Кресты у дороги

Интернет и его культ анонимности дает прикрытие любому, кто желает сказать что угодно и о ком угодно. Трудно представить более извращенное понимание свободы слова.

Ричард Бернштейн («Нью-Йорк таймс»)

Jeffery Deaver

ROADSIDE CROSSES

Copyright © 2009, Gunner Publications LLC

All rights reserved

© Н. Н. Абдуллин, перевод, 2012

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА^®

От автора

Одна из тем романа «Кресты у дороги» – тонкая грань между синтетическим миром, жизнью онлайн, и миром реальным. На страницах книги вам встретятся ссылки, которые вы наверняка захотите вбить в адресную строку браузера. Для того чтобы получить удовольствие от чтения, проверять их не обязательно. Контент веб-сайта либо заинтересует, либо встревожит, либо даст несколько подсказок, ключей к тайне.

Понедельник

Глава 1
Непорядок

Следуя обычным маршрутом по шоссе № 1, молодой патрульный – блондин в форменной шляпе – вглядывался в дорогу через лобовое стекло. Справа – дюны, слева – рекламные щиты.

Патрульный чуял: что-то не так. Однако что именно?

Пять вечера, и он, как всегда, после службы едет домой. На этом участке дороги он обычно никого не штрафует, предоставляя выписывать квитанции местным помощникам шерифа – чисто из профессиональной вежливости. Но уж если попадется нарушитель в немецкой или итальянской тачке и если настроение подходящее… Патрульный каждый день в одно и то же время ездит домой одним и тем же маршрутом и знает местность от и до.

Так, а что это? Яркое пятнышко у обочины, у подножия песчаного холма, который загораживает вид на Монтерей-Бей.

Что там?

Включив мигалки – по протоколу, – патрульный взял вправо. Остановился так, чтобы капот смотрел в сторону трафика (если кто-то врежется в задок «форда», машина не накроет офицера, а пройдет мимо), потом выбрался из салона. Совсем рядом, воткнутый в песок, стоял крест: памятник высотой дюймов восемнадцать, из потемневших веток, связанных цветочной проволокой. У основания – нелепый букет из темно-красных роз; к серединке прибит картонный кругляш с датой аварии, прописанной синими чернилами. Имен нет.

Официальные власти не поощряют подобные монументы: люди, которые ставят кресты, кладут на обочину букеты цветов или плюшевые игрушки, сами частенько становятся жертвами ДТП – кого изувечит, кого просто убьет.

Обычно памятники оформляют со вкусом и трогательно. От этого же креста по спине побежали мурашки.

И что самое странное, патрульный не припомнил ни одной аварии, случившейся на этом самом, наверное, безопасном участке шоссе. Дальше, к югу от Кармела – да, настоящий ужас творится. Пару недель назад погибли две девочки, которые возвращались с выпускного. Здесь же… дорога в три ряда, почти прямая, повороты редкие, совсем не крутые, проходят мимо бывшей военной базы, университета и через торговые районы.

Может, убрать крест? Хотя нет, пусть стоит. Ну как страдалец придет опять ставить памятник, и беднягу точно собьет? Утром надо будет спросить у сержанта, не случилось ли чего за прошлую ночь. Так, из любопытства.

Патрульный вернулся в машину и, сняв шляпу, пригладил ежик волос. Выехав на дорогу, он уже позабыл об авариях. Все мысли обратились к ужину и предстоящему купанию с детьми в бассейне.

Кстати, когда братишка приезжает в город? Патрульный глянул в календарное окошко на часах. Не может быть! Посмотрел на дисплей мобильника – и правда, сегодня двадцать пятое июня.

Занятно. Кто бы ни оставил крест у дороги, он промахнулся на день. Дата на картонном кругляше гласила: 26 июня.

Похоже, в горе человек перепутал даты.

Мрачный образ креста постепенно угас, хотя не покинул мыслей офицера полностью. Направляясь домой, полицейский вел машину аккуратнее, чем обычно.

Вторник

Глава 2

Слабый, как будто призрачный, бледно-зеленый свет. Горит совсем рядом.

Только бы дотянуться.

Поймать призрака, и ты спасена.

Свечение пари́ло во мраке багажника, издевательски зависнув над связанными скотчем ногами.

Призрак…

Еще одна полоска ленты склеивала губы, и дышать приходилось носом. Коротко, бережно, словно воздуха – несвежего, затхлого – в багажнике собственной «камри» почти не осталось.

Машина попала колесом в выбоину, и пленница, больно ударившись о стенку багажника, вскрикнула.

Во тьму проник свет иных оттенков: красноватые огни стоп-сигнала, поворотники… и больше ничего. Темнота. Время – почти час ночи.

Призрак покачивался взад-вперед. Это подсветка рычажка для аварийного поднятия крышки. Рычажок снабжен комичным рисунком: человечек выбирается из багажника.

Никак не достать…

Усилием воли Тэмми Фостер сдержала слезы. Они полились сразу, как похититель подкрался к ней в темноте клубной парковки и заклеил рот скотчем. Им же обмотал девушке руки за спиной и запихнул ее в багажник, не забыв связать и лодыжки.

Охваченная паникой, семнадцатилетняя девушка соображала: злодей не хочет, чтобы его видели. Хорошо. Значит, убивать не собирается.

Хочет напугать.

Тэмми попыталась дотянуться до пляшущего призрачного огонька, однако тот постоянно проскальзывал между туфлями. Тэмми, конечно, в отличной форме – не зря занимается футболом и входит в группу. Но поза такая неудобная, ноги поднятыми не удержишь.

Призрак все ускользал и ускользал.

Машина ехала дальше. С каждым ярдом отчаяние становилось сильнее. Опять потекли слезы.

Хватит, хватит! Нос забился – задохнешься!

Тэмми вновь заставила себя успокоиться.

Она обещала быть дома к полуночи. Мать забеспокоится – если не валяется пьяная на диване после ссоры с новым хахалем.

Забеспокоится и сестра – если не торчит в Интернете или не болтает по телефону. А она, разумеется, этим и занята.

Звяк!

Вот, опять. На заднем сиденье бряцает что-то металлическое.

Вспомнились триллеры: страшные, мерзкие, где показывают пытки, убийства и много всяких жутких штуковин, орудий маньяков.

Не думать об этом! Тэмми сосредоточилась на зеленом огоньке аварийного рычажка.

Послышался новый звук – плеск волн.

Машина наконец остановилась, и водитель заглушил мотор.

Огни погасли.

«Тойота» качнулась – человек выбирался из салона. Что он задумал? Послышались гортанные вскрики тюленей. Значит, приехали на пляж, который в это время суток совершенно пуст.

Открылась и закрылась дверца. Открылась вторая, и снова на заднем сиденье звякнул металл.

Орудия… пыток.

Похититель захлопнул дверь. Яростно, с силой.

Тэмми Фостер сдалась. Она зарыдала, пытаясь втянуть носом как можно больше затхлого воздуха.

– Нет, прошу вас, не надо! – кричала девушка. Слова, проходя сквозь клейкую ленту, превращались в смазанный стон.

Ожидая, когда откроют багажник, Тэмми принялась перебирать в голове молитвы – все, какие только знала.

Волны бились о берег. Кричали тюлени.

Тэмми готовилась умереть.

– Мамочка…

Однако ничего не произошло.

Багажник не открылся, не хлопнула дверца. Не было слышно шагов. Спустя три минуты Тэмми уняла плач. Паника стихла.

Прошло пять минут, а похититель так и не открыл багажник.

Десять минут.

Тэмми рассмеялась – тихо, истерично.

Ее не убьют, не изнасилуют. Над ней решили поиздеваться.

Губы под скотчем изогнулись в улыбке, когда машину вдруг легонько качнуло. Улыбка исчезла. «Камри» вновь дернулась. Заметно сильнее, чем в первый раз. Услышав плеск, Тэмми вздрогнула.

В нос машины бились океанские волны.

Господи! Господи, нет! Похититель оставил машину на берегу перед самым приливом!

Колеса глубоко провалились в подмытый песок.

Нет! Больше всего Тэмми боялась утонуть. Или оказаться в замкнутом пространстве, как сейчас… Невероятно. Тэмми заколотила ногами в крышку багажника.

Слышали ее одни только тюлени.

Волны теперь ощутимо ударяли в борта «тойоты».

Призрак…

Надо, надо дотянуться до рычажка. Сняв туфли и упершись головой в коврик, напрягая изо всех сил мышцы пресса, Тэмми наконец обхватила ступнями рычажок.

Ну!

Превозмогая боль в перенапряженных ногах, Тэмми дернула, и… щелк. Да! Зацепила, сработало!

Мгновение спустя Тэмми застонала в ужасе: рычажок вышел из гнезда, но крышка не сдвинулась с места. Тросик! Едва запихнув Тэмми в багажник, похититель обрезал тросик, связанный с замком.

Тэмми в ловушке.

«Хоть кто-нибудь, ну пожалуйста…» Тэмми обращалась к Богу, к случайным прохожим, даже к самому похитителю – вдруг сжалится?

Единственным ответом ей стал безразличный плеск соленых волн. Вода просочилась в багажник.

Отель «Пенинсьюла гарден» расположился неподалеку от шоссе № 68 – старой, длиной в двадцать миль диорамы «Многоликий Монтерей». Дорога отходит к западу от знаменитой Салатницы – города Салинас – и огибает зеленые райские кущи, гоночную трассу Лагуна-Сека, россыпь корпоративных офисов, затем пыльный Монтерей и заросший соснами и болиголовом прибрежный городок Пасифик-Гроув. Тех, кто выдержал плутания по долгому пути от начала до конца, шоссе выводит на Севентин-Майл-драйв, туда, где живут обычные для данной местности люди. Богачи.

– Неплохо, – заметил Майкл О’Нил, когда они с Кэтрин Дэнс выбирались из машины.

Сквозь узкие стекла очков в серой оправе женщина присмотрелась к главному зданию в стиле испанского ар-деко – и еще к полудюжине прилегающих построек. Стиль классический, вид слегка потрепанный.

– Здесь мило, мне нравится.

Пока О’Нил осматривал отель с видом на далекий Тихий океан, Дэнс, эксперт по кинесике, попыталась прочесть напарника. Получалось плохо. Старший помощник окружного шерифа – крепкий малый лет сорока, волосы с проседью – на контакт шел легко, однако лишь до тех пор, пока не узнал Дэнс поближе. На жесты и эмоции он оставался до крайности скуп.

Впрочем, сейчас О’Нил абсолютно спокоен. Предстоящее дело его не тревожит.

Вот бы Дэнс такую уверенность.

Кэтрин Дэнс – опрятная дама лет тридцати с небольшим – с утра заплела волосы в привычную французскую косу, которую дочь помогла скрепить аккуратным бантиком из голубой ленты. На Дэнс были длинная черная юбка в складку и жакет того же оттенка поверх белой блузки. На ноги Дэнс надела ботильоны на двухдюймовом каблуке. (Восхитительная обувь; правда, купить ее удалось только на распродаже.)

О’Нил выбрал один из трех или четырех своих штатских нарядов: твидовые брюки, рубашка цвета морской волны и темно-синий пиджак в еле заметную клеточку.

Швейцар – жизнерадостный латинос – уважительно оглядел гостей. Еще бы, с виду такие порядочные люди!

– Добро пожаловать, – сказал он, открывая двери. – Надеюсь, вам у нас понравится.

Дэнс неуверенно улыбнулась О’Нилу, и они вдвоем направились через оживленный вестибюль к стойке портье.

Позже они покинули главное здание в поисках номера.

– Вот уж не думал, – произнес О’Нил.

Дэнс негромко рассмеялась и с удивлением отметила, как ее собственный взгляд скользит по дверям и окнам. Она испытывала стресс, подсознательно выбирая пути к отступлению.

– Смотри. – Дэнс указала на один из четырех (если не больше) бассейнов.

– Это не отель, а Диснейленд для взрослых. Тут, говорят, рок-звезды останавливаются.

– Правда? – Дэнс нахмурилась.

– Что не так?

– Был невеселый случай. Один из гостей обкурился и выбросил из окна номера телевизор и мебель.

– Ты в Кармеле, – подчеркнул О’Нил. – Самое страшное тут – утилизация пригодных к переработке отходов.

Дэнс хотела придумать ответную колкость, но промолчала. На почве стресса получилось бы грубовато.

Она остановилась у пальмы с листьями, похожими на средневековые клинки.

– Где мы?

Сверившись с записью на квиточке, помощник шерифа огляделся.

– Нам туда, – указал он на бунгало позади Дэнс.

У двери домика О’Нил выгнул бровь и сказал:

– Вроде пришли.

Дэнс рассмеялась:

– Чувствую себя девчонкой.

Помощник шерифа постучал в дверь, и через некоторое время им открыл узкоплечий мужчина: лет под пятьдесят, черные слаксы, белая рубашка и галстук в полосочку.

– Майкл, Кэтрин, – сказал он. – Вы как раз вовремя. Проходите.

Эрнест Сейболд – прокурор округа Лос-Анджелес – кивнул новоприбывшим, приглашая войти. В комнате подле трехногой машинки уже сидела судебная стенографистка. Навстречу О’Нилу и Дэнс поднялась еще одна девушка, которую Сейболд представил как свою помощницу.

С последнего дела, когда из тюрьмы бежал руководитель секты и убийца Дэниел Пелл, не прошло и месяца. Он укрылся на полуострове, разыскивая новые жертвы. Один из участников процесса оказался не тем, за кого его поначалу приняла Дэнс с коллегами; в результате – новое убийство.

Дэнс вознамерилась поймать преступника, однако ей препятствовали определенные организации, не лишенные власти. Впрочем, барьеров Дэнс как будто не замечала, и пока обвинитель от округа Монтерей отказывался продолжать дело, она с О’Нилом вызнала кое-что полезное. Ранее в Лос-Анджелесе Пелл совершил еще одно убийство. Сейболд то и дело помогал Калифорнийскому бюро расследований и, как друг Дэнс, согласился выдвинуть обвинения на территории своего округа.

Некоторые свидетели, включая самих Дэнс и О’Нила, жили и работали в Монтерее, и за показаниями Сейболд приехал лично. Он назначил тайную встречу (у преступника связи и определенная репутация) и посоветовал не называть настоящего имени Пелла. Дело озаглавили: «Народ против Джона Доу»^[1].

Когда все расселись, Сейболд сказал:

– Вынужден вас огорчить, друзья. Намечаются проблемы.

Вернулось сосущее чувство под ложечкой. Дэнс как знала, что впереди неприятности.

Прокурор тем временем продолжил:

– Защита требует освободить обвиняемого на основаниях неподсудности. Каковы их шансы на успех – говорить не берусь, честно. Слушание назначено на послезавтра.

Дэнс закрыла глаза.

– Нет.

О’Нил рядом с ней запыхтел от гнева.

Столько трудов…

Если Пелл уйдет, Дэнс проиграла. И не она одна.

У агента задрожали губы.

– Я набираю команду, – продолжил Сейболд, – которая подготовит ответ. Ребята отличные, самые лучшие в моем офисе.

– Я на все пойду, Эрни, – сказала Дэнс. – На все, лишь бы Доу получил по заслугам.

– Ты не одна такая, Кэтрин. Мы стараемся изо всех сил.

Если Пелл уйдет…

– Я намерен продолжать дело с победным настроем. – Говорил Сейболд уверенно, чем немного приободрил Дэнс.

Они начали. Сейболд задавал кучу вопросов о преступлении: что Дэнс и О’Нил видели, какие улики собрали.

Сейболд был опытным прокурором и дело свое знал. Прошел час, и этот жилистый мужчина, довольный, опустился в кресло. Осталось дождаться еще одного свидетеля – местного патрульного.

Дэнс и О’Нил поблагодарили прокурора. Тот обещал позвонить, как только судья вынесет решение по вопросу о неподсудности Пелла.

В вестибюле помрачневший О’Нил замедлил шаг.

– Что случилось? – спросила Дэнс.

– Давай сачканем.

– В каком смысле?

Помощник шерифа кивнул в сторону ресторана в саду, с видом на каньон над самым морем.

– Час ранний. Когда в последний раз тебе подавали яйцо бенедикт люди в белом?

Дэнс задумалась.

– Напомни, какой сейчас год?

О’Нил улыбнулся:

– Идем. Время терпит.

Дэнс глянула на часы.

– Не знаю даже… – В школе она не прогуливала и еще меньше сачковала в качестве старшего агента КБР^[2].

Затем она упрекнула себя: чего мяться? Компания Майкла ей нравится, а свободное время она с ним почти не проводит.

– Твоя взяла, – ответила Дэнс, вновь ощущая себя девчонкой. В хорошем смысле.

Их посадили на банкетки у края террасы с видом на холмы под лучами раннего солнца. Утро выдалось тихое, ясное.

Официант – не при полном параде, но в тщательно накрахмаленной рубашке – принес меню и налил кофе. Дэнс глазами пробежалась по странице, где ресторан расхваливал свои знаменитые «мимозы». Ну уж нет… Дэнс посмотрела на О’Нила, который взглядом уперся в ту же страницу меню.

Оба рассмеялись.

– Как победим в Лос-Анджелесе, – сказала Дэнс, – и дело дойдет до Большого жюри, до суда, непременно выпьем шампанского.

– Согласен.

В этот момент зазвонил телефон О’Нила. Дэнс моментально заметила, как у помощника шерифа напряглись плечи. Локти он прижал к телу, сосредоточив взгляд на дисплее.

О’Нил еще не произнес радостного: «Привет, дорогая», – а Дэнс уже поняла, кто звонит.

Из подслушанного разговора О’Нила с женой – Анной, профессиональным фотографом, – агент заключила, что рабочий тур подошел к концу и Анна звонит, чтобы спросить, как у супруга со временем.

Нажав наконец «отбой», О’Нил в тишине вернулся к меню. Нарушенная было атмосфера постепенно восстановилась.

– Ага, вот, – произнес О’Нил. – Яйца бенедикт.

Дэнс хотела заказать то же самое, однако тут завибрировал ее телефон. Пришла эсэмэска, читая и перечитывая которую Дэнс внезапно ссутулилась. Сердце заколотилось, и нога принялась выбивать по полу дробь.

Вздохнув, Дэнс подозвала официанта жестом. (Не вежливым, как обычно, – торопливым, каким просят выписать счет.)

Глава 3

Западно-центральная штаб-квартира Калифорнийского бюро расследований – это безликое здание, похожее на прилежащие к нему офисы страховых фирм и фирм консалтинговых, занимающихся программным обеспечением. Все они стоят стройными рядками позади холмов и украшены аккуратной растительностью.

Офис располагался совсем недалеко от «Пенинсьюлы гарден» – О’Нил и Дэнс примчались минут за десять. Плевать на светофоры и дорожные знаки, лишь бы в аварию не угодить.

Выбираясь из машины, Дэнс закинула на плечо сумочку и подобрала с сиденья увесистый портфель с ноутбуком (дочь назвала его «придатком к косметичке», едва узнав, что такое «придаток»). В здании Дэнс и О’Нил прямиком направились туда, где, скорее всего, соберется команда: в отделение КБР, известное как «Девичье крыло», или ДК. Работают в нем исключительно женщины: Дэнс, агент Конни Рамирес, их помощница Мэри-Элен Кресбах и Грейс Юань, менеджер КБР, благодаря которой офис функционирует как часы. Злополучным прозвищем отдел наградил один не менее злополучный – ныне бывший – агент КБР. Приспичило же блеснуть остроумием!

В «Девичьем» до сих пор спорят, нашел ли острослов – или одна из его пассий – предметы женской гигиены, подкинутые Дэнс и Рамирес в его кабинет, портфель и машину.

Дэнс и О’Нил поприветствовали Мэри-Элен, жизнерадостную даму и незаменимую работницу, которая легко совмещает семейную и профессиональную жизнь. А еще Мэри-Элен готовит сногсшибательную выпечку. Лучше, чем кто-либо.

– Доброе утро, Мэри-Элен. Как дела?

– Здравствуйте, Кэтрин. Угощайтесь.

Дэнс заглянула в корзинку на столе: пирожное с шоколадной крошкой. Настоящий смертный грех! О’Нил, напротив, не устоял.

– Лучший мой завтрак за последние несколько недель.

Вот тебе и яйца бенедикт…

Мэри-Элен, польщенная, рассмеялась.

– Ладно. Я позвонила Чарльзу и оставила новое сообщение. Честно. – Она вздохнула. – Не берет трубку. Здесь Ти-Джей и Рей. Кстати, помощник шерифа О’Нил, один из ваших тоже приехал.

– Спасибо. Ты просто душка.

Ти-Джей Скэнлон – жилистый рыжеволосый юноша – сидел в кресле Дэнс. При виде старшего агента он вскочил на ноги.

– Здрасте, босс. Как прошла встреча?

В смысле дача показаний у прокурора.

– Я стала гвоздем программы. – Сострив, Дэнс сообщила неприятные новости.

Ти-Джей нахмурился. Он тоже знал преступника и не меньше Дэнс хотел отправить его за решетку.

Ти-Джей хороший работник, хоть и самый неформальный в организации, известной консервативным подходом к дресс-коду. Сегодня Ти-Джей надел джинсы, рубашку поло и спортивный пиджак в разноцветную клеточку (выцветшие рубашки примерно с таким же рисунком хранятся у отца Дэнс в кладовке). Галстук, насколько Дэнс могла судить, Ти-Джей носит один и тот же – пеструю модель от Джерри Гарсии^[3]. Просто Ти-Джей страдает острой формой ностальгии по 1960-м, и в кабинете у него весело светят две гелиевые лампы.

У них с Дэнс всего несколько лет разницы в возрасте, но конфликт поколений чувствуется. Впрочем, он не мешает стыковаться на профессиональном уровне, иногда как шефу и подчиненному. Ти-Джей склонен выступать соло – важное качество для агента КБР, – однако умудряется подменять обычного напарника Дэнс, который застрял на особо сложном задании в Мексике (добивается выдачи преступника).

Тихоня Рей Карранео – новичок в КБР. Он совершенно не похож на Ти-Джея Скэнлона. Рею под тридцать, он стройный, вечно угрюмый, задумчивый; надел сегодня серый костюм с белой рубашкой. Душой Рей старше, нежели физически: битый жизнью коп из ковбойского города Рино, что в штате Невада, он переехал в Монтерей с женой, присматривать за больной матерью. Карранео держал стаканчик кофе в руке, на которой между большим и указательным пальцами имелся тонкий шрам после удаленной несколько лет назад бандитской татуировки. Если коротко, Карранео – один из самых хладнокровных и собранных молодых агентов в штабе. Интересно, не заслуга ли это преступного прошлого?

Коллега О’Нила из офиса шерифа – коротко стриженный, с военной выправкой – представился и изложил суть дела. Прошлой ночью на стоянке в деловой части города похитили девушку, Тэмми Фостер. Запихнули в багажник ее собственной машины, вывезли на пустынный пляж и оставили умирать в приливных волнах.

Дэнс вздрогнула, представив, каково это – лежать, скрючившись, в темном замкнутом пространстве, захлебываясь в холодной, постепенно прибывающей воде.

– Утопили в багажнике собственной машины? – О’Нил откинулся на спинку стула, раскачиваясь на задних ножках. (За эту привычку Дэнс выговаривала сыну, подозревая, что Уэс набрался дурных манер от О’Нила.) Под тяжестью немалого веса стул заскрипел.

– Так точно, сэр.

– На каком пляже?

– В нижней части побережья, к югу от гор.

– Пляж дикий?

– Да, свидетелей нет.

– А в клубе, возле которого жертву похитили? – спросила Дэнс.

– Никак нет. На парковке даже камер не установлено.

Дэнс и О’Нил приняли последний факт к сведению.

– Убийца должен был заранее оставить на пляже автомобиль, на котором скрылся с места преступления. Или его дожидался сообщник.

– Чуть выше уровня прилива обнаружены следы. Состояние песка, правда, не позволяет определить ни размер, ни рисунок обувных подошв. Ясно только, что один человек уходил в сторону шоссе.

– Следы колес? Нет признаков, что кто-то прятал автомобиль в кустах на обочине?

– Нет, сэр. Наши ребята обнаружили на обочине следы велосипедных покрышек. Но проехать могли и вчера, и неделю назад… Рисунок сравнить не с чем, по велосипедам базу данных не заводили, – добавил патрульный, глядя на Дэнс.

Каждый день мимо этого пляжа сотни людей проезжают на велосипедах.

– Мотивы?

– Жертву не ограбили, не изнасиловали. Ее хотели просто убить. Причем медленно.

Дэнс резко выдохнула:

– Подозреваемые есть?

– Нет.

Дэнс посмотрела на Ти-Джея:

– По телефону ты что-то говорил про странности. Есть что добавить?

– О, – встрепенулся агент. – Вы о кресте на обочине?

Юрисдикция Калифорнийского бюро расследований широкая, но занимается оно масштабными преступлениями: бандитскими разборками, терроризмом, коррупцией в крупных размерах и экономическими нарушениями. Убийство на территории, где каждую неделю происходят разборки, внимания вряд ли достойно.

Впрочем, нападение на Тэмми Фостер – не рядовое.

За день до похищения патрульный обнаружил на обочине шоссе № 1 придорожный памятник – крест, на табличке которого значилась дата гибели девушки.

Услышав о покушении неподалеку от шоссе, патрульный на следующий день забрал крест. Решил, что памятник – предупредительный знак убийцы, визитная карточка. В багажнике, где заперли Тэмми Фостер, обнаружили лепесток розы – совершенно точно из букета у основания креста.

С виду преступление единичное, мотивы отсутствуют, и Дэнс задумалась: не собирается ли убийца нанести еще удар? Не наметил ли следующую жертву?

– На кресте следы обнаружили? – поинтересовался О’Нил.

– Если честно, – поморщился младший офицер, – патрульный скинул крест и букет в багажник очень небрежно.

– Все смешалось?

– Боюсь, что да. Помощник шерифа Беннингтон старался как мог. – (Питер Беннингтон – опытный и трудолюбивый глава экспертно-криминалистического отдела.) – Правда, ничего не нашел. Предварительные результаты такие: отпечатков нет. Следы – песок да земля. Крест – из трех веток, связан при помощи букетной проволоки. Табличка с датой, похоже, вырезана из картона. Чернила – обычные, не фирменные. Сама надпись – ксилография. Чтобы привязать к делу, понадобится образец почерка, взятый у подозреваемого. Ага, вот и фото креста. Жуть. «Ведьма из Блэр» вспоминается.

– Нормальный фильмец, – заметил Ти-Джей.

Он шутит или всерьез?

Все присмотрелись к фотографии: крест и впрямь был страшный, как будто связанный из почерневших кривых костей.

Значит, эксперт ничего не нашел… Не так давно Дэнс работала по одному делу с другом, Линкольном Раймом. Он в частном порядке консультирует нью-йоркскую полицию. У Райма квадриплегия, да, но он один из лучших экспертов-криминалистов в стране. Интересно, выявил бы он хоть какую-нибудь улику, осмотрев крест? Наверняка. Однако полицейская универсалия гласит: работать приходится с тем, что имеешь.

Дэнс приметила одну деталь на фото:

– Розы.

О’Нил догадался, к чему она ведет:

– Стебли подрезаны одинаково, у всех одна длина.

– Верно. Цветы куплены в магазине, а не сорваны в частном саду.

– Босс, – подал голос Ти-Джей, – на полуострове тысячи цветочных лавок.

– Я и не говорю, что букет приведет к порогу убийцы, – парировала Дэнс. – Я лишь констатирую факт, с которым можно работать. Кроме того, не спеши с заключениями. Розы могли украсть. – Дэнс сердилась, вот и комментарии вышли несдержанными.

– Ясно, босс.

– Где точно стоял крест?

– На шоссе номер один, к югу от Марины. – Ти-Джей указал точку на настенной карте.

– Есть свидетели, как ставили крест? – спросила Дэнс помощника шерифа.

– Нет, мэм. По крайней мере с блокпоста ничего не видели. Вдоль дороги нет камер. Свидетелей по-прежнему ищут.

– И магазинов рядом нет? – задал вопрос О’Нил, едва Дэнс раскрыла рот, чтобы спросить то же самое.

– Магазинов?

О’Нил указал на карту:

– К востоку от шоссе есть торговые центры, в которых должны быть камеры наблюдения. Может, какие-то из них смотрят в сторону дороги? Если так, то попытаемся определить марку и модель автомобиля убийцы. Опять же, если убийца приехал на машине.

– Ти-Джей, займись магазинами, – велела Дэнс.

– Будет сделано, босс. Тем более в том районе есть хорошая кафешка, одна из моих любимых.

– Рада слышать.

В дверном проеме возникла тень.

– О, я и не знал, что собрание проходит у вас, Кэтрин.

В кабинет вошел Чарльз Оверби, новый начальник местного отделения КБР: возрастом за пятьдесят, загорелый, слегка тучный, он находил в себе силы пару раз на неделе выбраться на партию в гольф или теннис. Правда, на активную игру дыхалки у начальника не хватало.

– Я просидел у себя в кабинете… кхм, довольно долго.

Ти-Джей украдкой глянул на часы. Скорее всего, Оверби прибыл в офис пару минут назад.

– Доброе утро, Чарльз, – поздоровалась Дэнс. – Похоже, я забыла уточнить, где именно пройдет собрание. Простите.

– Здравствуйте, Майкл.

Шеф кивнул Ти-Джею, на которого порой смотрел так, будто видел впервые. Наверное, выражал таким образом неодобрение по поводу внешнего вида.

На самом деле Дэнс предупредила Оверби о собрании и о том, что пройдет оно в ее кабинете, – позвонила по пути из «Пенинсьюлы гарден»; заодно поделилась тревожными новостями о слушании в Лос-Анджелесе. Мэри-Элен тоже пыталась связаться с Оверби, однако начальник не соизволил ответить. Дэнс ответа дожидаться не стала: Оверби частенько игнорирует детали текущих дел. Ему подавай «картину в целом». (Фразу шеф употребляет навязчиво, и Ти-Джей за глаза прозвал его Овербзик. Дэнс чуть не лопнула со смеху.)

– Что у нас по делу о девушке в багажнике? Репортеры звонят, требуют ответов… Я тяну резину, но вы же знаете, как пресса не любит подобных моментов. Быстренько просветите меня.

Пресса? Ясно, почему шеф вообще пришел на собрание.

Дэнс выложила Оверби текущие данные и рассказала о планах работ.

– Думаете, убийца совершит еще покушение? Так говорят в новостях.

– В новостях высказывают мысли, – мягко поправила шефа Дэнс.

– Начнем с того, что мотивы неизвестны, – сказал О’Нил. – Точно говорить о серийном убийце нельзя.

– Крест имеет отношение к делу? Его оставил убийца?

– Ну, лепесток в багажнике из букета роз, найденного у креста.

– Ох… надеюсь, это не новое «Кровавое лето Сэма».

– Не новое что, Чарльз? – спросила Дэнс.

– В Нью-Йорке одно время орудовал убийца, оставлявший послания.

– Так то в кино, – высказался Ти-Джей, главный спец по массовой культуре. – Фильм Спайка Ли, про Сына Сэма^[4].

– Знаю, – быстро ответил Оверби. – Это я так, словами играю. Похоже, начинается лето Сэма.

– Все равно нет ни улик, ни свидетелей. Определенно ничего не известно.

Оверби кивнул. Оставаться в неведении он очень не любит: если нечего сказать ни прессе, ни боссам из Сакраменто, шеф становится нервным, и нервозность передается всему офису. Когда предшественник Оверби, Стэн Фишбёрн, внезапно по состоянию здоровья покинул команду, Дэнс и ее ребята сильно упали духом. Если Фишбёрн во всем и всегда заступался за агентов, поддерживал, то Оверби работает в ином стиле. Совершенно ином.

– Звонили из офиса генпрокурора, – сказал непреклонный босс. – У них готов пресс-релиз для местных новостей Сакраменто и для Си-эн-эн. Начальству надо перезвонить и представить нечто существенное.

– Скоро информация обязательно появится.

– Какова вероятность того, что это неудачная шутка? Вроде испытания, обряда? Ну, когда принимают в тайное общество. Мы ведь сами проходили через подобное в колледжах.

Ни Дэнс, ни О’Нил в тайных студенческих обществах не состояли. И вряд ли в каком-то из них состоял Ти-Джей, а Рей Карранео и вовсе учился по ночам, вкалывая на двух работах.

– Мрачноватая выходит шутка, – заметил О’Нил.

– Ладно, просто имейте в виду мою версию. Главное – избежать паники, ни к чему она. Постарайтесь исключить вариант с серийным убийцей. И крестов не упоминайте. Мы от предыдущего дела до сих пор отходим. – Оверби сощурился. – Что с Пеллом, кстати говоря?

Да шеф и впрямь сообщение не прослушал!

– Процесс откладывается.

– Вот и славно.

– Славно?! – Дэнс все еще кипела из-за ходатайства о прекращении процесса.

Оверби поморщился:

– У вас появилось свободное время. Берите дело о кресте на обочине.

Как же славно работалось при старом шефе… приятно вспомнить.

– Наши дальнейшие действия? – спросил Оверби.

– Ти-Джей проверит камеры наблюдения в торговых центрах и автомагазинах у шоссе. – Дэнс обернулась к Карранео. – Рей, ты не мог бы опросить народ на стоянке, откуда похитили Тэмми?

– Конечно, мэм.

– Майкл, над чем сейчас работает офис шерифа? – спросил Оверби.

– Групповое убийство и дело о контейнере.

– Ах вот оно что.