Невеста по контракту

Пролог

– Кто же ты?.. – мой шёпот растворяется в звуке льющейся из крана воды.

Я смотрю на отражение в зеркале, не моргая, не в силах найти оправдание собственному поступку.

Как же вышло, что в свои тридцать, имея за плечами какой-никакой жизненный опыт и целую кучу моральных принципов я стою здесь в мятом платье, с размазанной по подбородку губной помадой не в состоянии подчинить тело, охваченное вожделенной дрожью?

Выгляжу паршиво… точнее использовано. Растрёпанные волосы, поплывший макияж, раскрасневшаяся кожа. Но кто-то непременно найдёт в моём внешнем виде особенную красоту, в частности, во взгляде. Именно так блестят глаза женщины после умопомрачительного секса!

Дыхание перехватывает. Что-то гулко ёкает в груди и тотчас проваливается вниз, отзываясь тянущими спазмами внизу живота. Я жмурюсь, инстинктивно сжав ноги, пытаясь, во что бы то ни стало, прогнать стремительно возвращающееся возбуждение.

Ненавижу! Ненавижу себя за это! За то, что каждый раз закрывая глаза, вижу его. За то, что цепенею от низкого, тягучего, точно жидкая карамель, голоса. За то, что не могу сопротивляться магическому взгляду сапфировых глаз.

Одним прикосновением он растоптал все мои постулаты, уничтожил волю, поработил разум. Самодовольный, жестокий садист, с самым пагубным способом давления – психологическим. Я и опомниться не успела, как всецело увязла в паутине его интриг, погребённая под разбитыми идеалами и невероятно соблазнительным мужским телом…

Он прекрасен! Боже, как же он прекрасен! Когда Картер входит в комнату – мир вовне перестаёт существовать. Он подавляет его своей энергетикой, он подавляет всех ею.

Был ли у меня шанс не попасться на крючок? Был, наверное… если бы я ответила «нет» на его «деловое» предложение. Но я согласилась. Алчность никого и никогда не доводила до добра, и моя меня сгубила. Став всего лишь поводом, она затянула в мир разврата и похоти, о котором прежде я не имела ни малейшего представления. Теперь же, совестливая мораль жалобно скулит, забитая в тёмный угол сознания, не в состоянии противостоять постыдным желаниям. Я слаба, безвольна и, как оказалось, порочна…

В висках набатом заходится пульс. Разум вновь подается грязным фантазиям! Голова кружится, руки до побелевших костяшек цепляются за края раковины из натурального камня.

Как избавиться от ядовитой одержимости?.. Одержимости человеком, которого всецело ненавидит сердце, но бескомпромиссно обожает тело?

Я до сих пор чувствую его руки на моих бёдрах! Как он настойчиво задирает платье, пытаясь добраться до нижнего белья. Как властно хватает за плечи, разворачивая к себе спиной, опрокидывает на постель. Как треплет волосы, яростно выдирая из них шпильки – он любит, когда те распущены. Вся суть этого мужчины заключалась в крайностях. Грубость граничит с нежностью. Хладнокровность со сдержанностью, почти безразличие, со страстной необузданностью. Бесстыдство в спальне с чёртовым благородством и статью за её пределами!

Он может вертеть мной как того пожелает… Оказываясь в его руках я теряю саму себя, слепо следуя инстинктам. И, возможно, в этом нет ничего зазорного: я не замужем, не скованна другими отношениями, но в основе нашей связи лежат деньги! Я пошла с ним из-за денег! Не потому, что Картер нравился мне или добивался моего расположения, а потому что он заплатил! И пусть наше соглашение не предполагало наличия интимной близости, я ощущаю себя шлюхой, в особенности, после того, что произошло.

Раздается стук в дверь. Я вздрагиваю, резким движением руки закрыв кран. Это он – дьявол в человеческом обличии, мой наниматель, а с недавнего времени любовник по совместительству – Майкл Картер.

Затаив дыхание, я вновь заглядываю себе в глаза, вслушиваясь в мужской голос, исполненный ледяным безразличием и даже пренебрежением, словно десятью минутами ранее тот не задыхался словами, шепча, как сильно меня хочет.

– Эмили, я должен идти. Твои услуги сегодня уже не понадобятся. Я скажу партнёрам, что ты устала и легла спать. Постарайся покинуть «МК – ХОТЕЛ» незамеченной. Платье и туфли можешь оставить себе, на кровати деньги на такси, машина приедет через несколько минут.

И всё… глухие шаги, звук хлопнувшей двери. Это то, что я заслужила? Платье за тысячу баксов, которое мне и надеть-то некуда, пару дизайнерских туфель, да сраную двадцатку на такси?.. Ему вообще знакомо такое понятие, как человечность?

Какой же Картер мудак! Или я дура?! Неужели думала, что если раздвину ноги, он вдруг потеплеет и из расчётливого бизнесмена превратится в бескорыстного филантропа? А может в том, чтобы нанять меня и заключалась его филантропия? Может быть на большее он просто по природе своей не способен? Тогда отчего бы не перетрахать всех турецких беженцев, которых поддерживает его благотворительный фонд?! Арррр! Жалкая! Ничтожная! Зависимая!

Выйдя из ванной, окинув взглядом пентхаус в одном из самых дорогих отелей Нью-Йорка, где прежде я и не надеялась оказаться в качестве гостьи, мне стало настолько обидно и противно от собственной слабости, что захотелось немедля содрать кожу. Что угодно, лишь бы не помнить жарких прикосновений и влажных губ, терзавших её последние полчаса.

На постели, измятой, скомканной, всё ещё пахнущей его телом, лежат двести долларов и моя обычная одежда – потрёпанные джинсы из масс-маркета, тёмный свитер, замшевая куртка на молнии (замша, конечно же, не натуральная).

– Постарайся покинуть «МК» незамеченной… – недовольно бурчу себе под нос, силясь передразнить манеру Картера. Затем стаскиваю с плеч творение D&G, зашвыриваю его куда подальше с воплем «нахрен мне твои подачки!», надеваю своё шмотьё и пулей вылетаю в коридор.

Домой, я хочу домой, прочь от развращающей роскоши богемного Нью-Йорка, прочь от людей, считающих свободные отношения нормой, прочь от Майкла Картера, моего самого постыдного, но такого сладкого греха…

Глава 1 Майкл Картер

Около месяца назад.

Горячая вода обжигающими струйками скатывается по телу. Я стою с закрытыми глазами в большой душевой кабине, опираясь руками о стеклянную стену перед собой. Сегодня предстоит тяжелый день, точнее, важный. Полночи не мог уснуть: продумывал план действий, в очередной раз проверял цифры и мысленно выстраивал все возможные варианты развития событий. К предстоящей встрече с будущими партнерами я готов на все триста процентов, поэтому подпись на договоре должна достаться мне легче, чем номер очередной модели нижнего белья на салфетке.

– Сюрприз! – радостный женский голос раздается в ту же секунду, как дверь душевой раскрывается, но я не поворачиваюсь и даже не открываю глаза. И так понятно, кто пришел – фотомодель Молли, с которой мы познакомились несколько месяцев назад на приеме в честь открытия модного ресторана.

– Как ты сюда попала? – мой недовольный голос немного заглушается звуком падающей воды, из-за чего, не особо смышленая собеседница, не в силах оценить тон.

– Мне на ресепшене дали ключ… – её тембр почти мурлыкающий, явно игривый. Она подходит ближе, прижимаясь упругой грудью (на минуточку, третьего размера, что полностью компенсирует отсутствие мозгов) к моей спине. Проводит руками вдоль туловища, заводя пальцы на живот, скользя вниз по боковым мышцам пресса и не останавливаясь, пока не нащупывает единственную часть меня, которая хочет иметь с ней дело. С каждым движением ловких женских рук недовольство понемногу растворяется.

Однако кое-какой урок на будущее я все же усвоил: если водить в номер одну и ту же блондинку в течение нескольких месяцев, то не только ранее указанная особа начинает считать, что вы не просто спите, а состоите в отношениях, но ещё и прислуга.

Только сейчас открываю глаза и разворачиваюсь к Молли. Она типичная красотка: светлые длинные волосы, большие глаза, пухлые губы, плоский живот, притягательно-округлые бедра, роскошная грудь красивой формы с аккуратными сосками и упругие ягодицы. Гостья опускает руки мне на плечи, обхватывает шею и встает на цыпочки, чтобы поцеловать, но я останавливаю её за секунду до того, как наши губы соприкоснутся:

– Помада,– произношу лишь одно слово, которое Молли понимает без дополнительных комментариев и тут же отстраняется с виноватым видом, начиная активно стирать эту мерзость. Я же, в свою очередь, даже героически позволяю девушке встать под напор воды, чтобы она не размазывала этот розовый ужас по рукам, которые после будут тереться о мое тело.

Мне не нравится розовый цвет, особенно на женских губах. Я говорил об этом Молли раза четыре, но, как и было сказано выше, она слишком тупая, чтобы запомнить. Блондинка задержалась в моем обществе, чуть дольше обычного, только благодаря тому, что единственной целью её жизни было удовлетворять меня. И с этой задачей она справлялась отлично, по крайней мере, пока что.

Разглядывание симметрично-круглых, подкаченных и стоячих ягодиц быстро отвлекает от разочарованных мыслей и помогает удержать возбуждение. Делаю полшага вперед, прижимаясь к упругой заднице. Целую её шею, обхватываю руками налитую грудь и совершаю несколько поступательных движений бедрами – играюсь с ней, возбуждаю, дразню, но не доставляю желаемого, так как она провинилась. Эта игра продолжается в течение нескольких минут, пока Молли пытается избавиться от помады в промежутках между стонами, которые лишь усиливаются в зависимости от того, как мои пальцы изучают податливое тело. Когда с помадой покончено, я нарочито отодвигаюсь, прекращая какие-либо ласки, наблюдаю за реакцией своей партнерши. Блондинка разворачивается ко мне, закусывает нижнюю губу и замирает, глядя молящим, зазывающим взглядом. Я усмехаюсь, а затем медленно и пожирающее осматриваю её тело с головы до ног, улавливая еле различимую дрожь, вызванную явно не холодом.

– Майкл, пожалуйста… – её шепот звучит умоляюще.

Теперь она не тянется ко мне, а пытается утолить накатившее возбуждение самостоятельно, лаская свое разгоряченное тело руками. И это действие срабатывает лучше всякой мольбы.

Сокращаю расстояние между нами, подхватываю блондинку на руки так, чтобы она могла обвить меня ногами и прижимаю к стене, по которой медленно стекают капли воды. Сперва наши губы сливаются в страстном и настойчивом поцелуе, а после и тела. Её громкий стон не удается заглушить ни одним поцелуем, но я и не пытаюсь, пусть кричит так громко, как ей хочется. Руки с силой сжимают ягодицы, а движение бедер ускоряется. Стоны срываются все чаще, а их звучание становится более жарким. Молли закусывает губу, впивается ногтями в мою спину, выгибается в пояснице и подстраивается под настойчивый ритм. Ещё несколько быстрых движений и мы достигаем пика.

Дальше все происходит обыденно и уже без какой-либо нежности. Быстро принимаю душ и выхожу из ванной в махровом халате белоснежного цвета, на котором черными нитками вышито название отеля. Поправка: название моего отеля «МК-ХОТЕЛ».

Можно подумать, что называть отель своими инициалами как-то самовлюбленно, но почему нет, если Нью-Йорк мой родной город. Именно здесь я построил первый отель, а после сделал из своего имени бренд, превратив один отель в сеть.

В гостиной на вешалке висит три выглаженных и идеально подогнанных под меня костюма (сшитых на заказ): темно-синий, темно-серый и черный. Я не разделяю вкуса к пестрым вещам, поэтому придерживаюсь классики. Сегодня мне подойдет черный костюм с белой рубашкой и ровным темным галстуком. Дорогие часы цвета металлик, платиновые запонки, матовые туфли и ремень из натуральной кожи. Все просто, сдержанно и со вкусом.

– Вау, какой ты красавчик. Куда-то уходишь? – Молли только сейчас выходит из ванной. На её щеках остался еле заметный румянец, а глаза сияют, как и пятнадцатью минутами ранее. Она хочет напроситься на приглашение и отправиться на банкет в качестве моей спутницы, но я никогда не выводил её в свет и менять традицию не собираюсь.

– Сегодня важное мероприятие, так что, не жди меня, – голос холодный, немного безразличный. Мое нутро уже не трогает ни её красота, ни сексуальность. Все мысли направлены на совершение сделки, а чужие чувства меня не волнуют в принципе. Девушка уже дала все, что могло меня заинтересовать, поэтому может быть свободна.

– Как будешь уходить, оставь ключ на ресепшене.

Важная фраза, которая не позволяет ей раскатывать свои пухлые губы и считать, что она имеет право вламываться ко мне, когда ей захочется. Я никогда не разрешаю модели забирать ключи от пентхауса с собой, потому что никто, кроме меня, не должен чувствовать себя здесь, как дома. Знаю, что Молли мечтает, что когда-нибудь настанет тот особенный день, и я не прикажу вернуть ключ. Но… не в этой жизни.

Не дожидаясь ответа девушки, я выхожу из апартаментов и спускаюсь на лифте в банкетный зал. Официантки в строгих платьях на местах, приборы – расставлены, алкоголь и закуски – приготовлены. Мне не приходится заниматься организацией мероприятия лично, для этого существуют специально обученные люди, но проверить все, хотя бы визуально, я обязан.

Пока все идет по намеченному плану. Примерно через полчаса приехали гости, в частности, мои деловые партнеры с переводчиком, так как я не стал учить китайский и решил не разговаривать, как недоразвитый придурок. Наши переговоры находятся на финальной стадии. Перед подписанием договора, китайцы решили взглянуть на отель изнутри, так сказать, в качестве гостей, чтобы прочувствовать атмосферу. Мой деловой партнер – Шэнли Ли со своим заместителем, прибыли в компании жен. Беседа предполагала быть исключительно светской: никакой работы, только приятные всем темы и фальшиво-милое общение.

– Мистер Ли спрашивает: как у вас обстоят дела с семейной жизнью? – говорит их переводчик, и я уже был готов строить кислую физиономию, отвечая, мол: «увы, не хватает времени на женитьбу, ведь я так занят работой», но тут ко мне подбегает Тереза – специалист по связям с общественностью.

– Майкл, нужно поговорить, срочно! – шепчет она на ухо, после чего я извиняюсь перед гостями и выхожу с брюнеткой в холл.

– Что случилось? – заранее ожидаю беды, так как Тереза не стала бы прерывать беседу подобным образом, если ситуация не подходит под критерий важности, сравнимый с ядерным взрывом.

– У меня появилась важная информация. Я знаю, почему его прошлая сделка сорвалась! Оказывается, этот старикашка работает только с женатыми мужчинами, так как считает, что они обладают достаточным количеством мудрости, опыта и ответственности перед другим человеком. А ты в свои тридцать восемь лет не можешь быть холостым бабником, потому что это выставляет тебя эгоистичным и ветреным, а значит, ненадежным.

Закончив фразу, девушка передает мне в руки планшет. На экране высвечивается информация о том, почему пару месяцев назад мистер Ли отверг крупное предложение о строительстве развлекательного центра на территории Китая, причем, казалось бы, без весомых оснований. Как сейчас выяснилось, важную роль сыграло то, что итальянец, желающий расширить бизнес, разведенный мужчина.

Я возвращаю планшет девушке и растираю лицо рукой, пока не произнося ни одного звука.

Так вот зачем этот светский прием, который никак не относится к деловым переговорам. Он прощупывает меня и мою профпригодность, которая определяется понятным только его извращенному китайскому уму способом.

– Делай что хочешь, но найди себе хоть какую-нибудь бабу, причем срочно. И, пожалуйста, не убивай гонца. – Тереза жалобно смотрит на меня, умолкая. А я лишь киваю девушке на дверь, чтобы та немедленно удалилась. Брюнетка сочувствующе поджимает губы, вздыхает и уходит прочь, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Изобретать велосипед времени не было, поэтому достаю телефон из кармана и набираю номер Молли, её особый момент настал. Да только вместо радостного голоса ответом мне стали монотонные и жутко раздражающие гудки, за которыми последовало до боли бесящее: «Вы дозвонились до Молли, сейчас я занята чем-то очень важным, поэтому оставьте сообщение после сигнала. Если я не забуду, то перезвоню. Пока».

– Блядь, блядь, блядь! – злобно шиплю сквозь зубы, повторно набираю номер и направляюсь к черному входу, в надежде спокойно покурить, пока моя голова не взорвалась.

Вернуться к партнерам с пустыми руками я не могу. Мне срочно нужен новый план, потому что нельзя терять такую сделку! И если эта тупица не ответит на звонок прямо сейчас, то я возьму первую попавшуюся девушку!

Глава 2 Эмили Остин

В тот же день. Бруклин. NY.

– Вафли и облепиховый чай на шестой столик!

Рей, повар нашей забегаловки, ставит на раздачу тарелку и со всей силы ударяет ладонью по настольному звонку.

– Принято, – отозвалась я, забирая заказ, направляясь в обеденный зал.

В закусочной «У Бобби» я работаю уже три года. Смены по 12 часов, выходной раз в неделю, смехотворное жалование. Но иногда удается неплохо выехать на чаевых. Не самый дурной вариант для одинокой, тридцатилетней женщины, отказавшейся в своё время от колледжа в пользу младшего брата. Как вскоре выяснилось напрасно. Не прошло и пары лет, Дэвид подсел на какую-то дрянь, задолжал уйму денег всем и вся, вылетел из университета, в попытке скрыться от барыг переехал, самым подлым образом оставив меня один на один со своими кредиторами.  И если с наркоманами я разобралась достаточно быстро, продав родительский дом в пригороде, то покрыть банковские ссуды суммы мне не хватило. Не сумев отыскать моего братишку, займодатель выдвинул иск. Суд постановил переадресовать долги Дэвида ближайшему родственнику, а так как родителей уже давно нет в живых, последней инстанцией стала я.

Обожаю нашу систему правосудия! В общем, к рассвету своего зрелого возраста я пришла с кучей неподъёмных счетов, захудалой съёмной квартирой в Бруклине и полным отсутствием планов на будущее. Зато у меня есть Саймон! Самый нежный, самый понимающий и самый ласковый кот на свете! А ещё все серии «секса в большом городе» на DVD!!!

Обслужив посетителя, я возвращаюсь к стойке, и грузно уронив на неё локти, прячу лицо в ладонях.

– Ты сегодня какая-то потерянная, – обращает на меня внимание Руби (русоволосая, двадцатилетняя студентка с огромными зелёными глазами, подрабатывающая у нас по выходным).

– Снова пришли счета, да и срок аренды за квартиру на носу, а посетителей всё меньше… – устало поясняю, тяжело вздохнув.

– Это всё потому, что через дорогу открыли новое кафе, – недовольно фыркает Руби.

– Новое, старое, какая разница? Если в этом месяце Боби лишит нас премии, я рискую стать бездомной. Мой управляющий уже давал отсрочку в прошлом месяце, второго шанса не будет.

Блондинка сочувственно кивает. Несколько минут она молчит, а потом достаёт из кармана фартука визитку, протягивая ту мне.

– Слушай, сегодня в «МК-Хотел» пройдёт большой банкет. Мой знакомый Эндрю работает в агентстве, которому поручили организацию этого мероприятия, но у них не хватает официантов. С улицы, конечно, никого не берут, но ты можешь пройти вместо меня, документы проверять не станут. Платят хорошо.

Я уставилась на Руби то ли как на седьмое чудо света, то ли как на сумасшедшую. Конечно, упускать подобную возможность – преступление, но с чего бы этой девчонке отказываться от быстрого заработка?

– Спасибо, конечно, но тебе самой нужны деньги, ты же учишься.

– И что? – широко улыбаясь, искренне недоумевая, говорит блондинка. – Эмили, если у меня, вдруг, закончатся деньги, мне их вышлют родители. Я работаю здесь не ради заработка, а чтобы доказать отцу свою самостоятельность. Если всё получится, он снимет мне квартиру, и я, наконец, смогу свалить из общежития. Ненавижу делить комнату с кем-то ещё! А нет, пошлю всё к чёрту, уволюсь и продолжу с чистой совестью шляться по клубам. Так что перестань строить из себя «Мать Терезу», подумай, в конце концов, о себе! К тому же, сегодня старшекурсники закатывают офигительную вечеринку, я очень хочу на неё попасть, так что ты меня даже выручишь.

Что же, с аргументами Руби не поспоришь, я просто «ОБЯЗАНА» помочь коллеге. Что я изверг, какой? Не понимаю важности студенческих тусовок?

Конечно, я соглашаюсь и именно так впервые оказываюсь в «МК-Хотел». В отеле, где страшно даже дышать, вдруг что испачкаю своим низкоклассовым углекислым газом?

Весь персонал банкета запускают через служебный вход, регистрируют (точнее ставят галочку напротив названной фамилии), и после отправляют сначала к одному менеджеру для получения униформы, затем к другому, чтобы тот проверил и утвердил внешний вид сотрудников. Пирсинг, цветные волосы, татуировки, яркий лак для ногтей или макияж – недопустимые отличительные признаки. Благо у меня в наличии не было ни того, ни другого, ни третьего, а потому я с лёгкостью прохожу все инстанции и получаю допуск в основной банкетный зал.

Народу там не меньше сотни. Как нам вскользь разъяснили: приём устраивает какая-то крупная строительная компания для своих азиатских партнёров. Официантам строго-настрого запрещается общаться с кем-либо из гостей, если суть разговора не заключалась в разъяснении меню, а также брать чаевые. Впрочем, агентство знакомого Руби и без того платит двадцать долларов в час, так что за вечер можно заработать почти сотню – это фактически моя недельная зарплата в закусочной.

Два часа кряду я лавирую меж столов, искусно задекорированных дизайнером. Белоснежный фарфор, мерцающий хрусталь, серебреные приборы. Обилие блеска и роскоши слепит глаза, а изящные наряды приглашённых, отзываются в груди щемящей завистью. Мне никогда не узнать, как это – носить колье стоимостью в несколько тысяч. Никогда не надеть костюм из последней коллекции «Гучи». Никогда не стать той, кому дозволено требовать, а не прислуживать. Мой предел изысканности то, что на мне сейчас – чёрное, строгое платье на ладонь ниже колена, кремового цвета рубашечный воротничок-обманка под ним, в тон передник. Хотя стоит признать, столь дорогую форму я ношу впервые.

Вечер в самом разгаре. Ничего не предвещает беды. Мысленно я уже подсчитываю баланс, распределяя заработанные деньги, как вдруг в меня врезается одна из официанток агентства. Она выносила в зал красное вино, в то время как я возвращалась с пустым разносом, и, видимо, существенно запаздывала, потому как почти бежала мне навстречу.

Звон разбитых бокалов привлекает к нам всеобщее внимание Быстрее, чем я успеваю сообразить, что именно произошло. По моему фартуку расползается красное пятно, точнее он весь превращается в одно сплошное красное пятно. Пол усыпан мелкими осколками, серебряный поднос всё ещё танцует у моих ног, создавая гулкий грохот, гости возмущённо таращатся! И нет бы извиниться, да как можно скорее ретироваться, но эта неуклюжая курица начинает орать, сыпля обвинениями в мой адрес!

Потеряв на секунду самообладание, видимо прибывая в состоянии лёгкого аффекта, я чуть было не вцепилась нахалке в волосы, но к нам вовремя подходит распорядитель зала и спешно выводит обеих за дверь, пряча от глаз Нью-Йоркской элиты.

Успокоиться, нужно срочно успокоиться. Не буду опускаться до уровня этой тупицы!

– Эндрю, эта стерва, она буквально выбила поднос из моих рук! – говорит настоящая виновница аварии.

– А, может быть, не стоило бежать сломя голову? Ты же даже по сторонам не смотрела! – возмущаюсь я, при этом сохраняя напускное спокойствие.

– Да что ты несёшь?! Я шла обычным шагом к своим столам, это ты появилась из ниоткуда!

– Тихо! – взрывается распорядитель.

Внимательно оглядывая нас с ног до головы, он явно что-то про себя подсчитывает и вскоре выносит вердикт, сухо, беспристрастно, равнодушно:

– Мия, иди и переодень передник. А вы, мисс, уволены!

– Что? – я не верю своим ушам. Почему уволили меня? Какого, мать вашу, хрена?!

– Но, сэр, я не виновата… – жалкая попытка оправдаться, которая тотчас пресечена.

– Вы не являетесь сотрудником «МК» и нашего агентства тоже, так? – надменным голосом говорит грёбанный Эндрю. Я молча киваю. – Бокалы, разбитые при столкновении, к Вашему счастью застрахованы, но Вам придётся оплатить химчистку униформы. Гонорар за отработанные два с половиной часа покроет наши затраты.

– То есть, если бы ваша сотрудница не опрокинула на меня вино, вы бы и не подумали сдавать форму в химчистку? Что, никогда? – озлобленно выплевываю я.

Очевидно же, этот индюк просто решил меня кинуть!

– Простите, мне нужно вернуться в зал. Форму оставите на выходе у администратора. Надеюсь, нам не придётся прибегать к помощи службы безопасности отеля, – игнорируя мой вопрос, заявляет распорядитель, щуря свои мерзопакостные глазёнки размером с рубашечные пуговицы, после чего спешно удаляется.

Меня охватывают злость вперемешку с обидой, столь сильные, что защемило мышцы на шее, и я начинаю задыхаться. Какая-то нескончаемая чёрная полоса! Почему мне по жизни так навезёт? Чем я провинилась перед вселенной?

Слезы проступают бесконтрольно, застилая глаза солёной пеленой. Схватив в раздевалке сумку с вещами, я сломя голову несусь к служебному выходу, прямо как есть, в казённой форме, решив, что с утра сдам её в комиссионный магазин – хоть какая-то компенсация. Этому придурку меня не достать, я прошла под именем Руби, а её цеплять не станут.

На свежем воздухе ожидаемого облегчения испытать не удается. Стало просто холодно. Мокрый фартук прилипает к платью, напоминая об очередной неудаче. Охваченная новым приступом истерики, срываю вещь с себя, зашвыривая ту в близь стоящую урну, и плюхаюсь на ступеньку, начиная рыться в сумке в поисках пачки «Пал Мал» с ментолом. Внезапно на крыльцо выходит мужчина. Он явно взвинчен не меньше моего, чем собственно, и привлёк внимание. Просквозив мимо, незнакомец останавливается возле мусорных баков, достаёт сигарету и пытается прикурить, но сколько бы раз он не щёлкал зажигалкой, предательское пламя не появляется. И, когда я почти физически ощущаю его готовность взорваться, встаю на ноги в желании предотвратить глобальную катастрофу.

Пара шагов, театральный кашель, чтобы обозначить своё присутствие, протянутый коробок спичек в дрожащей руке.

Мужчина оборачивается, мы сталкиваемся с ним взглядом, и в ту же секунду моя жизнь раскалывается на «до» и «после»…