Хакни меня

Глава 1. Хикка и живые люди

Я всматривалась в бегущую строку на мониторе, чтобы не пропустить нечто важное – то, что сразу умом не уловилось и до сих пор скрывалось от внимательного взора. В конце концов сдалась, чего очень не люблю делать, и признала поражение в микрофон:

– Не понимаю, Кошколюб. Просто не понимаю, где ошибка в коде! Кидаю скрины.

Приятель ответил с ленивым зевком:

– А на фига мне твои скрины? Я еще вчера говорил, что твой червь недоработан. Он первый уровень защиты проходит, а дальше файерволится! Предлагаю забить, поспать недельку-другую, а потом начать заново.

Я помотала головой, словно собеседник мог это видеть, но оформила свое несогласие и словами:

– Ты за драйвера деньги от меня получил? Получил. Как думаешь, откуда я их взяла? Вчера своим недоработанным червем из этой структуры и вытащила! Сосредоточься, сонный товарищ, мы просто не видим какой-то мелочи, глаза устали. Там бабла – хоть попой ешь. Крупная финансовая структура с брокерскими счетами – приходи и бери сколько хочешь, они и не заметят, потому что лохи с пробоинами в защите. А тебе лень брать, потому что спать захотелось?

Кошколюб ответил после очередной длинной паузы:

– Да-да, ты уже расписывала. Как там их название? А, нашел, я их в закладки отправил. Сейчас со своей стороны еще гляну. Ты пойди пока хоть кофеином засыпься.

Но я от монитора уходить не хотела. Просто протянула руку, нащупала чайник, ткнула кнопку включения и тут же о нем забыла. Если вирус сразу был косячным, то почему один раз сработал? Жаль, что вчера постеснялась крупную сумму выводить. Но базы я их точно вскрыла: хоть всю клиентуру сливай и в потолок хохочи. Давно бы уже так сделала, если бы за аренду и кофе можно было платить смехом. А пока красными глазами принялась проверять код с самого начала.

– Слышь, Седан… – шепот друга в наушники напугал непривычной интонацией. – Я тут в даркнете глянул. У твоих так называемых лохов служба кибербезопасности заметная, они не только на этих чуваков работают, у них на аутсорсе куча серьезных структур… – Кошколюб замолчал на несколько секунд, а потом заорал во всю глотку: – Удаляй все, быстро! Это не ты им червя запустила, это ты их червя к себе привела! Сноси все! И мои координаты тоже… – он споткнулся в ужасающей паузе и одной короткой фразой свернул наше знакомство: – Хотя это я сам.

– Ты чего? – спросила я, но в наушниках уже воцарилась тишина – Кошколюб исчез из моей жизни даже без свиста.

Я сглотнула, наблюдая, как из угла монитора пропадает окошко с его именем. Хлопнула себя по щеке с размаха, вынуждая снова начать соображать. Но руки сильно задрожали от спешки. Я смогла выдохнуть лишь тогда, когда запустила откат системы с полным удалением. Столько полезных наработок, столько файлов и вся моя жизнь – все прямо на глазах улетало в небытие, потому что разбираться было некогда. Но я испытывала облегчение, зная, что сейчас эта очистка – меньшая из бед. Потом над потерей поплачу, если обойдется.

Не обошлось. Стул подскочил на колесиках вместе со мной, когда в дверь забарабанили. Так не стучат даже разъяренные соседи – мои соседи вряд ли вообще знают о моем существовании: я живу как мышь и в последнее время даже в супермаркет не выбираюсь, спасибо службам доставки. Я на мгновение замерла, хотя уже прекрасно понимала, кто и зачем пытается разнести кулаками мою дверь. Но ведь такого в реальной жизни не бывает! Ну не ловят сотрудники правоохранительных органов настоящих преступников вот так прямо сразу, без предупреждения и времени на подготовку. Раньше мне так казалось, а теперь я воочию убедилась, что была неправа. Надежды на соседей не осталось никакой, когда за стуком еще и раздался голос:

– Откройте, полиция!

Полиция? Я думала, за мной явится какое-нибудь Управление «К», это звучало бы престижнее… Сейчас надо просто собраться, немного порозоветь, открыть дверь и изобразить непонимание. Этого, конечно, будет мало, чтобы оправдаться – они сюда не явились бы, если бы не вычислили точное место. Но я встала и поспешила к двери, пытаясь обуздать голос:

– Сейчас-сейчас, только оденусь. Три часа ночи. Что такое случилось? – к сожалению, у меня не получалось изобразить возмущение. – Сейчас!

Я увидела в глазок целую толпу. Вдохнула. Нет, все-таки мой конец выглядит достаточно престижно – жаль, никто не оценит. И, похоже, они были уже готовы выбивать дверь, потому я щелкнула замком и распахнула ее сама. Еще не хватало выбраться из этой передряги, а завтра объясняться с хозяйкой квартиры, откуда такой ущерб ее собственности.

Меня совершенно по-хамски отодвинули с прохода. Ничуть не церемонясь и еще ничего толком не объяснив, схватили за руки и нацепили наручники. Вошедший первым вообще на меня ни разу не взглянул – он сразу же прошел к компьютеру с переносным жестким диском наперевес, дернул мою гарнитуру, подключил свой прибамбас. Я не видела его лица, пялилась лишь в темный затылок, но все равно каким-то образом почувствовала, что мужчина улыбнулся. Сделать хоть шаг к нему мне не позволили, а так хотелось глянуть, что там происходит. Мужчина объяснил сразу всем, но тем удовлетворил и мое любопытство:

– Восстановление займет некоторое время. Потом мы заберем все железо к себе – в любом случае вытащим код от начала и до конца.

– Глеб, не наглей, – устало попросил полноватый мужчина в форме. – Нам дело-то на каком основании открывать? И не трогай там ничего – отпечатки снимем. А то очухается и начнет потом верещать, что это злые враги к компьютеру подбежали, а она вообще его впервые видит. Всех ее подельников тоже надо сразу вычислить.

Упомянутый Глеб встал с моего стула и повернулся к нам, хотя он скорее осматривал комнату. Он оказался единственным из прибывших, не одетым в форму. Наоборот, на нем красовалась подчеркнуто расхлябанная кожаная куртка, под которой торчала самая обычная футболка. Если бы не обстоятельства, я бы назвала его симпатичным – моложе, чем показался на первый взгляд, не больше тридцатника, довольно высокий худощавый брюнет. Хотя красоту под щетиной все равно не разглядеть, приходится додумывать идеальные черты. Но его лицо тотчас испортилось, когда он сквасил мину:

– Подельники? Петр Иванович, она голову недели две не мыла. Сомневаюсь, что она живых людей хоть раз за последний месяц видела. Посмотрите – это же не квартира, это конура. Пробейте по базе – она уже могла по каким-то делам проходить. Где паспорт?

Я не успела ответить. Один из сотрудников уже обнаружил документ на пыльной полке и протянул Петру Ивановичу. Тот открыл и распорядился в сторону молодого паренька с планшетом в руках:

– Проверь ее, Сереж. Калинина Лада Георгиевна, девятьсот девяносто восьмого года рождения.

Смех в такой обстановке был крайне неуместен, но человек, названный Глебом, громко расхохотался:

– Лада Калинина? Вот это у родителей твоих юморок!

Я от избытка стресса совсем соображать не могла, потому начала абсолютно нелепо бубнить, словно любое оправдание было еще способно прикрыть все мои прегрешения:

– Папа инженером в ВАЗе работал как раз в том году – ему имя понравилось, хорошим знаком на всю жизнь посчитал… это уж потом допер, что ничего хорошего в том знаке… А в чем меня, простите, обвиняют? Я как раз спать собиралась…

– В отделении поспишь, – добродушно пообещал Петр Иванович, но повернулся к Глебу, который опять склонился к моему монитору. – Так что, как железо будем делить? Я понимаю, что вам ее коды еще интереснее, чем нам, но давай на этот раз по законной процедуре?

У меня ноги задрожали еще сильнее. Тюрьма! Вот я и допрыгалась. Еще ведь даже ничего стоящего совершить не успела: замуж выйти, детей нарожать – и все, конец жизненному путешествию? Хотя замуж я хотела еще меньше, чем в тюрьму. Ноги от сравнения всех альтернатив стали немного тверже. А Глеб говорил будто сам с собой:

– Слишком долго. А тут много интересного, я смотрю…

Он выпрямился и впервые посмотрел на меня прямо. Так и пялился, хотя обращался к сотруднику управления:

– Мы ведь заявление еще не написали. Можно оформить как ложный вызов.

– Зачем? – Петр Иванович ничуть не разозлился на вопиющее предложение, как будто подобные разговоры между ними уже проходили. – Ценный кадр? Тогда на нее условку в любом случае надо пришпандорить, чтобы выпендриваться не начала.

– Да я бы не сказал, что ценный. С этим червем даже аккаунт в соцсети не крякнешь. Ну что, Лада, сама-то готова на сделку?

– Какую еще сделку? – прохрипела я, наполняясь надеждой. Уж очень меня пугала перспектива решетки.

– Перевоспитывать тебя будем. Ты посмотри на себя – ты же на человека не похожа. А образование, похоже, хорошее получила. Ну так и чего гниешь тут по собственному выбору?

– Меня не надо перевоспитывать, – я посмотрела на него, как на безумца. – У меня характер просто такой – я хикка.

Молодой человек, стоявший рядом со мной, отшатнулся:

– Болезнь какая-то?

– Болезнь, болезнь, – весело поддакнул Петр Иванович. – Социофобия, в лучшем случае. Как бы не социопатия. Глеб, у нее задержаний не было. Но как ты можешь гарантировать, что она к старым делам не вернется?

– А я ее не подпущу даже к калькулятору, – ответил тот. – А ее послушание гарантируете вы – снимите отпечатки с клавы и мышки. Чуть что, сразу дело задним числом и откроете. Пусть тогда сидит, раз перевоспитываться не хочет. Мозги ее в любом случае применение найдут – может, по стопам отца-инженера пойдет. Зачем же спускать в унитаз ценные кадры, когда в стране большая проблема даже со среднеценными? Ну что, Лада, заинтересована? – последнее он адресовал уже мне.

Но я нахмурилась и глянула на него исподлобья:

– Очень даже заинтересована. Но не поняла, мне делать-то че надо?

– Для начала накидаем тебе хозяйственной работы, – пообещал он воодушевленно. – У меня в компании всегда найдется что помыть, принести, подать и разложить. Коллектив у нас дружный, всем наверняка будет плевать на твои преступления. Ну а я буду над тобой измываться, психологически уничтожать, морально давить, пока вся злость не пройдет.

– Коллектив?! – ужаснулась я так сильно, что дыхание перехватило. – Я вот сейчас хорошенько взвесила и подумала, что если мне камеру одиночную дадут, так почему бы и не посидеть?

Глеб равнодушно пожал плечами:

– Как скажешь. Кстати, у меня теперь все твои личные данные. Вернусь в офис и оформлю на тебя кредит во «ВсемДают». Ничего личного, но ты будешь должна им восемь миллионов. Удачи с ними. Пожизненно по такой статье ты все равно не просидишь. Но и просто так я тебя не оставлю – терпеть не могу, когда пытаются меня хакнуть. Это ж все равно что в душу мне плюнуть.

– Что?! – завопила я. – Это же незаконно! – я уставилась на Петра Ивановича. – Вы слышали, в чем он признался?! Да мне такой кредит сроду не одобрят!

Но мужчина усмехнулся в кулак:

– Ничего не слышал. Какой еще кредит? Кому не одобрят? Тебе-то как раз его дадут, если я правильно расслышал. И не переживай, у них такие конские проценты, что они всем дают и в убытке не остаются.

Вот мне и правосудие. Я перевела угрюмый взгляд с сотрудника на шантажистского отморозка и медленно кивнула:

– Ладно, сделка так сделка. И еще посмотрим, как у вас получится спрятать от меня все калькуляторы!

Они как-то быстро испарились из квартиры, вместе с наручниками. Я бы села на пол и поплакала, если бы незваные гости ушли тем же составом, что и явились. Но Глеб задержался, чтобы уточнить кое-какие детали – время и место моей новой работы, выписал какой-то пропуск, чего-то там вещал про дресс-код и шампунь. Решив, что он здесь навсегда поселился, то есть отчаливания можно не ждать, я все-таки села на пол и схватилась за голову. Глеб же, поняв, что я даже не пытаюсь его слушать, присел на корточки рядом и ждал, пока обращу на него внимание. Пришлось поднять лицо и посмотреть в прищуренные серые глаза, которые от меня будто ожидали какого-то чуда. Именно этот вопрос я и озвучила:

– Вы чего ко мне прицепились-то, если не собираетесь давать мне работу под мои таланты?

Он ответил бесконечно спокойно:

– Потому что талантов там с гулькину фигушку и много чего еще не хватает. Но, Лада, оглядись, это ведь не жизнь.

– Вам-то какое дело?

– Просто зацепило что-то. Ведь можно вырасти из этого болота, стать чем-то значительным, хоть какую-то пользу себе и людям принести. У тебя ведь даже друзей нет.

– С чего вы взяли? У меня куча друзей! – рьяно возразила я.

– И кто же? Назови по именам.

Я решила, что он из меня так список подельников хочет вытянуть, хотя в этом деле я одна участвовала. И все же Кошколюба-2000 осознанно пропустила, перейдя к другим прекрасным людям:

– Сенатор-75, Милуша-04, Лоботряс, Рязанский Шкет, Якоть-99 и много других классных ребят!

– То есть ты даже имен их не знаешь? Сама не замечаешь, в чем прокол?

– А зачем мне их имена? – не поняла я. – Мы и так славно тусим!

– И в лицо ты их никогда не видела?

– А лица-то мне их зачем?! Я их по аватаркам узнаю!

Он зачем-то глянул на мой потолок, поднялся на ноги и напоследок бросил:

– Завтра в девять. Попробуешь свинтить – увидишь, каким я бываю в плохом настроении.

После его ухода я позволила себе похныкать. Но недолго, ярость все-таки перевесила. Нашелся тоже – дрессировщик! Чего он в чужие жизни лезет, кто ему право давал? Хотя я, наверное, и дала, когда в его защитный код пролезла. Однако непонятно, что же ему взбрендило менять живого человека под какой-то шаблон. Я жила счастливо до этого дня, прожила бы так до самой старости, ни разу не пожалев.

Глава 2. Пределы коммуникации седана

Ночка, мягко говоря, выдалась не самая благополучная. Я почти не спала, просчитывала дальнейшие алгоритмы. И все они сводились к тому, что в офис к странноватому чуваку завтра лучше прийти и как можно усерднее притвориться лапочкой, а потом уже действовать по ситуации. Проблемы он мне действительно может создать непоправимые, но пока сдал назад, а это обязательно нужно использовать. С тоской осмотрела свою малюсенькую квартирку – теперь, среди гор мусора, в ней не было самого главного, что и порождало здесь жизнь. Из всей электроники мне оставили только чайник, даже сотовый телефон под шумок, который они называли буквой закона, уперли.

Выход из моей ситуации должен обнаружиться именно там, где был вход. Потому утром я собралась и вынырнула из квартиры пораньше. Возле подъезда съежилась от холода – пришлось возвращаться за курткой. С сезоном я все-таки просчиталась, и теперь сонным мозгом пыталась вспомнить, какой сейчас месяц. В последний раз я по этой аллее проходила весной – в этой же самой куртке, но теперь листва была желтой. Как незаметно время все-таки летит! Летело то есть, теперь меня из моего уютного уединения беспощадно выдернули и будут издеваться. Но человек ведь такая скотина, что ко всему может привыкнуть. Привыкну и я, потому что у меня есть важная цель: вернуться обратно и никогда – больше никогда! – не оказаться на этой пугающей аллее под моросящим осенним дождиком.

Я так старалась не разозлить Глеба, что явилась за полчаса до назначенного времени. Молча показала пропуск охраннику – он смерил меня в точности тем же взглядом, что я смерила его. Потом мужчина долго вчитывался в пропуск – но, к сожалению, никаких несоответствий там не обнаружил и прогонять меня не стал. Посмотрел на меня внимательнее, скривился от вида моих потертых джинсов. Я брезгливо вздернула губу от вида его гигантского пуза – вот уже где позорище. После многозначительного, но тихого знакомства охранник указал квадратным подбородком в сторону лифтов. Мы сморщились друг другу на прощание и повернули в разные стороны. Приятный и понятный человек, который скорее всего и разговаривать не умеет! Если тут все на него похожи, то я с некоторой долей вероятности могу и прижиться.

Мечте не суждено было сбыться. Отдел кибербезопасности занимал весь верхний этаж высотки, что грозило невероятным количеством работающего в нем народа. Некоторые из них оказались настолько отшибленными любителями своего дела, что явились даже раньше моего. По крайней мере, меня тут же перехватила улыбчивая женщина лет сорока. Она тоже с удивлением глянула на пропуск, но, в отличие от прекраснейшего из охранников, оказалась не немой:

– Добро пожаловать, Лада! Шефа пока нет, потому давай я тебе небольшую экскурсию проведу. Тебя на какую должность определили? Еще не определили? – она щебетала сама, поскольку не выдерживала пауз, и просто продолжала: – Ничего, не переживай! Это отличное место, зарплата процентов на тридцать выше средней по ай-ти. Но и работать приходится много, конечно. Зато какой опыт! Начальник у нас идеальный – он просто гений, в каждом найдет и раскачает ресурс по максимуму. В другой жизни ему бы следователем быть, потому мы между собой его называем Жеглов. Так Жеглов сам тебя пригласил?

На этот вопрос она почему-то терпеливо ждала ответа, потому пришлось сделать над собой усилие:

– У Глеба фамилия Жеглов?

Она теперь посмотрела на меня с небольшим удивлением, как будто рассказала смешной анекдот, но для особо тупых его приходится объяснять:

– Нет, конечно, Решетников он, Глеб Борисович. Но подходит же как – Глеб Жеглов! Неужели ни разу не слыхала про такого?

– Не поняла. Это какой-то старинный прикол? – я поддерживала разговор как умела и даже готова была посмеяться над непонятным анекдотом, просто правильное время не могла подгадать.

Но женщина отмахнулась:

– Ах, молодежь, окончательно на свои блокбастеры пересели. Так Глеб Борисович тебя сюда пригласил?

– Он, – ответила я коротко. – И не то чтобы пригласил, а как-то даже настоял.

Тем временем мы шли по длинному стеклянному коридору. Именно стеклянному, потому что все огромное помещение было разбито на небольшие кабинетики с прозрачными стенами. Во многих уже находились люди, сосредоточенно пялящиеся в экраны своих мониторов.

– Это здорово! – непонятно что похвалила моя навязчивая собеседница. – Значит, потенциал разглядел! Надеюсь, тебя в мое отделение отправят – у нас нехватка молодой крови и свежего взгляда. Видишь, как здесь все удобно устроено?

– Вижу, – признала я. – Вы как рыбы в аквариуме. Самый криповый человеческий зоопарк. На что только не пойдут люди за зарплату в тридцать процентов выше среднего… – Я посмотрела на удивленное лицо приветливой сотрудницы и вежливо добавила: – Уютненько тут у вас. Показывайте свое отделение – пока нашего идеального начальника нет, я вам предоставлю свою новую кровь и свежий взгляд. Сгораю от нетерпения быть полезной.

Я даже мысленно не оформила до конца, на что рассчитывала. Мелькнула идея попытаться выйти на кого-то из интернет-приятелей и разузнать, как сделать липовые документы, новую личность и свалить из страны. Но понимала, что вряд ли успею. Другой альтернативой было чисто психологическое желание прижаться щекой к клавиатуре и по-кошачьи замурчать от счастья. Наверное, я сразу же усну, поскольку тело уже привыкло засыпать в такой позе, а после сегодняшней ночи хватит самой малюсенькой ассоциации. Но женщина отчего-то засомневалась в моем рвении:

– Пойдем пока покажу, где у нас что, а уж шеф определит тебя куда надо. Не хочу, чтобы меня коллеги обвинили в том, что новичков перетягиваю.

За очередной стеклянной дверью стоял большой стол с прекраснейшим монитором. Я задумчиво сделала шаг вперед и протянула к нему руку, чтобы поздороваться с наконец-то приятным новым коллегой, но вскрикнула, поскольку на плечо мне легла тяжелая ладонь, удерживая на месте. Развернувшись, я откинула руку и с возмущением уставилась на Глеба, готовая вопить. Но ночной неприятный гость, взявший в заложники все мое железо, вскинул обе ладони вверх, как если бы сдавался, и меня опередил:

– Извини, не хотел напугать. Доброе утро, Татьяна Михайловна!

– Доброе! – растеклась женщина и самопохвалилась: – А я тут новенькой все показываю!

– Зря, – припечатал он, хотя и мягко ей улыбался. – Лада пока оформлена на штатную должность уборщицы, у нас в сетке нет младшей помощницы последнего помощника.

– Что? Уборщицы? – она по-новому посмотрела на меня. – Ой, я не поняла, извините, Глеб Борисович. Просто странно как-то – у нас разве уборщиков не хватает?

– Нам здесь нужна помощница, а Ладе – легальные средства к существованию, – ответил он ей. – Решил, что одно доброе дело моей карме не повредит.

– А-а, вот оно что, – она вновь отвратительно добродушно заулыбалась. – Тогда конечно! Не волнуйся, Лада, у нас здесь высокомерных снобов не водится, все приятные и общительные люди!

Именно этого я и боялась особенно сильно. Но Глеб только раскладывал меня на пыточном столе поудобнее.

В девять утра, когда все стеклянные клетки были забиты улыбчивыми экспонатами, он вывел меня на центральную площадку, чтобы представить сотрудникам:

– Уважаемые, минуту внимания! Это Лада, теперь она работает здесь помощницей. Мелкие поручения могут давать ей только начальники отделений или я. Прошу любить и жаловать! И теперь самое главное, – он вдруг сменил интонацию на заметно прохладную: – Если кто-нибудь подпустит Ладу к своему компьютеру – уволю в тот же день. Без вопросов.

Я и до этого предупреждения безрезультатно пыталась провалиться на предпоследний этаж, а теперь вообще не знала, куда деться, чтобы стать хоть чуть менее заметной. Но люди не пялились на меня – они переглядывались между собой и ждали внятных пояснений такому странному распоряжению. И шефу пришлось придумывать:

– У Лады зависимость от компьютеров. Новый вид психического отклонения, хотя никакой он не новый. Считайте, что помогаете ее терапии, если держите ее подальше от проводов и оборудования.

Кто-то задумчиво кивнул, а кто-то рядом выдохнул:

– Да тут у всех техномания различной степени тяжести…

И его приятель поддакнул:

– Вот-вот, если у бедной девушки проблемы, то зачем же ее именно сюда устраивать, где одни соблазны?

Но даже несогласные приказ услышали и разбрелись по рабочим местам, мгновенно потеряв ко мне интерес. А мне выдали бутылку стеклоочистителя и отправили драить последний ряд зоопарка. Сама работа не была сложной или какой-то унизительной, но я не могла отвлечься от чужих взглядов и внимания:

– Лада, я за кофе! Тебе взять? – зачем-то позвал какой-то паренек, примерно мой ровесник.

Я сделала вид, что не расслышала.

– Лада, угощайся конфетами! – это уже девушка в стороне.

Но добил меня пожилой низкорослый мужчина:

– Лада, мы обычно заказываем комплексные обеды на всех. Но если у тебя аллергия или какие-то предпочтения, то скажи Ларисе. Она вон там сидит, а через пару часов будет делать заказ!

Я уронила тряпку и пошла мимо него. Мужчина с удовольствием кивнул, посчитав, что я направилась именно к Ларисе, а он свой вклад в общую поддержку сделал. Я же старалась хотя бы не качаться от эмоциональной тошноты. Они и вправду здесь все общительные! Да как такое могло произойти? С виду ведь умные люди! Вон, многие в очках! И зачем они издают столько слов своими ртами?!

Подошла к высоченному шкафу, наугад открыла дверцу. На полках лежали какие-то шнуры, удлинители и старые микросхемы. Оценила, присела, забралась под полку и аккуратно задвинула за собой створку. Не меньше получаса наслаждалась блаженной тишиной и одиночеством. Как все-таки хорошо, когда человечество существует где-то там, пока я существую в этой пустоте. Стало уютно и спокойно, с привычным запахом пыли. Первый рабочий день и все мои неприятности показались не настолько катастрофическими, жизнь почти наладилась. Но в итоге мой роскошный ретрит был нагло прерван.

В дверцу постучались. А после и раздался веселый голос Глеба:

– Можно? – Он распахнул дверцу, присел и посмотрел на меня. – Я понимаю, что сегодня ты вряд ли выспалась, но уж сделай над собой усилие. Не могу же я позволить кому-то отдыхать, когда все пашут. В мой кабинет.

И просто пошел от меня, предоставив возможность поразглядывать его дорогущие ботинки. Вздохнула и выползла наружу. Даже не удивилась, что никто не смеется и не показывает на меня пальцами – просто продолжают заниматься своими делами. Но они меня своей приветливостью не обманут! Кто-то же этому гаду настучал, где меня искать! Или он действительно сыщик?

Поправила любимую футболку с надписью «Загрызу!» и пошагала в указанном направлении, как на эшафот. Я ведь понимала, что легко не будет. Сама накосячила – сама и выдержу все последствия. В конце концов, я сейчас не в камере и не под слепящей лампой на допросе. Потому у Глеба есть некоторое право надо мной измываться. Надеюсь, отправит меня чистить сортиры – вот это было бы здорово, ведь в уборной вряд ли одновременно находится столько людей! И можно поочередно закрываться в кабинках…

– Ты о чем таком приятном задумалась? Присаживайся, Лада, – пригласил он, разместившись по другую сторону дубового стола. Слева и справа стояли полукруглые мониторы, аж четыре штуки, но саму симпатичную рожу моего палача они, к сожалению, не загораживали. – Надо заполнить все документы. Вот, начни с заявления о приеме на работу. Зарплата у нас пятого числа, но уже конец месяца, получишь копейки – я вычту и ту сумму, которую позволил тебе вывести со счета нашего клиента.

Я уставилась на него в изумлении:

– Не уловила, Глеб, мне будут платить зарплату?

Он улыбнулся. Улыбка делала его лицо достаточно привлекательным для того, чтобы сыграть идеального злодея в марвелловском фильме.

– Лада, здесь подчиненные называют меня Глебом Борисовичем, – решил он поправить меня своими охрененно блестящими зубами.

Я смиренно повторила вопрос:

– Не уловила, Глебарисыч, – соединила я для удобства в более короткую форму, к которой все равно весьма сложно придраться, – мне будут платить зарплату?

– Разумеется. Тебе же надо что-то есть и чем-то оплачивать жилье. Я, по-твоему, зверь какой-то?

– По-моему, да, – ответила я, раз спросил. – И сколько?

– Достаточно на минимальные расходы, – не особенно обрадовал он. – Привыкай жить на то, что заработано честным трудом. Это даже приятно, попробуй!

– Как будто у меня есть выбор. На этом все плюшки? А то пока не вдохновляет.

Начальник усмехнулся:

– Плюшки ты оценишь сама и гораздо позже. Сначала наверняка будет больно, – предупредил он, но от этого предупреждения подготовиться к боли я не успела: – Тебя надо социализировать. С завтрашнего дня в твои задачи будет входить заказ обедов для всех. Этим занимается наша Лариса, она все тебе объяснит и подскажет. После чего ежедневно ты будешь обходить каждого сотрудника и собирать заказы.

У меня глаза расширились. Потом расширились еще немного, и еще, пока брови не заныли. Я таращилась на Глеба и надеялась, что он сейчас расхохочется и признается, что шутит. Но он не признавался. Пришлось подать голос мне:

– А у вас сортиры точно чистые?

– Точно, – он был неумолим. – Лада, тебя здесь никто не покусает. Все мои сотрудники – интеллигентные и очень умные люди, которые никогда себе подобного не позволят.

Я указала пальцем себе на грудь, где светилась надпись:

– Не боитесь, что это я ваших сотрудников покусаю?

– Почему-то не боюсь. Ставлю на то, что ты привыкнешь, а потом тебе даже понравится – просто общаться с живыми людьми, видеть их лица и эмоции, шутить или препираться. В этом есть толк.

Он, кажется, сам в подобную чушь верил, поэтому мне оставалось лишь потупить глаза, изобразить полную покладистость и нежнейшим голоском уточнить:

– Чего вы до меня докопались? Я же никому жить не мешаю!

– Себе мешаешь, – поставил он диагноз. – Ты ведь молодая, красивая, умная девушка. Но сделала из себя какого-то хоббита. Интересно, а для этого есть причина? Расскажи о себе. Уже выяснил, что твоя мать умерла, когда тебе было семнадцать. Тот самый папа-инженер вас бросил еще раньше. До совершеннолетия ты жила с отчимом, а потом сразу съехала в университетское общежитие. Но в институте не задержалась, выгнали за непосещаемость. В чем же была причина? Уже тогда начала за деньги взламывать страницы и писать вирусы? Расскажи, Лада. Чтобы тебя понять, мне надо хоть что-нибудь узнать.

Я оторвала взгляд от его лица и перевела на угол потолка. Хорошенько поразмыслила над всеми полученными предложениями и выдала результат:

– Я тут подумала, что пора идти к Ларисе, а потом делать обход по заказам обедов. Чем раньше начну, тем быстрее освоюсь.

– Понял, – он тихо рассмеялся. – Хорошо, когда-нибудь потом поболтаем. О, кстати, тебе же нужен телефон.

Я едва не подскочила на стуле от радости, но моментально притихла, когда увидела, что именно он мне протягивает – вовсе не мой прекрасный смартфон, а какой-то большой кирпич с выдвижной антенной.

– Что это? – ужаснулась я.

Но он положил кирпич поближе ко мне и будто этим закрыл вопрос:

– Важно, что свою главную функцию выполняет. Это так, только по срочному делу позвонить – в скорую помощь или мне. Чего ты так смотришь? Там есть слот для твоей симки, что еще надо?

Я подняла кирпич, изобретенный лет двадцать назад, пощупала резиновые кнопки. Не хотела возмущаться, но не вышло:

– По нему даже сообщение не отправишь!

– Тем лучше, – монстр снова заулыбался. – Будет лишний повод с кем-то поговорить. Лада, ну ты же не думала всерьез, что я тебе выдам девайс, который гипотетически можно подключить к интернету? Над тобой реальный срок маячит, так хоть поблагодари, что избавляю от соблазнов!

– Благодарю, – произнесла я таким тоном, чтобы не усомнился – я желаю ему мучительной смерти. – Только вы не мою задницу прикрываете, а свою – ведь отмазали меня под вашу ответственность.

– И для чего я это сделал? – его глаза сделались внимательнее, словно ответ на это пустозвонство был каким-то ключевым.

– Чтобы издеваться, конечно. Или проводить какой-то эксперимент. Видимо, зажрались, другие развлечения закончились.

– Лада, – он произносил мое имя мягко и вкрадчиво. – А тебе не приходило в голову, что все не так? Что вчера я посмотрел на тебя, и мне стало не все равно? Крест на твоей жизни система поставила бы без раздумий, ты сама его уже нарисовала, а мне просто сделалось не все равно. Такое случается с людьми. Хотя откуда тебе знать, что случается с людьми?

– Ясно. Бездомные котята на улицах закончились, выбор пал на меня. И если вы пять минут помолчите, Глебарисыч, то я наконец-то добью эти ваши документы.

Он с улыбкой кивнул.

– Ручкой-то писать умеешь?

Я показала ему клык, чтобы уже соизволил заткнуться.

Забрав кирпич, который ни в один карман не помещался, я спешила покинуть кабинет, чтобы снова изображать из себя усердную работницу. Но Глеб встал вслед за мной и остановил: