Мужики воскресают по вторникам

Глава 1

Лучшая работа – это, без всякого сомнения, высокооплачиваемое хобби. Жаль, что я так и не нашла того, кто будет мне платить за просмотр сериалов. Поэтому, хочется или нет, а приходится заниматься тем, что любишь чуть меньше.

Вы кассир в супермаркете? Или бухгалтер в небольшой фирме? А, может быть, вам повезло работать учителем в школе или воспитателем в детском саду? Зарплата не радует, а обязанностей хватает на целое подразделение сотрудников? Вспомните, что есть те, кто и за такую работу готов сражаться, и идите трудиться с улыбкой на лице. Когда-то я работала простым мастером в салоне красоты, но недавно моя жизнь изменилась, и теперь не получится рассказать о себе в двух словах.

Я тщательно намылила руки темно-коричневым вонючим бруском хозяйственного мыла, потерла щеточкой ногти и подставила ладони под струи горячей воды. Затем я сняла халат и шапочку и повторила процедуру, после чего щедро плеснула на руки остро пахнущий спиртом антисептический гель и размазала его по пальцам.

Рабочий день окончен, и можно отправляться домой.

Я натянула лыжные штаны прямо на джинсы, нырнула в теплый свитер с огромным воротником и зашнуровала массивные ботинки на натуральном меху. Морозы стояли уже целый месяц, хотя синоптики каждый день обещали потепление. Приходилось утепляться, как в экспедицию на Северный Полюс, даже выходя до магазина.

Я застегнула пуховик и со вздохом нахлобучила шапку. В моей спортивной экипировке эта шапка – какой-то кошмар. Мало того, что она старая и уродливая, так она еще и по цвету совершенно не соответствует моей одежде. Вот уже третий год я собираюсь купить новую, а эту выбросить, но почему-то каждый раз не получается. Наверное, она заговоренная.

На улице уже смеркалось, и, кажется, стало еще холоднее. Я втянула голову в плечи, уткнулась носом в воротник свитера, затолкала руки поглубже в карманы и быстрым шагом двинулась в сторону остановки. Несколько лет назад я продала подаренный отцом старенький автомобиль, а деньги удачно вложила в валюту, хотя все знакомые кричали:

– Ты с ума сошла? Доллар сейчас нестабилен! Надо подождать, пока он не упадет!

Не знаю, какой именно черт дернул меня пойти и все-таки вложить деревянные в зеленые, но жизнь показала, что финансовые аналитики из моих знакомых чуть хуже, чем плохие. Довольно быстро и внезапно мой вклад вырос почти в два раза. Сначала меня это радовало, а потом стало тяготить – а вдруг снова скачок валюты, и останусь я ни с чем? Здраво рассудив, что доллар может упасть, а новостройка – вряд ли, я взяла долевое. Еще пару лет мучительного ожидания, и я получила вожделенные ключи!

Я вздохнула свободно. В собственной двухкомнатной квартире! Как в сказке, была я лисичкой со скалочкой, а стала – с квартирочкой…

Правда, не все было так уж радужно. Когда я ввязывалась в эту финансовую авантюру, я рассчитывала, что моей зарплаты парикмахера и мастера по маникюру должно хватать и на платежи по ипотеке, и на оплату коммунальных расходов, и даже на проживание. А выяснилось, что математик из меня еще хуже, чем финансовые аналитики из моих друзей. Не оставалось не только свободных денег, но даже нужды первой необходимости приходилось делить на «совсем-совсем первой», «честно-честно первой», «первой, хотя…» и «первой, но подождет еще»!

Минимальный ремонт и покупка необходимой мебели загнали меня еще в один кредит, а кредитная карта начала сниться в кошмарах. Она гналась за мной и вопила: «Погаси меня, я вся горю!»

Пришлось срочно проходить курсы повышения квалификации и становиться визажистом. К сожалению, и это не сильно улучшило мое положение. Ни дополнительные смены, ни собственная группа в самой популярной социальной сети не принесли ожидаемого дохода. Частных клиентов было совсем мало, за первый месяц – всего две невесты с макияжем и прической, а уж покрытие ногтей гель-лаком и вовсе никого не интересовало. Финансовая яма превращалась в черную дыру, которая стремительно вытягивала из меня все ресурсы, особенно моральные.

Мой мир превратился в вечную погоню за заработком. И, чем больше усилий я прилагала, тем хуже становились дела. Я перестала высыпаться, питалась самыми дешевыми продуктами по акции, не заходила в магазины с одеждой. Находить в себе силы улыбаться клиентам становилось все сложнее. Хотелось просто рыдать, завернувшись в плед.

Но тут на моем пути встретилась Марина – серьезная и деловая выпускница юридического, которой срочно требовалось жилье к лету после выселения из общаги. И, хотя я высоко ценила свое уединение, трезво рассудив, что две комнаты мне одной ни к чему, да и дома я бываю сравнительно редко, я сдала одну из комнат девушке. Никаких условий по поводу компаний, мужчин и громкой музыки я не ставила, но в этом и не было никакой необходимости – Марина вела себя более, чем пристойно. Она устроилась каким-то секретарем в полицию и целыми днями пропадала на службе, а в свободное время тихо сидела за компьютером, пополняя свой багаж знаний. В силу возраста она любила и повеселиться, и даже, порой, не приходила домой ночевать, однако ни одного кавалера в моей квартире ни разу не осталось на ночь.

Ее скромные платежи позволили мне на какое-то время вздохнуть немного свободнее, а питание на двоих оказалось намного выгоднее. Но все же, это была капля в море. Несмотря на то, что в летний период с частными заказами было немного получше – по одной, а то и по две невесты в неделю – жить легче мне не стало.

Выход оставался один – сменить работу. Как ни жаль было бросать привычное место, но пришлось открывать сайт с вакансиями. Новое место я нашла подозрительно быстро. Зарплату за шестичасовой рабочий день там предлагали такую, что я согласилась, не раздумывая и не узнавая, в чем будет заключаться моя задача.

Автобус резко затормозил, выдернув меня из воспоминаний.

– Конечная! – рявкнул кондуктор.

Я вышла, поскользнулась и шлепнулась, больно приложившись коленом об лед. Водитель не обратил внимания на отползающую в ужасе пассажирку и поехал на стоянку.

– Отлично, – прошипела я. – Спасибо, что хоть на колесо не намотал!

Я огляделась вокруг, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей своего позора и быстро поднялась на ноги, отряхиваясь. Настроение, такое хорошее еще буквально час назад, стремительно рухнуло до отметки ниже нуля. Терпеть не могу общественный транспорт. Да, сейчас у меня в кошельке намного веселее, чем пару лет назад, но на автомобиль откладывать пока не получается. Каждый раз, когда я об этом задумываюсь, на меня нападает хандра.

Марина еще не пришла с работы, поэтому поделиться горем было не с кем. Я помылась, переоделась и легла на диван, включив очередной комедийный сериал про молодежь.

Раньше я обожала детективные и медицинские криминальные истории и могла пересматривать каждый сезон несколько раз, но с тех пор, как сменила работу, я стала относиться к фону для досуга несколько иначе.

Да и к свободному времени я стала относиться иначе. Теперь я предпочитаю находиться в энергосберегающем режиме при любой возможности. Поваляться на диване для меня увлекательнее похода в кино.

Пара часов пролетели незаметно, я настолько погрузилась в выдуманный мир богатых ребят-прожигателей жизни, что не услышала, как открылась дверь.

– Витек, привет! – буркнула Марина из коридора.

– Привет, – подскочила я. – Чего это ты так поздно? Операция «Мобилизация»?

– Нет у нас такой операции, – угрюмо шмыгнула носом соседка. – Автобус, гад, прямо перед носом ушел! А следующий подошел только через полчаса. Замерзла, как Каштанка на помойке!

– Иди в душ, погрейся, – посоветовала я. – А я пока чайку вскипячу. Кстати, у нас на ужин блинчики.

– Домашние? – с надеждой крикнула из ванной Маринка.

– Увы. Из магазина. Зато акционные, со скидкой!

Вы не ослышались, Марина зовет меня Витек. И остальные зовут точно так же, хотя мое имя – Виталия. Красивое, необычное имя, которое можно было бы сократить как-то более женственно. Но стоит только сказать людям, что тебе что-то не нравится, как они начнут это делать с удвоенной энергией.

Еще и поглядывать будут злорадно – а точно ли их стрелы достигают цели? Бороться с этим бесполезно. Я привыкла. Витек, так Витек.

Марина быстро оттаяла под горячим душем и вышла на кухню в уже достаточно благодушном настроении.

– Как твои кадаврики?

– Как живые, – хмыкнула я.

Я зову их клиентами, а Маринка ласково величает то кадавриками, то жмуриками.

Да, теперь я делаю красивыми тех, перед кем открыт лишь последний путь. Я работаю гримером в агентстве ритуальных услуг «Тихий Ангел». Уже не первый год я причесываю, гримирую и делаю маникюр самым тихим и нетребовательным клиентам на свете.

Пять дней в неделю я провожу в скромном последнем пристанище несчастных, приводя их в порядок перед скорбной церемонией. Мне платят очень приличные деньги, к тому же, мой рабочий день обычно заканчивается в четыре часа, а путь до дома занимает не больше двадцати минут на автобусе. Мои выходные дни – пятница и суббота – очень удобны, потому что я могу брать частные заказы от вполне живых и счастливых невест, так что, грех жаловаться!

Не скрою, первое время мне было очень тяжело, но сейчас я привыкла и к своей работе отношусь с пониманием и истинным смирением.

– Давно пришла? – с набитым ртом поинтересовалась подруга.

– Хотелось бы раньше, но нет, – я взглянула на часы. – Сегодня больше, чем обычно. С утра двое, а после обеда еще пятерых, один за другим…

Фирма у нас небольшая. В обычный день у меня двое-трое «клиентов», но начало недели – другое дело. В понедельник и вторник бывает по пять, а то и по шесть похорон, а значит, в воскресенье и понедельник мне приходится основательно задерживаться. Спасибо понимающему начальству и трудовому законодательству – мое рвение оплачивается сполна, поэтому я могу позволить себе и досрочное погашение ипотеки, и почти полноценную жизнь молодой женщины.

Мне уже двадцать девять лет, и я нахожусь, выражаясь современными понятиями, в активном поиске. Молодого человека у меня нет, а с моей работой познакомиться с кем-то довольно проблематично. К тому же, я не слишком красива.

Как профессиональный визажист и парикмахер, я стараюсь выглядеть достойно, но природа щедро наделила меня крупным бесформенным носом и пожадничала на глаза – они у меня маленькие и невыразительные. Все мои профессиональные приемы оказываются практически бессильны. Ко мне не подходят знакомиться в кафе, а если такое и случается, то я достаюсь тому приятелю, который пришел «за компанию». Я – та самая «страшненькая подружка», которую обычно отвлекает друг, пока его товарищ «клеит» симпатичную девчонку.

Из-за этого у меня давно сложился прочный комплекс неполноценности, а из него плавно выросла ненависть к мужской части населения. Поэтому на этих – отвлекающих – я огрызаюсь и вообще веду себя довольно дерзко и вызывающе. Понятно, что с таким скверным характером шансов обзавестись бойфрендом у меня почти никаких. Если даже и удается привлечь кого-то своей неординарностью и свободой самовыражения, то они быстро сбегают, услышав о моем месте работы.

Одна мудрая дама как-то влезла со своим полезным советом в мою жизнь и довольно бесцеремонно заявила, что во мне недостаточно женственности и дипломатии. В результате, она была безжалостно послана по самому некрасивому и далекому адресу. Не люблю, знаете ли, разочаровывать людей. Коли ее мнение обо мне было нелицеприятным, я тут же доказала ей, что она не ошибается.

Когда я работала с живыми клиентами, я старательно улыбалась даже в самые тяжелые времена и сохраняла невозмутимость. Да и теперь, разукрашивая невест перед свадьбами, я вполне отдаю себе отчет в том, что с ними нельзя быть собой и хамить. Зато с теми, кто не платит мне деньги, я могу вести себя так, как посчитаю нужным. Друзей у меня немного, зато все они прекрасно знают, какая я есть, и не питают иллюзий.

Мы поужинали. Маринка осталась мыть посуду, а я решила лечь пораньше. Если не выспаться в самом начале недели, то потом будет тяжело до самых выходных. А на них у меня уже огромные планы – в пятницу сразу две счастливые невесты желают блистать в главный день своей жизни. С самого раннего утра мне предстоит собирать красавиц к торжеству. Хорошо, что живут они в одном районе, и времени мне должно хватить на обеих.

По правде говоря, сейчас особой необходимости брать дополнительную работу у меня нет – не голодаю, не скитаюсь. Но, во-первых, денег много не бывает, а во-вторых, я не хочу совсем отвыкнуть от живых. Хотя я уже иногда вздрагиваю, когда клиент начинает со мной разговаривать.

Глава 2

С утра я никогда не тороплюсь на работу и регулярно опаздываю на полчаса, а то и на час. Мне нет необходимости приходить рано – моя работа начинается после того, как Семен выполнит свою.

Семен Колосков – наш мойщик. Огромный, почти двухметровый мужик с косой саженью в плечах внушает ужас одним своим видом. Он занимается тем, что обмывает и одевает наших безмолвных клиентов. Для такой работы нужна необычайная сила, а ею наш Сема не обделен. Когда-то в прошлой жизни он служил в горячих точках, поэтому покойниками его не напугаешь. Из-за контузии и слегка пошатнувшейся психики Сема не смог устроиться на престижную работу, а идти туда, куда идут все бывшие солдаты – в охрану, он не захотел.

Пожалуй, он единственный старожил в нашей конторе. Текучка здесь страшная, не каждый способен выдержать столько человеческого горя, поэтому девочки администраторы меняются у нас почти каждый месяц. Я прижилась здесь лишь потому, что у меня не было иного выхода, а Сема – потому что его практически невозможно вывести из равновесия. Ну, и еще немного из-за подотчетного спирта. Но это – большой секрет!

Кстати, ругать за опоздания меня абсолютно некому. Наша начальница Магдалена – из породы перелетных птиц. Она проводит за границей едва ли не больше времени, чем в России. То она ездит в гости к своим детям, которые грызут гранит науки за рубежом, то катается на горных лыжах, то просто греется на пляже в тропиках. Когда она приезжает на родину, к мужу, который совершенно не выносит поездок, она сначала радуется тому, как здесь все привычно и хорошо, а потом начинает тосковать и уже через пару недель снова собирает чемоданы. Буквально позавчера Магда вновь отбыла на отдых, оставив на нас с Семой все дела.

– Утро, – лаконично поздоровался Семен.

– Взаимно, – кивнула я. – Что у нас?

– Танцуй! – приказал мойщик.

– Да ладно, – надулась я. – Может еще и через обруч попрыгать?

– Танцуй! – непреклонно заявил он.

Я вздохнула и замахала руками, притопывая ногами и импровизируя танец.

– Вообще-то, я хотел стриптиз, но так – тоже ничего, – удовлетворенно покивал Сема. – На сегодня – один. После обеда можно домой, я уже отпросил нас у Магды!

– Ю-ху! – уже более искренне затанцевала я. – Домой! Дождешься меня?

– Трусиха. Тут же остается Анжела. Или как там ее? Ну, новенькая.

– Ты же знаешь, я не боюсь, – обиделась я. – Просто скучно одной, а Анжела далеко, да и не о чем с ней разговаривать.

– Ладно, – он похлопал меня по плечу своей рукой, размером с лопату и, насвистывая, пошел в моечную. – Но ты тогда тоже со мной потусуйся.

– По рукам! А кто у нас? Женщина?

Мы вошли в небольшое помещение без окон, с дырками в полу и большим каменным столом, на котором уже лежал клиент, завернутый в простыню.

– О, – огорчилась я. – Мужик. Не хочу смотреть на голые причиндалы!

– Капризуля, – вздохнул Сема. – А женские причиндалы тебе больше нравятся?

– Никакие не нравятся! Ты мне одетых отдаешь, вот одетого и давай!

Я шагнула к столу и посмотрела на мужика.

– Надо же, как живой.

– Ага!

Семен отошел к столу, где лежали сопроводительные документы, и открыл папку.

– Симпатичный какой, – горько вздохнула я. – Жаль парня, молодой совсем.

– Сорок шесть, вообще-то, – буркнул Сема. – Мне сорок два, но меня парнем никто не зовет.

– Сколько? – изумилась я и подошла ближе к покойнику. – Не гони! Ему не больше тридцати!

– Смерть меняет людей…

– Первый раз вижу, чтобы в лучшую сторону!

– Не веришь? Гляди – Ткачев Петр Юрьевич, семьдесят седьмого года рождения.

– Хм, и правда… Веган, наверное. Хорошо сохранился!

Я перевернула страницу и уставилась на фото.

– Странно, а тут выглядит на все свои сорок с гаком. Так, так, восемь ножевых ранений! Кого-то он сильно разозлил… Ужас, разрыв аорты, разрыв селезенки, перфорация желудка… Убийца был очень жесток, весь живот ему истыкал!

– Витек, – осипшим голосом вдруг прошептал Семен, глядя куда-то за мою спину на покойника. – Вить, он пошевелился!

– Ха-ха, – я саркастически растянула губы в ухмылке. – Очень смешно.

– Витя, – продолжал ломать комедию Сема. – Я серьезно, он шевельнулся! И глаза открыл!

Я спокойно повернулась в сторону Петра Юрьевича. Естественно, его глаза были закрыты. Колоскову этого показалось мало, и он пошел дальше:

– Вить, он их закрыл.

Сема был очень убедителен, он даже побледнел от усердия. Я рассердилась:

– Ну, хватит! Иначе уйду, будешь один тут со скуки на стены лезть!

Сзади послышался то ли стон, то ли вздох. Я моментально обернулась и почувствовала, как на затылке зашевелились волосы. Покойник, сопя, стал медленно вытаскивать руку из-под простыни. Мое сердце остановилось, а в желудке что-то сжалось в тугую пружину.

– Зомби! – заорал Семен, сгреб меня в охапку и вылетел в коридор.

– Мамочки! – заверещала я, вырываясь из Семиных рук. Он неожиданно отпустил меня, и я с размаху врезалась в косяк лбом. Тряхнув головой, я поползла по коридору от двери в тупик. Если бы в этот момент я могла соображать, я кинулась бы в другую сторону – к выходу, но мозги вместе с пространственной ориентацией отключились, поэтому я в ужасе забилась в угол и закрыла лицо руками.

Сема захлопнул пластиковую дверь и повернул ручку. Изнутри в дверь заколотили:

– Эй, открывайте!

– Ааа! – завизжала я от ужаса.

Семен прижал дверь плечом и принялся истово ее крестить:

– Сгинь! Пропади!

– Открывайте! – не унимался покойник.

Я не могу сказать, что верю в бога, но иного выхода я не увидела и тоже начала креститься, стуча зубами. Семен неожиданно заорал:

– Отче наш, не беси на небеси!

– Не богухульствуй! – затряслась я. – Не умеешь молиться, прогоняй его матом! Мне бабушка говорила, что нечисть боится мата!

– Выпустите меня, – выл за дверью Петр Юрьевич, мечтая полакомиться нашими мозгами. Я крестилась и почему-то думала о том, что если описаюсь прямо на пол от страха, то будет очень стыдно даже после неизбежной и мучительной смерти от рук зомби.

– Пошел на..! – рыкнул на него Сема, подпирая могучим плечом дверь. – Пошел в…! … зомби! Сдохни, гнида!

– Да вы там совсем..? – разозлился упырь и тоже начал материться. – Что за приколы? Немедленно открывайте!

– Пошел на …!

Я обшарила взглядом стены, прикидывая, чем мы будем отбиваться, если ему удастся выбраться на волю. Огнетушитель? Но он пластиковый. Хотя, можно залить ему морду пеной. Это даст нам возможность добежать до Анжелы и вызвать подмогу.

– Помогите! Выпустите меня! – стал биться о закаленное стекло покойник, придерживая на груди простыню. – Люди! Полиция!

– Полиция? – я так удивилась, что даже перестала трястись. Зомби зовет стражей порядка?

– Пошел на …! – не умолкал Сема.

Абсурдность ситуации привела меня в чувство. Разве я получала высшее образование для того, чтобы верить в сказки об оживших мертвецах? Мужик за дверью, очевидно, живее дедушки Ленина и Цоя вместе взятых. Вот только выяснить, что он тут делает, можно лишь поговорив. Я встала и медленно подошла к двери, приглядываясь к буйному покойнику. Тот продолжал ломиться в дверь и ругаться отборным матом. На каждую его реплику Сема симметрично посылал по известному направлению.

– Тихо! – рявкнула я. – Молчать, оба!

Как ни странно, они оба мгновенно замолкли и уставились на меня. Семен продолжал держать дверь, а Петр Юрьевич прижался лбом к стеклу.

– Подышите на стекло, – попросила я его. Тот молча повиновался, и я повернулась к Семе. – Смотри – запотело. Он живой.

– Живой, – удивленно подтвердил Ткачев. – Выпустите меня, придурки!

Я пропустила хамство мимо ушей и скомандовала Семену:

– Открывай дверь!

– Не, – замотал он головой. – Не может человек после восьми ножевых и вскрытия остаться живым!

Ко мне окончательно вернулась способность соображать, поэтому я повернулась к тоскующему за стеклом Петру.

– Шаг назад и сними простыню, живо!

Тот возмущенно вытаращил глаза, но сделал то, что я просила, оставшись полностью голым. Молодое красивое тело, без малейших признаков ножевых ранений или анатомических разрезов предстало перед нами во всех подробностях.

– Ну, видишь? – толкнула я Семена в бок. – Это не он! Ложная тревога!

– Офигеть, – выдохнул мойщик и посторонился, открывая. – Вот так номер, чтоб я помер, тьфу-тьфу-тьфу на мой поганый язык!

Бывший покойник живо схватил простыню и бросился к выходу, но Сема тут же загородил выход могучим торсом. Петр с размаху врезался в Колоскова, отпружинил, как резиновый мячик и грохнулся на пол. Я молча наблюдала за тем, как он неловко собирает конечности и заматывается в саван. Бесполезно его ловить и пытаться помочь. Ладно себя покалечит, а ну как меня? Пусть вон об Семена бьется, а я с ним и издалека могу пообщаться.

– Холодно! – пожаловался он и заистерил. – Где я, и кто вы? Что вы со мной сделаете? Вы хотите похитить мои почки? Я больной, я весь больной, пиелонефрит, цирроз печени, обструкция легких, кровь вообще вся совсем-совсем больная, ужасная кровь! И вирус СПИДа еще! И гепатит!

– Спокойно! Молчать, слушать, – рявкнула я. – Ты в агентстве ритуальных услуг «Тихий Ангел». Я – гример, а Сема – мойщик. Нам не нужны твои почки, у нас своих по комплекту.

– Я в морге? – еще больше запаниковал парень. – Почему? Зачем? Кто вы такие?

– Да не ори! Ты сам кто такой? – задал встречный вопрос уже успокоившийся Семен. – Мы тебе представились, а ты нам – нет. Ты – Петр Юрьевич?

– Нет, – замотал головой он. – Вы ошиблись, вы меня перепутали. Я не сделал никому ничего плохого! Отпустите меня, а?

Я вообще не переношу вида психующих мужиков. Для меня мужчина должен оставаться каменной стеной, нерушимой скалой и эталоном выдержки даже в самой нелепой ситуации, а этот ведет себя, как маленькая девочка. Вместо конструктивного диалога несет какую-то пургу и вносит сумятицу в рабочий процесс.

– Кому ты нужен, – махнула я рукой. – Вали на все четыре стороны! Только в простыню получше замотайся, на дворе февраль. Простудишься, и к списку твоих диагнозов добавится пневмония.

– Так не положено, – заартачился Колосков. – У меня должностная инструкция, в конце концов! Не полагается позволять покойным самовольно покидать рабочие помещения. Я лично их транспортирую, мне за это деньги платят!

– Холодно, – снова заныл бывший покойник.

– До тебя никто не жаловался, – съязвил Семен.

– Пойдемте в кабинет, – я мотнула головой в сторону двери и нерешительно замялась. – Там хотя бы есть, где присесть. Да и обстановка душевнее.

В наших рабочих помещениях действительно довольно прохладно. У меня постоянно мерзнут руки, когда я гримирую клиентов, но по-другому нельзя. Температурный режим должен поддерживаться, иначе произойдет непоправимое. У нас хорошие кондиционеры, которые регулярно чистят, но, все равно, и в моечной, и в гримерной стоит характерный запах, хоть и очень слабый. Первое время меня от него сильно тошнило, но сейчас я перестала обращать внимание.

А вот в кабинете у нас тепло, есть холодильник, чайник, микроволновка, телевизор, компьютер – все, что нужно усталым работникам в перерывах. Находясь внутри, никогда не подумаешь, что за соседней стеной лежит пара-тройка мертвецов в разной степени готовности к погребению. У нас можно принять душ и даже поспать на большом удобном диване! Правда, я никогда не моюсь и не сплю на работе – терплю до дома.

Мы зашли в кабинет, и я кивком указала парню на диван, а сама достала из шкафа три кружки и щелкнула тумблером чайника.

– Как зовут-то тебя? – я ободряюще улыбнулась нашему гостю.

– Тарас, – он обнял себя за плечи, пытаясь согреться.

Сема достал из кармана прозрачную бутылочку и быстро наполнил два малюсеньких пластиковых стаканчика. Когда он успел их достать из тумбочки – загадка. Я возмущенно на него посмотрела – пить с покойниками на рабочем месте – это уже за гранью добра и зла.

– За знакомство, Тарас! – Колосков провозгласил тост и немедленно опрокинул в себя содержимое. Тарас, поколебавшись, тоже сделал глоток и тут же шумно выдохнул:

– Ого!

– Ага! – довольно зажмурился Сема. – Медицинский спирт! Чистейший ректификат!

– Теплее становится? – проявила я заботу. Тарас поежился, но кивнул.

– Между первой и второй…

– Будет длинный перерыв, – прервала я Семена и отобрала бутылку. – Если ты забыл, у нас огромная проблема. Нам привезли живого! Необходимо вызвать медиков, полицию. Да и Тарас, наверное, хочет домой.

– Точно! – хлопнул себя по коленям Колосков и озадачился. – А зачем тогда ты чайник включила?

– Я проявила радушие и гостеприимство, а ты устроил попойку! Тарасу вообще зря налил! Он же в коме был, вдруг опять впадет? Да и с его набором болячек пить – обречь себя на мучительную, но быструю гибель. Возьмет и сковырнется прямо тут.

– Типун тебе на язык, – испугался Сема. – Но он пил сам, значит мы не при чем.

– Как ты себя чувствуешь? – повернулась я к парню. – Голова не кружится, нигде не болит?

– Нормально, – пожал он плечами. – В туалет немного хочу, поел бы.

Я задумалась. Поговорить мы еще успеем, а вот туалет – дело серьезное. Еще несколько минут назад я и сама могла опозориться перед двумя мужиками.

– Так, ты, Тарас, иди вон в ту белую дверь. Там душ и туалет. Изнутри не запирайся, мы подглядывать не будем, но сможем прийти на помощь, если вдруг тебе станет плохо. Приводи себя в порядок, а мы пока найдем тебе что-нибудь вместо савана. Если что – кричи погромче!

Тот подозрительно на меня посмотрел, но желание согреться под душем оказалось сильнее осторожности.

– Вызывай полицию и медиков, а я халат хоть принесу, – разделила я наши с Семеном обязанности, когда Тарас прошлепал босыми ногами в душ. – У нас ведь нет другой одежды?

– Есть пакет вещей Ткачева.

– А Петра Юрьевича во что оденем? Кстати, а он сам где?

– По документам, он у нас в душе моется. Так сказать, самостоятельно выполняет мои прямые обязанности. Слушай, а может, наш Тарасик решил пошутить, вместо Пети прилег…

– Что за глупости? – удивилась я. – Во-первых, он искренне был напуган и удивлен, значит для него это – сюрприз. Во-вторых, а Петю он по дороге в урну для окурков вытряхнул? Это явно кто-то другой пошутил.

– Найти бы этого шутника!

– Нам бы сначала Петю найти! А то родственники заплатили, хотят увидеть усопшего красивым, а мы его про… потеряли! Кстати, предупреди медиков и полицейских, чтоб не перепутали входы, а то вломятся на поминки, скорбящих распугают.

Я оставила Сему разбираться со службами и отправилась в подсобку.

Иногда мы покупаем вещи для клиентов, но чаще всего, работаем с тем, что привозят родственники. Поэтому никакого склада с одеждой и обувью, как в крупных агентствах, у нас нет. Да их и некуда складывать, потому что я все забила расходниками, получив от Магды карт-бланш на покупку необходимого.

Я достала из шкафа новый рабочий темно-синий халат. Кроме этого, мне совсем нечего предложить гостю. В любом случае, придется звонить родственникам Тараса, чтобы они привезли ему вещи и документы.

Он уже закончил, когда я вернулась. Кажется, наш посетитель согрелся и совсем пришел в себя. В халате он выглядел довольно комично, поэтому, несмотря на всю серьезность ситуации, я не могла не улыбнуться, глядя на него. Он перехватил мой взгляд и улыбнулся в ответ. Я смущенно опустила глаза.

Тарас выглядел, как какой-нибудь парнишка из популярного бойзбэнда – светло-русые слегка волнистые волосы, задорно-зеленые глаза, в обрамлении длинных, темных, почти черных ресниц и с такими же темными бровями, аккуратный небольшой нос и пухлые губы. Одна его ровная белозубая улыбка вполне могла бы растопить айсберг, о который разбился «Титаник».

Жаль, что такие парни никогда не обращают внимания на таких, как я. Обычно, у них длинноногие подружки с большим бюстом, надутыми губами и огромными глупыми глазами, типа нашей Анжелы. Даже имя у такой куколки подходящее, не Маша и не Катя, а вот, восхищайтесь, Анжела!

– Виталия, к нам полиция! Что-то случилось? – нарисовалась наша красавица, не успела я о ней подумать. Ее наивные голубые глаза были распахнуты в ужасе, а на щеках играл румянец волнения. Она наткнулась взглядом на полуголого Тараса и заинтересованно улыбнулась.

– Здравствуйте! Я – Анжела, администратор.

– Тарас, – широко улыбнулся в ответ бывший покойник.

Зависть больно царапнула меня за душу, поэтому я слишком грубо велела Анжеле:

– Проводи ментов сюда и иди работать!