Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «По следам „Книжной Сибири“»

Спецвыпуск альманаха является приложением к журналу «Российский колокол».

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Предисловие

Октябрь 2021 года начался с фестиваля «Книжная Сибирь». Проходил он в Государственной публичной научной библиотеке Сибирского отделения РАН. Три дня, 50 писателей и издателей, более ста мероприятий, он-лайн-трансляции, тысячи посетителей – вот чем стал седьмой фестиваль «Книжная Сибирь». Эта книга – его итог, собрание произведений авторов – кандидатов и членов Интернационального Союза писателей, принявших участие в фестивале.

Когда думаешь о Сибири, невозможно не вспомнить «славное море, священный Байкал». Его воспевают Александра Арсентьева и Виталий Ершов. Анатолий Анатольев посвящает поэму совсем другому озеру – Карачи. В стихах Алексея Часова перед читателем предстает сибиряк, могучий и добрый. В любви к Сибири признаются Александр Захарченко, Ирина Шульгина, Виталий Осиненко, Валерий Тытенко, к Новосибирску – Елена Полонская, к Красноярскому краю-Татьяна Якущенко, к Саянам – Валерий Лесков.

Не обходится и без печального. Страшен, но все-таки светел роман Натальи Бессоновой «Бомжонок», представленный в виде синопсиса. Трагикомична история, поведанная Екатериной Бархатовой. Рассказ Ольги Блиновой исполнен тревоги и надежды. Произведение Сергея Попова «Суицид» пронзает читателя неожиданной развязкой. Людмила Зубенко повествует о человеческой доброте… которой предшествовала жестокость.

Игорь Креймер размышляет о превратностях жизни, Сергей Комин печалится в стихах, Виктор Болгов в драматическом произведении «Лапчатый гусь» иронизирует надчеловеческими пороками. Влад Орехов то насмешничает, то говорит о страшных событиях современности, сострадая и обличая.

Другие обращаются к минувшему. Александр Ведров представляет читателям синопсис романа «Амурская сага» – о переселенцах Дальнего Востока. Владимир Винник в эссе «Старина» вспоминает об ушедшем прошлом. Героиня Амира Гаджи – сибирская шаманка, силой духа одолевшая медведя. Персонажи Николая Иванова – люди ушедшего времени, похожие на других и все-таки неповторимые. Игорь Щепеткин вспоминает о своем сибирском детстве. Для Алевтины Кудри и Натальи Бажиной прошлое – повод улыбнуться, для Евгения Миронова – отдать дань почтения Бессмертному полку.

Иные авторы пишут фантастику, в том числе о будущем. Таков «Гражданин Вселенной» Льва Волкова, «Эпилог» Александра Лукина. Тира Видаль представляет читателям детективную мистику, Константин Бояндин – философскую сказку. Еще один автор-сказочник-Людмила Юханссон, хотя не все ее произведения для детей.

Строги, но утешительны строки тех, кто обращается к вере, будь то проза Ирины Ежовой или стихи Олега Штельмана. Лиричен и тревожен рассказ Э. Н. «Колыбель».

А сколько в сборнике замечательных стихов! Многогранная Полина Корицкая, загадочный Андрей Ложкин, Дмитрий Мурзин, Вячеслав Овечкин, Анна Мочалова и совершенно необычная Наталья Каратаева – автор ритмических произведений, в которых поэзия и проза сливаются.

Пройдя по следам «Книжной Сибири», можно найти много интересного и испытать достаточно приятных встреч. А этот сборник – карта самого увлекательного маршрута.

Александра Арсентьева

Образование высшее – эколог. Номинант премий «Поэт года» (2013–2022), «Писатель года» (2013–2022), «Наследие» (2016–2022), «Русь моя» (2017–2021), Международной премии Мира (2017), «Лира» (2017). Член Российского союза писателей. Член Интернационального Союза писателей. Награды: медали им. Маяковского, Ахматовой, Чехова, Бунина, Фета, Есенина, «Наследие».

Выпустила сборник стихов «Поэтическое настроение» в 2015 году. Публикации в сборниках «Автограф», Russian Bell, «Форма слова», «Аэлита», номинации на премии им. Цветаевой, Анненского, Набокова, Алексея Толстого, Экзюпери.

Замужем, двое детей.

Рукопись

 
Освежевать, отмежевать?..
Публиковать…
А как иначе ночевать?
Ведь все сгорело…
И проливать, прореживать
И заливать…
А как, напротив, набирать?..
Все устарело…
Я как предлог, я как итог,
Я одинок…
Писатель – бог,
Но где порок, а где свисток?..
И будет ночь и диалог,
Залог и срок…
А как иначе передать?..
Такое дело!..
Ожог, и рок, и потолок…
Ведь все сгорело…
 

30.04.2021

О том

 
О том, об этом, ни о чем…
Шепчи, пока страданье дышит…
То жизнь, а ты здесь ни при чем…
Живи, твори, тебя услышат…
Тебя заметят и прочтут,
Тебя обманут и растопчут…
За изувечного сочтут…
Уйдут и, сплетничая, хохочут…
А ты гори, но не сгорай —
Всегда в запасе есть надежда…
Внутри, не внешне умирай,
Твоя трагедия небрежна…
И никому, ничем, никак,
Ты не затронешь струн высоких,
Твой постулат – лишь полумрак,
А ты еще чего-то хочешь…
О том, об этом, не о том…
Молчи, пока страшишься боли…
То суть, а ты здесь ни при чем…
Мы вовсе ничего не стоим…
 

11.10.2019

Байкал

 
Край серебра, у золота глазурь,
По-видимому, нежно зачерпнула
И еле видно грезы умыкнула,
Умчавшись в беспокойность серых бурь…
Там, очевидно, позабыты чудеса,
Нечаянно брошены в винтажной сумке,
И так идет всегда от праотца,
Что тяжелы природные задумки…
Что расстояния в брови смелые вразлет
С едва прикрытыми, стесненными очами,
Дождем пробросит, непогодами прольет
И хлопотно калейдоскоп разоблачает.
И мерит страсть огнем стихия отражения,
Жестокая и канительная, в заброс,
Среда, как образ неповиновения,
Лишается ополоумевших угроз…
 

16.08.2019

Кофр

 
Ковер, как кофр, запылился
И лег, ранжовый и бордо,
Встряхнувшись, весь засеребрился,
Укутав плотной бородой.
Перетряхнув его от пыли,
Мы урожаем обвели,
В нем корабли любви остыли,
А шлихи лета обмели.
И вмиг посыпались дары,
Что за период накопили,
И образ крепленой хандры
На ноте спора расчехлили.
Одним дыханием ступит лесть,
В сравненье снизится давление,
С размером угадает взвесь —
И двинется отождествление.
 

02.09.2018

Шар земной

 
Свой тяжелый шар земной
Я несу, как ношу Бога,
Одиночество со мной —
Состоит из некролога.
Путы, тени и узлы
Мне не развязать мечтами —
Все мы скучны и глупы,
Обозначенные дланью.
Ношу тяжкую несем,
Не сравняв ее с землею,
И растем, растем, растем…
Чахнем черною водою.
 

01.07.2020

Наталья Бажина

Родилась 11 июня 1975 года в г. Усть-Куте Иркутской области. Там же прошло детство и юность. Окончив полный курс средней школы, уехала в г. Иркутск. В 2001 году окончила Иркутскую государственную экономическую академию по специальности «юриспруденция». Работала следователем милиции. Православная. На мир смотрит с точки зрения закона, Бога и человека.

В настоящее время занимается клининговым бизнесом.

Я управлять не боюсь, я за последствия не отвечаю

Маленький поселок, затерявшийся в глухой тайге, манил к себе уже одним своим названием – Мама. Брусничные поляны и грибные берега напоминали сказку о молочных реках и кисельных берегах.

«У мамы всегда все есть, если чего-то нет, то обязательно достанет, – думала маленькая Наташа. – Так что и на Маме тоже будет хорошо: там лето, речка, родственники, к которым мы едем, и слюда. Надо ее внимательно рассмотреть, как в храме Василия Блаженного, там ее вместо стекол применяют».

Корабль, на котором они с матерью плыли, был грузовой. Огромный СК – размером с многоэтажный дом. Наташке все было интересно: и каюта, и кубрик, и кают-компания, а особенно якоря на цепях, за знакомство с которыми она получила первый прилюдный поджопник. Наташка-то думала, что она юнга, помощник матроса, как он ей сказал вчера, а юнге можно все, даже ходить на нос корабля самому в свои восемь лет. Якорей, как выяснилось, было два, дорога к ним была даже для ребенка узкая и длинная – через всю грузовую часть корабля.

– Все на месте? – спросил матрос Саша, отрабатывающий летнюю практику студента Усть-Кутского речного училища на корабле.

– Все в порядке, капитан, – деловито ответила Наташка, производя матроса в капитаны.

После чего случайно услышавший разговор настоящий капитан, стоявший на мостике, куда-то ушел. Как позже выяснилось, сообщать матери Наташки о ее поведении: лазает где попало и назначает матросов в капитаны. Маме Наташи было неудобно за поведение дочери, и она пошла помогать повару. Наташе помогать повару совершенно не хотелось. Там тоже в помощниках был матрос, душа компании, который вечером показывал фильмы на старом проекторе. А вообще иногда помощников набиралось много: почти целая команда, когда речь шла о лепке пельменей или вареников.

Путь был длинный – неделя, а то и больше, поэтому время нужно как-то занимать. Но не Наташке. Матрос Сашка обещал еще сигнальную азбуку преподать, руль научить держать, объяснить, как фарватером пользоваться. Ну, в общем, дел по горло, а тут поджопник. Незадача. В общем, по-партизански надо было, незаметно. Все-таки правила безопасности никто не отменял.

Красивая река Лена приобрела величественные просторы в глазах Наташки, показав ей свою необычайную красоту. Там есть острова, такие круглые, как глаза, причем два рядом, река в этом месте шире и круглее, как лицо женщины, их и с самолета видно раньше было. Пролетаешь над ними, а они так и смотрятся: ты на них, они на тебя – это молодое лицо Лены, улыбаясь и заигрывая, катит свои воды в объятия холодного Ледовитого океана, наслаждаясь своей теплой береговой симпатией – сочными травами на берегах. Принимая в свои объятия реку Лену, Ледовитый океан обнимает ее морем Лаптевых, памятуя, что народ на ее берегах живет бедный, лапотный, по большей части русский; снабжая ее, по их слезам, рыбкой. Прошли те времена, когда там водилась стерлядь, добывался осетр и люди жили в достатке.

Приставая время от времени к берегу, команда собирала грибы, покупала у местных молоко, мясо. Тогда на обед были жареные грибы со сметаной. Там же научили есть строганину – мороженое мясо, нарезанное тонкими кусочками с солью и перцем, – заедая вкусным хлебом.

Так вот, дела в рубке были поважней: там все-таки штурвал надо было держать правильно, и нос корабля всегда должен быть ровно между бакенами, тогда на мель не сядешь. Так-то Сашка не просто речник, он на капитана учится.

«А из помощников матросов в помощники капитана – это ответственно, к этому готовиться надо», – думала Наташка, крепко сжимая штурвал в свои восемь лет. Кстати, Сашка обещал в помощники капитана взять.

Только Наташка размечталась, как ее пододвинул настоящий капитан: впереди сложнейший участок реки – прохождение мимо скал Пьяный Бык, названных в честь кораблекрушения барж с грузом из быков, переплавляемых еще в царское время. Баржи были тогда деревянными. А быки? Спорный вопрос. Я вот думаю: может, все-таки напоили быков, чтоб они вплавь не драпанули? Скала после этого в части хребта напоминает лежачего быка.

Красивый, но строгий капитан сам взял в руки штурвал и объяснял правила прохождения Пьяного Быка. Река там очень глубокая, слева поджимает остров, между ним и берегом узкая протока, которая не в состоянии пропустить огромный грузовой корабль, а чуть правее течение начинает усиленно, в виде водоворота, нести любое судно на скалу, разбивая его. Не прощает большая вода пьянства, даже быку не простила, утопила.

«На, пей», – предлагает она свои воды людям, добывая им звание «ленский водохлёб».

На полной скорости проплыли Пьяного Быка, радуясь высочайшему профессионализму капитана.

– Все-таки надежно с ним, – вздыхала Наташка, переживая общий страх и напряжение.

В этот день в кают-компанию вечером никто не зашел: все сидели у себя в каютах – снова переживали историю Пьяного Быка.

Следующее утро было немного холодным, моросил дождь, все мечтали о груздях. За ночь проплыли много, оставив Быка далеко позади. Сашка опять заступил на вахту. Наташке повезло – ее с должности Сашка не снимал, дал снова штурвал в руки. Огромнейший грузовой СК, где-то размером с четырехэтажный дом. Рулишь – и он плывет легко и свободно, подчиняясь ее детской руке, воодушевляя ребенка на подвиги. Одни бакены сменялись другими, ход с двигателем сменялся на свободный ход по течению. Юный «капитан» чувствовал себя превосходно. И тут после обеда случилось несчастье «капитана» – отказ руля слушаться. Она обычным голосом сказала:

– А меня руль не слушается.

Саша молчит.

– Меня руль не слушается, – жалобно говорит Наташка. Саша отвернулся.

– Меня руль не слушается, – совсем жалобно и со слезами, смотря на матроса как человек, которого предали.

Он не отвечал. Ультразвуковая волна детского крика, напоминающего об отказе руля и смещении корабля в отношении бакена, что привело бы корабль на мель, вывела Сашу из ступора. Он встал, подошел к рулю, положил ее пальцы на дополнительный рычаг, включающий-отключающий руль:

– Ну посидели бы полдня на мели, ну что здесь такого? Вот он, этот рычаг.

Чуть позже Наташка уже без обиды спросила:

– А как с мели снять корабль?

– Ночью вода выше, сама и снимет.

Успокоенная новым знанием о руле, твердо держа штурвал, снова Наташка рулила своим кораблем.

До Мамы доехали утром. Горный поселок встретил тишиной. Было неинтересно ввиду отсутствия сверстников. Но мамочка родная Наташу привела на слюдяную фабрику, рассказала о своей первой профессии опробщика в геологии, как она в детстве собирала по горам кусочки слюды. За такую встречу работники штольни подарили огромный кусок слюды. Наташина мама вставила туда фотографии и хранила на почетном месте дома.

Когда Наташа превратилась в Наталью Владимировну, на предложение взять семейный штурвал в свои руки она ответила мужу:

– Я рулить не боюсь, я за последствия не отвечаю. Если что, то на мель садиться будем вместе.

Иркутск, 24.02.2022

Екатерина Бархатова

Родилась в 1974 году в маленьком городке Свирске Иркутской области. Детство и юность прошли в г. Тобольске Тюменской области, древней столице Сибири. Окончила факультет романо-германской филологии Тюменского государственного университета с дипломом лингвиста и преподавателя английского и немецкого языков в 1997 году. С 1999 года живет в штате Коннектикут в США. С 2004 года преподает английский язык как второй в общеобразовательных школах в городе Нью-Хейвене, знаменитом своим Йельским университетом.

В 2020 году принята в полноправные члены Интернационального Союза писателей. Стала лауреатом третьей степени в номинации «Проза» Второго всероссийского литературного конкурса «Новый Сказ» им. П. П. Бажова (2020). В 2021 году окончила Литературные курсы им. А. П. Чехова и М. А. Чехова при ИСП с красным дипломом.

Землячка

Свобода – единственное оправдание нашего бегства. Не первое, не главное, не самое важное, а именно – единственное.

Сергей Довлатов. Колонка редактора (газета «Новый американец»). «Брак по-эмигрантски»

Любовь – это рабство, которое выше свободы. Единственное, ради чего можно этой свободой пожертвовать.

Единственное, во имя чего можно лишиться свободы – без колебаний.

Сергей Довлатов. Колонка редактора (газета «Новый американец»), «Развод по-эмигрантски»

С Зинкой я познакомилась в баре «Макарена». Эффектная блондинка с длинной косой, густо накрашенными ресницами и маленькой родинкой над верхней губой справа. По моим настоятельным просьбам ее пригласил в бар муж Леонардо – родился в Боливии, учился в Москве, жил в Америке. В баре он подрабатывал диджеем. Играл зажигательные американские и латиноамериканские хиты. Натуральный брюнет, обладал внешностью киноактера, говорил на трех языках. Его русский приводил меня в безоговорочное умиление, сродни тому как мы «умираем» от нежности к котятам и щенкам. Мне, любительнице потанцевать, он был глубоко симпатичен и даже дорог, но новость о том, что его жена – русская, да к тому же моя землячка, сильно затмила его достоинства. Я уговорила Лео – так его все называли – привести ее в субботу в бар. Он долго отнекивался, ссылаясь на то, что ей не по душе увеселительные заведения, но наконец доставил.

– Я и правда не люблю бары, – подтвердила она, – этот шум, запах никотина, громкая музыка. Лео обожает крутить музыку – это его слабость. Денег больших эта работа не приносит, но доставляет удовольствие.

Судьба свела их с Лео в Москве. Он учился в столичном вузе на специалиста компьютерных технологий. Выходцу из семьи боливийского военного генерала, младшему сыну, был предоставлен выбор заграничного обучения – с предпочтением стран социалистического лагеря. Как сознательный, политически подкованный элемент, Лео выбрал Советский Союз. В свободное время он освоил диджейство по-русски и по выходным развлекал студенческую братию.

Зинка приехала из Иркутска покорять столицу. Выпускница торгового техникума, она устроилась на торговую базу. Торговала дефицитным товаром, наварила денег на уютную квартирку в Новогиреево. Однажды пошла с подругой-пятикурсницей на дискотеку – были раньше такие: алкоголь употребляли подпольно и в воодушевлении зажигали, пока не разгоняла администрация. Разбитная Люська подвела к диджею-латиноамериканцу Леонардо, и Зинка растаяла. Они прогуляли по темным улочкам всю ночь до утра – так начался их трогательный роман. Когда красавица обнаружила, что беременна, Лео незамедлительно проявил благородство – они расписались. Став законной женой иностранца, Зинка задумалась о месте жительства: Союз начинал разваливаться на глазах, база вот-вот грозила закрыться, через месяц Лео получал диплом специалиста – причин не уехать не наблюдалось. С крохотной дочкой на руках они сначала решили навестить боливийскую семью, поздороваться, так сказать, а потом попытать удачи в Штатах.

Семья мужа встретила русскую родственницу радушно – им предоставили лучшую комнату в доме, поставили на стол самую вкусную еду, повезли по красивейшим местам.

Безмятежное счастье имеет свойство обязательно заканчиваться. В одно чудесное утро «боливийского рая» молодожены проснулись и поняли, что пора им и честь знать, и записались в консульство на получение визы в Америку. Старенький папаша-генерал сдавал позиции, мировой социалистический лагерь трещал по швам, дружная семья обратила взоры на север – на США. Так Зинка с Лео и ребенком приземлились в аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди, из которого добрались в Коннектикут – к ранее просочившимся латиноамериканским родственникам.

Лео срочно занялся поисками работы компьютерщика, а Зинка принялась смотреть мыльные оперы – для изучения английского. Через пару месяцев им повезло: они нашли денежновыгодный вариант проживания «на квартире». Дети американки итальянского происхождения, дамы глубоко почтенного возраста, позволили жить им в ее старом доме в обмен на круглосуточный уход за маменькой. Зинка получила более-менее уважаемый статус – полудомохозяйки-полурабочей. Лео просиживал часами перед компьютером, по выходным пропадал в грохоте танцевальной музыки и сигаретном дыму.

– Мы живем как в теплом болотце, – говорила Зинка по телефону брату, закинув ноги в розовых пушистых тапочках на стол, – все есть: продукты и одежда – какие хочешь, отпуска и друзей – особо нет, но все хорошо, без потрясений.

Дочка потихоньку росла, пошла в школу. Зинка понимала, что скоро их везуха с жильем закончится – бабуське исполнился сто один год. Она озадачилась подыскать «нормальную» работу. По наводке русских друзей я привела ее в офис к зубному врачу – они как раз искали ассистента. Самым исключительным образом Зинка с первой же минуты пришлась ко двору. Она быстро всему научилась и всем своим важным видом показывала: я на своем месте. От Зинкиной «блондинистое™» не осталось и следа, она коротко постригла волосы и выкрасила их в каштановый цвет. На работе надевала очки в модной темно-красной оправе – для статусности. Офис принадлежал семейной паре, бакинцам, мужу – челюстно-полостному хирургу в прошлом и жене – стоматологу-гигиенисту. Легкий Зинкин нрав, сноровка и коммуникабельность сделали ее своим человеком как для русскоговорящих, так и для американских клиентов. Хозяева были довольны новой сотрудницей и впоследствии делали мне скидки на услуги в благодарность – или мне хотелось так думать?

Успешный бизнес предполагает приятное общение работников и покупателей. Зинка выполняла это желательное условие на сто десять процентов. Она непрестанно щебетала с пациентами: по-русски – само собой, «легко и непринужденно», по-английски – достаточно бегло и уверенно, с узнаваемым акцентом, смешными оборотами и слегка исковерканными словами. В любом случае эффект достигался какой надо – клиенты покидали офис удовлетворенные сервисом. С ней охотно делились семейными проблемами и житейскими делами, обсуждали книжки и фильмы и просто трепались ни о чем. Кто-то из посетителей подсадил Зинку на эзотерическую литературу, и она с увлечением рассказывала своим знакомым «с ушами» о потустороннем мире и духах.

Потом она затащила меня на семинар по космоэнергетике:

– Если слать посыл в Космос и просить о помощи, Вселенная тебе поможет. Все в нашей голове – как ты себе все придумаешь, так и будет. Пошли – интересно же!

Зинкины рассуждения о мире духов и Космосе позднее сменились восхвалением фэн-шуя и его законов:

– Если живешь по фэн-шую, можешь стать успешным и богатым. Знаешь, что будет, если повесишь зеркало напротив входной двери? Хорошая энергия утечет из твоего дома через это зеркало!

Авантюрные умы видят друг друга издалека, пренебрегая разницей культур и ментальности. В этом же зубном офисе на ресепшен работала молодая американка Аманда необъятных размеров. Она принадлежала к восьмидесяти процентам не обремененных мыслями обывателей. Это не мешало ей исправно пользоваться своими льготами работающего человека, как, впрочем, и всеми благами капиталистического общества. Неожиданно с Зинкой у них возникла взаимная симпатия. Как-то Зинка пожаловалась, что у нее болят ноги из-за раздутых вен. Аманда, недолго думая, дала ей свою страховую карту, снабдив необходимыми инструкциями. Так Зинка проверила на себе услуги американской медицины бесплатно. Доктор Аманды потом удивлялся: когда та успела подтянуть вены на ногах?

Однажды Зинка всполошилась не на шутку – ее московская подруга по работе на базе, Яна, собиралась посетить Америку по туристической визе. Зинка не могла ударить в грязь лицом – срочно приобрела одежду и аксессуары известных брендов и похудела на пять килограмм. Историческая встреча предполагалась в Манхэттене – конечно, где же еще? – на сорок восьмом этаже единственного вращающегося кафе.

– Пригласишь Яну к себе в гости? – спрашиваю.

– Еще чего! Обойдется. Вот дом купим, тогда приглашу.

– Как-то ты не очень гостеприимна с подругой.

Она пожимает плечами:

– Может быть. Ну и ладно. Здесь я хоть живу спокойно: никому дела до меня нет. А там мне кости перемывали на сто рядов. Жизни учили. Не хочу я снова этого. Меньше знает – крепче спит.

Иммигрантская жизнь тянулась скучно и предсказуемо, словно длинная очередь в супермаркете, пока накануне католического Рождества Лео не забыл выключить компьютер. И Зинка обнаружила тайну на экране ноутбука. Это была переписка мужа с некой девицей из России. Девица вела себя фривольно и самоуверенно, они с Лео вели переговоры на предмет ее приезда в Штаты. Зинка завелась, ее распирало от негодования. Она поклялась устроить Лео веселую жизнь и начала с грандиозного скандала. Он возымел эффект – Лео сбежал из дома к родственникам. Звонил Зинке, просил прощения, говорил, что осознал и порвал с девицей навсегда. Зинка наслаждалась моментом, злорадствовала и весело обещала:

– Пусть только попробует вернуться домой – убью на фиг!

Я просила ее одуматься:

– Да ладно тебе злиться, праздник на носу. Прости его. Новый год будем отмечать.

– Мы, конечно, будем, а он – нет. Я ему покажу, где раки зимуют! Пусть только попробует вернуться! А ты приходи, я селедку купила, «шубу» сделаю.

И вот тридцать первого декабря, под вечер, подъезжаю к Зинкиному дому и вижу: весь растрепанный и взъерошенный, на крыльцо выбегает Лео с ошалелыми глазами. За ним – Зинка в бигуди, в плюшевом халате и с рыбиной селедки в руках. Зинка хлещет Лео селедкой по спине, он еле успевает уворачиваться от ударов. Она кричит:

– Негодяй, паршивец! Я те покажу Анжелу! И Вику покажу! И кто там еще у тебя?!

– Ай! Зина, прости! Нет у меня никого! Ай! Ты только! Я тебя люблю! Ай!

– Чего ж ты раньше этого не вспомнил, бабник несчастный?!

– Ай! Черт попутал! Прости!

– Щас! Как миленький у меня будешь! Куда пошел?!

Они сбегают по лестнице на свежевыпавший снег, который уже превратился в скользкую кашу. Лео поскальзывается и валится всем телом на землю. Через несколько секунд ревет медведем и корчится от боли. Зинкино лицо мгновенно из разгневанного превращается в растерянное. Она обмякает, садится на корточки возле Лео, шепчет какие-то бессвязные слова.

Лео сломал ногу.

На следующий день Зинка была первой среди посетителей отделения травмы госпиталя. Она кормила с ложки довольного Лео селедкой под шубой, гладила его шевелюру, спрашивала:

– Чучело ты мое, тебе нравится?

Лео с готовностью кивал:

– Очень вкусно, Зиночка. Очень!

Зинка улыбалась, поправляла Лео подушки и долго сидела у его кровати. За окном снова шел снег. Мягкие хлопья надежно засыпали их обиды и ссоры.