Низший 10

тебе мой совет – не задумывайся о судьбах слишком глубоко. По очень простой причине – чем глубже ты нырнешь в поисках смысла и правды… тем быстрее убедишься в том, что каждый по отдельности в этом мире, может и заслуживает жалости, а вот когда они вместе образуют какую-нибудь кодлу вроде Аммнушитов или Терпимых… то быстро превращаются в такую мерзоту, что их хочется истребить всех под корень. Люди пачкают друг друга. Пачкают дерьмом. Когда ты один – ты может, еще и человек. Настоящий человек. Но как только объединишься с кем-нибудь… или войдешь в какую-нибудь группировку – тут же превратишься в хитрого подлого гоблина. И тебя твои новые друзья не только дерьмом щедро обмажут, но еще и вольют в твои уши свои шепотки, радостно пояснив ту придуманную

поднятом положении, на меня уставились памятные страшные глаза, что могли помочь любому страдающему запором. Даже если анус безвольно не раздвинется, перепуганное говно само пробьет себе новый путь наружу – лишь бы упасть в дорожную пыль и уползти… Мельком глянув на это не совсем человеческое лицо, я задумчиво спросил:

Слезливая бабская жалость прикончит тебя однажды, Баск. Именно такие, как ты, погибают, когда пытаются помочь раненому врагу и получают пулю в глаз.

всем будущим претендентам сразу поясняется – взаимопомощь против зомби приветствуется категорически. Безразличие к смерти соседнего сквада – наказуемо. Подобных правил у нас теперь больше десятка. И знаешь, к чему это привело за последнюю неделю? – Снижение смертности

То есть ты будешь судьей? – Да нет… – Будешь решать, кто достоин жить, а кто нет? – Опять я тебя не понимаю. – Убить всех без разбора – это честно и быстро. А если начать решать кому жить, а кому умереть – это назначение себя на роль бога. Потянешь эту роль? Сможешь быть беспристрастным высшим судией?

новую жизнь, чтобы в конце концов явиться сюда и заявить

Разве что раздавить всех гусениц. Брассарру трудно назвать каннибалом. Людоедом – да. Но не каннибалом. Она давно уже не человек. Она…

нув внутрь, посидел с полминуты, вороша содержимое, снова замер удивленно и, не выдержав, задрав голову, рассмеялся в голос. – Вот дерьмо… Внутри контейнера было всего. И ничего.

Щелкнув, забрало зафиксировалось в поднятом положении, на меня уставились памятные страшные глаза, что могли помочь любому страдающему запором. Даже если анус безвольно не раздвинется, перепуганное говно само пробьет себе новый путь наружу – лишь бы упасть в дорожную пыль и уползти… Мельком глянув на это не совсем человеческое лицо, я задумчиво спросил: – Кто же ты или что же ты все-таки такое