Против лома нет вампира

Tekst
60
Recenzje
Przeczytaj fragment
Oznacz jako przeczytane
Jak czytać książkę po zakupie
Nie masz czasu na czytanie?
Posłuchaj fragmentu
Против лома нет вампира
Против лома нет вампира
− 20%
Otrzymaj 20% rabat na e-booki i audiobooki
Kup zestaw za 21,45  17,16 
Против лома нет вампира
Audio
Против лома нет вампира
Audiobook
Czyta Алла Галицкая
13,74 
Zsynchronizowane z tekstem
Szczegóły
Против лома нет вампира
Czcionka:Mniejsze АаWiększe Aa

Инопланетная жизнь существует.

Доказано алкоголиками.



Вампиры существуют.

Доказано инквизиторами (с использованием истинно христианских методов).


Глава 1,
в которой моя подруга сходит с ума

Все началось в один ничем не примечательный день. Впрочем, в такие дни обычно и происходят судьбоносные события. Я тогда жила как и все девушки моего возраста. Нормальная студентка биофака, девятнадцати лет от роду. Много думала о парнях, меньше – об учебе. Студенты – они и на луне студенты. Пьянки, гулянки, диско и танцы. Плюс еще лекции, зачеты и экзамены. Но кто будет думать о таких мелочах раньше сессии? А до нее оставалось еще три с лишним месяца, и можно было расслабиться.

В тот день я совсем недавно вернулась с рынка. Мама с дедом отдыхали на Кипре, и я оставалась почти сама себе хозяйка. Деньги мне дедушка оставил, но по дому приходилось все делать самой. Покупать, готовить, стирать, гладить, убирать. Все это ужасно занудно. И хозяйничать я не очень люблю. С другой стороны, можно устроить пару вечеринок для приятелей. И никто не будет действовать мне на нервы. Но продукты надо было закупить заранее. Это я и сделала и сейчас чувствовала себя чемпионом среди тяжеловозов. Очень хорошо начинаешь понимать вьючных ослов после визита на оптовый рынок.

Телефон противно запищал, и я привычно сморщила нос. Терпеть не могу телефоны! Все мои подруги используют их для того, чтобы потрепаться, а меня это бесит, бесит, бесит! Лично я считаю, что разговаривать нужно лицом к лицу. И никак иначе. Моя теория такова: любой, даже самый пустой, разговор должен вестись глаза в глаза. Иначе ты можешь наговорить собеседнику такого, что потом год не расхлебаешь. К тому же видеотелефоны в нашем городе пока не появились и появятся только в следующем веке. Так что черт его разберет – кто сидит рядом с твоим собеседником по ту сторону провода. А ведь может сидеть. Может! Я и сама однажды сидела и слушала, какой ушат помоев вылила на мою голову одна из лучших подруг. И такая я, и сякая, и с Андрюшкой Томилиным в туалете целовалась… И гнусная это была неправда! Вовсе мы с ним не целовались! Просто мы водку пили, а он меня резво так загородил от замдиректора по воспитательной работе. Нам все равно влетело, но все-таки меньше, чем за алкоголь. Представьте, каково это: стоять в обнимку и удерживать между телами бутылку и пластиковый стаканчик! Спасибо хоть, что завуч велела мне сперва умыться, а потом выйти из мужского туалета. И уже в коридоре намылила мне шею. Что ж, я не была на нее в претензии! Бутылку-то мы спрятали! И даже успели чесноком зажевать, чтобы эта мымра запаха не почувствовала. Простите, кажется, я сбилась с курса. Так вот, телефоны я не люблю, а если приходится отвечать на звонки, говорю очень коротко и стараюсь побыстрее назначить встречу или развязаться с разговором.

– Да?

– Алле! Юлька, ты?!

Я подняла брови. Что случилось?! Небо на землю грохнулось, а я и не заметила? Чтобы довести до такого состояния мою подругу, требуется по меньшей мере танковый наезд. Все остальное Катьку даже чихнуть не заставит. Что вы хотите – издержки нордического характера и уродского воспитания. Для кого-то ее спокойствие – это хорошие манеры, а для меня – конкретная заторможенность по фазе. Мы постоянно спорим и ссоримся по этому поводу, я называю Катьку горячей эстонской девушкой, а она меня – холодной русской истеричкой. Мы вообще часто ссоримся. Но как бы там ни было, обычно Катька спокойнее слона, а сейчас в ее голосе явственно звучат истерические нотки. Апокалипсис приближается, точно.

– Я. Привет, Катя. Что случилось?

– Юлька, ты можешь через час приехать к вам на дачу?!

Могу, еще как могу. Дома меня никто и ничего не держит. Даже по поводу вечеринки я еще никому не звонила. Вдруг передумаю? Так что в принципе могу и до дачи прокатиться. Правда, что я там делать буду – в середине февраля? Картошку сажать? Не смешно! Ну да ладно! Домик проверю. Замок там на двери вовсе не от честных людей. Открывается в основном с помощью ломика и известной матери. Но у воров может быть и то и другое. С другой стороны – по гололеду да на моих любимых каблуках?! И вообще, по февральскому гололеду, по рытвинам и ухабам? Оно мне нужно? Я-то не вор, мне за это не платят! Попробуем отвертеться!

– Кать, а обязательно на дачу? Моя квартира тебя не устроит? Все равно предки на Канарах отдыхают! Приходи сюда, дома у меня поболтаем?

– Юля, прошу тебя! Пожалуйста, Юлечка-а-а-а-а!

– Катя, кто тебя укусил и за какое место?! – агрессивно поинтересовалась я. Очень захотелось наговорить подруге гадостей. И побольше, побольше! Сейчас поскандалим – и ехать никуда не надо! Ага, размечталась! Я даже придумать ни одной не успела, не то что озвучить!

– Юля-я-а-а-а-а-а…

Слова перешли в конкретные всхлипывания, а потом и в тихий плач. Я вещим местом почувствовала, что дело – дрянь! И рявкнула так, что трубка завибрировала:

– Катька! Молчать!

Катя на том конце провода засопела в трубку. Но хоть не воет – и на этом гран мерси. Попробуйте сами вести конструктивный диалог, когда оппонент, вместо того чтобы выслушать вас и ответить (подробно, спокойно и логично), способен только на три звука «О-о-о-о», «А-а-а-а» и «Ы-ы-ы-ы-ы». Я не могу. Однозначно.

– Катька! Слушай меня внимательно! Одевайся и чеши на дачу. Я там скоро буду! Если опоздаю – подожди чуток. До встречи!

И грохнула трубкой о рычаг. Чует мое сердце – сейчас мне придется выслушать душе- и ушераздирающую историю одной любви. Или не любви? Ладно, придется слушать. Подруга я, наконец, или х… хвост собачий?

В данный момент больше всего мне хотелось быть хвостом. Но потом я сама себе не простила бы. Одеваться пришлось как на пожар. Но мне много времени и не надо. Любимые черные джинсы-клеш, голубой свитер, сапоги на высоких каблуках – при моих метр шестьдесят три это более чем актуально. Я и так на всю группу снизу вверх смотрю, уже растяжение мышц на шее себе нажила. Сверху – коротенькая дубленка, теплый шарф и шапка. Последней в ансамбль вписалась сумочка – и я вылетела прочь, едва не вписавшись сама – лбом в дверной косяк. Но тут ничего не поделаешь. Моя неуклюжесть – это даже не повод для шуток. Это повод для опасений за собственную жизнь. Чем бы я ни занималась – танцами, карате или гимнастикой, – всюду преподаватели ставили мне коровью грацию и слоновье изящество. Куда там танцевать, я даже по комнате пройти не могу, четыре раза не споткнувшись. А все дети в группе смотрели на меня с насмешкой. Понятное дело, что это не прибавляло мне любви к спорту. Увы! Если я ехала на лыжах – то либо ломала их, либо заезжала в сугроб или налетала на дерево. Если каталась на коньках, то сперва весь каток стонал от смеха, а потом начинал потирать синяки и выразительно поглядывать в мою сторону, примериваясь отодрать пару штакетин и использовать их как дубинки. Я никого специально не сбиваю с ног, но стоит мне удобно устроиться и расслабиться в кресле – и три человека из четырех обязательно или споткнутся, или пройдутся по моим ногам. Проверено десятилетием в школе. Учитель физкультуры на уроках обычно сажал меня на скамеечку и слезно просил ни во что не вмешиваться. Ему здоровье дороже. И свобода тоже, он же за учеников отвечает. Я особо не протестовала. Сидела тихонько в уголке и учила какой-нибудь предмет. Благо мозги у меня работали куда лучше рук и ног. Одно утешение у меня все-таки было. Я не толстела. Конечно, не скелет из Бухенвальда, как все фотомодели, но сорок шестой размер на мне сидит как влитой. В самый раз для моего роста! И меня это очень устраивает. Я на последнем дыхании влетела в троллейбус, сунула контролерше под нос проездной и штопором ввинтилась в дальний угол, а там плюхнулась на сиденье и сунула в уши затычки. То есть наушники от МР3. Ехать мне через полгорода – можно и аудиокнигу послушать. Раньше-то я в транспорте читала, а теперь двигаюсь в ногу со временем и читают – мне. Осталось только придумать, как не засыпать под монотонный голос. А то могут и ограбить по дороге.

Дача у нас была в кооперативе «Русский лес». По-моему, название дурацкое, особенно если из всего леса одни посадки остались. Куцые такие, потравленные и порубленные. Но кому что нравится. И потом, у нашей дачи есть и свои плюсы. Расположена она в получасе ходьбы от города. МОЕЙ ходьбы. Вот хожу я очень быстро. Почти бегу. Все меня одергивают и просят идти помедленнее, но мне так больше нравится. Во-первых, быстрая ходьба очень полезна для здоровья. Во-вторых, очень экономит мое драгоценное время. В сутках всего двадцать четыре часа, а успеть нужно повсюду. Вот если бы я шла, как ходят мои родные, я бы опоздала на встречу на полчаса. А так – пришла вовремя. Подумаешь там, красная и запыхавшаяся! Не на конкурс красоты иду – к себе на дачу! А кому не нравится, тех не приглашали.

Катька уже была на месте. И протаптывала дорожку вдоль дач. Судя по ее глубине и длине, либо подруга давно здесь сапоги протирает, либо нервничает до истерики. Да что ж такое могло с ней произойти?! Вроде бы руки-ноги на месте, голова в наличии! А что тогда? А, ладно, чего гадать? Сейчас я все узнаю. Даже то, чего вовсе не хочу. Я издали помахала ей рукой, на ходу выдирая ключи из сумки.

– Здорово, Кать!

– Привет, Юль, – отозвалась она, притоптывая на месте как застоявшаяся лошадь. Мороз? Или нервы?

Я сунула ключ в замок, немного поругалась на него, и мы прошли внутрь. За забором все было нормально. Скамейки убраны, подвалы закрыты, деревья закутаны на зиму. Сугробы по колено, кстати говоря! Я старалась ставить ноги поаккуратнее, но Катька помчалась к домику как лось через любые снега. Ее призрак простуды явно не смущал. Что ж, хозяин – барин. Ее ноги – ее пневмония. Все равно не мне лечить! Домик отпереть было проще. Замок был обмотан тряпками и целлофаном, чтобы не замерз и не забился снегом, так что особых затруднений не возникло. Катька первой влетела в дом, я потопталась на крыльце, стряхивая снег с ботинок, а внутри уже можно почиститься полностью. Надо только притормозить подругу, которая собралась промчаться в домик прямо в сапогах и куртке.

 

Вот так. А нечего в дом грязь таскать!

И веником ее, веником… по одежде и по ногам. Заодно и душу отведу!

Наш дачный дом – это отдельная история. Строил его еще мой дедушка. Лет тридцать назад ему дали участок в кооперативе – и он решительно взялся за молоток и гвозди. Потому что собрался строить дом на века. Как он это делал – отдельная история, полная споров, ссор и семейных скандалов. Но в итоге он победил – и на участке вознесся дом, больше всего напоминающий фильмы ужасов. Высокий, из белого кирпича, купленного задешево прямо с кирпичного завода (я подозревала, что это благодаря дедушкиному другу, который как раз работал завскладом на том самом заводе), в два с половиной этажа плюс подвал и чердак, с железной крышей и двумя трубами. Да, именно с двумя. Одна – от печки, вторая – от камина. Дедушка был уверен, что с нашими перебоями с электричеством мы на даче от голода и холода помрем. А печке электричество не нужно. Только дрова, которые мы запасали в промышленных объемах. А до чего вкусная каша из печки! Те, кто готовит на газовой плите, даже не подозревают, чего лишаются. Да, хлопот много, но вкус… Пальчики оближешь и чугунок проглотишь! А как хорошо студеной весенней ночью спать на ней! Свернувшись в клубок, укрывшись сверху старенькой бабушкиной шубой и подтянув к себе игрушечного кролика Зюку…

От лирических мыслей меня отвлекла Катька.

– Юлька, мне надо с тобой серьезно поговорить.

Я бросила сумку на диван и внимательно посмотрела на подругу. Она разделась и теперь дрожала всем телом.

– Холодно? Погоди минутку, я камин затоплю!

– Юля!

Я проигнорировала начинающуюся истерику.

– Кать, ты пока подумай, с чего начать, подыши, успокойся… Кстати, накинь пока шубку, а то дому время нужно, чтобы прогреться. Я мигом затоплю, и поговорим. Сейчас принесу дрова, а ты пока достань мне все для растопки. Во-он из того шкафчика, рядом с камином. Ну, у которого ручка в форме волчьей головы.

И я смоталась в сарай за дровами. Чуяло мое сердце, что мы тут надолго. Как бы еще не на ночь. Если у Катьки истерика, то с мыслями о доме можно на сегодня проститься. Интересно, что могло ее довести до такого? На моей памяти она ревела только один раз – это когда наша историчка в пятом классе влепила ей незаслуженную тройку в четверти. Мы тогда еще на разборки к директору ходили, я выступала в качестве группы поддержки, а Катька отвечала на спор всю программу третьего класса. Но сейчас-то что такое произошло, что понадобилось меня сюда тащить?! Катька теперь выросла и стала еще сдержаннее. Если бы я не видела ее сейчас собственными глазами, я бы сказала, что до такого состояния ее довести невозможно. Вообще ничем. Даже ядерным взрывом. Но вот она, суровая реальность. Стоит, вся расстроенная, губы дрожат, пальцы трясутся, в глазах слезы, носом хлюпает. Чертовщина какая- то! С этими мыслями я нагребла побольше дров из подвала и вернулась обратно к подруге.

Катька вытащила из ящика газету, спички и бутылку с бензином. Я привычно сложила дрова домиком, подсунула под низ всякую деревянную мелочь и разожгла огонь. Катька в это время забилась в папино кресло и тряслась как осиновый лист. За окном сгущались сумерки. Я подумала, достала из шкафа еще и пару свечек – и зажгла их. Для интимности атмосферы. И потом, пламя свечей очень успокаивает. Я внимательно посмотрела на подругу. Ну что тут сказать? Смотреть на нее было грустно. Обычно Катька – живое воплощение мечты А. Гитлера. Сплошной тезис о превосходстве арийской расы. Высокая, на голову выше меня, блондинка с ярко-голубыми глазами и идеально правильными чертами лица. Добавьте к этому тощую фигуру – и вы получите топ-модель. Но этого еще мало! Ко всему остальному Бог, если он вообще есть, решил не поскупиться в день ее рождения и наделил подругу отличным голосом, слухом, грацией и недюжинным умом. Катька, будучи еще в седьмом классе, щелкала дифференциальные уравнения как семечки. А ее фото висело на доске почета среди лучших учеников школы. Круглая отличница! Гордость класса, надежда семьи, достойный продолжатель рода! Наверное, из всего класса с ней могла дружить только я одна. Почему? Потому что напрочь лишена чувства зависти. Не досталось мне его. Как и красоты, ума, грации и изящества. Но я не унываю. Хотя по жизни я – Катькина противоположность. Попробую беспристрастно описать себя.

Сложная задача, но я справлюсь. Я невысокая, с волосами неопределенно-темного оттенка, лоб у меня слишком высокий, скулы слишком выступают, квадратный подбородок говорит о скрытом упрямстве, а длинный нос – о любопытстве. И это оправданно. Как мне его до сих пор не оторвали – не знаю. Чудом, наверное. Единственное красивое место в моем лице – глаза. Большие и яркие, с густыми длинными ресницами. Мама говорит, что они у меня медного цвета. Я соглашаюсь – мне приятно слышать комплименты. С фигурой мне, правда, повезло. Хоть Катька и говорит, что я могла бы быть и потоньше, на диету я ради ее гитлерюгендских стандартов не сяду! Еще чего не хватало! Дурью маяться! Скажите еще – становиться каждый день на весы и высчитывать калории! Бред сумасшедшего! Не-ет, чтобы похудеть, есть два идеальных средства. Больше двигаться и меньше кушать. А если и в результате этого не похудеешь, значит, природа запрограммировала тебя на этот оптимальный вес и не фиг над собой издеваться. Сброшенные килограммы вернутся с прибавлением. Уж этого я на одноклассницах и одногруппницах насмотрелась с лихвой! Это о внешности. Потом идут мои умственные способности. Катька занималась математикой – и в итоге оказалась на физмате. Я же увлекалась гуманитарными науками и в итоге пошла на биофак. Это был лучший из всех вариантов. Дедушка мог бы купить мне место на экономическом или факультете иностранных языков, но тут во мне взыграли амбиции. Хочу учиться там, куда сама поступлю! А поступила только на биологический. Не слишком престижно. Знаю. Но Катьке я не завидовала. Пусть у нее даже медаль и красный диплом! Зато у меня душевное спокойствие и куча свободного времени.

Но сейчас бы Катьке не позавидовал никто из видевших ее раньше. Волосы были растрепаны, глаза – заплаканы, нос распух от тех же слез, а одежда говорила сама за себя. Из-под длинного голубого свитера крупной вязки виднелась красная футболка. В ушах – какие-то нелепые серьги в виде розочек. Я и не думала, что у Кати такие есть. Да она бы при виде таких сережек днем раньше перекосилась бы и процедила что-то типа «Ну и вульгарщина!». А теперь вдруг надела? Конец света, не иначе! Катька всегда следила за своей одеждой, а что тут?! На сапоги я не обратила внимания, но брюки были в грязи чуть ли не по колено.

– Катя, что случилось? Ты успокоилась? Можешь внятно говорить?

Подруга подняла на меня трагические глаза.

– Юля, я боюсь, что ты мне не поверишь! Но я говорю чистую правду! Честное слово!

– Пока ты мне еще ничего не говоришь, – заметила я.

Катя вздрогнула и как-то ссутулилась. Несколько минут она молчала. Я не торопила ее. Сама разберется и все расскажет. Не стоит мешать ей. И подруга выдала такое, что у меня уши в трубочку завернулись!

– Юль, что ты знаешь о вампирах?

Ну что я могла сказать? Главное в разговорах с больным животным или человеком – разница, поверьте, невелика – это говорить спокойно и серьезно. Я пожала плечами.

– Мало. Мы их пока не проходили.

– А вы проходите вампиров? – Катя подняла голову, в глазах блестело недоверие.

– А что тут удивительного, – пожала я плечами. – Летучие мыши тоже охватываются биологией…

– Да какие там мыши!!! – внезапно рявкнула Катька, грохая кулаком по столу. Жалобно зазвенела ваза. Подсвечник вздрогнул, зашатался и упал бы, если бы я не перехватила его. Но одна свеча все-таки выпала и тут же погасла. Повезло. Я посмотрела на подругу.

– Кать, сбавь обороты! Хотелось бы услышать, в чем твои проблемы, – и услышать о них, сидя в относительно целом доме.

У подруги даже не хватило такта смутиться. Да что с ней такое?! Раньше она бы даже голос не повысила. Она вообще никогда при мне не орала! Честно говоря, я думала, что она орать не умеет. Из нас двоих всегда лезла в драку я, а Катька оттаскивала меня за шиворот от очередной жертвы. Хотя это получалось далеко не всегда. Но чтобы наоборот? Мир сошел с ума! Какая досада!

– Извини, Юль. Но мне и правда тошно.

– Бывает. Так что случилось?

– Юля… – Катя набрала в грудь воздуха. – Я просто не знаю, как это рассказать… Что ты знаешь о вампирах? Если не о мышах, а о людях? Которые в ужастиках, с клыками, крыльями и всем остальным?

О людях? Я задумчиво почесала кончик носа. Кто-то для скачивания информации чешет затылок, а мне больше помогает нос. Наверное, это потому, что он у меня как у Буратино – длинный и любопытный. О людях… Да много чего! Был у моего брата период увлечения ужастиками. Закончился он уже давно, но чего я только не насмотрелась за это время! Вампиры, оборотни, жуки, пауки, анаконды, инопланетяне и мутанты. Если кого-то забыла – прошу прощения. Как говорится, нужное – подчеркнуть, недостающее вписать самим. И точка. Я принялась вываливать информацию.

– Вампиры. Так, ну первое, что приходит на ум, – «Дракула» Брэма Стокера. Пересказывать?

– Я читала, – отказалась Катя.

– Фильм мы вместе смотрели. Френсис Форд Коппола – все-таки крутой режиссер.

– Тоже согласна. И это все?

– Прости, мы сейчас ботанику проходим, – огрызнулась я. – Сказки в школе закончились. Я, конечно, читала и смотрела большую и темную кучу всякой пакости о кровососах, но если все это пересказывать – язык сотрешь до костей! Кто только по вампирам не проезжался! Шесть авторов из десяти фантастических книг. И у всех свое особое мнение. И о самих кровопийцах, и об их способностях, и об их месте жительства. Если так уже необходимо, я сейчас тебе кучу всякой чуши вывалю. Но тебе-то все это ЗАЧЕМ?

Вместо четкого и внятного ответа я получила предложение из восьми непечатных слов. В переводе это означало что-то вроде «не надо бы – не спрашивала бы»!

– Катя, ау-у-у-у-у!

Подруга тряхнула головой, возвращаясь в реальность. А потом, не говоря ни слова, завернула горловину свитера так, что открылась шея. Я пожала плечами.

– И что?

– Смотри сюда! – Катька повернулась ко мне левым боком.

У меня глаза на лоб полезли. На тонкой коже, прямо на сонной артерии, отчетливо выделялись две красные точки.

– Что это?

– Укус вампира.

Не знаю, как вам, а мне хватило, чтобы секунд на восемь уйти в глубокую кому. Вампиры? В двадцать первом веке? Укус в шею? Клыки и кровь? Расскажите кому другому! Я фэнтези, конечно, люблю, но лапшу мне на уши вешать никому не позволю! Может, что-то когда-то и было, но сплыло! Сплыло – и точка! За минутой оцепенения пришла вторая фаза – проверки данных.

– Кать, повтори еще раз, а то я что-то в этой жизни не понимаю. Что у тебя на шее?

– Укус вампира.

От повторения легче не стало. Я бы съязвила, но Катька определенно была на грани. Два слова – и истерика без всяких перчаток. Поэтому я только кивнула головой.

– Хорошо. Укус вампира. А посмотреть поближе можно? Если при свете?

– Можно.

– Я осторожно. – А вдруг укусит в качестве доказательства? Раньше Катька не кусалась, но ведь все когда-то начинают? Вчера он был Мишка Кузнецов из соседней квартиры, а сегодня он на полном серьезе заявляет, что он – Наполеон Бонапарт и требует у правительства ядерную ракету, чтобы стереть с земли Эльбу, дескать, достала она его за время ссылки до печенок и глубже! Так вот, я подошла к подруге и повернула ее шею к огню. Ну что вам сказать? Я все-таки биолог, хотя и второкурсница. И кое-что знаю. Это определенно был укус. Два следа от клыков. Аккуратные такие. Ни разрезов, ни разрывов. Два прокола. Как сапожным шилом ткнули. Увы – это были клыки, а не шило. Правда, чьи это были клыки, я определить не могла. Странный какой-то укус. Интересно, чей он на самом деле? Вслух я этого, понятно, не спросила. Представляю, что сейчас ответила бы подруга на скромную просьбу стряхнуть лапшу с ушей и рассказать, как было на самом деле.

– Согласна. Это укус. И как все произошло?

Я старалась говорить медленно и спокойно. Как с больным животным. Там тоже не так важны слова, как голос. Интонация. Тепло, спокойствие, обещание защиты и помощи. Если вы освоили этот номер – вы уже на тридцать процентов психиатр. Потому что больной человек ничем не отличается от больной свиньи. Даже хуже бывает. Остальные семьдесят процентов (знания, умения, навыки) придут позднее.

 

– Это было ужасно, – медленно произнесла Катька. И опять замолчала. А мне ужасно хотелось потрясти ее как медведь грушу или как-то поторопить скачивание информации, но пришлось промолчать и слегка сжать ее руку. Никогда не торопиться – это второй принцип при работе с теми же животными. Кажется, мы сидели так уже целую вечность. Катька – в кресле, я – рядом с ней, на ковре, сжав ее руку. Потом Катя заговорила. Так медленно, словно каждое слово не рождалось во рту, а поднималось к губам откуда-то из желудка.

– Это было вчера вечером. Вчера была суббота. Ты знаешь, лучше всего гулять по субботам.

Я знала. Другой вопрос, что я терпеть не могла все эти дискотеки. Для танцев я была слишком неуклюжа, музыка меня раздражала, а постоянные запахи табака и алкоголя сводили с ума и доводили до бешенства. Не говоря уже о попытках всяких умников ко мне клеиться. И с чего они взяли, что такие уж остроумные? Поэтому меня приглашали на гулянку, только если она должна была пройти у кого-то на хате. Иногда – у меня. Но обычно я проводила вечера в компании с родными и очередной книжкой. А что говорит Катя? К ней-то это не относилось. Она была звездой всего курса. Одна из очень немногих девушек на физмате, к тому же не кикимора и не блатная дура. Это дорогого стоит. Катюшка пользовалась популярностью и получала от этого огромное удовольствие.

– Мы пошли в «Волчью схватку». Ты знаешь, где это?

Я кивнула. Да, знала. Чисто теоретически. Меня никогда не привлекал разноцветный неон. Хотя их вывеска мне нравилась. На фасаде здания были нарисованы два дерущихся волка – белый и черный. И кто бы их ни рисовал – он был мастером своего дела. Два волка сплелись в смертельной схватке. Когда я проходила или проезжала мимо, мне казалось, что я вижу, как ходят мышцы под разноцветными шкурами. Иногда я даже меняла маршрут, чтобы проехать мимо. Мне это обходилось часа в два потерянного времени, но уж очень хотелось. Почему – потерянного времени? Потому что находилась «Волчья схватка» на самой окраине города. Там когда-то был особняк какого-то графа (да, у нас и графы водились!). Мужик желал жить за городом, подальше от суеты и суматохи. После революции графа извели как антисоциальный и антисоциалистический (какое я умное слово выучила!) элемент, домик приватизировали в пользу государства и разместили там какой-то комитет. Во время Великой Отечественной, когда к нам пришли фашисты, им этот домик тоже очень понравился. И они оборудовали в нем штаб. Там их и похоронили. Граната – вещь хорошая, особенно если она ручная. Рвануло так, что только осколочки от стен остались. Потом, после войны, домик отремонтировали, порядком изуродовав. А после нисхождения на землю русскую благодати в виде демократии и гласности – точно не помню, какой это был год, потому что была тогда маленькая и глупая, но точно не девяносто первый, а позже, так вот, после этого особняк откупил какой-то крутой мэн и затеял там реставрацию. Устроил казино, бар, танцзал, стрип-клуб и еще что-то такое по списку. Закончилась эта перестройка года три назад, а волки на фасаде появились сравнительно недавно. Месяцев четыре-пять назад, от силы полгода.

– Ты ведь там никогда не была?

Я опять кивнула. Не была. И не хочу. Скорее всего, этот клуб ничем не отличается от остальных. Несколько столиков. Танцпол. Кабинка диджея. Может быть, пара закрытых кабинетов. Неинтересно. Вся разница между этими клубами только в оформлении и в продавцах наркотиков.

– Нам сказали, что это – лучший клуб. Разумеется, мы решили войти и насладиться.

– В смысле – пойти и оценить? – уточнила я.

Катя посмотрела на меня, словно я разбуди- ла ее.

– Нет, именно войти и насладиться. Там над входом надпись. Внутри. «Войди и насладись».

– А чем именно – они не уточняют?

– Нет.

– Жалко. Интереснее было бы списком. Ну там, наслаждения налево, наслаждения направо…

– Прекрати свои тупые шуточки! – взвизгнула подруга.

– Как прикажешь.

– Да. Надпись выполнили в разных цветах, готическими буквами. Очень красиво.

Я передернула плечами. На мой вкус лучше было бы так: «Оставь невинность, всяк сюда входящий».

– Хорошо. Вы вошли. Сколько вас было?

– Восемь человек. Я, Наташа, Сережа Клюквин, Сережа Малин, Петя, Саша, Володя и Дима.

– Полный джентльменский набор, – съязвила я. В основном из-за Наташи. Мне она чертовски не нравилась. Наташа была из тех девиц, которые очень умны и гордятся своим умом, как красным знаменем бригады соцтруда. Она готова была каждого тыкать носом в свою золотую медаль и в свой физмат. Что она попыталась однажды проделать и со мной. Ей это удавалось ровно три минуты. На четвертую меня уже не хватило. Я посмотрела на нее умильным взглядом и ответила ей, что даже самой красивой и самой большой медалью прыщи не выведешь. С тех пор она терпеть меня не может. И это вполне взаимно. Тем более что она и правда – пугало в прыщах. Я всегда считала, что Катя ее держит для контраста. Как в том анекдоте. Что радует женщину? Ее красота? Да нет! Что вы! Уродство ее подруги! На фоне которой она сама смотрится секс-символом факультета. Кажется, Наташа тоже это понимала, но сделать ничего не могла. Увы. Что бы она ни надела, как бы ни накрасилась, ей не шло ничего. Абсолютно. Я считала, что лучший выход для нее – это паранджа. И лучше ее гвоздями к черепу прибить.

– Мы заранее заказали столик, посидели, немного выпили, немного потанцевали… Все было как обычно. Ничего особенного.

И почему меня это удивляет?

– По-настоящему все началось где-то после полуночи. Пришла еще одна компания. Знаешь, не из новых русских, но определенно очень богатые. Это было видно не по одежде, а скорее по тому, как они на всех смотрели. С этакой хозяйской брезгливостью. Барство… В их взглядах. Как князья на своих холопов. Или цари на крепостных… Всего их было пятеро. Трое мужчин и две женщины. И все такие… такие странные!

– Почему – странные? – не выдержала я.

– Из-за их манер, одежды, поведения, разговоров… Я не знаю, как это объяснить! Не знаю! НЕ ЗНАЮ!

– Хорошо-хорошо, – я погладила руку подруги. – Кать, посмотри на меня. Все в порядке. Это я, я с тобой, так что больше волноваться не о чем. Договорились? Ты просто расскажи мне все, а я решу, что с этим делать дальше.

Катя всхлипнула. Удалось ли мне ее успокоить? Разве что совсем чуть-чуть. А сама я верю в то, что сказала? Ага, верю. А еще я верю в Господа Бога и Санта-Клауса. Я все больше беспокоилась сама. То, что могло так вывести из себя мою подругу, не может быть обычным происшествием.

– Катюша? Ты в норме?

– Да, к-кажется.

– Ну, раз кажется – перекрестись и попробуй объяснить мне, чем они еще тебя зацепили, кроме высокомерия? Этим по нашим временам никого не удивишь. Ты и сама иногда нос дерешь, да и я грешна.

Катя задумалась. Я наблюдала за ней. Все-таки у подруги математическое мышление. Стоит ей начать вычислять, сопоставлять и складывать – и за нее можно больше не беспокоиться. Мозги сразу придут в норму!

– Юля, я не знаю. У них пластика была другая, как будто они себя сдерживают. Вроде бы им хочется двигаться быстрее и сильнее, а они себя изо всех сил тормозят. И они были бледные.

– Я, например, тоже не успела загореть.

– Это не то. Юля, ты все-таки слегка покрылась загаром за лето. Да ты и смуглая в принципе. А эта компания была молочно-белая. Вообще все. И мужчины, и женщины. Как из девятнадцатого или там восемнадцатого века, когда загар благородных дам считался позором. Белые как бумага.

Я пожала плечами. Может, у них аллергия на прямые солнечные лучи? Кто-то мне рассказывал о такой болезни. Игрушки наследственности. Или они попросту альбиносы?

– Я пошла танцевать. Сперва одна, потом с Сашей. А потом меня пригласил один из этой пятерки. У него не было женщины, и он решил потанцевать со мной. Он мне понравился, и я пошла за ним на танцпол. Мы станцевали не меньше пяти танцев. Почему-то они все время ставили медленную музыку. На четвертом танце я позволила ему поцеловать себя. По-настоящему поцеловать. И ощутила что-то неправильное. Но тогда я не поняла, что именно. А после пятого танца он решил уйти – и я пошла с ним. То есть не так! Я пошла за ним как привязанная! Он мне ничего не говорил, ни о чем не просил, просто посмотрел – и я пошла!