Песнь златовласой сирены. Сила Земли

Tekst
108
Recenzje
Przeczytaj fragment
Oznacz jako przeczytane
Jak czytać książkę po zakupie
Nie masz czasu na czytanie?
Posłuchaj fragmentu
Песнь златовласой сирены. Сила Земли
Песнь златовласой сирены. Сила Земли
− 20%
Otrzymaj 20% rabat na e-booki i audiobooki
Kup zestaw za 23,17  18,54 
Песнь златовласой сирены. Сила Земли
Песнь златовласой сирены. Сила Земли
Audiobook
Czyta Дарья Островская
Szczegóły
Audio
Песнь златовласой сирены. Сила Земли
Audiobook
Czyta Надежда Покровская
13,74 
Zsynchronizowane z tekstem
Szczegóły
Песнь златовласой сирены. Сила Земли
Czcionka:Mniejsze АаWiększe Aa

Глава 1

– Проходи, – произнес маг.

Я же замерла на пороге не в силах сделать последний шаг, который отделит мою старую жизнь от новой. Глаза лихорадочно скользили по комнате в желании зацепиться за любые мелочи, лишь бы избежать взгляда зеленых пронзительных глаз.

Я заметила лохань и следы воды вокруг нее. Значит, он уже принял ванну. Не удивительно, после боя с умертвиями, что террориризировали округу, он явно испачкался. Мужчина переоделся в чистое и сейчас был в брюках, что плотно облегали сильные ноги, и рубашке, которая была наполовину расстегнута, позволяя рассмотреть поросль кудрявых черных волос на груди. Я отметила все эти мелочи краем глаза, когда осматривала комнату. Смотреть напрямую на мужчину я не решалась. Взгляд уперся в расстеленную кровать и ладони тут же взмокли от волнения.

Сердце билось пойманной птицей, и мне было страшно до одури. Казалось, что это происходит не со мной. Никогда еще я не поднималась на второй этаж, где останавливались постояльцы. Нет, иногда я помогала Салли с уборкой, но только в те моменты, когда никого из жильцов не было.

– Закрой дверь, сквозит! – раздраженно приказал мужчина. Я бы с радостью закрыла дверь с той стороны и оказалась бы от него как можно дальше, да кто мне разрешит. Через силу сделав шаг в комнату, я позволила двери захлопнуться за мной, а вот звук закрываемой щеколды резанул по моим натянутым нервам. Резко оглянувшись назад, я обнаружила, что щеколда задвинута в паз, отрезая мне пути отступления. В панике посмотрев на мужчину, я уловила на его тонких губах хищную улыбку и тут же почувствовала себя ланью, запертой наедине с волком.

– Подойди ко мне, – мягко произнес он, но я ни на секунду не поверила в эту мягкость, ведь голодный взгляд зеленых глаз уже шарил по моей фигуре. Мне тут же захотелось забиться в какую-нибудь нору и сделаться незаметной. Я понимала, что никто мне на помощь не придет. Даже Иланий лежит сейчас раненый, после боя с умертвиями, что напали на деревню.

Наше поселение находится чуть в стороне от тракта, между Орданисом и Заречьем, небольшим городком на краю империи. Мы живем в тихом месте. От нас почти день пути до Заречья. Каким образом сюда занесло этого боевого мага, было непонятно. Здесь чаще всего путешествуют торговцы и простые люди. Ну вот почему он остановился у нас? Вопрос, конечно, риторический. Деревня, что была расположена неподалеку, уничтожена умертвиями, что поднял некромант, недовольный обслуживанием в таверне.

Все знали, что папаша Лозан трясется над своей красивой дочерью, и особо настойчивых кавалеров вмиг охлаждали его сыновья. В их таверне привлекала внимание постояльцев Милава своей красотой, а в нашей я своим пением. К нам даже из города ездили меня послушать! Меня столько раз звали в Заречье петь в самых дорогих заведениях, сулили золотые горы, но дядя Корган посылал всех лесом, да и я сама не рвалась в город.

А тут этот некромант, чтоб его! Некроманты, как известно, те еще бабники, вот он и остановился у папаши Лозана. Явно полез к Милаве, за что и огреб. Тонкая душа не выдержала общения с ее братьями, которые выкинули его из таверны, оставив ночевать в конюшне. Он в отместку поднял все старое кладбище под утро и смылся по-тихому.

Говорят, папашу Лозана загрызла его же теща, что померла этой весной. Деревня была уничтожена, а вот Милава спаслась. Подоспели стражники из города, что заметили пожарище. Полусонные люди от своих мертвых родственников спасались огнем.

– Я не повторяю своих приказов дважды! – как удар плети раздались сухие слова, и я подпрыгнула на месте. Подойти к нему?! Да у меня ноги ватные от страха! Я понимаю, что должно произойти, и это знание заставляет сотрясаться мелкой дрожью все мое тело. Салли с Бозанией иногда проводили ночи с постояльцами, а потом громко обсуждали свои похождения. Невольно я узнавала подробности, заставляющие гореть мои уши.

Дядя, как ты мог так со мной поступить?! Мною откупились, как куском мяса, что бросают хищнику, чтобы он не трогал остальных. В моем же случае, чтобы заставить мага спасти нашу деревню от умертвий. Как только он сегодня появился, я уже почувствовала угрозу, исходящую от фигуры, закутанной в плащ, с глубоко надвинутым капюшоном, скрывающим лицо. Тяжелый посох в его руках сказал многим, что перед нами боевой маг. Люди с подозрением косились на него.

Он сел в самый дальний угол, и, казалось, ему глубоко наплевать, что творится вокруг, но в течение вечера пока пела, я чувствовала его тяжелый взгляд на себе. Для меня не стало неожиданностью, когда после ужина он подошел к дяде и что-то сказал, бросив взгляд на меня. Тот покачал отрицательно головой и ответил что-то резкое, его настроение не изменил и протянутый мешочек с деньгами.

В этот момент я не могла заставить себя петь, напряженно следя за ними. Не то чтобы я боялась, что дядя соблазнится деньгами. Ему уже много раз предлагали их, чтобы я поднялась на второй этаж. Чаще, проезжие. Те, кто бывал у нас не первый раз, знали, что это бесполезно. Но всем известно, что ссориться с магами не стоит, это еще хуже, чем с некромантом. Люди в таверне тоже искоса следили за ними, догадываясь о чем те говорят, и ожидая, что последует за отказом.

Меня успокаивало, что сегодня среди посетителей находится Иланий. Он у нас кузнец и мы дружим с детства. С самых малых лет, как старший брат он оберегает меня. Он частенько приходит к нам выпить эля и послушать, как я пою. Вот и сейчас он послал мне ободряющую улыбку.

Неожиданно в таверну ворвался мальчишка Рон с криком, что умертвия напали на нас. Значит, не всех уничтожили стражники, и они дошли до нас. Все мужчины вскочили и выбежали на улицу. Исключение составил маг, который так и не сдвинулся с места, буравя дядю взглядом. Он даже и ухом не повел, когда с улицы раздались крики.

– Вы не поможете? – я услышала, как голос дяди дрогнул. Понятно почему. Стража из города доберется до нас не скоро, и неизвестно, останется ли здесь хоть кто-то в живых к тому времени. Например, от таверны папаши Лозана остался лишь сгоревший остов, а мужчины рассказывали, что земля в округе была усеяна ошметками тел как умертвий, так и людей, и даже домашних животных.

– А что мне за это будет? – прозвучал холодный вопрос. В бессильной ярости дядя смотрел на мага. Было ясно, что помогать он нам не планирует. Действительно, себя он защитить сможет, а что за дело ему до людей в деревне.

Я отказывалась поверить глазам, когда дядя бросил взгляд на меня, на мага, а потом взял мешочек с деньгами из его рук. Маг обернулся, посмотрев на меня, а потом вышел. Я же как громом пораженная застыла на месте и в неверии смотрела на дядю, который за один миг как будто постарел лет на десять.

«Меня продали!» – бились в голове слова, и мне хотелось кричать от разрывающей душу боли.

Избегая моего взгляда, дядя вышел на улицу. Свидетелями произошедшего были лишь Салли с Бозанией. Растерянные, они застыли с открытыми ртами. Первой отмерла Салли и подошла ко мне.

– Не бойся, я когда приносила ему еду, немного его рассмотрела. Он красив и молод. Первый раз всегда страшно и больно, ты не пугайся. Он маг, может, и сделает что-нибудь, чтобы облегчить боль, – с сочувствием произнесла она.

– Наконец-то наша певчая птичка станет женщиной, – ехидно подала голос Бозания. Она так и не простила мне, что господин Витан, по которому она сохла не первый год, не обращал на нее внимания, а частенько приезжал из города только для того, чтобы послушать как я пою, и дарил мне цветы.

Не дождавшись от меня и шага в его сторону, маг сам направился ко мне. Я сжалась, опустив глаза, и рассматривала пол под ногами.

– Как тебя зовут? – услышала я совсем близко и мои ладони сжали материю платья, чтобы унять дрожь.

– Лорианна, – мой голос звучал тихо и хрипло.

– У тебя волшебный голос Лорианна. Он проникает в душу.

Я молчала. А что на это сказать? Пела я всегда, сколько себя помню. Мне было легче выразить свои мысли и чувства в песне, чем словами. Многие поражались не только моему голосу, но и самим песням, и зачастую спрашивали, где я слышала их. Слова песен рождались в моей голове, они были в крови, и казалось, что я вспоминаю давно забытое. В своих песнях я воевала, защищая родной край, любила и ненавидела, знала цену дружбе и страдала от предательства. Я пела о простых моряках и правителях, об эльфах и гномах. Никто не знал, но когда я пела, то как будто видела их истории и их самих перед глазами.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Медленно поднимая глаза, мой взгляд застопорился на его груди, покрытой темными волосами. У Илания грудь была гладкой, отметила я разницу. Не то чтобы он когда-то раздевался передо мной, но я пару раз бывала в кузнице, и там он иногда работал без рубахи. Поймав себя на том, что слишком долго рассматриваю грудь мага, я быстро подняла глаза выше и встретила его взгляд.

«Он действительно красив», – отстраненно подумала я. Во вкусе Салли. Та больше всего любила жгучих брюнетов. Впечатление портили тонкие губы с тяжелым подбородком, что намекали на властный характер. Зеленые глаза мужчины из-под черных густых ресниц, казалось, хотели заглянуть мне в душу. Чуть влажные волосы едва доставали до плеч и слегка завивались. Несколько капель влаги упали на плечи, оставив влажные следы на рубашке.

– Можешь называть меня Корнелиусом, – позволил он. Можно подумать, я мечтала с ним познакомиться. – У тебя глаза, как озера. Так и хочется утонуть в них и узнать, что скрывается на глубине.

Комплимент не отличался разнообразием. Практически каждый мужчина считал своим долгом сообщить мне нечто подобное. То, что и этот маг не стал исключением, вызвало у меня нервную усмешку. Заметив ее, его глаза вмиг похолодели.

– Раздевайся! – последовал холодный приказ и мне дали понять, что игры закончились.

 

От этих слов я окаменела и глазами полными ужаса уставилась на мага. Никто и никогда так со мной не обращался. Если кто-то из подвыпивших гостей лез ко мне поближе познакомиться, то его оттесняли наши местные, которые часто приходили к нам посидеть за стаканом настойки или кубком эля, да и дядя вмешивался.

– Ты боишься меня? Или это у тебя в первый раз? – спросил он с исследовательским интересом, а потом с насмешкой сказал: – О чем я спрашиваю?! Да тут скорее всего только ленивый не пробовал твои прелести и трактирщик просто набивал цену.

Произнеся это, он сам потянулся к пуговичкам на моем платье и стал их расстегивать. Это стало пределом для моих нервов и с возмущенным криком: «Да что вы себе позволяете?!», моя рука сама по себе залепила ему пощечину. Это стало потрясением для нас обоих. Если бы не боль в руке и отпечаток моей ладони на его щеке, то я могла бы поклясться чем угодно, что это сделала не я. Да я в своей жизни никого и пальцем не тронула!

В стремительно темнеющих глазах мага я заметила красные всполохи и с криком «Мммамочка!» резко развернулась и постаралась выбежать, отчаянно дергая дверь на себя. Лишь через несколько секунд до меня дошло, что она закрыта на щеколду и трясущимися пальцами я попыталась ее отодвинуть.

Меня, как котенка, схватили за шиворот. Раздался треск материи, и я почувствовала, что моя спина до пояса обнажена. Всхлипнув, я замерла, потрясенная произошедшим. Мои руки оставили щеколду и устремились к груди, стремясь удержать стремительно спадающий лиф платья. Хуже всего, что после этого наступила тишина, и я слышала лишь дыхание мага за своей спиной. Мне было безумно страшно так стоять и ждать, что последует дальше, но ни за что на свете я не смогла бы себя заставить обернуться.

Когда я почувствовала, как он коснулся моих плеч и неспешно провел черту по позвоночнику вниз и обратно, я не закричала лишь потому, что уже минуту не дышала и начала кружиться голова. Я стояла и хватала ртом воздух, силясь вдохнуть, но горло сжала судорога и мне этого не удавалась.

Каким-то чудом мне удалось выдавить из себя:

– Пожалуйста, отпустите меня. Это неправильно – Я сама не узнала своего голоса, настолько жалко он прозвучал.

– Я заплатил за тебя и спас никчемные жизни людишек. Разве я недостоин награды? – Ответа мужчина не ждал, подхватил меня на руки, и в несколько шагов преодолев комнату, положил на кровать. У него был такой голодный взгляд, что я заскулила. Только он не обратил на это ни малейшего внимания.

– Ты даже не представляешь, насколько прекрасна! – Его рука коснулась моей щеки и погладила волосы. – Настоящее золото.

Я испуганно дернулась, а он чуть нахмурился.

– Не бойся, я не обижу тебя, – произнес он, и на секунду я поверила, что этот кошмар закончится. Он отодвинулся и встал с постели. Плеснув из кувшина вина, он подошел ко мне и, приподняв голову, приказал: – Выпей, тебе будет легче.

Осознание того, что от своих намерений он не отказался, дошло до моего бьющегося в истерике мозга и, издав глухой стон, я отвернулась. Это его не смутило. Намотав на руку мои длинные волосы, он заставил меня повернуть голову к нему и насильно влил вино сквозь сжатые губы. Я закашлялась, и часть вина потекла по подбородку.

– П-п-п-ожалуйста, не надо… – попросила я, отчаянно смаргивая слезы.

Его губы замерли в миллиметре от моей груди, и он медленно приподнял голову.

– Так невинна… прекрасна… – хрипло произнес он. – А какой сладкий голос… Даже сейчас твои слова проникают в душу, заставляя подчиниться, – задумчиво произнес он. Взгляд потяжелел, и маг решительно закончил: – Не проси, малышка. Если не я, то другой. Ты слишком восхитительна, чтобы я от тебя отказался.

С его губ сорвалось заклинание. Я закричала от отчаяния, но крик получился беззвучный. Маг каким-то образом лишил меня голоса. Мне казалось, что я сошла с ума и как муха беспомощно бьюсь в паутине кошмара, беззвучно кричала, заливая подушку слезами.

Его слова: «Не бойся», – прошли мимо моего сознания, так как я уже миновала грань обычного страха. Мне хотелось сжаться в комочек и тихонько выть. Ужас сковывал каждую клеточку моего тела от того, что я не слышу себя, и из моего горла вырываются лишь беззвучные хрипы, от того, что сейчас должно произойти. Какой-то частью своего существа я понимала, что происходящее мерзко, ужасно и неправильно. Такое не должно было со мною случиться, но каким-то образом происходило. Мое сознание беспомощно билось в оковах тела, желая покинуть его и вырваться на свободу. Я молила о беспамятстве или смерти, но моим мольбам не суждено быть услышанными.

Мне было больно от начала и до конца. Все мое тело горело. Я чувствовала себя оскверненной, растоптанной, а знание того, что это все произошло с молчаливого согласия моего дяди, рвало душу на части. Если бы я хоть на миг могла предположить, что меня ожидает, то лучше бы бросилась в объятия умертвий. Те хотя бы сожрали б меня, прекратив мучения.

Единственное чего мне хотелось, так это умереть, но мне не дали. Он произнес заклинание, и с его рук потекло тепло, пронизывая мое тело.

«Маг и целитель», – меланхолично отметила я, лежа безвольной куклой. Руки, до этого скованные магией, он освободил, но я была не в силах пошевелить и пальцем. Меня погладили по голове, а потом он взялся расплетать уже порядком растрепанную косу.

– Какие у тебя красивые и мягкие волосы. Настоящее богатство. Они блестят, как солнечные лучи, – сделал комплимент он. Мне же было все равно, я никак не прореагировала на его слова. Реши он снять в этот момент с меня скальп, то я бы и не пошевелилась. После того что со мной случилось, меня можно было резать на части, и я бы не пикнула. Хотя, о чем это я, хоть руки он мне и освободил, но голос так и не вернул.

После пережитого ужаса, его прикосновения показались изощренной насмешкой, и я отдернула голову в сторону. Это ему не понравилось и, поймав мой подбородок в железный захват своих пальцев, он повернул мое лицо к себе и подарил уже властный поцелуй. Я с ужасом поняла, что мои мучения еще не закончились и мой персональный кошмар продолжился.

К счастью, ничто не длится вечно, и мои пытки подошли к концу.

Я закрыла глаза, стараясь внутренне отгородиться от его руки, что касалась меня, а он решил, что я засыпаю.

– Спи, радость моя, – поцеловал он меня в висок. – Я теперь тебя никому не отдам. – Если бы перед этим он не насиловал меня несколько раз подряд, то можно было бы поклясться, что в его голосе сквозит нежность.

Я лежала тихо, как мышка, боясь пошевелиться и разбудить его. После его слов вся апатия слетела с меня. Перспектива того, что утром он может продолжить надо мной измываться прогнала всю усталость. Я обдумывала все, что сегодня со мной произошло. Моя прежняя жизнь оказалась разбита на осколки. Что делать? Как дальше быть? Предательство родного человека оставило в моей душе глубокий след. Это было намного хуже того, что вытворял со мною этой ночью маг.

Моим телом дядя заплатил за свою жизнь и жизнь остальных. Это станет всем известно, и если Салли и промолчит, то уж Бозания молчать не станет и в красках расскажет всем о моем позоре. Как после этого смотреть людям в глаза? Даже если маг меня и не заберет с собой, что маловероятно, то меня в покое не оставят. Слишком многие смотрели на меня раздевающими взглядами, и лишь моя невинность спасала меня от посягательств.

Как сказал однажды настойчивый кавалер Салли, зажав ее на улице: – «Ты не девочка. Чего ломаешься? От тебя не убудет!» Только после этого она проплакала целый вечер, и даже дядя ее не трогал, а я подменила. Представив, что теперь так же могут поступить и со мной, я сжалась.

За что?! Из глаз потекли злые слезы. Что и кому я сделала плохого в этой жизни, что со мной так поступили? Мой защищенный мирок лопнул, как мыльный пузырь, оставив меня растоптанной и вымаранной в грязи. Меня предал родной человек. Все друзья, которые у меня были, теперь отвернутся от меня. Женщины почувствуют себя вправе плевать в мою сторону или в лучшем случае пренебрежительно отворачиваться, а мужчины поступать ничем не лучше, чем сегодня этот приезжий маг. В ярости я до боли сжала кулаки. В душе от несправедливости все натянулось, и я явственно почувствовала, как что-то лопнуло. С таким звоном рвется струна. Неожиданно мне стало легче, и я почувствовала прилив сил.

«Мне больше нельзя здесь оставаться!» – отчетливо поняла я. Или утром меня заберет с собой маг, заставив мечтать о смерти, или люди здесь сделают мою жизнь невыносимой. Вся любовь и привязанность к дяде истаяла как дым. После его поступка он стал для меня чужим человеком. Надо бежать, пока еще есть время!

Тихонько отодвинувшись от мага, я встала с постели. Он беспокойно заворочался, как будто в поисках меня, я же замерла не дыша. Через мгновение он успокоился и размеренно задышал, обняв подушку, на которой остался мой запах. Моя одежда лежала разбросанной возле кровати цветными лоскутами. Все мои вещи оказались безнадежно испорчены. Я стояла обнаженная в свете луны, и лишь волосы шелковым плащом скрывали мое тело до бедер. Делать нечего, мне придется идти в чем мать родила по коридору. В душе поднялось негодование – в довершение всех моих злоключений, я оказалась вынуждена красться голой, как продажная девка под покровом ночи от своего любовника.

«А тебя и продали», – ехидно прорезался внутренний голос, и в душу стала заползать тьма. Никогда этого не забуду и не прощу!

Подойдя к двери, я с ненавистью посмотрела на щеколду и вспомнила, как вечером по ней бессильно скользили мои пальцы, пытаясь отодвинуть. Удайся мне это тогда, то у меня бы был шанс сбежать. Решительно я взялась за нее сейчас и с легкостью отодвинула. Насмешка судьбы, она сдвинулась бесшумно. Открыв дверь, я покинула комнату, где остались мои мечты, вера в людей и наивность. Казалось, что прежняя я умерла на той постели, корчась от боли в беззвучном крике.

Мне удалось пробраться в свою комнатку на первом этаже незамеченной. В тазике я ополоснулась холодной водой и надела на себя рубашку и платье. Натянула чулки и сапоги. Пусть сейчас ранняя осень, но скоро похолодает и они мне нужнее. Я растерянно смотрела, раздумывая, что с собой взять. Не так уж и много вещей я имела. Взяла несколько листов бумаги и палочку для писания. Мне ее подарил учитель, что учил меня читать и писать. Однажды зимовал у нас старик. Дядя оставил его с условием, чтобы тот научил меня грамоте. Все в деревне считали это блажью, но дядя спокойно перенес насмешки по этому поводу.

«Не хочу больше думать о нем!» – одернула себя.

На плечи накинула шерстяной плащ. На кровати лежал ребек[1]. Видно, Салли принесла его из зала. Я не притронулась к инструменту и пальцем. Это не то, что стоит брать с собой в дорогу, к тому же без голоса я больше не смогу себе аккомпанировать.

Сердце отозвалось болью при мысли об утерянном. Но я лучше буду молчать всю свою жизнь, чем вернусь в комнату наверху. Окинув напоследок взглядом место, где росла и взрослела, не оглядываясь вышла, решив по пути зайти на кухню. Надо бы взять с собой поесть и наполнить флягу водой. Денег у меня не было, но это не пугало. Вообще, после сегодняшнего меня уже мало что могло испугать.

Незримой тенью проскользнула на кухню, и уверенно прошла к месту, где хранился хлеб. В предусмотрительно захваченную котомку помимо него положила сыр и мясо. Свечу не зажигала, не желая привлекать внимания. Я и так ориентировалась здесь с закрытыми глазами.

– Лори?! – услышала я и подскочила на месте, когда с этим тихим возгласом кто-то зажег свет. Оглянувшись, я увидела дядю. Он сидел за столом с кружкой чего-то забористого. Волосы были всклокочены. Похоже, он так и уснул сидя здесь.

Несмотря на внезапное пробуждение, он окинул мою фигуру в плаще внимательным взглядом и все понял.

– Тебе удалось сбежать? – с надеждой спросил он. – Молодец! Беги в Заречье и попроси там помощи у господина Витана. Он много раз просил твоей руки, но я говорил, что ты еще молода. Он тебя спрячет и не выдаст. Глядишь, этот маг и уедет.

Затем заметил мои припухшие от слез глаза и его плечи поникли.

– Прости меня, девочка, – глухо произнес он. – Лучше ты будешь жива, чем тебя растерзают умертвия.

С этим утверждением я могла бы поспорить. Я бы многое могла сказать, но мне оставалось лишь крепче сжать зубы.

– Подожди, – вскинулся он. Полез в карман и на стол упал кошелек, что ему дал маг. – Возьми деньги в дорогу, они тебе пригодятся.

 

Мне хотелось плюнуть ему в лицо, или бросить монеты. Прежняя я, наверное, так бы и поступила, оскорбившись и пойдя на принцип, но я сегодняшняя… молча подошла и взяла деньги. И плевать на то, что они жгли мне руки, и казалось, что от них пахнет кровью. Я хотела уже развернуться и выйти, но он опять задержал меня. Резво поднявшись, он кинулся в правый угол кухни и стал на колени, поднимая половицу. Я и не знала, что там у нас тайник.

Когда он вернулся, то в руках у него была грязная тряпица. Под моим недоумевающим взглядом он ее развернул, и в свете свечи блеснуло женское золотое кольцо с большим кровавым камнем. Я ничего не могла понять. Зачем он мне его протягивает?! Даже покачала головой, сделав шаг назад.

– Возьми! – настаивал он. – Это кольцо твоей матери. Она просила отдать тебе его, если не вернется до этого времени, в день твоего восемнадцатилетия, или когда ты станешь женщиной. – При последних словах он смешался.

У меня в голове не укладывалось, как его сестра и моя мать, могла быть обладательницей такого дорогого кольца?! И что значит «если не вернется»? Он же всегда говорил, что моя мать умерла, и не хотел обсуждать эту тему.

– Пусть оденет его на левую руку, на указательный палец. Для всех оно станет невидимым. Когда придет время заявить о себе, пусть переместит его на правую, и тогда оно станет зримым, – закрыв глаза, повторил он заученные слова.

Ничего не понимая, я все же взяла кольцо и выполнила требуемое. Кольцо легко наделось на палец и чуть сжалось, подгоняя себя под размер моего пальца.

«А кольцо-то магическое!» – дошло до меня, когда после этого оно исчезло на моих глазах. И пусть для зрения оно было совершенно невидимым, но я чувствовала его присутствие на пальце.

На прощание дядя хотел меня обнять, но я отшатнулась, и его руки бессильно упали вдоль тела.

– Надеюсь, ты сможешь меня простить, – прошептал он мне вслед, и я ушла не оглядываясь.

Пусть я и понимала, что мне надо как можно быстрее уходить, но не могла этого сделать, не увидев напоследок еще одного человека. Я шла привычной тропинкой, по которой ходила тысячи раз. Была глубокая ночь и все селение спало. От земли поднимался туман, и в воздухе стояла гарь от костров, где жгли останки умертвий, некоторые еще дымили. Проскользнув под окно знакомого дома, я тихонько постучала. Пришлось повторить, прежде чем внутри послышались шаги.

Иланий выглянул в окно, а потом через минуту вышел из дома. Мы молчали, пока не отошли немного в сторону.

– Лори, что ты здесь делаешь?! – приглушенно воскликнул он. – Этот маг положил на тебя глаз, и ты бежишь? – догадался он. Я утвердительно закивала, а он выругался. Пока мы шли, я заметила, что он ощутимо прихрамывает и правая рука была на перевязи. Видно, и ему досталось в схватке. На мой обеспокоенный взгляд он отмахнулся и сказал, что ничего страшного. Так я ему и поверила! Сквозь бинты проступила кровь.

– Куда тебя направил дядя? В Заречье? – Я опять закивала. Иланий окинул меня взглядом и вынес вердикт: – В таком виде тебе опасно путешествовать. Иди в кузницу, а я соберу тебе вещи брата переодеться и подберем оружие.

Я заколебалась, ведь мне надо было спешить, но оценила разумность его предложения.

– Я быстро, – понял он мои колебания, и мы разошлись.

Действительно, он очень быстро пришел с рубашкой, штанами и зипуном[2] из сукна. Пока я перетягивала себе грудь и переодевалась, он отвернулся и давал наставления:

– Если спросят, то говори, что тебе четырнадцать лет. Ты выглядишь моложе своих лет, поверят. Остался в живых при нападении умертвий. Убежал в лес из сгоревшей деревни, заблудился и только недавно вышел к людям. Тебе помогли, и ты идешь в город к дальней родне.

Я переоделась, накинула плащ, и подойдя к Иланию, показала на свои губы, знаками объясняя, что не могу говорить.

– Ты сорвала голос от страха? – с беспокойством спросил он, и мне ничего не оставалось, как кивнуть. – Не переживай, через пару дней вернется. А так даже лучше, тебя жалеть начнут и не обидят, – постарался успокоить меня он. Затем полез в карман, и достал черный платок. – Скрой волосы.

У меня ничего не вышло. Моя коса была слишком длинная, чтобы ее спрятать. Я взяла волосы и сделала режущее движение, показывая, чего хочу.

– С ума сошла?! Да я и пальцем не трону такую красоту!

Как бы он ни отказывался, но я настояла. Весь маскарад не имел смысла, если меня будет настолько легко раскусить. Понимал это и Иланий, поэтому протянул мне кинжал:

– Режь сама, у меня рука не поднимется.

Я решительно взяла в руки косу и отрезала ее под самый корень. Волосы тут же рассыпались и полезли в глаза.

– Лори, зачем ты так?! – жалобно воскликнул Иланий. – У меня у брата волосы и то ниже плеч!

Я же не обратила на это внимания и решительно взяла платок, тщательно повязывая его, скрывая волосы.

– Ты слишком чистая и красивая для мальчишки, – вынес вердикт друг, окинув меня критическим взглядом. Что ж, мы прошли к дымящемуся костру и, разворошив его, бросили туда мою косу, скрывая следы. Пока они тлели, Иланий снял с меня платок и втирал сажу в голову, от чего мои волосы стали жирные и серые. Немного испачкал лицо и руки.

– Так лучше, – удовлетворенно выдохнул он, а потом протянул мне кинжал. – Возьми с собой, пригодится. Если будут нужны деньги – продай.

Я думала, куда бы его положить и в итоге засунула в сапог, чтобы не привлекать излишнего внимания к оружию.

– Будь осторожна! Если бы не нога, то я бы обязательно пошел с тобой, а так буду только задерживать.

Надо было спешить, я и так потеряла много времени. Он обнял меня напоследок и хоть Иланий был для меня как брат, но я ничего не могла поделать с дрожью отвращения. Мне пришлось перетерпеть и не выдать себя лицом.

Когда я вышла из селения на дорогу, несмотря на ночь и то, что я была одна, почувствовала себя свободной. Страха не было. Сделав глубокий вдох, я бодро зашагала в противоположную от Заречья сторону.

1Ребек – старинный струнный музыкальный инструмент.
2Зипун – верхняя одежда у крестьян.