XVI
Вначале была тьма. Липкая тьма окутывала все видимое пространство. Шелест дождя стирал звуки ночи. Казалось, с давних пор ничего не изменилось. Тьма и дождь. Они царили повсюду. Единственным светлым пятном в этом и заброшенном месте были проблесковые маячки, да развеселые желтые ленточки, ограждающие место преступления. Словно ярморочные клоуны, они приглашали пройти за ограждение и посмотреть на шоу. Основным гвоздем которого, было тело молодого парня на дне недостроенного бассейна, над которым склонился человек. На нем был коричневый плащ, который придавал ему сходство с заглавным персонажем фильма «Бегущий по лезвию». В общем-то, это одна из причин, почему за ним закрепилось прозвище «Форд». Второй причиной был темно-зеленый Форд Фалкон семьдесят третьего года выпуска, в здешних местах доселе невиданный. Этот человек в коричневом плаще не так давно получил звание лейтенанта и служил в органах охраны общественного порядка. Лейтенант, засунув руки в карманы брюк, внимательно изучал лицо жертвы: зрачки сужены, рот раскрыт в беззвучном крике. Форд был в смятении: поведение подчиненных и начальства намекало на жестокое убийство, а здесь… Впрочем, однозначного ответа о том, что здесь произошло он дать так же не мог. Поначалу он подумал о самоубийстве. Что сложного? Разбежался-прыгнул. Но самоубийцы вроде так не поступают, они обычно просто шагают в неизвестность. Да и вызвали его «на место убийства». Именно это словосочетание он услышал по телефону, когда его подняли ни свет, ни заря. Убийство, но как? До края платформы было не менее пяти метров. Это какой же силищей надо обладать, чтоб так зашвырнуть человека, тем более живого? Форд упорно цеплялся за мысль, что человек лежащий перед ним разбился, упав с высоты. Ничего другого в голову не приходило. Интересно было послушать альтернативные версии. Форд увидел отличную возможность поиздеваться над патрульными, которые суетились по всему месту происшествия. Собственно, он и был причиной повышения их трудолюбия.
Утро началось прескверно – нос заложен, горло першит, температура выше некуда, холодильник пуст, и, конечно же, труп на дне еще недостроенного или уже разрушенного бассейна. Прибыв на место несколько минут назад, Форд застал праздно шатающуюся толпу в форме. Кто-то сетовал на промозглую погоду, кто-то флиртовал с коллегами противоположного пола, а кто-то просто шатался без дела. Мимо проплыл зажавший рот в рвотном позыве один из патрульных. На месте преступления царил откровенный бардак. Но терпение лейтенанта лопнуло, когда одна из сотрудниц на вопрос, что известно о жертве, ответила, что он красавчик… Врожденная ответственность, повышенная температура и буйный нрав быстро смотивировали окружающих на выполнение прямых обязанностей. По крайней мере, злость заставила сердце биться чаще и разгонять кровь интенсивнее – головная боль отступила. Сознание прояснилось, а вместе с этим рассеялась и тьма. После пятиминутного разноса, в который Форд вложил всю душу, остроумие и красноречие, на месте преступления закипела работа. Стражи правопорядка сновали взад-вперед, обменивались замечаниями и советами, одни что-то измеряли, другие что-то записывали, но все без исключения фотографировали. Каждый из них был снабжен фиксирующим статичные изображения устройством. Форд удивился и начал озираться в поисках эксперта-криминалиста, отвечающего за сбор, исследование и сохранность улик – именно он фиксирует помимо перечня улик их взаимное расположение.
«Неужели не явился? Всякое бывает… да нет, он здесь».
Эксперт, как и все, имитировал бурную деятельность: указывал куда приспособить желтые стикеры, которыми помечают улики, а также как лучше установить освещение. Подобных клоунов Форд встречал и на «Большой земле», только там объектами профессионального интереса были не трупы, а модели.
«Напыщенные пустозвоны фотографируют бездушные тела ради славы и утешения своего эго».
Довольный столь неожиданным сравнением Форд разулыбался, и тут его внимание привлек помощник эксперта. Он стоял в стороне от суетящейся толпы и разглядывал что-то на земле.
– Нашли что-нибудь?
– О! Лейтенант, извините, не заметил, как Вы подошли. Возможно… я, к сожалению, не знаю, что Вам уже известно.
Форд обернулся, на толпу людей в форме…
– Считайте, что ничего.
– Я всего лишь стажер…
Двое собеседников перевели взгляд на главного эксперта, который с красной рожей, то ли от гнева, то ли от натуги, возился с освещением. Помощников вокруг него уже не было.
– Что же, это Ваш звездный час.
– Эммм… хорошо… меня зовут Де…
– Очень приятно, продолжайте, прошу Вас.
– Кхм… Жертва – мужчина, около тридцати лет. Рост, примерно, метр восемьдесят пять, вес восемьдесят-девяносто килограмм. Спортивного телосложения. Одет в кожаную куртку, черную шелковую рубашку и черные брюки. На ногах туфли сорок третьего размера…
– Я так понимаю, документов в карманах не обнаружили?
Уже дважды, за столь непродолжительную беседу, лейтенант прервал бедного помощника. И второй уже начал понимать, за что первого все недолюбливают.
– Нет… не знаю… к осмотру тела меня не допустили. Но взгляните вот на что, – стажер увлек лейтенанта в сторону и указал на следы в грязи. – Именно поэтому я обратил внимание на одежду. Две пары отпечатков обуви, мужской и женской. Судя по направлению следообразования, они пришли вместе. Мужской принадлежит жертве.
– Отличная работа! – выпалил Форд, готовый устроить разнос, за то, что никто не занялся поисками свидетеля.
– Но это еще не все, – потупился стажер. – есть еще отпечаток. Левого полуботинка сорок четвертого размера.
– Это может быть старый отпечаток?
– Нет. Иначе бы его смыло дождем.
– Третий попутчик?
– Не попутчик. Первая пара пришла со стороны южных ворот. А человек оставивший этот отпечаток двигался со стороны забора, что располагается на западной стороне, – за время объяснения, Форд успел дать распоряжение нескольким патрульным обследовать территорию вдоль всего периметра спортивного комплекса. А затем вернулся к эксперту.
– Вам снова везет, друг мой! Я допускаю Вас до тела. Только захватим проводника.
Проводником оказался молодой сержант. Выбор пал на него за «зачатки разума во взгляде», как выразился Форд. Изучив, более-менее внимательно, лицо жертвы и обстановку Форд приступил к рутинной работе оперуполномоченного – сбору информации.
– Сержант, что не так с местом преступления?
– Не могу знать…
– Ясно… Итак, по порядку. На пути сюда я встретил патрульного, едва сдерживающего рвотные массы. Другой поведал, что «один чувак сбросил второго на дно недостроенного бассейна». И вот я здесь и у меня вопрос: где покалеченное тело, лежащее в луже кровищи?
– Так сказала свидетельница…
– Да неужели! Оказывается, есть свидетель! И когда же вы собирались мне об этом рассказать? Ну да ладно, продолжаем. Что мы знаем о жертве, за исключением того, что «он симпатичный»?
Молчание.
– Ау! Вы чем тут занимались все это время?! Со свидетелем хоть работали? Кто она, что здесь делала?
– Она работает в местном кафе официанткой, где, собственно, и познакомилась с нашей жертвой. А потом, они пришли сюда… Вот только ни имени, ни кто он, она не знает…
– Великолепно! Она, не зная даже его имени, притащилась с ним из кафе на заброшенную стройку. А теперь еще утверждает, что его сбросили на бетонную стяжку, что, как мы видим, действительности не соответствует. Да что с ней не так? Она бухая что ли? Не утруждайте себя ответом, сержант. На этот вопрос ответит товарищ эксперт.
Стажер оторвался от тела и выпрямился – это был его звездный час.
– Нет, она не пьяна. Следов наркотиков в слюне также не обнаружено. Хотя это предварительное заключение, более подробный анализ можно провести только в лаборатории. Медики уже этим занимаются. Как будет информация – сообщат. Возможно, все дело в привлекательности жертвы для противоположного пола. И обаянии. И феромонах. И? к сожалению, я не специалист в области человеческих отношений, – Форд жестом показал продолжать. – По поводу свидетельницы – все. Так вот, возвращаясь к жертве. Более подробно о причинах смерти можно сказать только после вскрытия. Видимых повреждений нет, зрачки расширены. Выглядит все так, что он умер от страха. Буквально. Точнее, смерть наступила в результате разрыва сердца. Но именно страх запускает этот процесс. Но, есть одна странность.
Форд на мгновение перестал испепелять взглядом сержанта, да и второй обратился в слух.
– Дело в том, – продолжал стажер. – посмотрите на пол. Он весь в трещинах. И только в том месте, где лежит тело. Уверен, под самим телом мы найдем такие же. Бетон довольно-таки старый, да и от непогоды толком не защищен… Можно предположить, что в этом месте на него было оказано довольно сильное физическое воздействие.
– Может тело перетащили сюда позже? А бетон раскрошили кувалдой или еще чем? – оживился сержант, чем очень порадовал Форда.
– Возможно. А зачем? Взгляните на само тело. Поза совершенно неестественна. Хоть и не видно открытых ран, тело действительно выглядит так, что его сбросили с большой высоты. Ведь похоже, лейтенант?
Все взгляды устремились на Форда. Казалось, что на него смотрят абсолютно все присутствующие, а также звери, обитающие за периметром ограждений.
– Да, так и есть. Похоже, – Форд именно так и думал в начале. – Но откуда именно? – все дружно задрали головы вверх.
– Свидетельница утверждает, что они в этот момент находились на втором этаже, – подал голос сержант. – Если учесть, что мы находимся на дне бассейна, то сбросить его должны были как раз с края бортика. – увидев хитрую ухмылку Форда осекся. – Но… здесь далековато до бортика… Возможно свидетельница ошиблась… Можно… Обязательно расспросим ее позже, – тут его посетила новая мысль. – Если только убийца не использовал трос, перекинутый через балку!
– Все это при условии, что это убийство. Совершено оно именно здесь. И свидетель, при этом, не ошибается. Тогда это спланированное убийство. Звучит крайне странно, да еще и глупо. Но, пока что это самая правдоподобная версия. Есть, что еще можете добавить? Нет? Отлично. Товарищ новый эксперт, мне нужна вся медицинская и техническая информация по делу. Просить наших медиков составить отчет – дело гиблое, да и вряд ли простой смертный сможет там что-то разобрать в их писанине… Поэтому, доверяю это Вам. За техническую часть я спокоен.
Форд снова склонился над телом. На этот раз его интересовали одежда и аксессуары. Одежда выглядела модно и дорого, вполне возможно так и есть. На руке блестели часы. Золотые?
– Сержант, Вы проверяли часы? Можем по ним определить момент смерти?
– Никак нет. Дело в том, что они все еще «ходят». Стекло, конечно, поцарапалось, но механизм цел.
– Значит, дорогие. Это если учитывать, что тело действительно упало с большой высоты, а не было перенесено позже… Продемонстрируйте, пожалуйста.
Сержант и эксперт переглянулись, не поняв, к кому именно обратился Форд. И приняли решение исполнить просьбу сообща. Эксперт приподнял руку, а сержант аккуратно развернул часы, чтобы был виден циферблат. Рука провисла как резиновая, будто в ней вообще не было костей. Сержант и стажер-эксперт скривились от отвращения.
– Достаточно, – остановил их Форд увидев голубой блик на часах. – Сапфировое стекло. Часы, явно не из дешевых. А, что в карманах?
– Только бумажник. В бумажнике полно наличных. Никаких документов.
– Банковские карты?
– Нет.
– Богатей, гуляющий по стройкам… Неудивительно, что он не брал с собой документы. Не пользуется картами? Маловероятно, но не так уж невозможно… Иными словами, если, что и пропало, то мы не знаем. Что скажите, сержант? – тот лишь развел руками. Форд не мог его винить, он сам не до конца все понимал. – Девушка сказала что-то про «убийцу»? Она может его опознать или хотя бы описать?
– Высокий. Длинные волосы. Одет в черный костюм.
– Спортивный?
– Классический. Это все, что она может сказать.
– Сержант, на Вас поиск владельца полуботинка сорок четвертого размера. Если еще не в курсе, обратитесь к нашему Новому эксперту – он просветит. Плюсом опрос свидетеля. Необходимо составить фоторобот или хотя бы более детальное описание. И узнайте, что она здесь делала и кто здесь был. Даже если она будет пороть чушь про демонов или пришельцев – мне нужна эта информация. И найдите мне аспирин и салфетки. Разойдись!
Первое стоящее дело и сплошной непрофессионализм, а, как следствие, сплошные загадки. Тьма снова начала сгущаться…
I
– Жги ее! Жги ведьму! На костер! Быстрее!
Анна посильнее закуталась в платок и перебежала на другую сторону мостовой. Мимо неслась толпа грязная и оборванная. Сплошь пьянчуги да базарные бабы, если не хуже.
– Огонь! Огонь! Огонь! – кричали беззубые рты.
Анна невольно прижала платок к лицу. Чисто машинальное движение, чтобы защититься от вони. Этот городишко и так не благоухал, но смрад от толпы был невыносимый! Анна посильнее прижалась к рыбным лоткам в надежде, что, хотя бы запах дохлой рыбы перебьет невыносимую вонь. Не помогало. А чего еще можно ожидать от общества, что считает водные процедуры безумием?
Между тем толпа росла. Все больше и больше людей присоединялось, чтобы если не принять участие, то хотя бы наблюдать смерть ведьмы. Наконец, Анна рассмотрела саму «ведьму». Маленькая чумазая и нагая девушка, что тащили на привязи. Черных крыльев у нее за спиной не было. Никаких огненных следов за ней не было. Воздух не дрожал от адского пламени, что сжигало ее душу. Обычная деревенская девчушка. Вполне красивая, если счистить грязь с личика. Разве что слегка худая.
За «ведьмой» бежали дети и с веселым гиканьем кидали в нее огрызки и камни. Те взрослые, что не присоединились к толпе тоже вносили свою лепту. Выливали помои и кипяток на голову несчастной девушки. Замыкал эту процессию священник с раскрасневшимся опухшим лицом.
Анна попятилась прочь от толпы и наткнулась на препятствие. Препятствием оказался огромный мужчина, стоящий у прилавка с рыбой. Он не обратил никакого внимания на Анну, поднял рыбешку покрупнее, повертел в руках и вернул на прилавок. Затем подошел к прилавку с фруктами, взял яблоко и принялся вертеть, как и рыбу до этого. Не глядя протянул деньги продавцу, но тот даже не пошевелился. Мужчина все с тем же безразличием спрятал деньги и направился в толпу. Тем временем продавец схватил с прилавка рыбу, что вертел в руках мужчина и бросил на мостовую. «Палач!» – прошипел продавец и сплюнул. Даже сидящие неподалеку нищие старцы, что не смогли присоединиться к толпе в силу немощности, побрезговали рыбой. А вот уличные коты – нет. Они принялись терзать тушку прямо на мостовой. Чем напомнили Анне ненавистную гогочущую толпу. Настроение было окончательно испорчено, что она даже забыла цель своего визита на рынок.
Анна повернулась уйти прочь и снова наткнулась на препятствие.
– Здравствуй, Анна! – сказало препятствие скрипучим женским голосом. – С каких это пор ты в друзьях с Кетчем?
– Кетчем? – растерянно переспросил Анна. Потом ее глаза округлились. – Это был Джек Кетч?
– Нет, конечно! Он же вроде умер. Хотя, кто знает наверняка?
Анна понемногу успокоилась. Действительно, с чего бы Кетчу быть живым? С другой стороны, весть о его кончине не более, чем слухи. Но сам факт встречи с палачом радости не вселял. Да еще эта «ведьма»…
Анна, наконец, рассмотрела собеседницу. Грязно-рыжие спутанные волосы, выступающие вперед огромные лошадиные зубы, один глаз косит в сторону. Анна узнало это лицо. Они вместе девчонками бегали по полям.
– Ах, это ты! – имя Анна не вспомнила. – Как же давно мы не виделись!
– Да, с тех пор как пропал твой отец.
– Да… Давно это было. Вы с семьей перебрались в город.
– Да, чтоб твоей матери было проблематично захаживать к моему отцу.
– Ложь!
– Ходят слухи.
– Была рада тебя повидать! – Анна развернулась прочь.
– Уже уходишь? Не останешься на казнь?
– Казнь? Так скоро?
– Так эта тварь созналась.
– Нет, я не останусь.
– Ты ничего не купила. На казнь не останешься. Так зачем приходить в город?
– Не твое дело!
Анна отпихнула рыжую в сторону и направилась прочь из отвратительного города. Напоследок она обернулась и увидела, что рыжая все еще стоит на месте и смотрит ей в след. Ее лицо ничего не выражало. Может она и не хотела обидеть Анну, может она слишком глупа?
Анна сошла с тропинки ведущей к дому и углубилась в лес. Местные сторонятся леса, да и матушка запрещает в него ходить. Но все это от невежества. Нет в нем никаких духов и прочей нечисти. А если бы и были, дали бы они протоптать тропу? Мягкий солнечный свет струился сквозь шелестящие зеленые кроны. Пение птиц дополняло умиротворяющую картину.
Анна дошла до небольшого ручейка и осмотрелась, нет ли кого поблизости. Убедившись, что она одна принялась смывать с себя запахи, что налипли на нее в городе. Прохладная вода лишь подбадривала девушку. Выбравшись из воды, Анна на скорую руку оделась и распустив волосы побежала к дому, ощущая дуновение ветерка влажной кожей. Не добежав до дома Анна остановилась, привела себя в порядок и только после этого переступила порог.
– Разве ты не должна была что-то купить? – окликнула ее мать с порога.
Анна рассказала и про «ведьму», и про встречу с палачом. Не забыла упомянуть и о грязной рыжей девчонке и их разговор.
– Змеиный язык! Что еще она наговорила? Не забыла ли она рассказать, что именно с ее папашей отправился твой отец на охоту – на оленя. А вернулся один! Мол, твоего отца волки задрали. Да только не было в этих лесах волков отродясь! Сколько охотники ни ходили, ни одного не встретили. Слышала бы ты, что этот сын шлюхи сочинял, когда напивался! Про оборотней плел. Только пьяная его башка никак запомнить не может, что он врет! То на отца оборотень напал, а то он и сам оборотнем был! И ты, получается, дочь оборотня – тоже проклятая.
Глаза Анны округлились от ужаса и непонимания.
– Сколько я не ходила к нему, чтобы правду узнать, да все без толку. Врет! Пьянствует и врет! И чем дальше, тем хлеще. И в город они перебрались потому, что хозяйство на пару с женой пропили. А дочь их, дура дурой, болтает о том, чего не знает!
– Так почему ты не расскажешь?
– Кому? Сброду? с которым они бутылку распивают? Их-то истории все интересней наших. Ладно, раз уж ничего не принесла, то иди хоть овощей с грядки надергай.
– Ты мне расскажешь про отца?
– Расскажу. Но сначала нужно поесть. Иди в огород.
Ни мать, ни дочь не хотели тревожить старую рану. Но это было необходимо. Слухи расползались, как змеи из худого мешка.
Усталое солнце клонилось к горизонту. Теряя силы, оно красило небо в пурпурный цвет, а на листве играло рыжим огоньком. Вскоре огонек угас, и ночь вступила в свои права. Звонкая трель птиц уступила место стрекоту сверчков.
Мать с дочерью ужинали в тишине, экономя силы для предстоящего разговора. Воспоминания всегда нелегко даются, особенно болезненные. Ночь стояла тихая и безлунная. Тем удивительнее было услышать в ночи невнятный гомон со стороны города. С приближением шума усиливалось и чувство тревоги.
– Чего они хотят, мама?
– Собирай вещи! Видимо, эта рыжая тварь возбудилась сильнее обычного! Интересно, что такого ты ей сказала.
Анна хотела возразить, что ничего «такого» она не сказала. Но, в этот момент за окном вспыхнули факелы. Гораздо ближе, чем ожидалось. Интуитивно женщины бросились к двери. И в этот момент дверь отворилась, и вонь ударила Анне в нос, буквально сбив ее с ног. А потом грязная толпа навалилась на нее. Казалось, словно ее окунули в помои города, скопившиеся за много лет. И эта грязь, эта скверна теперь проникала внутрь нее. Анна захлебнулась и ее сознание покинуло тело. И слава богу! Ей повезло не знать, что толпа делала с ее телом.
Мать Анны сражалась, как только могла. Она кричала всевозможные проклятия и угрозы. И ни на миг не оставила попытки защитить дочь. Никто не ожидал особого сопротивления от старухи. И очень зря! Несколько человек, мужчин или женщин, лишились зрения частично или полностью. Кто-то лишился остатка зубов. А кто-то остался без более важных органов, определяющих половую принадлежность. Но силы покинули старческое тело и мать Анны тоже оказалась на полу. От надругательств ее спасло только чудо, а точнее проклятие. Проклятие в виде инквизитора, известного как Судья. Лишь немногие смельчаки называли его полное прозвище – Судья-Палач. Он был худощав и высок, но обладал огромной силой. И сила эта было не только физическая, но и духовная.
Судья пнул ближайшего пропойцу, что извивался рядом с телом Анны. И тот кубарем прокатился через всю комнату. Остальные вмиг вскочили на ноги, попутно подтягивая портки. В доме моментально воцарилось молчание. Никто не смел даже пошевелиться. Только сверчки и ночные птицы не боялись нарушить тишину.
– Нет иного суда, кроме Божьего! И я, судья, Глас Его! И вот мое слово: «Оставьте этих бедных женщин! Но доставьте их в храм!»
Толпа засуетилась. Но, Судья поднял руку, и все снова замерли.
– Не вы!
Комнату заполнили монахи в черных одеяниях. Они резко контрастировали с толпой и иными священнослужителями. Лица были покрыты золой. Их черные аккуратные одеяния не имели ничего общего с грязными рясами местных священников. Черные монахи нежно подхватили тела двух женщин, и так же плавно и неспешно удалились. А вместе с ними удалился и Судья. Толпа в недоумении рассматривала опустевшее жилище, прикидывая, что делать дальше.
– Мы должны сжечь логово ведьмы! – раздался неуверенный голос.
– Судья ясно дал понять, что мы должны их оставить, – возразил другой.
– Он ничего не сказал о доме…
Толпа перекрикивалась, поочередно приводя различные доводы. Никто не осмеливался высказаться дважды.
– Если такой смелый – давай! Жги! Только скажи, какие слова выбить на твоем надгробии!
Толпа разошлась, оставив дом нетронутым. Даже самые смелые и отчаявшиеся ни к чему не притронулись. И только змеи и прочие ночные гады начали стягиваться к опустевшему остывающему жилищу. Дурной знак.