«Вечер у Клэр» – дебютный роман Гайто Газданова, ставший настоящей удачей молодого писателя. Роман написан от первого лица, но это не автобиографическое произведение, как восприняли его многие критики, это портрет целого поколения, переданный в воспоминаниях русского эмигранта о его детстве и отрочестве, гражданской войне и российской смуте, в которые он оказался втянут, будучи шестнадцатилетним подростком и о его искренней и нежной любви к француженке Клэр, чувства к которой он пронес через всю свою жизнь.
Начал знакомство с творчеством Газданова с этой книги.
Пусть вас не обманывает название, которое подошло бы бульварному роману – произведение таковым, безусловно, не является. Интересно сочетание глубокой рефлексии со сценами обыденной, казалось бы, жизни, прорисованными детализованно и с большой изобразительной силой.
Опыт автора, пусть и в художественной обработке, будет интересен тем, кто хочет больше узнать о времени гражданской войны.
Очень понравилась книга.
Особенно пронзительно слушать её сейчас, в тяжёлые дни.
История повторяется, к сожалению, но люди не делают выводы и повторяют ошибки своих предков.
Очень хочу, чтобы её прочитали мои сыновья, когда подрастут.
Я бы включила её в школьную программу старших классов.
Газданов, как и Набоков – яркий представитель русских писателей-эмигрантов. Несмотря на известность и признание в Европе, к которому он долго шел, работая грузчиком в порту Сен-Дени и таксистом на ночных улицах Парижа, он, как часто бывает, долгое время оставался мало знаком нашей широкой аудитории.
Рефлексивная, лиричная, порой жестокая, но живая и местами экзистенциональная проза о людях, о жизни до и жизни после. До революции. И после прибытия на другие берега.
Если соскучились по красивому русскому языку, а Набоков весь перечитан. Если близка тема истории белой эмиграции и русской культуры, которая с приходом большевиков ушла безвозвратно, советую «Вечер у Клэр», «Ночные дороги», «Призрак Александра Вольфа» и другие произведения
Клюквин вообще изумительный чтец, но для этой книги – ностальгической, трогательной, печальной – его голос подходит идеально.
tommy.shooter, согласен, великолепная начитка!
Боже, как же я рада, что прослушала книгу дальше первых 2 глав. Вначале она показалась такой скучной, но потом автор начал раскрывать главного героя, его детство, семью, вступление в ряды добровольцев. Я обожаю эти словесный обороты, боже какая речь была раньше и как мы деградировали в сравнении с нашими прародителями. Очень рекомендую!
Так бывает, что когда тонет кто-нибудь, то над ним на поверхности появляются пузыри; и тот, кто не видел ушедшего в воду, заметит только пузыри и не придаст им никакого значения; и между тем под водой захлебывается и умирает человек и с пузырями выходит вся его долгая жизнь со множеством чувств, впечатлений, жалости и любви.
… мы проходим каждый день через космические катастрофы, но несчастье в том, что космические катастрофы оставляют нас равнодушными, а малейшее изменение в нашей собственной, такой незначительной, жизни вызывает боль или сожаление, и с этим ничего нельзя поделать.
Всякая любовь есть попытка задержать свою судьбу, это наивная иллюзия короткого бессмертия. И все-таки это, наверное, лучшее, что нам дано знать.
— О чем ты думаешь? — спросил я.
— О том, что мы с тобой так недавно знакомы и что вот, мне кажется, я никогда не знала никого, кто был бы мне ближе, чем ты.
Потом она прибавила:
— Я не всегда буду говорить тебе такие вещи, так что лучше не привыкай.
Она налила в бокалы вино — какое-то особенное, душистое и крепкое, и как ни плохо я разбирался в винах, даже я не мог не заметить, что оно, вероятно, очень хорошее, — и сказала:
— За что мы с тобой выпьем?
— За то, чтобы мы не привыкли, — сказал я.
Она покачала головой, и мы молча выпили.
- У Диккенса где-то есть одна замечательная фраза, - сказал он. - Запомните ее, она стоит этого. Я не помню, как это сказано буквально, но смысл ее такой: нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последнего дыхания.
Отзывы 57