Выгодный брак

Выгодный брак

Возможно ли соблазнить собственного мужа? Особенно если:

а) я неопытная девственница;

б) мы даже не целовались;

в) мы почти не знакомы.

И при этом он сноб, каких поискать! У него все по расписанию, все подчинено порядку. И только один фактор выбивается из стройного течения его жизни: он получил в жены взбалмошную девицу, которую секс по расписанию не устраивает. Теперь передо мной стоит цель во что бы то ни стало вызвать эмоции Игната и научить его наслаждаться жизнью вне рамок, которые он сам для себя установил.

«Супружество – это соглашение, условия которого

ежедневно пересматриваются и утверждаются заново»

Брижит Бардо

Глава 1

Я готовилась выйти замуж. Мне было всего двадцать, но я должна была стать женой одного из самых завидных холостяков – Игната Емельянова. Голубая кровь, куча денег и море пафоса. А еще он сноб, каких поискать. Мне было сложно понять, что я буду с ним делать, потому что веселиться этот двадцативосьмилетний мужчина совсем не умел.

Что ж, вопрос, становиться ли мне женой банкира, не вставал в моей семье. Это было, что называется, акт воссоединения денег. Папа был деловым партнером отца Игната, и между ними была многолетняя дружба и партнерство. Наши мамы состояли в одних и тех же благотворительных фондах.

Мы не росли с Игнатом вместе. Мы и познакомились-то только, когда мне было тринадцать. И уже тогда он поразил меня своей серьезностью. Парень всегда знал, кем станет, и активно к этому готовился. А меня в тринадцать просто поставили перед фактом: когда окончишь институт, станешь женой Игната. Вот так вот просто. Просто для них – сложно для меня.

Я чувствовала себя, словно была закована в клетку. Каждый мой шаг строго контролировался. Я не могла сделать ничего, что поставило бы под угрозу этот союз. Так что вечеринки и тисканья с парнями совершались в тайне от всевидящего ока моего отца. И не спрашивайте, в каком веке мы живем. Да-да, это все еще двадцать первый. Но финансовая элита этой страны, кажется, задержалась в восемнадцатом. Мне просто не повезло родиться в такой семье.

Я была помешана на цветах. Поэтому специализацией в университете мне позволили выбрать ботанику и цветоводство.

– Научишься правильно сочетать букеты для столовой, – именно так моя мама объяснила свое согласие.

С самого рождения я была той, кто наладит и укрепит деловые связи, когда придет время. Той, кого всю жизнь готовили стать трофейной женой. Меня не учили быть профессионалом или серьезным человеком. Меня учили языкам, прилежности, покорности по отношению к мужу, игре на фортепиано. А еще прививали чувство вкуса, меры и такта. В общем, я была настоящей куклой в руках своей матери.

И теперь настало время оправдать все ее старания. Я была морально готова. А как иначе, если тебе девять лет в голову вкладывали необходимость соответствовать? Только бунтарка, заключенная в клетку тела, пыталась срезать прутья пилочкой для ногтей.

Одно дело, когда тебе нужно сдерживаться пару часов в день в присутствии родителей. И совсем другое – почти круглые сутки, будучи рядом с мужем. Я пыталась настроиться. Буквально задерживала дыхание до шума в ушах в надежде, что от этого напряжения смирение возникнет само собой.

Я прорычала, упав лицом в подушку, когда в очередной раз мои усилия закончились провалом.

– Амалия, поднимись с подушки. Ты ведешь себя неподобающе, – чопорно произнесла мама от двери комнаты.

Я со вздохом выровнялась и спустила на пол свои голые ступни.

– Милая, у тебя на сегодня запланирован поход в салон и девичник. Пора выбираться из пижамы, и через пятнадцать минут мы с отцом ждем тебя за столом.

Позвольте представить вам мою маму – Викторию Сергеевну Ворошилову. Русская по корням и англичанка по рождению, дочь российских эмигрантов, прирожденная светская львица и борец за права хомячков. Что вы смеетесь? Она действительно состоит в обществе по защите прав хомячков и является его активным членом. Мама воспитывалась также, как и я. Частная школа для девочек, балет, языки, домоводство, музыка, дипломатия. У нее образование в сфере английской литературы. И, если бы она не вышла замуж за папу, то могла бы стать прекрасным профессионалом. Она действительно знает об английской литературе все.

Но мама, как и предполагалось, стала профессиональной женой. Эта же дорога была уготована и мне. И моя мама действительно верила в то, что это – лучшая судьба для любой девушки.

Мне всегда было интересно, лазала ли моя мама в детстве по деревьям? Стреляла из рогатки? Сбегала из дома, чтобы побыть с парнем? Пробовала ли алкоголь до восемнадцати? Потому что с деревьев меня всегда снимали и наказывали отсутствием ужина. Рогатки отбирали и наказывали отсутствием мультфильмов. Когда поймали на поцелуе с соседским парнем Игорем, я месяц просидела под домашним арестом с ежедневными лекциями о неподобающем поведении. Ну, а с алкоголем все было совсем жестко. Я читала Канта. Два месяца. Потом пересказывала папе и была вынуждена обсуждать плюсы и минусы его теорий. В шестнадцать лет.

Теперь будем знакомы. Я – снаружи послушная и спокойная будущая светская львица, Амалия Ворошилова. Внутри меня бушевал пожар. Когда-то бабушка Ворошилова, жена знаменитого литературного критика, назвала меня сущим дьяволенком, дарованным в наказание за загубленную душу Степана. Тот был ее первенцем, которого любовь довела до самоубийства. По сей день бабушка с дедушкой так и не признали своей вины за это. Степан порезал вены, когда его девушку Кики насильно вернули в Мексику. Мои предки сделали это из страха смешения кровей. Потому что юные влюбленные были из разных социальных слоев. Мать Кики служила в доме нашей семьи горничной.

Я как-то встречала эту Кики. Она так никогда и не вышла замуж. Все ждала, когда ее возлюбленный достигнет совершеннолетия и приедет за ней. Но он не достиг. Не хватило буквально пары дней. Кики приезжала в Англию в поисках возлюбленного как раз тогда, когда я гостила у бабушки с дедушкой. Бабушка тогда обвинила бедную женщину в смерти своего сына и выгнала ту за порог. Это самая страшная история в нашей семье. Но она никого ничему не научила. Хотя нет. Меня научила. Быть внешне смиренной и никогда не влюбляться.

Именно эта наука и вела мои ноги к ванной комнате, чтобы привести себя в порядок. Потому что ни в коем случае я не могла появиться за столом в пижаме. Что уж говорить о подаренных Олей мохнатых тапках-зайчиках?

– Где моя сладкая красавица? – послышался через пять минут голос моей няни Оли.

Да, она о сих пор была с нами. Оля воспитывала мою старшую сестру Марго, брата Сан Саныча, меня и теперь ― младшего брата Жоржа. То есть, Георгия. Только Оля меня понимала. Мы часто шептались с ней перед сном. Она рассказывала о своем веселом детстве. О том, как развлекается молодежь в нашем городе. О том, как живут нормальные дети. О том, откуда у них на коленях раны, а на руках ― синяки. Она говорила и говорила, а я впитывала каждое слово. Мне не нужны были сказки на ночь. Я хотела слушать о реальной жизни.

Когда я была маленькая, под прикрытием прогулки или похода на занятия балетом мы выбирались в парк, где я играла с нормальными детьми, не боящимися испачкаться в грязи. Правда, потом нам приходилось тайком пробираться ко мне в комнату, чтобы я могла привести себя в порядок. И достаточно часто дизайнерские наряды Оля сжигала на заднем дворе своей сестры Ирины.

Теперь моя сообщница по преступлениям стояла посередине спальни и раскладывала на кровати безупречно подобранное платье с кардиганом в цвет.

– Оля, – позвала я.

– Ама, девочка моя, – улыбнулась в ответ няня. ― Как спалось?

– Прекрасно.

– Готова к новому дню?

– Да. – Я вздохнула, скидывая халат, который надела после быстрого душа. ― Иду на каторгу, – подытожила я гнусавым голосом, произнеся это уголком рта.

Оля хихикнула. Она единственная любила мой веселый нрав и вздорный характер.

– Завтра ты станешь уважаемой леди, будущая Амалия Емельянова. Ты должна вести себя подобающе.

– Да, няня, – я опустила взгляд в притворной покорности, пока натягивала платье. А потом скривилась. ― Фу, даже сочетание с его фамилией звучит странно и некрасиво.

Одевшись, я присела за туалетный столик. Оля взяла расческу и принялась чесать мои белокурые локоны.

– Я знаю, что ты будешь хорошей женой и прекрасной матерью. Я воспитала тебя достойным человеком. ― Она пригладила мои волосы прежде, чем взять в руки обруч такого же молочно-бежевого оттенка, что и платье, и уложила им струящиеся локоны. ― Ты всегда должна помнить о том, чему тебя учили. Но никогда не переставай быть собой. Не позволяй искре в твоих глазах померкнуть, ― закончила она, поглаживая меня по плечам.

Я накрыла руку няни своей.

– Спасибо тебе за все, что ты для меня сделала. И продолжаешь делать. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, моя девочка, – ответила она со слезами на глазах.

– Эй, Оль, не плачь.

– Ай, ну тебя, – сказала няня, отворачиваясь и вытирая слезы.

Я обняла ее сзади за плечи.

– Обещаю, что не подведу тебя.

– Иди, родители ждут, – произнесла она строгим тоном, который заставил меня лишь засмеяться. Мнимая строгость няни давно перестала пугать меня.

Я вышла из комнаты и быстро сбежала по ступенькам на первый этаж. Спокойно я прошла только последние восемь, которые были видны из гостиной. Мама не простила бы такой активности.

Глава 2

– Амалия, ты опоздала, – объявил папа из-за газеты.

– Простите, – ответила я и поцеловала родителей по очереди, а потом заняла свое место за столом.

Семейный завтрак теперь проходил без присутствия Марго, потому что она проводила это время со своей новой семьей. Моя сестра год назад вышла замуж за знаменитого гольфиста Олега Князева. И теперь Марго, беременная своим первенцем, проводила все время в Ирландии в особняке своего мужа. Счастливая. Никаких правил, родителей и законов в стенах своего убежища.

– Приятного аппетита, – произнесла мама, и все ответили ей взаимностью.

Как и любой завтрак в нашей семье, этот проходил достаточно тихо. Был слышен только тихий звон посуды, легкий скрежет стульев и негромкая беседа о планах на день.

– Иван встретит Маргариту в двенадцать. Ее спальня готова? ― спросил папа, откладывая газету.

– Конечно, Александр. Она была готова еще вчера.

– Когда начнут прибывать гости? ― спросил Саша.

– Большинство сегодня в течение дня. Но кое-кто задержится и прибудет завтра. ― ответила мама. ― Бабушки с дедушками будут, конечно, сегодня. Если ты спрашиваешь о них.

– Я просто поинтересовался, – ответил Саша, в сотый раз помешивая овсянку.

– Александр, ешь. Прекрати ковыряться в тарелке, – строго сказал папа.

– А можно мне хлопья? ― спросил мой брат.

– Нет, Александр, ты же знаешь правила, – с наигранной мягкостью ответила мама.

Он только вздохнул и начал есть кашу, смирившись с неизбежным. Я знала, что сразу после завтрака он побежит на кухню и Дарья ― наш повар ― даст ему хлопья с молоком, которые он так любит. У нее всегда для него припасена пачка его любимых глазированных или шоколадных хлопьев. Однажды мама, просматривая список покупок, заметила строку с хлопьями и поинтересовалась у Дарьи, откуда те взялись. Эта находчивая женщина сказала, что хлопья помогают ей справиться с метеоризмом. Слава Богу, в подробности мама вдаваться не стала и просто позволила ей их покупать.

Завтрак официально был завершен, когда отец попросил Сергея Викторовича ― нашего дворецкого ― принести кофе ему в кабинет. Я и мои братья выдохнули. Его уход означал и скорейшее исчезновение матери из гостиной. Это давало нам зеленый свет, чтобы пошептаться и посмеяться.

Мама встала из-за стола, как всегда, аккуратно сложив салфетку со своих коленей, и положив ее на краешек стола.

– Поблагодарите от меня Дарью, Татьяна.

– Спасибо, Виктория Сергеевна. Я обязательно передам ей ваши слова, – отозвалась служанка.

– Амалия, мы выезжаем через двадцать минут. Будь готова.

– Да, мама, – ответила я, и она, удовлетворенная ответом, покинула гостиную.

Саша сразу откинулся на стуле. Из нас троих только младший брат Жорж рос достойным сыном своих родителей. Он продолжал прямо держать спину и жевать свою овсянку. Мы с Сашей с интересом наблюдали за братом.

– Жорж? ― позвал его Сан Саныч и дождался, пока тот поднимет взгляд от тарелки. ― Тебе не хочется расслабить спину?

– Нет, – спокойно ответил тот. ― Мне комфортно, спасибо.

– Слушай, брат, – Саша наклонился над столом, чтобы быть ближе к Жоржу. ― В одиннадцать лет ребенок не должен говорить «мне комфортно», он должен говорить «мне и так норм».

– Прости, Александр, но я говорю так, как мне комфортно.

Мы с Сашей залились смехом.

– Вот! ― воскликнул старший брат. ― Ты слышала его, Ама? Ему так комфортно.

–Прости, Александр, но я не понимаю, над чем ты смеешься, – чопорно заявил Жорж.

– Слушай, брат, я люблю тебя, – продолжил Саша. ― Но мне хочется, чтобы иногда ты побыл нормальным ребенком.

– Не всегда то, что ты считаешь нормальным, является нормой для меня.

Мы с Сашей переглянулись в недоумении.

– Послушай, Жорж, а ты читал Канта? ― спросила я с любопытством.

– Еще нет. Папа сказал, что мне пока рано.

– Он просто еще не пробовал алкоголь, —уголком губ произнесла я, обращаясь к Саше.

Он прыснул со смеху. Брат знал, о чем я говорила.

– Амалия, – позвала мама из прихожей. ― Я взяла твою сумочку. Идем, нас ждет машина.

– Всем хорошего дня, парни, – улыбнулась я братьям, задвигая стул.

– Александр Александрович! ― гневно воскликнула мама, стоя в дверном проеме гостиной. ― Чему я тебя учила?

Саша быстро выровнял спину и обернулся, чтобы посмотреть на нашу мать. В его глазах плескался вопрос. Он так и не понял, за что мама гневалась на него. Я скосила взглядом на задвинутый мной самостоятельно стул.

– Ох, прости, Ама… лия.

– Все хорошо.

– Не хорошо, – перебила мама. ― Александр, я хочу, чтобы после свадьбы ты снова перечитал книгу по этикету за столом.

– Хорошо, мама, – ответил Саша. На его челюсти заиграли желваки. И я прекрасно понимала его негодование. Ну какому пятнадцатилетнему парню захочется перечитывать такую книгу? Ему бы приключения и комиксы. Но этикет ― важнее.

***

Мы провели в салоне около четырех часов, где мама заказала все мыслимые и немыслимые процедуры. Она была в этом СПА постоянным клиентом, поэтому и обслуживание получала на высшем уровне. Все четыре часа вокруг нас кружили мастера маникюра, косметологи, парикмахеры, и постоянно щебетали о том, как мне повезло выйти замуж за Игната.

Я послушно кивала и вежливо благодарила. Думала, у меня шея будет болеть к моменту, когда мы закончим.

Домой мы вернулись в час дня, чтобы отдохнуть перед девичником.

Кстати, о нем. Это должно было выглядеть так. Представьте себе шикарно обставленную гостиную в особняке. По кругу расставлены кресла и диваны, в центре этого круга немного поодаль стоит кресло для невесты. Играет классическая музыка. На диваны и кресла многочисленные «подруги» невесты водрузили свои пафосные задницы, облаченные в шикарные дизайнерские наряды.

В руке у каждой – бокал «Дом Периньон» какого-нибудь страшно далекого года. А на столике перед ней – на блюдце с золотой отделкой лежит до нелепого крохотная закуска. Она не наестся ею, что вы. Она просто приглушит ею вкус кислятины, которую будет пить из бокала. И все это ради того, чтобы сделать новый глоток сводящего скулы напитка.

Ну, и я. Буду сидеть прямо вот на том отдаленном кресле и принимать поздравления и подарки. У меня практически не будет времени сделать глоток этой гадости, хотя бы просто для того, чтобы унять жажду. Потому что каждые две секунды я буду благодарить, улыбаться до сведенной челюсти, принимать и откладывать в сторону очередную «подаренную от души» бесполезную дорогостоящую безделушку.

Так вот это описание полностью отражало то, что я застала в гостиной в пять часов вечера. Всю эту высокомерную компанию разбавляла только моя сестра Марго, такая же сумасшедшая, как и я. Ей повезло, она встретила свою любовь в высших кругах общества, и он оказался таким же слегка сумасшедшим, как и она сама. Так что моей сестре не пришлось слишком уж ущемлять свои привычки, чтобы вписаться в его общество. Она корчила из себя светскую даму только на людях. Играла роль, к которой ее так старательно готовили.

Глава 3

Когда я вошла, Марго встала со своего кресла и спокойно приблизилась ко мне. Ее животик начал увеличиваться и выглядел очаровательным бугорком под синим платьем. У Марго были такие же светлые волосы, как и у меня. Такого же цвета глаза и такая же фигура. Только черты лица у нас отличались. Марго была больше похожа на отца: немного резкие скулы и не такие пухлые губы, как у меня. У нее был рот в виде сердечка, отчего постоянно казалось, что она слегка обижена.

– Привет, Ама, – прошептала она мне на ухо. – Держись, дорогая, позже мы оторвемся.

Я усмехнулась ее словам.

– Привет. Не поздно ли тебе отрываться? – так же тихо спросила я, красноречиво указывая на ее живот.

– Никогда не поздно. В такой-то день. – Она подмигнула и пошла к своему креслу.

Отовсюду послышались сдержанные поздравления, все приподняли бокалы с шампанским в качестве приветствия. Я прошла и присела на свое почетное место. Я была ужасно голодна, но ужин должны были подать не раньше, чем через полчаса. Передо мной, как и ожидалось, стояла маленькая тарелочка с микро-закуской, которую я тут же отправила в рот. Подняв глаза, я ожидаемо наткнулась на недовольный взгляд своей матери.

Это были полчаса пыток. Безделушки, совершенно не нужные мне, заполняли каждую коробочку, переданную «подругами». Они желали процветания, богатства, здоровое потомство – только вдумайтесь какое слово – и мира в семье. Я кивала, улыбалась и пила шампанское, второй бокал которого уже здорово ударил мне в голову. Захотелось включить более бодрую музыку и сделать ее громче. Но я, само собой, сдерживала порывы, терпеливо дожидаясь званого ужина.

К восьми часам это сумасшествие закончилось. В процессе появились еще мои бабушки и дедушки. Поздравили и ушли отдыхать. Эти три часа тянулись бесконечно долго. Мне даже не удалось урвать пару минут с сестрой наедине, чтобы получить глоток свежего воздуха в душной толпе «подруг».

– Это катастрофа, – изрекла я, падая на свою кровать в девять вечера.

– Все не так плохо. Ты страдала хотя бы три часа, – отозвалась Марго со стороны туалетного столика, где вынимала выпавшую ресницу из глаза. – Мой девичник продлился пять, потому что мы все терпеливо ждали приезда тети Сибил из Англии.

– Что ж, похоже, я должна порадоваться ее смерти, – сказала я и перекрестилась, подняв взгляд к потолку. – Прости, тетя.

Марго прыснула от смеха.

– А что твой муж? – спросила я.

– Он ушел встретиться с другом. И мы договорились, что этот вечер проведем порознь. Я не видела тебя три месяца и хочу провести немного времени со своей сестренкой, – произнесла Марго, присоединяясь ко мне на кровати. – И для того, чтобы скрасить наш совместный вечер, у меня кое-что припасено. Но дождемся маму.

Как по команде дверь в мою комнату приоткрылась, и вплыла мама в розовом пеньюаре до пят.

– Девочки мои драгоценные, – улыбнулась мама, всплеснув руками. – У вас девичий вечер?

– Да, – ответила Марго. ― Мы не виделись с Амалией три месяца, вот хотим пошептаться. Я хочу рассказать, что ее ждет в браке и как она должна общаться с мужем, мама.

Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться прямо в мамино довольное лицо.

– Очень хорошо, девочки. Амалия, слушай внимательно и запоминай. Олег счастлив только благодаря Маргарите. Так что внимай тому, чему она тебя учит. Мужчину всегда нужно держать в напряжении. И…

– Мама, – прервала Марго.

– Да, милые, ухожу, – в непривычном для нее покорном тоне произнесла мама, пятясь к двери.

Мне даже стало немного жаль ее. Как будто она хотела остаться с нами и поболтать по-девичьи, но боялась, что мы откажем.

– Мама? – позвала я.

– Да, Амалия? – с надеждой спросила она. Я, похоже, была права в своих догадках.

– Не хочешь остаться? – мягко поинтересовалась я. Марго стрельнула в меня взглядом, приподняв брови.

– Не знаю, – замялась мама. – Если вы не будете против. Ненадолго, иначе если не высплюсь, у меня будут морщины.

Я подвинулась на кровати, показав маме, куда присесть. Она мягко опустилась на кровать и откинулась на подушку, вздохнув. Даже в ее расслабленной позе сквозила выдержка и грация.

Марго напряглась рядом со мной. Но я не стала обращать на это внимание. Последний раз, когда мы перед сном болтали с мамой, мне было около десяти лет.

–Что ж, милая, – произнесла мама со вздохом, – завтра еще одна птичка вылетит из нашего гнезда. Ты готова? – спросила она, поглаживая мои распущенные волосы.

– Да, мама, – ответила я, глядя на закрытую дверь в ванную.

– Завтра будет прекрасный день. Ты будешь красавицей. Игнату с тобой очень повезло.

– Мне, полагаю, повезло не меньше, – произнесла я.

Я не знала, что буду делать с ним завтра. Игнат был эталоном выдержки и воспитания. Даже в подростковом возрасте от него невозможно было добиться улыбки. Всегда серьезен, сдержан и воспитан. Я терялась в догадках, о чем же мы будем разговаривать каждое утро. Что будем делать по ночам? Я была девственницей, но не жила в пещере. А потому прекрасно понимала, чем муж и жена занимаются за закрытыми дверями. Но как будем делать это мы с Игнатом?

Мне всю жизнь вбивали в голову, что я должна быть чиста перед будущим мужем. Я четко следовала этому плану до самой своей свадьбы. Конечно, мне хотелось приключений и чувств. Только не попадался мне такой парень, который бы вызывал трепет. Пару раз в университете я встречалась с парнями только потому, что мне хотелось понять: как это? Мы занимались петтингом, но до секса дело так и не дошло. Не было особых чувств друг к другу. Для меня это был важный пункт для такого шага. Так что, да. К своим двадцати двум годам я была девственницей, просмотревшей пару десятков порно-фильмов, подружившейся со своей рукой и розовой игрушкой, подаренной мне сестрой.

И все же мысли о том, что мы будем делать с Игнатом в первую брачную ночь, не давали мне покоя. Я не знала, чего ожидать, а потому еще больше нервничала.

– Что ж, – после недолгого молчания произнесла Марго, – ты должна быть спокойной на людях. Никогда не спорь с мужем в присутствии других людей. Если бы ты его любила… – Она осеклась, глянув на нас с мамой. – Когда ты его полюбишь… ты просто будешь действовать инстинктивно. – Мама, напрягшаяся перед этим, расслабилась и удовлетворительно кивнула.

– Но во время спора никогда не повышай голос, Амалия, – произнесла мама. – Даже за закрытыми дверями ты должна вести себя достойно.

– Хорошо, – ответила я. – Что еще?

– Ты всегда должна быть на его стороне, даже если он не прав, – ответила Марго. – Никогда не поддавайся провокациям. Даже если какая-то дама придет и скажет, что у них роман, ты должна реагировать спокойно. Разнос мужу будешь устраивать дома. Не позволяй этим гарпиям питаться твоим счастьем.

Я вопросительно посмотрела на Марго, которая в тот момент рассматривала потолок комнаты.

– Милая, ты ничего не хочешь рассказать? – спросила мама мою сестру.

– Нет, мама. Я просто рассказываю Амалии о том, как она должна вести себя в браке.

– Амалия, ты должна быть поддержкой и опорой своему мужу. Игнат много и упорно работает. Он нуждается в том, чтобы возвращаться домой к любящей и понимающей жене. Ты должна полностью соответствовать, – продолжила мама. – Ты не можешь позволить себе до полудня валяться в постели в пижаме и читать книги. Ты встаешь раньше него и организовываешь своевременную подачу завтрака. Завтракаешь вместе с мужем. Провожаешь его на работу и дальше занимаешься своими делами. Если он не приезжает на обед – у тебя целый день. Если же обедает дома, твоя задача – организовать обед к его приезду. Старайся придерживаться меню, расписанного на неделю. Твои слуги будут согласовывать с тобой все нюансы. Потом ждешь мужа на ужин. Иногда он будет проходить вне дома. К такому ты тоже всегда должна быть готова. Игнат может позвонить в любой момент и дать тебе полчаса на сборы. Именно по этой причине ты всегда должна быть готова к выходу из дома.

– Так мне по дому ходить в вечернем платье и на каблуках?

– Не говори глупостей, Амалия, – фыркнула мама совсем не элегантно. – Макияж и прическа должны быть с самого утра. Если у вас наметится срочный выезд в ресторан, тебе останется только переодеться в подходящую одежду.

– Ах, ты об этом. – Вся эта ситуация забавляла и бесила одновременно. Ну как можно в восемь утра уже быть накрашенной и с прической, если мой организм еще даже не получил дозу кофеина? Но меня интересовало другое. – А что я должна делать в первую брачную ночь?

Мама застыла, а Марго сдержанно захихикала.

– Кажется, мне пора в постель, – произнесла мама. – Мне показалось, я слышала, как папа вошел в спальню.

Вот видите? Вот так она всегда избегала ответов на неудобные вопросы, оставляя меня самой с этим разбираться.

Она по очереди поцеловала наши с Марго макушки. Потом погладила живот моей сестры и, пожелав спокойной ночи, тихо выскользнула за дверь.