Грозовой перевал

...при злом сердце самое красивое лицо становится хуже, чем безобразным.

Я отдала ему сердце, а он взял его, насмерть исколол и швырнул обратно.

Чужой всегда чужой, беден он или богат.

...Оставшееся после умерших ценно для нас, если они были нам дороги при жизни.

(…) он никогда не узнает, как я люблю его, и люблю не потому, что он хорош собой, а потому, что в нем больше меня, чем во мне самой.

Гордые люди сами выкармливают свои злые печали.

Любовь моя к Хитклифу похожа на извечные каменные пласты в недрах земли. Она – источник, не дающий явного наслаждения, однако же необходимый. Нелли, я и есть Хитклиф! Он всегда, всегда в моих мыслях: не как радость и не как некто, за кого я радуюсь больше, чем за самое себя, – а как все мое существо.

— Помнишь, как мы представляли себе рай?

— Помню, как ты его представляла.

— А ты как его представлял?

— С тобой. В любом месте, в любое время… лишь бы с тобой.

Пока светила летняя луна, вы не мешали нам спать, но едва подул зимний ветер, вы бежите под кров! На вашем месте, Хитклиф, я бы легла на её могилу, и умерла бы, как верный пес.

Я сказала ему, что его рай - это что-то полуживое, а он сказал, что мой - это что-то пьяное.