказать про Всевышнего? – Она говорит:

– Доченька, как я могу тебе что-то сказать? Я ничего не знаю. Но ты же призвала Всевышнего, значит, Всевышний есть!

На следующий день мама стала ходить, вставала с постели уже, держась за стенку. Очень быстро стала поправляться. Я говорю:

– Мамочка, давай я «академку» – академический отпуск, возьму в институте. – Она говорит:

– Нет, доченька, ты должна, ради меня, закончить институт. – Я говорю:

– Мамочка, ну, ты же смотри, разрабатывай, – ей давали такую резинку в руки – она сидела и разрабатывала себе руку. Она говорит:

– Ну ты же видишь, что я встала, что я хожу до туалета. Ты же Всевышнего призвала, – мне мама говорит, – значит Он мне поможет поправиться. Так что ты лети в Москву с тетей.

А тетя тоже отпрашивалась, в милиции работала, отпрашивалась на несколько дней. У нее был ограниченный срок, потому что надо было возвращаться на работу. И мы с тетей, уезжая от мамы, я видела, что мама стала ходить, уже разговаривает, руки и ноги двигаются, все хорошо. Врачи удивились, но меня это в тот момент не очень волновало. Я просто радовалась, ликовала, родственники: Таня, тетя Лена, слава Богу, что…

Мы таких слов не знали. Не говорили: «слава Богу». И когда мы с тетей опять подлетали к Москве, я думаю, Господь опять создал мне такую ситуацию, попущение было Божие, чтобы я опять к Нему воззвала. Потому что, подлетая к Москве, мы долго летали над аэропортом, у нас шасси не выпускал самолет. И тетя Лена стала со мной прощаться.

Она говорит: «у меня на Земле осталась доченька, прости меня!» Вот представьте, человек вообще в церковь не ходил, не знал, что такое грех, покаяние… Она говорит:

– Прости меня! – Я говорю:

– Вы меня простите! Но у меня осталась на Земле мама, и Таня с доченькой с маленькой. – Вдруг, у меня опять крик в душе: «нет! Если я погибну, как мама выживет? Она же только перенесла инсульты и стала поправляться!» И в душе я опять крикнула к Небу: «Всевышний, мы можем погибнуть, помоги!»

И в это время, когда крик произошел, в это время самолет резко выпустил шасси. Мы аж подпрыгнули, казалось, на этом сидении. Я говорю тете Лене:

– Тетя Лена, все-таки Всевышний есть! Я Его призвала уже третий раз, и Господь Всевышний отреагировал. Значит, Он есть! – Она говорит:

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Так мое воззвание к Всевышнему и Его помощь заставили меня дальше задуматься о своей жизни. Опять не было вокруг меня ни родственников, ни знакомых, кто бы мне сказал: иди в Храм. Тогда Храмы еще были закрыты. И что надо молиться. Ничего в своем окружении я не слышала.

Окончательно меня, считаю, привело к Богу мое замужество. Страшное замужество. Мне было попущено такое, наверное, то, что я сама заслуживала. И я должна была этот путь пройти. И слава Богу (крестится) за все скорби и за радости. За то, что мне надлежало пройти. Я встречалась с человеком в Москве, в институте. Решили мы с ним пожениться. Он мне говорил о своей семье, родителях все самое хорошее. Что у него хорошие родители, а я говорила со своей стороны, что у меня родители самые замечательные.

И когда мы подали заявление в ЗАГС… Так вот, я рассказываю, как есть. Что мама, собиралась ехать в Грозном ко мне на свадьбу. И вот, как материнское сердце всегда чувствует, когда беда с ребенком. И мама, собирая вещи, ехать на свадьбу, говорит, как мама потом рассказывает: «собираю, – говорит, – вещи, и такая на душе тяжесть. Плачу и плачу, – говорит, – как будто, я еду к дочке не на свадьбу, а на похороны. Не пойму, что же мою дочку ждет». У нее должен был на следующий день быть поезд, днем, говорит, никого не вызывала, и звонок в дверь. Приходит женщина и говорит, что она с горгаза, пришла колонку проверять газовую.

Потом они друг друга узнали. Оказывается, они когда-то учились в одной школе. Ну и стали друг друга спрашивать, как дела, как дети… Ну, и мама ей поделилась. Говорит: «еду к дочке на свадьбу, но такое чувство, я вся плачу, я вся в слезах. Я не знаю, – говорит, – что ждет мою дочку, но почему-то я все время плачу».

И эта женщина ей советует поехать к одной Наташе, которая была… Она говорит: «она в Храм ходит. И была в коме она, ее Господь вернул с того света. Она увидела… видела, была на том свете, видела рай, ад. И вот, Господь ее вернул на Землю, чтобы она приводила людей к Богу». И у нее был такой дар прозорливости, у этой Натальи. Она говорит, пойди к ней, даже, когда им плохо, мусульмане идут, и просят: «Наташа, помоги!» То есть, этот человек все время ходит в Храм. Она молится, и она только говорит о Господе. Что нужно к Господу идти молиться.

Тогда маме это все странно было слышать. Но, говорит, ладно, пойду я к этой Наташе. Может., она чем-то поможет. Мама приехала к этой Наташе, в Старопромысловский район города Грозного, жила Наташа там, и, приехав, удивилась, что у нее большая очередь около дома. Мама вдруг видит, Наташа выходит из дома и говорит людям: «Я уезжаю сейчас в Храм на службу, принять никого не смогу больше, извините».

Ну, мама расстроилась: «ну ладно, не судьба значит». Сейчас мы понимает, что надо говорить: «воля Божия». А раньше говорили: «не судьба». Только отходить, и вдруг, Наташа маму увидела и кричит: «женщина, вот вас я приму». Мама говорит: «так стало мне немножко страшновато. Почему именно меня – самую последнюю в очереди?»

Мама заходит к ней домой, а та сразу сказала:

– Ты насчет дочери пришла?

Ну, и когда мама показала мою фотографию, она сказала:

– Твоя дочь беременна.

Я тогда такой имела грех. У меня был маленький срок беременности. И никто из родственников это не знал. Мама говорит:

– Как беременна? – Она говорит:

– Но это не страшно. Вы знаете, что со стороны ее жениха приедет родственница, женщина, которая занимается чародейством? – Мама говорит:

– Не знаю.

– Эта женщина с порчей на смерть вашей дочки.

Мама, когда услышала эти слова, что на смерть, мама вскрикнула: «Боже, помоги!», и потеряла сознание у нее. Наташа, видимо, окропила ее святой водой, потому что мама говорит, очнулась, у нее вода была на лице. И она ее поднимает, и говорит:

– Ну, за то, что вы сказали: «Боже помоги», я вам скажу… Вашей дочери сейчас бесполезно говорить, чтобы она не выходила замуж за этого человека. Но она должна пройти свой путь. Путь этот приведет ее к Богу. И всех вас, многих родных и многих людей приведет к Богу. Что я вам могу сказать. – И посоветовала, говорит, ничего у нее не брать, у этой колдуньи из рук. Она будет давать платки носовые на свадьбе. Чтобы она ничего не брала. Больше я вам ничего подсказать не смогу. Потому что за пять минут, за десять, за пятнадцать я вас не приведу к Богу. Вас приведет к Богу ваша дочь. И то, что ей надлежит пройти, она будет проходить в своей жизни.

И так мама с ней рассталась. Приезжает мама в Москву, садится за стол с родственниками, я сижу, никто не знает, что я беременна, никто не знает, что меня ждет, конечно. И вдруг, мама говорит:

– Доченька, ты скажи, ты беременная?

Я на нее посмотрела, говорю:

– Мама, откуда ты знаешь? – То есть, солгать ей я не смогла. А она говорит:

– Я знаю. – Потому поворачивается к моему жениху, и говорит:

– Саша, кто с твоей стороны занимается колдовством?

А он растерялся, и говорит:

– Это моя мать. Она колдунья.

Ну, я тогда, представляете, в таком возрасте была, и духовном… И я была всегда живым ребенком, и хохотушкой была. И всегда была глава кампании, и, в общем, все время смеялась. И я резко… такой звонкий голос у меня был, я рассмеялась, и говорю:

– Ты что говоришь? Наговариваешь на свою маму. Колдуны бывают только в сказках.

И резко звонко засмеялась. И на этом беседа закончилась. На следующий день мы идем звонить его родителям. Они отказываются приехать. И вдруг, в сам день свадьбы мы узнаем, что приедет его мама и двое мужчин с Украины. Они жили в городе Луганске. Тут мне стало не до смеха, я поняла, что что-то сбывается. Но, как бы, я понимала, что уже ничего поменять не могу. И когда мне мама сказала:

– Ты оставь его, не входи ты в эту семью, мы сами ребенка воспитаем, только не выходи замуж за него. – Но я ей отвечала, что люблю этого человека, я не хочу своего ребенка оставлять без отца. И в то же время отвечала:

– Мама, да ни во что не верь, ничего не будет.

Ну, как бы, успокоить свою маму. И вот, когда мы ехали в ЗАГС, уже началось воздействие этих чар, что мы вдруг забываем дорогу в ЗАГС. Нам потом показывают родственники в машине, в автобусе, сигналят нам – куда вы едете? Машина не туда едет. В итоге, мы опаздываем на регистрацию. Это мы регистрировались в Гагаринском ЗАГСе города Москвы.

Тогда кружили мы сколько, не знаю, но опоздали мы примерно на час на регистрацию. Приезжаем в ЗАГС, и говорим: вот мы такие… Нам говорят: что-то мы ваше заявление не можем найти. Мы говорим: как же, мы же три месяца ждали регистрации, вот ваше приглашение – «Гименей», тогда был магазин «Гименей». Мы показываем – вот, «Гименей», магазин в Москве.

И они когда увидели свое приглашение, что мы покупали в магазине многие себе товары для свадьбы, они говорят: правда, наш ЗАГС. Напишите заново. В это время стояла в ЗАГСе его мать-колдунья, и, видимо, все этими делами своими и чарами наводила. Люди не видели ни наше заявление, ничего. Как в тумане все было.

 

Когда регистрация все-таки произошла, она ко мне подошла, так обхватила меня за талию, что-то сказала мне, и говорит:

– Ты моя.

А потом отошла и говорит своему сыну, что я беременная.

– Она, – говорит, – беременная.

Саша подходит и говорит:

– Мать знает, что ты беременная. Только ничего у нее из рук не бери.

Сам ее сын стал предупреждать. В это время она стала доставать какие-то платки, родственники стали убирать эти платки, говорят:

– Не бери, не бери!

В общем, когда мы уже приехали в кафе, праздновать, я платок не взяла, но, когда мы сели за стол, и они попросили меня сыграть на рояле… как раз удивительно, что я сыграла грустное такое произведение: «Осень» Чайковского. И подошла, села за стол. Когда заиграла музыка, многие пошли танцевать, она к нам подошла, и меня, и Александра ударила по голове, свекровь. Беда была в том, на тот период моей жизни, что я не носила крест.

Крещеная была в детстве, креста на мне не было. Молитвы никакие я не знала. То есть, я не была под защитой, никакие молитвы не знала. И она легко вдруг на меня воздействовала. Ударив по голове меня и Александра, она вдруг резко исчезает. Просто как испарилась, в кафе ее не оказалось. Я только помню, что я встала, и все стали кричать: «невесте плохо!» Я куда-то пошла. По кафе иду, начинаю снимать с себя белые перчатки. У меня исчезает потом одна перчатка, я ее уронила, эта перчатка тоже исчезает.

Стали кричать: «где невестина перчатка?» Перчатка эта пропала. В общем, оказалось, что «сказка» началась в моей жизни. Она стала действительностью. Потом помню, у меня было другое платье. Меня переодевали из свадебного платья в какое-то необычное платье. Этот Александр кричит:

– Надо сжигать другую перчатку, между ними связь! – Я говорю:

– Ты все знаешь? Ты знаешь все, как делается?

Ну, конечно, если мать занималась этим, и он с детства это видел. А самое страшное, что его мать была преподавателем в школе. Преподавала в начальных классах. И сколько детей, оказывается, страдало от нее. Потому что дети-то были без крестов, без молитвы. Я думаю, что сейчас таких не меньше. Сейчас время зла, тоже все открыто. Вышло все наружу. Раньше все это было скрыто. Если мы воспринимали колдунов как в сказке персонажей, то сейчас пожалуйста – все колдуны у нас выходят на телевидение. Открыто, в газетах, это же страшно взять газеты. И прикрываются иконами, держат иконы в квартирах, и сами же занимаются колдовством.

Но с нами Бог (крестится) и все Ангелы Его. Господь нас теперь защищает. На тот период, когда я не знала ни одной молитвы, не носила креста, для меня начались жуткие и страшные события в моей жизни. Надо было это все перенести.

Через несколько дней у меня произошел выкидыш. Меня отвезли на «скорой помощи» в больницу, ребенок умер. То есть, она нанесла проклятие, как потом выяснилось, и ребенок у меня погиб. И так было у меня несколько выкидышей. И после какого-то выкидыша, не помню, после третьего или четвертого, кровотечение доктора не могли остановить. Они вроде бы останавливают гормональными таблетками в больнице, выписывают, и кровотечение начинается заново.

И вот, выписали меня домой, кровотечение у меня началось с такой силой, что я уже не успевала пеленки, все это подкладывать. Потом пошло у меня кровотечение из носа. Я чувствовала, что теряла память. И вот, в какую-то ночь, мы тогда жили в милицейском общежитии, в Москве, в милицию устроился и заочно перевелся на обучение супруг тогда, и вот ночью, когда я спала, я уже была с таким кровотечением жутким, я вдруг проснулась от того, что скрип в моей комнате, по паркету.

Я открыла глаза. Вдруг, я чувствую, как… я прям чувствовала эти человеческие пальцы чьи-то, они начинали меня душить. А умирать-то страшно. И вдруг, из меня вырвался крик души: «Боже, помоги!» Я смотрю – эти пальцы меня оставили. Я опять услышала скрип, и я резко вскочила. Вскочила, свет зажгла, говорю:

– Саша, меня душили, мне плохо! – Он:

– Да что ты выдумываешь? – Я говорю:

– Нет, я слышала скрип, меня душили!

Я зажгла свет, и тут я столкнулась с тем, что стала бояться очень темноты. И после этого он приходит с милиции, в отделении семьдесят шестом милиции работал. Приходит и говорит: поехали к какой-то бабке, женщине, она снимает порчу. Как сейчас у нас в газетах, видите, много там написано: «снимаю порчу».

«Ну, вези меня, куда ты хочешь».

Повез меня к женщине. Заходим к ней, а у нее иконы везде. Ну, я не знала даже, как называется. Я смотрю – вроде, картинки. Ну, я не знаю, красивые картинки. Я же не воспринимала их как иконы, я не знала даже, как они называются. И вдруг, она мне говорит:

– Я тебе ничем не могу помочь. Тебе сделала сильная колдунья, ты скоро должна умереть. Три дня тебе осталось жизни.

Я говорю:

– Как? Вы мне ничем не можете помочь? – Она:

– Нет.

И опять ни слова о Боге, ни о том, что мне надо идти в церковь она мне не говорила. Я тогда на тот период ничего не понимала. Я понимала, что мне говорят о смерти. И когда мы вышли, и я иду, плачу, с Александром, и говорю: «как же я умру? Моя мама перенесла инсульты. Если я умру, моя мама умрет. А у нее еще дочка, у нее еще внучка! Я так хочу жить! Но кто мне поможет? Доктора мне не могут помочь: они останавливают кровь гормонально, и тут же открывается кровотечение. Где же мне искать помощь?»

Тут, когда я пришла в это общежитие, я вспомнила один случай, который был в моей жизни. Тоже очень страшный. И теперь я поняла, что это страшный смертельный грех. Ну, это мой возраст, наверное, девятнадцать или двадцать лет. Это было как интерес такой. Когда училась в институте, в то время к нам пришла как-то тетя, и… в то время показывали Кашпировского, Чумака. Но я все время над этим смеялась. Что они там заряжают? Что они там делают? Н вот, я как-то к этому серьезно не относилась.

Потом я пришла в другой раз к своей сестре, и она мне говорит: «ты знаешь, тут по телевизору показывали…». Вы знаете, такое впечатление в те годы, и сейчас-то я уже телевизор не смотрю, отошла уже давно от этого, но в те годы… Чумак, Кашпировский, и вся эта чернота полезла просто на телевидение.

И я прихожу, а сестра мне говорит: «ты знаешь, такое показывали по телевизору!» Сестра младше была на четыре года, и такой период возраста, что – женихи, как узнать, с кем познакомиться… Все это интересно, да. И вот говорит:

– Представляешь, показывали такое гадание по телевизору! – И рассказывает мне. Я говорю:

– Да ладно! Мне страшно. Что ты такое говоришь.

Ну и приезжает потом один человек, остановился у моей тети, и она опять этот случай рассказывает:

– Показывают по телевизору какие-то ужасы. Неужели это есть?

А он говорит:

– Да ладно, что вы. Моя жена вызывает умерших.

– Как это, вызывает умерших?

– Ну как, вы думаете человек умер, и все? Ведь остается же дух от него.

Мы говорим:

– Как?

– Ну, вот так. Тело-то умерло, а дух остался.

Ну, нам же это интересно, как это так. И тут я вспоминаю бабушкину смерть, что дедушка приходил. Значит, есть что-то, да. Ну, он нам рассказывает, как его жена все это вызывает. Ну и мы с Аленкой говорим. Сестра мне говорит:

– Ну, давай попробуем! – Я говорю:

– Да нет, что-то страшно, неужели что-то есть? – Мне же страшно. Она:

– Ну ладно, давай попробуем! Просто же интересно! А может, это и смешно. Может, ничего и не будет?

И представляете, то, что ради интереса мы с ней, с сестрой, как бы, вызвали… просто сказали: «душа такого-то там, приходи!» Ну и все получилось, как бы, вроде блюдце задвигалось. Ну, многие это знают. Многие даже… с людьми когда разговариваешь, и говоришь, что это грех, некоторые говорят: «а ведь я вызывал». А я говорю: «вы идите теперь кайтесь на исповеди, потому что это грех».

Души умерших, а оказывается, это духи злобы, бесы. Кто приходит? Кто это говорит? Бесы, которые приходят и говорят. И они причем могут и прельстить. Могут и обмануть. В то же время, если Господь им попустит, они не смогут сказать ложь. Но для того, чтобы человека заманить, они где-то скажут правду. И вот такую правду они, чтобы заманить человека и нас, было сказано когда сестра моя познакомится с человеком, где он учится. Что она с ним познакомится такого-то числа, вплоть до его семьи – все, кто у него есть, какая сестра, какая квартира.