Огромная благодарность Елене Викторовне за то, что помогла мне в очередной раз вернуться к тому, чем я по-настоящему люблю заниматься. Лена, ты – лучшая!
От автора:
Я знаю, что начало затянутое и местами чересчур подробное, но всё-таки прошу вас дать моему произведению шанс, и уверяю, что оно вас не разочарует.
А также прошу вас не полениться и оставить комментарий с вашими впечатлениями, не важно, какими именно. Похвала помогает не бросать работу над книгой, а критика мотивирует работать усерднее, чтобы доказать всем, что я могу ещё лучше.
Собственно, ради комментариев я и выкладываю свою книгу на наиболее популярные ресурсы. Я работаю над ней уже шесть лет, из которых действительно работал я над ней в сумме около года. Остальное время я боролся с естественным желанием моего мозга как можно больше сачковать. Последние две недели я уговаривал себя вновь заняться вычиткой, но безуспешно. Зато всего несколько предложений и замечаний от одной из читательниц вновь разожгли творческое пламя, и я понял, что без обратной связи потрачу ещё шесть лет на вычитку, чего я всем своим естеством хотел бы избежать.
Однако, должен вас предупредить, что произведение хоть и полностью готово и написано, выложено здесь не полностью. Несмотря на то, что каждая глава, по сути, являет собой законченную историю, тут отсутствуют четвёртая и шестая главы, и на то есть целых три причины. Первая, это то, что я не оставляю надежду когда-нибудь опубликовать эту книгу, и надеюсь как-то на ней заработать, хоть это далеко не самая приоритетная задача, и поэтому мне нужно оставить для себя хоть какой-то козырь, чтобы заинтересовать издателя. Но, если вдруг найдется достаточное количество людей, жаждущих узнать, чем же всё-таки завершилась эта история (на что я, честно признаться, не особо рассчитываю), я могу выложить текущий вариант шестой главы на платной основе за чисто символическую сумму. Вторая – четвёртая глава до сих пор пребывает в весьма сыром состоянии, потому как её содержание сильно зависело от того, к чему в итоге я приду в шестой главе, поэтому я не стал её причёсывать в своё время. Ну и, кроме того, она никак не влияет на повествование и является разговорно-просветительной (не просто так она именуется «Болтовня»), поэтому в данный момент её можно смело пропустить без какого-либо вреда. Ну и третья, которая следует из первых двух, четвёртая и шестая главы плотно взаимосвязаны, и, если показать их обеих сейчас, то у читателя, закономерно, возникнут вопросы и недопонимания, т.к. в данный момент они не согласованы.
Приятного чтения!
Пролог. Сделка
В небольшой каменной комнате, размером примерно пятнадцать на двадцать шагов, было довольно прохладно. Из одной из длинных стен, той, что находилась слева от входа, серым прямоугольником выпирал массивный камин. За его железной решёткой, расположившись на куче угольков, глядя на своё отражение в стеклянной дверце, вяло отплясывал свой последний танец маленький, слабый огонёк, едва-едва освещая и почти не обогревая комнату. Справа от камина стояла дровница, доверху наполненная сухими поленьями. Слева – стойка со всеми необходимыми каминными принадлежностями. Верхнюю часть камина хозяин приспособил под книжную полку, уставленную различными медицинскими трактатами. Больше ничего в этом помещении не напоминало о принадлежности владельца дома к благородной профессии лекаря. В стене напротив камина находилось хоть и узкое, зато длинное вертикальное окно, защищённое ромбовидной решёткой. У дальней стены, противоположной входу, стоял красивый, расписной комод, а на нём удобно уместилось высокое, овальное зеркало в живописной деревянной раме. В центре комнаты хозяин постелил белоснежный круглый ковёр, на краях которого стояла парочка деревянных резных кресел с удобными мягкими спинками и сиденьями, обрамлёнными твёрдыми подлокотниками. Между кресел стоял круглый стол с единственной, причудливо извивающейся, но вполне устойчивой ножкой.
На одном из сидений расположился человек, одетый в темные походные одежду и плащ. На голове его сидела весьма старая, потрёпанная широкополая шляпа, шнурок которой свободно болтался у него под подбородком. На щеках, ближе к подбородку, его густая, но не слишком длинная борода была заплетена в две аккуратные косички. Выражение его лица по мрачности могло потягаться, пожалуй, разве что только с самой хмурой тучей. Но наиболее примечательной чертой внешности этого человека оказались его глаза. Ведь радужка его правого глаза была тёмной настолько, что чуть ли не сливалась со зрачком, а левого, напротив, посветлела до такой степени, что на фоне остального глазного яблока её можно было различить только по едва заметному светло-карему контуру.
Около камина, важно положив левую руку на свободный уголок книжной полки, а правую заведя за спину, стоял старик. Высокий и стройный, словно кипарис. Его подбородок был приподнят чуть выше обычного, придавая своему владельцу горделивый вид. В его львиной, седой гриве даже самый опытный следопыт не обнаружил бы и единого цветного волоса. А его шикарную, пышную, доходившую до самого пояса, аккуратную бороду украшали длинные и извивающиеся, словно молочная река, косы. Нос старца по размерам и форме напоминал собой миниатюрную гору, а уши походили на крылья бабочки махаона. Так или иначе, больше ничто, кроме тройки этих атрибутов внешности не выдавало в этом человеке его немалый возраст – морщины ещё даже не посмели коснуться его лица, а кожа его не то, что не покрылась пятнами, но и вовсе не побледнела ни на йоту, как у всех прочих, обычных старцев. В общем и целом, этот человек выглядел лет на сорок, тот возраст, когда ты уже успеваешь приобрести эдакую естественную, природную харизму, да и седина уже начинает заявлять права на твои виски, но ты ещё совершенно не походишь на старика. Одет он был в серую мантию, которая совсем не выглядела как те, что обычно носили в гильдии магов, но её владелец как раз таки и старался добиться такого эффекта, намеренно подчеркивая факт своей независимости от указанного сообщества.
Старик и Разноглазый, оба сведя брови, смотрели друг на друга молча, тяжело и неотрывно. Время для них сейчас тянулось точно густой мёд, которого чересчур жадный медведь попытался зачерпнуть из улья побольше, чтобы успеть как следует попировать и сбежать прежде, чем на него обрушится ярость целого роя взбешённых пчёл. Впрочем, ситуация образовалась схожая, но пока что оставалось неясным, кто же примет на себя роль зверя.
Наконец, Разноглазый не выдержал и, отведя взгляд, бросил довольно твёрдым тоном:
– Как она? – Он попытался сделать так, чтобы вопрос прозвучал максимально отрешённо, но не сумел скрыть некоторой виноватости в голосе. Так или иначе, понурым он не выглядел, как минимум потому, что его брови всё ещё оставались грозно сдвинутыми.
Старец посмотрел на него с надменностью и лёгким презрением, и ответил снисходительно, почти насмешливо:
– О, выходит, твоё сердце зачерствело не настолько, насколько я полагал?
Молодой участник разговора стрельнул в сторону собеседника разноцветным взглядом:
– И что, по-твоему, не так с моим сердцем, интересно узнать? – Вкрадчиво уточнил тот.
– Что ж, раньше я полагал, что по твёрдости и цвету оно могло бы посоревноваться с углём, что добывают в шахтах. Теперь же, скорее, с краюхой чёрного хлеба, по нелепости потерянной за печью полтора года назад. – С напускной угодливостью пояснил старец.
Разноглазый ничего не ответил, только слегка кисло скривился, что в сумраке комнаты было почти невозможно заметить.
Тем не менее, седобородый сумел углядеть этот момент, и, высокомерно хмыкнув, добавил:
– Если тебе и вправду интересно положение её дел, то чего же сам тогда не наведался, чтобы осведомиться лично? Тебе пришлось бы выделить на это совсем немного времени.
Разноглазый резко поднял голову, на секунду в его взгляде вспыхнул вызов и готовность ввязаться в перепалку, но в следующий же миг внутри него что-то слегка надломилось, и, протяжно выпустив воздух через ноздри, он говорил смиренно, но всё же с некоторым напором:
– Не было возможности. Сейчас я стараюсь не терять ни минуты, сам понимаешь. – Разноглазый скрестил руки на груди, всем своим видом демонстрируя уверенность в собственной правоте.
Старик хмыкнул, и сжал в кулак руку, до сего момента мирно покоившуюся на каминной полке:
– Когда-то мы потратили на тебя уйму времени и сил, и вот как ты решил нас отблагодарить? – Уголок его рта еле заметно приподнялся, однако, это сильно отразилось на его внешнем виде, и теперь он выглядел торжествующе. – Но теперь пришёл твой черёд. Пора возвращать долги. – Он разжал пальцы, и миролюбиво продемонстрировал внешнюю сторону ладони, добавив снисходительно, почти издевательски. – Конечно же, если ты хочешь получить свои ответы. – Но, сделав короткую паузу, он все-таки решил позволить себе мимолётную слабость, и сказал, слегка наклонив голову и опустив веки. – Она в порядке. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы её жизнь была вне опасности.
– Спасибо. – Кивнув, чуть приглушённым голосом пробормотал собеседник старика, отчего сразу стало понятно, что благодарность была искренней.
Но седобородый всё-таки не смог обойтись без едкого замечания:
– И всё же, ты мог бы приехать и навестить её хоть раз. – Он вновь обернулся человеком, который хорошо осведомлён о своём превосходстве, и не стесняется им пользоваться. – Я бы не причинил тебе никакого вреда. Особенно после того, что тебе удалось выяснить о… Ты знаешь, о чём. – Осёкшись, старик медленно переложил руку с книжной полки себе за спину. – Не ради меня. Только ради неё. – Он повернул голову в сторону окна. – Сколько лет прошло? Шесть? Восемь? Десять?
Разноглазый чуть заметно скривился:
– Будь так добр, не сыпь соль на раны. – Хмуро вставил он, рефлекторно отряхнув рукав своей куртки. – Я и сам прекрасно понимаю, что поступил эгоистично.
– И неблагодарно. – Жёстко закончил старец.
Оба умолкли.
Костерок робко, почти неслышно потрескивал в камине. Он как будто пытался напомнить о себе, используя все оставшиеся силы.
Пауза затягивалась.
В этот раз её прервал старик. Слегка наморщив нос, он придирчиво осмотрел гостя с головы до ног, и спросил с подозрением в голосе:
– Скажи, Доран, ты заплёл эти косички, чтобы подразнить меня? – Он едва заметно качнул головой в сторону бороды собеседника. – Или, может быть, чтобы заставить понервничать?
– Нет. – Разноглазый непроизвольно дотронулся до предмета обсуждения. – Попробовал однажды, просто чтобы подурачиться, и… кхм… посмотреть, есть ли сходство. Неожиданно, но мне понравилось… и ей тоже. – Добавил он после короткой паузы с опаской глядя на старика исподлобья. – Решил оставить.
– Понятно. – Старец за пару шагов переместился к противоположной стороне камина, к стойке с принадлежностями, взял кочергу и пошерудил угли. – Тебе не холодно? – Уточнил он, не оборачиваясь.
– Начинаю замерзать. Будь добр, подбрось ещё дров. – Оглянувшись и зябко потерев руками плечи, попросил Доран, поплотнее укутавшись в свой плащ.
Старик наполовину опустошил дровницу, равномерно разложив дрова внутри камина. Огонёк, уже потерявший всякую надежду на спасение, радостно затрещал, когда заметил, что вокруг него начали появляться новые партнёры для танцев. Старец закрыл стеклянную дверцу, открыл поддувало, и вновь взглянул на своего гостя.
Пока Разноглазый согревался, наблюдая за телодвижениями хозяина дома, он снял с пояса флягу с водой, и, задумчиво глядя куда-то в пустоту, сделал единственный, зато солидный глоток, которым, сам того не заметив, начал полоскать полость рта, чтобы освежиться.
Старик, распрямившись, бросил взгляд на фляжку. Её корпус обтягивала зелёная ткань, на которой, в свою очередь, в самом центре был вышит белыми нитками слишком хорошо знакомый хозяину дома знак – условно изображённое солнце – ровный круг, с исходящими от него в стороны симметрично расположенными лучами. Приняв действия гостя за намёк, он спросил следующее:
– Хочешь чего-нибудь выпить? Или, может быть, поесть? Если я правильно понимаю, ты явился прямиком из порта? – Следующее предложение он произнёс с ехидцей. – Никуда не заглядывал по пути. Как насчёт чая, чтобы согреться? Или, может быть, чего покрепче? Ты ведь любил пиво, если я не ошибаюсь? Сожалею, но ты отсутствовал настолько долго, что я даже успел запамятовать, какой именно сорт ты предпочитал?
– Раньше «Горного Короля». Теперь «Чумазого Землекопа». – Проигнорировав шпильку в свой адрес, спокойно ответил Разноглазый. – Я почти не голоден, да и сейчас уже слишком поздно для еды. Есть на ночь – вредно. – В тот момент он ещё собирался в скором времени отправиться в постель. Но даже не представлял, насколько ошибался.
Хозяин дома коротко хохотнул, на мгновение задрав голову:
– Ха! Но не таким, как мы с тобой. – Он широко улыбнулся, но ненадолго. Однако, ни заострять внимание, ни развивать эту тему он дальше не стал, приняв к сведению пожелание Дорана, и тут же вернулся к теме пива. – На крепкое перешёл, да? – Ухмыльнулся старик. – Хорошо, подожди здесь, я скоро вернусь. – Развернувшись, он язвительно кинул через плечо. – А ты пока располагайся, чувствуй себя как дома.
– Очень смешно. – Совсем коротко усмехнувшись через ноздри, ответил гость.
Старик крепкими, широкими шагами покинул комнату.
Оставшись в одиночестве, Доран посидел ещё немного, глядя стеклянными глазами в огонь, тихонько побарабанивая пальцами по подлокотникам. Вернув флягу на место, он, крякнув, неторопливо поднялся, помогая обеими руками, и подошёл к книгам, занимавшим тёплое местечко над камином, и неторопливо провёл указательным пальцем левой руки по корешкам:
– Старые знакомые. – С ностальгической нежностью в голосе прошептал Разноглазый.
Он взял один трактат и полистал его:
– Мда. – Выдохнул он несколько разочарованно. – Теперь это кажется таким незначительным. Простым. Наверное, даже, очевидным. Вам больше нечего мне предложить. – Задумчиво пробормотал Доран себе под нос, подытожив.
Не обнаружив в книге ничего нового, он захлопнул её, вернул на место, и направился к комоду настолько стремительно, что плащ заколыхался у него за спиной.
Разноглазый явно знал, что ему нужно, и где он может это отыскать. Уверенным движением он открыл один из выдвижных ящиков. Вытащив оттуда стопку каких-то бумаг, он, не проявив к ним и малейшего интереса, бухнул всю кипу на комод. Освободив ящик, гость принялся постукивать костяшками по его днищу. Услышав металлический звяк, Доран ухмыльнулся и с усилием надавил кончиками пальцев на правый край фанерки. Фальшивое дно, служившее прикрытием, сдвинулось. Разноглазый достал его и аккуратно положил рядом с бумагами. Нетерпеливо запустив руку внутрь, он осторожно вытащил из ящика его содержимое.
Предметом поисков не в меру любопытного «гостя» оказалась золотая шестиконечная звезда. Все её лучи держались на круглой золотой сердцевине, и каждый был выполнен из определённого драгоценного камня: алмаза, агата, сапфира, чёрного кварца, изумруда, и рубина. Алмазный и кварцевый лучи оказались длиннее всех остальных. Золотую цепочку, благодаря которой украшение держалось на шее, просунули так, чтобы звезда указывала им на голову владельца.
Доран завороженно вертел украшение пальцами, стараясь поймать отблеск от огня камина каждым лучиком. Он настолько увлёкся изучением звезды, что совершенно не обратил внимания на то, что старик уже вернулся в комнату.
Он держал в руках поднос, на котором стояли две кружки, уже наполненные пивом, и пара пустых фужеров. Рядом с посудой примостились пузатый кувшин с хмельным напитком на случай, если беседа затянется, и гость не откажется от добавки, и распечатанная, но не открытая бутылка вина на случай, если гость, вдруг, изъявил бы желание повысить градус беседы. Стоя в дверном проёме, Хозяин дома, молча наблюдал за хамским поведением гостя:
– Как некультурно, Доран. – Наставническим, и даже несколько разочарованным тоном произнёс хозяин дома, покачав головой, притворившись, что сей акт вандализма его глубоко опечалил.
Разноглазый медленно обернулся, горделиво приподняв подбородок. Всем своим спокойным, и в то же время вызывающим видом он показывал, что не чувствует на себе никакой вины за то, что только что совершил:
– Знаешь, а ведь меня так уже давно никто не называл. – Услышал старик вместо извинений, или хотя бы разъяснений. Он произнёс это так, будто тема со звездой и вовсе никак не касалась хозяина дома.
Седобородый, не проявив никаких признаков беспокойства, прошёл в центр комнаты и поставил поднос на стол:
– Конечно. Ты уже, наверняка, привык к тому, что тебя зовут … – Он выпрямился, и спрятал одну руку за спину, а другую оставил чуть в сторону, согнув мизинец, а остальные пальца расставив веером. – Кстати, как тебя теперь называют? «Командир»? «Капитан»? «Командующий»?
– Разве это важно? – Опустив руку с украшением, спросил Разноглазый.
– Действительно. – Старик посмотрел на звезду так, будто увидел её впервые. – Неужели, только она меня выдала? – Уточнил он безучастно, спрятав вторую руку за спину.
– Нет. Ещё борода. – Пожал плечами Доран. Всем своим видом он намекал, что не собирается расставаться с украшением, по крайней мере до тех пор, пока не получит свои ответы.
– Борода?! – Старик неспешно захохотал, слегка закинув голову назад. У него почти получилось изобразить веселье. Он даже положил руку на живот, но выглядело это крайне неправдоподобно. – Прошло столько лет, а этот старый пройдоха всё ещё помнил, как выглядела моя борода в молодости? – Он снова хохотнул. – Воистину, человеческая память удивительна. Иногда не помнишь, что съел сегодня на завтрак, зато спустя годы можешь помнить глупый детский стишок, или, что более вероятно, припоминать своему приятелю тот случай, когда у него на носу вскочил прыщ, размером с вишнёвую косточку.
Доран нахмурился:
– Думаю, любой, кто знал тебя в молодости, легко вспомнил бы, какую бороду ты носил. Уж слишком она у тебя приметная. – Машинально погладив собственную растительность на лице, он обернулся, чтобы посмотреть на кипу бумаг, которую оставил на комоде. В его тоне зазвучала некая обеспокоенность. – Кстати, о книгах. – Разноглазый бросил на собеседника многозначительный, чуть тревожный взгляд. – Ты больше не писал ничего… особенного?
Дежурная надменная улыбка медленно сползла с лица старца:
– Нет. Только медицинские трактаты, и ещё кое-что в области смежных наук. Та книга была в единственном экземпляре.
– Хорошо. – Доран кивнул. – Это поможет избежать многих проблем.
Проигнорировав последнюю фразу гостя, старик сделал пригласительный жест:
– Присаживайся.
Поигрывая звездой, Разноглазый занял ближайшее к себе кресло, собственно, в нём он и сидел до этого.
Старец, учтиво дождавшись, пока гость примет сидячее положение, занял место напротив него, и, подняв ближайшую к себе полную кружку, произнёс торжественно:
– Что ж, предлагаю выпить за воссоединение после долгой разлуки! Ученика и учителя. – Проговорил он громче обычного, с толикой торжественности в голосе.
Доран молча поднял кружку. Его одолевали смешанные эмоции по поводу сказанного тоста.
Они чокнулись, и каждый сделал по несколько глотков.
Разноглазый вернул кружку на место, и одним движением смахнул пену с усов. После чего обратился к хозяину дома:
– Так как тебя лучше называть? Теперь, когда я знаю правду?
Старик, удобно разложив локти на подлокотниках, совместил кончики пальцев обеих рук, и примирительно-предостережительным тоном призвал собеседника тщательнее следить за тем, о чём он говорит:
– Тише, Доран, – он кивнул головой, – тише. Даже у стен есть уши. –Хозяин дома обвёл помещение многозначительным взглядом, ненадолго задержав взор на окне. – Обращайся ко мне так, как делал это и раньше.
– Понятно. – Ответил гость, сделал небольшой глоток пива, и вернул кружку на место.
Они снова умолкли, пристально глядя друг другу в глаза.
Каждый сверлили другого взглядом. Но они не ненавидели друг друга, о нет! Просто за прошедшие годы их общие воспоминания и представления друг о друге омрачились не самыми приятными, новыми сведениями, а большая часть накопившихся за это время тем для разговоров, которые им ещё только предстояло поднять, отнюдь не улучшала настроения.
Старец глубже уселся в кресло и начал:
– Обсудим личные вопросы позже. Сейчас давай перейдём к делу.
Доран, взглянув на звезду, поводил по одному из её кончиков подушечкой пальца, и положил украшение на стол, рядом со своей кружкой:
– Согласен.
Хозяин дома удовлетворительно кивнул:
– Итак, если бы ты пришёл ко мне вылечить сломанную руку, больной зуб, или любую другую хворь – то получил бы помощь совершенно безвозмездно, как и все остальные. – Он важно приподнял подбородок. – Тем не менее, теперь ты, очевидно, совершенно не нуждаешься в моих услугах. – Он бросил короткий взгляд на руку собеседника. – Тем не менее, ты явился за знаниями. И я более чем уверен, что тебе прекрасно известно, что я ничто не ценю настолько же высоко, насколько свои знания. А знания я обмениваю только на знания. Причём обмен всенепременно должен быть равным. – Он ненадолго поднял в воздух указательный палец. – Однако то, что мне предлагают, я оцениваю самостоятельно, исходя из собственных критериев. И никак иначе.
Разноглазый посмотрел на свои кисти:
– Ты ведь не просто так обратил внимание на мои руки, и упомянул больной зуб, правда? Слишком тонкий намёк, но я его уловил. – Не дожидаясь реакции, он продолжил. – Хорошо. Это справедливо. Обладаю ли я какими-то знаниями, которые мог бы предложить тебе взамен?
– Всё. – Тоном, не приемлющим отказов, заявил старик.
– Что? – Разноглазый приподнял одну бровь. Такой ответ застал его врасплох.
– Всё. – Так же уверенно повторил старец. – Всё о войне и о том, что случилось с мальчишкой Келем. – Последнюю пару слов он произнёс медленно, смакуя каждую буковку.
Доран скривился:
– А Кель для тебя, значит, всё ещё мальчишка? – Его брови придвинулись ещё ближе друг к другу, хотя, казалось, что это было уже невозможно.
– Именно. – В голосе старца зазвучал нажим, подпираемый нотками сдерживаемой ярости, он даже слегка приподнялся, опершись на подлокотники. – Сопливый юнец, который посмел сбежать! Несмотря на всё, что я для него сделал и тот дар, что я ему передал.
Разноглазый взял в левую руку своё правое запястье и продемонстрировал свободную ладонь собеседнику:
– Правда? Теперь ты считаешь это своей заслугой? – Проговорил он спокойным, обличающим тоном. После чего вежливости в его голосе поубавилось, зато появились обвинение, и даже доля презрения. – Как по мне, ты, – он ткнул в сторону бывшего учителя указательным пальцем, – предпочёл бы, чтобы Келя и вовсе не было на свете. И вообще, ты, – он немного согнул локоть, и вновь выбросил вперёд указующий перст, – только и делал, что пытался отнять у него этот… дар. – Последнее слово он произнёс очень выразительно, на выдохе, глядя на старика исподлобья сверкающим взглядом. После чего расслабился, тем самым показав, что не хочет развивать намечающийся конфликт, и готов оборвать на этом текущую тему обсуждения.
Хозяин дома принял подачу, но отразил её немного по-своему:
– О, но ведь сейчас мы говорим не о тебе, Доран, и не о каких-то… особенностях. – Он дважды согнул указательный и средний пальцы на правой руке, показывая, что говорит в переносном значении. – Я имею ввиду знания, который я передал Келю, – он небрежно махнул рукой куда-то в сторону, – о времени, что я на него потратил.
– Так ли много для тебя значит время? – Насмешливо парировал гость.
Старик таинственно улыбнулся:
– Что ж, не могу не отметить, что в этом ты прав. Оно для меня не значит ничего. – И добавил заговорщически. – Почти.
Доран наклонился вперёд:
– Даже то время, что ты провёл с ней? – Произнёс он обвиняющим тоном. На самом деле, он не собирался ловить собеседника в словесную ловушку, но, сам того не заметив, расставил силки, и, когда добыча в них попала, не смог удержаться. К сожалению для самого себя.
Но ни один мускул на лице старика не дрогнул, напротив, он весь обратился в монолит спокойствия, плавающий в океане безмятежности:
– Я считаю её подарком, дарованным мне судьбой, которого я, ко всему прочему, совершенно не достоин. Особенно, после всего того, что успел совершить за свою не самую короткую жизнь. Давай не будем вовлекать её во всё это. Всё-таки она подарила любовь нам обоим, и принижать её достоинства – абсолютное кощунство.
Разноглазый ничего не ответил, так как посчитал замечание хозяина дома вполне справедливым, и всё же где-то в самом тёмном и потаённом уголке его души затаился хоть и маленький, но неприятный осадок от того, что ему удалось выяснить в прошлом. И всё же он предпочёл отмести его и вернуться к делу:
– Ты прекрасно знаешь, что идёт война, и всё равно хочешь, чтобы я тратил кучу времени на то, чтобы рассказать тебе историю, которую ты и так прекрасно знаешь? – Сказал он с неодобрением.
Как бы то ни было, мнение гостя на этот счёт совершенно не волновало хозяина, и он не собирался делать каких-либо поблажек:
– Но, Доран, у меня имеются в достаточном количестве общие сведения обо всех боевых действиях и их последствиях, а также примерный состав армии людей. Мне известно то же, что и всем, по поводу того, что случилось после исчезновения Келя, что к этому привело, и что за собой повлекло. Но мне хочется узнать, что именно произошло. Выслушать твою версию, – он указал пальцами в сторону собеседника, – скажем так, из первых рук. Ведь за каждым сухим официальным отчётом кроется не только правда, но тысяча подробностей и мелочей, которые и делают любое событие по-настоящему интересным. – В глазах седобородого сверкнула искорка мудрости. Он явно знал об этой жизни гораздо больше многих.
– Но у нас нет на это времени. – Посетовал гость.
Старик только развёл руками:
– А ты приехал сюда, в надежде за час обучиться всему тому, над чем я трудился и совершенствовал всю жизнь? Если ты действительно так считаешь, то у меня для тебя плохие новости: ты – глупец. – Он пренебрежительно взмахнул рукой. – И я советую тебе немедленно возвращаться на материк.
Доран хмыкнул, скрестив руки на груди. Так легко отступать он, разумеется, не собирался:
– Моя история отнимет у нас гораздо больше времени, чем твои уроки. – Заявил он с претензией, стараясь набить себе цену, выиграв тем самым хоть немного времени. Хотя и понимал, что вся история его жизни, от самого начала и до сего момента, не идёт ни в какое сравнение даже с крупицей тех сведений, за которыми он сюда явился.
Но старец воспринял эту фразу по-своему, можно сказать, что он сам вывел себя из себя:
– Как ты смеешь противопоставлять свои знания моим?! – Стукнув кулаком по бедному, ни в чём неповинному подлокотнику, хозяин дома выпрямил спину, слегка приподнявшись над сиденьем, и ткнул пальцем в сторону Разноглазого. – Ты просишь меня поведать тебе секреты невероятного могущества! Немыслимой мощи! Приоткрыть завесу над тайной мироздания! Взамен же я лишь прошу рассказать глупую историю, которая медяка ломанного не стоит! И ты, – он впился глазами в собеседника, и проговорил медленно, выбивая каждое слово, – ты ещё смеешь говорить мне, что я слишком много прошу?!
Доран примирительно поднял руки в воздух, и покачал ладонями:
– Ладно-ладно, я признаю – был неправ. Прошу, успокойся. – Несмотря на внешнее хладнокровие, его немного раздосадовало то, что финт не удался. Он опустил руки, и уточнил. – Тебя интересуют конкретные моменты или вся история целиком? – Он выжидательно посмотрел на своего учителя.
Победоносно хмыкнув, старец немедленно привёл себя в порядок, удобно расположился в кресле, положил локти на причитавшееся им место, и совместил кончики пальцев:
– Как я и говорил – всё. Абсолютно всё. С самого начала. – Он говорил неторопливо, явно наслаждаясь недовольством своего ученика. – Особенно хочется услышать, как вы разрешили вопрос, связанный с матерью той девчонки… кажется, Джил?
Доран сдвинул брови – настолько глубокая осведомлённость собеседника о его жизненном пути, не могла не настораживать, и даже вызывала некоторую тревогу и опасения. Разноглазый помрачнел, и произнёс с угрозой в голосе, которую сложно было не заметить:
– Можешь вспоминать о Келе, как о сопливом, неблагодарном мальчишке, – он яростно рассёк ребром ладони воздух, – но не смей так отзываться об Анне.
– Буду отзываться как мне угодно. – Издевательски, буднично ответил старик. – Это ты пришёл ко мне за помощью, а не наоборот.
– Как пожелаешь. – Доран напряжённо выдохнул. Ему крайне не понравилось, куда свернул этот разговор в конечном итоге, но он решил не делать поспешных выводов, да ещё и раньше времени. – Ты уверен, что хочешь услышать всё с самого начала? Завязка этой истории весьма скучна и затянута. Или ты хочешь, чтобы я сразу перешёл к интересной части?
– Будь так добр, в мельчайших подробностях. – Ехидно улыбнулся старик.
Разноглазый очень тихо скрежетнул зубами, но душевного равновесия не потерял. Вместо этого он глубже уселся в кресло, принял удобную для себя позу, и начал свой рассказ:
– Ну что ж, – он вздохнул, – всё началось в порту небезызвестного города Раута…