Ставка на тело

и оборвалось, по телу прокатилась волна сладкой дрожи. Я облизала губы и медленно развела колени. Фил втянул носом воздух и начал расстегивать пуговицы, не спуская с меня горящих глаз. Лед и пламя. Мокрые,

Тш-ш-ш, – он жарко выдохнул в ухо. – Уроню… Задрав юбку до талии, он крепче прижал меня к себе одной рукой, вторую засунул мне между ног. Я взвизгнула, изо всех сил сдвинув коленки. Будто это могло ему помешать! Мужские пальцы задвигались, надавливая, тиская, поглаживая через трусики, и от этой грубой ласки моментально похолодело в спине, а в животе стало томительно жарко. Это было приятно. Нет, это было отвратительно, мерзко, невозможно. Но почему-то вызывало отклик. – Пре-кра-ти… – прошипела я, задыхаясь, чувствуя, как от предательской слабости подгибаются колени, и мутится в голове. – Я не хочу… – Врешь, – перебили насмешливо. – Ты мокрая.

«зеро» никто не ставил. «Игроки» разочарованно выдохнули

на кровать и тут же петля чего-то гладкого, мягкого

сторону объектива. Вряд ли фотографировала женщина, если только она не баскетболистка: ракурс был сверху вниз, значит, снимавший был