Мы начинаем в конце

А вообще мы все – часть грандиозного замысла. У Вселенной свои планы, ничто просто так не происходит. Есть причина, есть следствие.

Душа – она вроде сырой глины; от событий и воспоминаний остаются оттиски, потом застывают – и пожалуйста, вот вам готовая личность

Того, кто спасаться не желает, спасти невозможно

– Снова рука беспокоит, мистер Уокер? – Не только рука. Все тело. Утром по полчаса в кучку собираюсь, чтобы с постели встать.

– Лучше бы была середина, мам. Люди иначе живут. Не надо вот этого – или все, или ничего, или ты тонешь, или по волнам рассекаешь. А ты просто на плаву держись – так ведь почти все делают. Потому что, когда начинаешь тонуть, ты и нас с собой на дно тянешь.

есть люди, которые несут другим боль, а есть те, которые пытаются боль преодолеть и жить дальше. Почему-то судьба неумолимо сталкивает первых со вторыми.

жизнь – это когда тебя кто-то так сильно любит, что готов броситься на защиту.

– Виновность определяется задолго до того, как совершается преступление. Просто люди этого не понимают. Им кажется, у них есть выбор. Потом, когда уже ничего не изменить, они прокручивают ситуацию, лазейки ищут: а если б я вот так поступил, а если б вот этак… На самом деле, повторись всё, человек сделал бы то же самое.

– А она есть вообще – разница между молитвой и желанием? Уок снял фуражку. – Желание загадываешь, когда чего-то хочешь. А молишься о том, что необходимо.

Дачесс прибавила скорости. Отчаянно крутила педали. Зачем, зачем только она уехала? Ворвалась во двор, спрыгнула с велика, рухнувшего прямо на траву. Она не пойдет через холл – проникнет в дом через кухню. Короткая перебежка, пот ручьем по спине. Крыльцо и задняя дверь, и телефонная трубка, ловко легшая в ладонь. И – смех из гостиной. Материнский смех.