Грохот в соседней комнате сработал лучше любого будильника. Тася взглянула на часы – четверть седьмого – слишком рано, чтобы вставать, но заснуть снова все равно уже не удастся. Она вновь закрыла глаза и прислушалась к шуму, пытаясь догадаться, что делала Лара.
Вот сестра хлопнула дверью своей комнаты и прошла на кухню – старые половицы поскрипывали под тяжестью ее шагов. Зазвенела посуда, загудел кран, послышались нервные щелчки зажигалкой. Лара поставила чайник на плиту, и на какое-то время все стихло.
Одновременно Тася пыталась вспомнить свой сон, размышляя, насколько удивительная вещь – сновидения. Еще пару минут назад она словно «жила» в ином мире, таком реальном, практически осязаемом, но стоило открыть глаза, как он моментально стерся из памяти, растворился, словно ей ничего и не снилось.
Жабы: маленькие и большие, жирные и бородавчатые. Во сне весь город был наводнен этими противными созданиями. Но как она ни старалась, так и не смогла вспомнить, откуда они взялись.
Наконец, она встала и, накинув ситцевый халат, вышла из комнаты. Перед глазами все плыло, голова шла кругом, и Тася вздохнула, подумав, что день будет не из легких.
Лара сидела на кухне. Она уже переоделась в один из своих лучших костюмов и успела сделать идеальную укладку.
Пахло зеленым чаем. Тася ненавидела его вкус и особенно запах, но сестра не признавала других напитков еще со времен девяностых, когда кто-то сказал ей, что именно зеленый чай помогает похудеть. Хотя за все эти годы Ларе так и не удалось скинуть ни килограмма.
– Чего не спишь? – спросила Тася.
– Дел много, – ответила Лара отрешенным голосом. – Ничего не успеваю, а должна, иначе место финансиста отдадут кому-то другому.
Тася покачала головой: опять знакомая песня.
– А оно тебе надо? – спросила она, присев на стул напротив сестры. – Работай как работается, меньше проблем будет.
Лара злобно посмотрела на нее.
– Молчи лучше, если ничего не понимаешь!
От обиды к горлу подступил комок, Тася вышла из кухни и закрылась в ванной. Да, она ничего не понимала, она не заканчивала институтов, как Лара, и умела лишь варить каши да чистить картошку. Но разве в том ее вина?
Умывшись ледяной водой, она почувствовала себя лучше. Нельзя поддаваться на провокации старшей сестры, любившей поскандалить по любому поводу. Ради самой себя, ведь, любые, даже самые маленькие споры, выматывали ей нервы.
Когда она вернулась на кухню, к счастью, Лары там уже не было: наверно, опять закрылась у себя в комнате. Как и в детстве, сестра запрещала заходить на «свою территорию». Смешно и глупо, ведь им уже по сорок лет, но Тася никогда не спорила и с этим.
Из-за раннего подъема аппетита совсем не было. И все же, Тася сварила немного овсянки и заставила себя проглотить склизкую кашу. Но в памяти тут же всплыли жабы из сна, и, поморщившись, она отодвинула недоеденный завтрак. В кухне все еще пахло зеленым чаем, и Тася вернулась в свою комнату, куда не доносился ненавистный аромат.
Лара ушла незаметно, и только в половине восьмого Тася поняла, что в квартире стало слишком тихо – лишь старые, уродливые часы отбивали неспешный такт. Их громкое тиканье всегда раздражало обеих сестер, но они не решались выбросить бабушкину вещь.
Тасе и самой следовало поторопиться, хотя сборы на работу никогда не отнимали много времени. Она вытащила первую попавшуюся блузку из шкафа, натянула свою единственную юбку и собрала волосы в небрежный пучок. Вспомнив идеальный вид Лары, Тася замерла перед зеркалом, с грустью разглядывая свое отражение. И она, и Лара унаследовали полноту от матери, но в остальном не были похожи друг на друга: ни по внешности, ни по характеру. Лишь одна вещь объединяла их: обе так и не вышли замуж. Она знала, что за глаза соседи называли их «старыми девами из шестьдесят шестой квартиры».
Лара всегда была симпатичнее, и по сравнению со старшей сестрой Тася выглядела белой вороной. Ее волосы, никогда не отличавшиеся густотой и пышностью, давно поседели, но она даже не думала окрасить их, считая, что краска для волос вредна: ведь из-за нее можно полысеть, а то и вовсе впасть в кому —на читала о таких случаях в журналах. Косметикой она не пользовалась, одевалась просто и дешево. Как любила говорить Лара – всегда опрятная, модная, следившая за собой – «по-колхозному». Но у Таси не было ни денег, ни вкуса, чтобы подобрать другую одежду. Да и где ей красоваться? Уж точно не в столовой, где она проводила почти все время.
В десятый раз, не доверяя самой себе, она проверила сумку: ключи, кошелек, старенький мобильный – все на месте, и вышла из дома.
Несмотря на то, что уже наступил сентябрь, лето не торопилось уступать свои позиции. Погода стояла приятная: больше не было удушающей жары, но температура не опускалась ниже двадцати пяти градусов. И все же в воздухе уже пахло осенью. Ночью прошел дождь, сбив с деревьев первую волну пожелтевших листьев, и голубое небо отражалось в веренице луж, в которых плавали золотые «кораблики».
Забытый сон некстати всплыл в памяти: жабы. В нем эти мелкие твари сидели в лужах, подставляя свои спинки солнцу. Тася поежилась, хотя в реальности, если что и плавало в маленьких озерцах на асфальте, так это окурки или фантики от жвачки.
Столовая находилась в двадцати минутах ходьбы от дома, рядом с автобазой, и Тася всегда доходила до нее пешком, радуясь, что не нужно толкаться в переполненных автобусах. Около местного супермаркета ошивался бездомный, выискивая в мусорном баке что-нибудь полезное для себя. Но заметив Тасю, он важной походкой сразу направился ей навстречу. Она порылась в сумочке в поисках мелочи, и когда мужчина в грязных, вонючих лохмотьях поравнялся с ней, высыпала на его грубую ладонь четыре монетки: сорок рублей – не так уж и много, но вполне достаточно, чтобы купить что-нибудь поесть.
– Простите, больше нет, – виновато улыбнулась она, стараясь не дышать: от мужчины несло перегаром, застаревшим потом и мусоркой.
Бомж посмотрел на скудный «улов», недовольно цокнул и, сплюнув, удалился. А Тася, жадно вдохнув свежего воздуха, пошла дальше, даже не подумав оскорбиться или расстроиться. Она всегда жалела тех, кто остался без крова над головой, возможно, потому что в свое время ей самой угрожала эта опасность. И сколько бы попрошаек не встречалось на пути, всем подавала милостыню: порой не только мелочь, но и крупные купюры. У бездомных же, казалось, со временем развился нюх, и они всегда поджидали ее в нужном месте и в нужное время. И хотя Тася понимала, что нельзя раздавать деньги направо и налево, ничего не могла с собой поделать. Не смущали ее ни грубость, ни неблагодарность попрошаек. «Им ведь так не повезло в жизни, – оправдывала она бродяг. – С чего бы таким людям быть вежливыми и воспитанными? К ним надо относиться с пониманием».
Она шла вдоль покосившегося забора автобазы. Будучи когда-то белоснежным, он давно посерел и украсился грязными разводами от дождей да непонятными загогулинами, которые по ночам рисовали подростки. Повсюду тарахтели поливальные машины, готовые разбежаться по городским улицам, да сновали работники, усаживаясь в вахтовые автобусы. Тася знала почти всех рабочих в лицо, многих – по именам. Все они обедали в ее столовой. Кто-то вежливо здоровался, но большая часть просто пробегала мимо. Но она не обижалась: она привыкла быть незаметной, безликой поварихой, на которую можно не обращать внимания.
На кухне никого не было. Ее напарница Ирка – молоденькая девушка, закончившая лицей прошлой весной, – как всегда опаздывала, а иногда и не приходила вовсе. Но Тася никогда не ругалась на нее. Зачем? «Молодая девка, пусть нагуляется, —думала она. – Еще успеет у кастрюль настояться». А с готовкой Тася могла справиться и одна.
Она повязала застиранный фартук, накинула на голову косынку и принялась подготавливать все для работы, прикидывая в голове, за что взяться в первую очередь. Но от размышлений ее отвлек незнакомый голос:
– Добрый день.
Оглянувшись, она увидела стоявшую в дверном проеме незнакомую женщину.
– Здравствуйте, – промямлила Тася. – Вы к кому?
– Если вы повар в этой забегаловке, то к вам, – ответила незнакомка, поморщив нос. – Вы тут одна работаете?
Тася смотрела на неожиданную гостью, словно на диковинного зверька. Эта женщина явилась словно из другого мира, и даже Лара по сравнению с ней выглядела простушкой: платье кораллового цвета, кожаная сумочка, туфли на высоком каблуке, стильная укладка, идеальный макияж. Тася не разбиралась в моде, но на подсознательном уровне чувствовала, что все это стоило кучу денег.
– Ну так что, вы мне ответите или нет? – недовольство женщины возрастало с каждой минутой. – Вы тут одна, или как?
– Не одна! – раздался звонкий голосок Ирки. На ходу повязывая фартук, она протиснулась между косяком и незнакомкой и встала рядом с Тасей. – А вы кто?
– Ваша начальница, вообще-то, – процедила женщина, сердито вздернув идеальную бровь. – И хотела бы я знать, почему вы опаздываете?
– Я на складе была. Продукты проверяла, – без запинки соврала Ирка, и Тася поразилась тому, как легко она выкрутилась. У нее самой никогда не получалось складно врать.
– Без разницы, – холодно сказала женщина. – Нет у меня времени выяснять, чем вы тут занимаетесь. К тому же, вас скоро здесь уже и не будет.
В глазах побелело: не иначе как резко подскочило давление, и Тася схватилась за столешницу, стараясь удержаться на подкосившихся ногах:
– Как? Почему?
– Постойте-ка, – возмутилась Ирка. – С чего бы это? И, вообще, чего это вы тут хозяйничаете? Столовая принадлежит Константину Викторовичу. А вы-то кто?
– Жена его! – торжественно произнесла женщина. – И обращайтесь ко мне по имени – Мария Владимировна. Я давно планировала открыть кафе, и мы посоветовались с мужем, с Константином Викторовичем, и решили, что эта столовая идеально подойдет для моего проекта. Правда, все придется переделать, – она с презрением осмотрелась вокруг. – Новый стиль, новые блюда… новые работники…
– Вы не можете нас просто так взять и уволить! – разозлилась Ирка.