Czytaj książkę: «Вам не перезвонят», strona 14

***

Меркулов более не мог держаться на ногах – появление сестры Алексея на площадке автосервиса повергло испуганного начальника отделения в перманентный ужас. Он облокотился об машину, и с одышкой пытался поверить своим глазам. Кира! Жива и невредима!

– Что вылупился? Думал, зомби не могут так прекрасно выглядеть?

– Кирочка! Дорогая! Я так рад тебя видеть, – с видом безумца Альберт направился в сторону девушки с распростертыми объятиями. Та инстинктивно спряталась за спиной Степана.

– Отойди от меня, убийца! – зашипела девушка, как кошка, загнанная в угол.

– Почему это я убийца?

– Альберт Сергеевич, расскажите-ка, зачем Вы ходатайствовали главврачу нашего госпиталя о переводе Алексея?

– Как зачем – там лечат наших сотрудников! Там для этого есть все!

– И как же так получилось, что нашим сотрудникам умышленно поставили переливание неверной группы крови?

– Откуда я знаю? Люди каждый день умирают в больницах!

– Особенно, если эти люди хранят такие секреты, о которых не следует рассказывать Следственному комитету.

– Ты слышишь себя, идиот? По-твоему, я влез к нему в палату, через охрану и камеры, и подменил мешок с кровью? – Меркулов уподоблялся рявкающему тойтерьеру, которого дразнила дворовая ребятня.

– У тебя есть или был какой-то знакомый врач, который специально подменил мешки, чтобы Лешка невзначай не проснулся и не сболтнул лишнего, – сказала Кира.

– Степка, ты веришь этой дуре? Она придумает что угодно, лишь бы найти крайнего в этой трагедии!

– Зная Вас, Вы не станете делать грязную работу своими руками… Хотя, – Степан сделал какие-то манипуляции на своем телефоне. – Порой обстоятельства могут и вынудить.

Старший лейтенант взял свой телефон и включил запись разговора с Тихоном, любезно предоставленного Камилем.

– Откуда это у тебя…? – прорычал Меркулов.

– Нашел в своем почтовом ящике.

– Степка, это что? – спросила Кира.

– Это последний разговор Тихона с… лидером «Крыльев ночи». Благодаря Альберту Сергеевичу Тихон больше не будет делать глупостей. Товарищ майор, ради Вашей семьи, ради будущего Нины – приезжайте завтра в отдел собственной безопасности с повинной.

– После всего, что я для тебя сделал!? Ты был никем, когда пришел в ГИБДД! Твой папочка умолял меня пристроить к себе, я дал тебе звание, давал гонять на мотоцикле, подарил ночную жизнь с этими гонками, уберег от следователей, предложил должность! Так ты решил отплатить мне за все это? Тогда я заберу у тебя все – сейчас ты пойдешь к этому пареньку, – Меркулов показал на жилой вагончик. – Родишь мне ручку и листок бумаги, и накатаешь прямо здесь заявление по собственной! Предлагаю один раз, пока мы здесь…

– Тебе неясно сказали, плешивый? Завтра – в коль…

Кира не успела договорить слово «кольца»¹⁷, когда Меркулов набросился на нее и начал душить. Степан среагировал немедленно, и оторвал майора от девушки. Теперь майор вел себя не как тойтерьер. Он боролся, как доберман.

– Заткни ей рот, иначе я…

Со стороны тента с непонятными ящиками послышалась хлопанье в ладоши. Из тени показалось два мужских силуэта, направившихся в сторону «артистов».

– Все, ребята, finita la commedia! – произнес один из силуэтов. – Ты заснял?

– Ага, и даже звук будет слышен.

– Отлично! – свет все более прорисовывал очертания приближающихся мужчин, пока Меркулов не разглядел в них…

Станислава Кириленко и Егора Клыкова.

– Ты еще кто такой? – спросил Меркулов у соседа Егора.

Станислав приблизился к Меркулову вплотную и показал служебный корешок.

– Начальник восьмого отдела, собственная безопасность. Давай лапы тяни.

Альберт выставил кисти рук вперед и, пока Станислав нащупывал у себя наручники, толкнул его и побежал к «Элантре». Степан, Егор и Кира полетели за ним, но какая-то доля секунды отделила их от того, чтобы помешать Меркулову заблокировать двери изнутри. Степан успел мельком заметить, как беглец перевел коробку с положения «P» на «D».

– В сторону! – крикнул он Кире, загородившей путь машине слева у переднего бампера.

Но реакция подвела девушку – машина ринулась так быстро, что левое зеркало ударило в левый бок Киры и приняло свернутое положение. Девушка вскрикнула и упала на землю, пока «Элантра» неслась вглубь гаражных боксов.

– Степ, за мной! – крикнул Станислав.

– Присмотри за Кирой! – крикнул Казначеев Егору перед тем, как побежать за УСБшником. Безопасник ринулся в сторону навеса с ящиками, где стояла одна из накрытых полотном машин. Из-под тента появился свет и послышался звук запуска двигателя (видать у Стаса на ключах было что-то вроде кнопки удаленного старта). Сорвав тент, Степан обнаружил под ним уже знакомый черный «Мерседес». Двери разблокировались, и преследователи быстро сели в машину.

– Далеко не уедет, – сказал Стас, разворачиваясь в сторону вереницы гаражей. Степан обратил внимание, что в фиксаторы ремней безопасности водителя и пассажира спереди воткнуты заглушки. Не гоже царям было кататься с лямкой на груди.

– Там тупик? – спросил Казначеев.

– И это тоже.

Черный воронок начал нагонять «корейца» где-то через сто метров – Меркулова кренило на правую сторону, от чего ему приходилось все время подруливать. С дальним светом «Мерседеса» Степан увидел, что заднее правое колесо на машине постепенно сдувалось.

– Когда успели? – спросил он Станислава.

– Тот паренек, Миша вроде, зря времени не терял. Подложил гвоздик.

Через считанные минуты «Элантра» уперлась в один из гаражей, с единственной возможностью повернуть направо. Но вот незадача – этот поворот вел ко второму выходу, закрытому воротами для въезда и выезда. «Элантра» подъехала к воротам и оставила попытки к бегству.

Мышеловка захлопнулась. Крыса угодила в ловушку.

XIV

Вечером в среду, после окончания рабочего времени, Степан направлялся к дому № 37 на 15-ю Парковкой улице. Дом представлял собой небольшое двухэтажное кирпичное здание, ничем не примечательное для обычных прохожих. Но для стражей порядка, оступившихся от чести мундира, закона и гражданских принципов, это было чем-то вроде чистилища. Здесь определялась дальнейшая судьба полицейских.

Путь Степана проходил по уже знакомому Сиреневому бульвару. Но память о здешних местах не ограничивалась простым знанием расположенных здесь организаций, скамеек, светофоров и прочих объектов, по которым люди обычно узнавали знакомые улицы. Для Степана Сиреневый бульвар стал этаким пунктом, где счастливое детство граничило с печалью взрослой жизни. Месяц назад он принимал здесь экзамены у надменного Игоря Бирюкова, решившего, что в этом мире хрустящие купюры решали все. А потом гнался за ним же, когда тот решил попробовать свои навыки бесправного вождения.

Тут Степан подошел к пересечению с 13-й Парковой улицей, и его словно ударило током. Несмотря на то, что большую часть улицы привели в благородный вид, это место не могло сейчас радовать старшего лейтенанта – около трех лет назад здесь случилось то, что навсегда изменило его отношение к работе, к руководству, к друзьям и близким. Не говоря уже про пересмотр понятия «увлечения». Были хобби, которые не запрещались законом, а были такие, которые им преследовались. К сожалению, пересмотр увлечений с уличными гонками произошел слишком поздно.

Необходимо было пересмотреть и понятие «система». Не как термин сам по себе, а как принцип функционирования и самообеспечения власти. Речь была не о совокупности привилегий и связей, которые открывала тебе твоя работа и должность. При таких возможностях, как правило, не должны были ущемляться права других граждан. Но когда системой дирижировали люди, преследовавшие личные и корыстные цели, нужно было сделать одну простую вещь.

Убрать этих людей. Неважно как, но чтобы у них больше никогда не оказалась игрушка под названием «власть».

Проблема была еще в том, что это мешала сделать сама же Система. Предстояло доказать на бумажках и прочих носителях информации, что человек был не прав в своих действиях. Здесь мешали два фактора – время и связи. Взять того же Меркулова. Прав ли был он, что собирал подать с граждан и тех гонщиков? Однозначно нет. Посадят ли его на следующий же день при всех имевшихся доказательствах? Точно нет. Была ли гарантия, что его вообще посадят? Снова нет. Потому что такие демоны, как Альберт Меркулов, за такой срок службы не могли не обрасти выгодными знакомствами.

По такой логике Степан тоже должен был понести наказание, поскольку погибший сослуживец был в составе той же организованной группы, что и Казначеев, и из-за которой наступила смерть других людей. Хотя Степан и не был напрямую причастен к смерти своей матери и Алексея, и вовремя сошел с порочного пути, когда судьба представила такой шанс. А плохой и алчный Меркулов снова ввергал его в это болото на новой должности помощника начальника отделения.

Степану нужны были люди, которые могли бы в дальнейшем бороться с такими «червями» в Системе. Но не по ее правилам. Если, конечно, у него в принципе будет возможность бороться с чем-либо ближайшие 5-7 лет…

С этими мыслями Степан прибыл в отдел собственной безопасности по Восточному административному округу. Перед ним предстали фиолетовые врата в виде покрашенного кирпича и парадной входной двери. За ней и начинался судный час.

Поднявшись на второй этаж в кабинет № 205, перед Степаном предстала комиссия из трех человек – Станислава в гражданской одежде и двух подполковников. Лицо подполковника посередине казалось ему каким-то знакомым, но Казначеев не мог вспомнить, где он мог его видеть. Подполковник же справа будто рассматривал и вымерял глазами трещинки и отслаивавшуюся краску со стен, выкрашенных в нежно-розовые цвета. Видно, присутствовать здесь ему было не особо интересно. Станислав же был более расположен к беседе со Степаном – он сделал едва заметный кивок головой и моргнул глазами, давая знать, что «держимся плана». Разумеется, перед приходом на это собрание они обговорили друг с другом легенду произошедшего и толкования тех или иных версий.

Говорить первым начал подполковник по центру.

– Вы – старший лейтенант Казначеев Степан Алексеевич, 1984 года рождения, так?

– Все верно, – ответил Степан.

Он представил своих коллег – начальника восьмого отдела УСБ Станислава и подполковника Владислава Чернявина. Себя же он обозначил, как Андрей Томилин.

Томилин! Ну, точно, это же был руководитель Меркулова – начальник третьего межрайонного отдела по техническому надзору и регистрационно-экзаменационной работе. Степан вспомнил его по фотографиям, которые периодически всплывали на очень важных встречах московского руководства Госавтоинспекции.

Томилин предупредил, что Степану предстоит давать показания под запись, и что дача ложных сведений преследовалась Уголовным кодексом. Старший лейтенант подтвердил, что осознавал этот момент. Подполковник начал расспрашивать его о поступлении на службу в ГИБДД 2011 году, об отношениях с коллегами и руководством. От удивления Томилин поджал губы, когда выяснил, что отец Степана занимал должность начальника главного управления УВБ по Центральному административному округу города Москвы. Очень странно, что такой высокопоставленный офицер не был в курсе таких деталей.

– Расскажите, пожалуйста, Степан Алексеевич, что Вам известно о возможных связях второго батальона полиции с ночными гонками?

Вот и началась первая часть его покаяния. Степан поведал, что Меркулов познакомился с неким Тихоном, и они проработали схему проведения ночных заездов в восточной части Москвы. А в рамках надзорной деятельности Меркулов принуждал их с Путейко содействовать в преступной схеме.

Подполковник Томилин почему-то насупил брови, когда услышал про такой метод воздействия.

– Вы хотите сказать, что участие сотрудников полиции в ночных заездах носило принудительный характер?

– Так точно. Я ни коим образом не хотел быть причастным к этой деятельности, поэтому договорился с начальником о функции наблюдателя. Отвечал за порядок и противодействовал жульничеству в проведении мероприятий.

– А расскажите об инциденте… – Томилин посмотрел на рукописный листок перед собой… – 6 июня 2012 года.

Степан рассказал, как было – Алексей не справился с управлением и столкнулся с машиной скорой помощи, в которой перевозили его мать. Узнав на следующее утро, что его родитель не смог выжить в аварии, он поднял с Меркуловым тему о прекращении покровительства клубу, и что участники должны были попрощаться с машинами. Руководство первого мотовзвода к такому раскладу дел прислушалось.

Невероятное явление, но подполковник-раззява Чернявин наконец то соизволил подключиться к беседе.

– Я правильно понимаю, что в 2012 году Альберт Меркулов был командиром взвода во втором батальоне по Центральному округу?

– Да.

– А как Вы с погибшим Путейко тогда проводили заезды в Восточном округе? Если я правильно помню, это зона ответственности особого батальона, – продолжал Чернявин.

– Возможно, у Меркулова присутствовали связи с командирами батальонов в тех краях. Либо он договаривался с отдельными экипажами, через которые проходили маршруты заездов.

– Владислав Кузьмич, я думаю, что согласовывать такие мероприятия с командирами других батальонов, да еще и в других округах, довольно сложно, и сопряжено с большим риском, – встрял в разговор Томилин. – Я больше склоняюсь к версии об отдельных договоренностях.

Казначеев пристально наблюдал за Андреем Семеновичем. Его высказывания звучали как-то странно, не говоря уже о каком-то предвзятом недоверии к показаниям Казначеева.

– Коллеги, позвольте добавить, что в течение нескольких месяцев после трагедии Меркулов перевелся в первое экзаменационное отделение третьего межрайонного отдела, – вступил в разговор Станислав. – Степан, Альберт предлагал Вам перейти к нему?

– Да, Меркулов предложил мне более привлекательные условия труда, чем было в ДПС.

– Как думаете, почему он был так заинтересован в Вас? – спросил Томилин.

– Полагаю, что когда человеку известны какие-либо секреты своего руководства, то от него закономерно пытаются избавиться или перетянуть на новое место.

Чернявин спросил, угрожал ли когда-либо Меркулов Степану.

– Нет, но, когда я поднимал разговоры относительно его коррупционных схем во время приема экзаменов в автошколах, Альберт Сергеевич недвусмысленно намекал на уход по собственному желанию.

– Почему в таком случае Вы своевременно не вышли на сотрудников собственной безопасности?

– По двум причинам. Первая – отсутствие сильной доказательной базы, вторая – страх потерять доверие руководства и работу в органах внутренней безопасности в целом.

– Станислав поведал нам, что операция по задержанию майора Меркулова была целиком спланирована Вами. Это правда? – спросил Томилин.

Про содействие со стороны отца лучше было промолчать. Степан утвердительно ответил на вопрос полковника.

– Что подтолкнуло Вас на его исполнение?

Степан слегка подтасовал факты, и выдал следующее – возвращаясь домой, он заметил доколе знакомую «Мазду RX-7», от которой, по словам Меркулова, тогдашний командир первого мотовзвода успел избавился. Казначеев не смог догнать машину, и на следующий день Меркулов пригрозил ему «не лезть не в свое дело».

– Сейчас дочь Альберта Сергеевича учится в автошколе на получение прав категории «В». И похоже на то, что он о чем-то договорился с тем гонщиком, завладел этой машиной пару лет назад и держал в качестве будущего подарка, пока дело о ночных гонках не осядет в архивах. А учитывая, где работает Меркулов, с документами на эту машину было бы все в порядке.

– В принципе, да, – покивал утвердительно Чернявин.

– Тогда невольно возникает вопрос о хранении машины. В декларации об имуществе Альберта Меркулова не числится гараж или другого недвижимого имущества, где бы он мог хранить такой дорогой и заметный автомобиль.

– Для хранения машины необязательно приобретать гараж в собственность. Достаточно устной договоренности с гаражным кооперативом.

– Даже так, такие устные договоренности, о которых Вы говорите, сопряжены для госслужащего большим риском. Зачем, простите за сленг, отжимать у лихача машину, которая в розыске по всей Москве? Она хоть и редкая, но не запрещена для ввоза и продажи на территории нашей страны.

– Начать хотя бы с того, что эта модель не выпускается уже как десять лет, и в своих кругах считается раритетом. Во-вторых, этот экземпляр претерпел последний тюнинг в ходовой части, который сейчас практически невозможно повторить. К тому же, Вы, насколько мне известно, просмотрели недавний видеоматериал, в котором Меркулов изменил внешний вид и выжидал время, пока завершатся сплошные проверки.

– Я не понимаю тогда, зачем майор Меркулов решил в вечер 13 мая 2015 года эксплуатировать транспортное средство без номерных знаков, понимая, что его остановит первый патрульный экипаж, если он знал про сплошные проверки. Вы опознали майора Меркулова в тот вечер?

У Степана пересыхало во рту – сейчас ему предстоит либо лжесвидетельствовать, либо дать повод Томилину усомниться в правдивости всей истории.

– Вы же сами только что сказали, что у майора Меркулова могли быть договоренности с экипажами в этом округе. А за руль он мог сесть, чтобы провести тест-драйв, – ответил Казначеев.

– Вы переворачиваете мои слова, Степан. Во-первых, я этого не говорил. Я лишь озвучил мнение, что эта версия звучит более правдоподобно. Во-вторых, Вы не ответили на мой вопрос. Вы опознали майора Меркулова за рулем «Мазды RX-7» в вечер 13 мая 2015 года на Щелковском шоссе?

Казначеев выдержал несколько секунд.

– Нет, не опознал. Стекла передних дверей были затонированы.

Томилин сделал какие-то пометки на своем исписанном листе и продолжил беседу.

Старший лейтенант продолжил – после неудачной погони он решил прояснить обстоятельства, которые бы пролили свет на возможную причастность Меркулова к исчезновению Тихона и покушение на сестру его сослуживца Киру.

– Коллеги, отмечу, что сейчас проводится фоноскопическая экспертиза¹⁸ записи телефонного разговора Кирилла Попова с неустановленным лицом, во время которой, как утверждает старший лейтенант Казначеев, майор Меркулов мог совершить убийство организатора этих… как их там… «Ночных рыцарей», – добавил Станислав.

– Откуда у Вас эта запись, Степан Алексеевич? – спросил Томилин с приподнятой бровью.

– Носитель с записью нашел в конверте в своем почтовом ящике от анонимного отправителя.

Такое обстоятельство показалось полковнику неубедительным, учитывая, что тело Кирилла Попова так и не было найдено, и уж тем более опознано. Между тем, беседа продолжалась – Чернявин попросил рассказать о Кире. С этой историей было проще – познакомились на гонках, в заездах не участвовала, ухаживала за Лешей, когда тот попал в больницу. Дала согласие Меркулову на перевод Алексея в госпиталь для полицейских, после чего брат скончался. Казначеев сделал акцент на странных обстоятельствах смерти сослуживца, умышленной подмене биоматериала, сделав козлом отпущения одного из дежурных врачей.

– Подменили биоматериал? Степан Алексеевич, Вы осознаете, что это подсудное дело, и во время следственных проверок вся работа персонала больницы может быть парализована. Это за какие услуги врач должен так рисковать, чтобы загубить жизнь…

– Товарищ подполковник, я не знаю цену вопроса. У меня нет неоспоримых фактов, но мотив очевиден! Как только Алексей пришел бы в себя, он бы не смог отнекиваться от Следственного комитета в своей палатной койке. И он бы выложил им все про организаторов гонок и их покровителей.

– В том числе и Вас… Господа, времени у нас немного, предлагаю подвести предварительные итоги. Степан Алексеевич, я правильно пониманию, что в отношении майора Меркулова мы имеем дело с систематическим получением взяток в значительном или крупном размере, организацией противоправной деятельности в виде заездов уличных гонщиков с использованием служебного положения, покушением на жизнь человека, подозрением на убийство, а также сокрытием важным улик?

– А также нанесению среднего вреда здоровью человека и принуждением к получению взятки. Он заставлял меня принимать экзамены на платной основе.

– Прямо целый букет… – усмехнулся Чернявин.

– Подождите, что еще за нанесение вреда? Он бил кого-то?

– Набросился на Киру Путейко, а после – сбил боковым зеркалом автомобиля.

– Пострадавшая обращалась к врачу? Фиксировала побои?

– Не могу знать, – с глубоким выдохом ответил Казначеев, которого уже начало раздражать присутствие всех этих людей.

Артиллерия Томилина наконец прекратила обстрел – подполковник поблагодарил Степана за уделенное время и отключил диктофон.

– А пока наши коллеги из отделов дознания будут опрашивать свидетелей из Вашего рассказа, а Альберт Сергеевич находится под стражей, я назначаю Вас исполняющим обязанности вместо Меркулова. Я Вам наберу, когда сделаем приказ,. Ваш послужной список не настолько испорчен, как у бывшего начальника, правда же?

Последняя издевательская реплика отбила желание сказать «спасибо» за доверие и такой шанс. С этим Томилиным было явно что-то не то. Нужно через Стаса капнуть под него чуть глубже – возможно, что они с Альбертом знали друг друга давно, и полковник был явно заинтересован в его освобождении или хотя бы условном сроке.

Станислав словно услышал его – он постучал указательным пальцем правой руки по левому запястью, подав таким образом сигнал «подожди меня». Степан чуть кивнул в знак принятия. Начальника восьмого отдела пришлось ждать аж двадцать минут. Времени было не так много, но, судя по отсутствию звонков, Егор и девочки в окошке пока справлялись с наплывом граждан и поручений. А потому беседе с УСБшником еще можно было уделить время.

Станислав сел рядом и достал из кармана джинс пачку сигарилл неизвестной марки. Предложил Степану, тот ожидаемо отказался.

– Ты, конечно, крупную рыбу поймал. Но с таким покровителем будет непросто ему срок дать, – говорил Станислав про Меркулова и Томилина.

– Что для этого нужно?

– Как минимум, чтобы показания свидетелей сходились. Ты четко рассказал, не мямлил, почти не путался. Ждем протокол записи и беседы с тобой, показания твоей подруги, того паренька-оператора, как его…

– Егор.

– Да, Гоша, и тот, который с площадки. Миша, вроде… Обговори с ними, что и как… Когда их будут вызывать – не могу сказать.

– Понятно. Как думаешь, они поверили в нашу легенду, что «Мазда» принадлежала Меркулову?

– Кто знает… Да и какая разница, если Егор на тот момент уже продал ее? На реальных покупателей они не должны выйти. К слову о твоей легенде с надзирателем, – Станислав выдохнул дым и повернулся к Степану, выдавив из себя искривленную улыбку. – По чесноку скажи – сам гонял, а?

Степан чуть улыбнулся, посмотрел в асфальт и кивнул. Чего уж тут было скрывать от своего подельника.

– Как понял? – спросил он.

– Ты ему про колодки и диски что-то там затирал так профессионально. Прямо как автомеханик.

– Машины я люблю, это правда… Раз уж мы заговорили на чистоту, скажи мне честно, Стас.

Кириленко вопросительно поднял правую бровь, затягиваясь сигариллой.

– Это ты снял и разослал то видео с последней гонки? Где Алексей столкнулся со скорой?

– Мне нравится, что ты такой сообразительный. Мы с ребятами только-только закончили одну служебную проверку в отделении, на Измайловском бульваре дело было. Только я хотел машину отогнать в наш главк, как тут ваши проносятся, – Станислав показал ладонью прямо и изобразил свистящий звук. – Я еще узнал одну коричневую «Тойоту» без номеров. Видел, как она гоняла до этого. И потом эта авария… Я и разослал потом вашим командирам. Ибо нечего беспредел у нас в городе устраивать.

Станислав посмотрел на свои наручные часы.

– Ладно, Степ, погнал я, руководство ждет. На связи!

Казначеев попрощался с ним и поблагодарил за помощь.

***

К сожалению, повод для встречи Степана и Станислава так и не наступил – спустя месяц возобновленное дело о гонщиках изрядно обогатилось новыми обстоятельствами и показаниями свидетелей. Однако их обоснованность не убедила суд в назначении Меркулову реально срока наказания. И вот почему:

1. Факт поборов с кандидатов в водители ожидаемо не доказали – другие сотрудники экзаменационного отделения этого не подтвердили. Аналогично и с предыдущим местом работы, где Альберт был командиром мотовзвода – обыски в кабинете начальника первого отделения экзаменационной работы и дома, а также свежие выписки из налоговой и банковских операций не выявили дорогого имущества, приобретенных сомнительным путем;

2. Фоноскопическая экспертиза не подтвердила факт принадлежности голоса Меркулову. На фоне было слишком много помех, а сам голос издалека было едва слышно;

3. Самого Кирилла Попова, равно как и его бездыханное тело, найти так и не удалось;

4. Связь Меркулова с руководством больницы также не установили. Дело о халатности Ефимцева осталось без изменений;

5. Факт покушения на Киру Путейко не подтвердился – свидетель не явилась в суд по причине вынужденного возвращения в Пермь. Из-за утраты сына мать стала нехорошо себя чувствовать, и девушка экстренно вернулась домой, чтобы присматривать за ней, несмотря на уговоры Степана остаться и дать показания. Пообещала время от времени созваниваться со ним и давать знать о своих приездах в Москву. Егор Клыков, из-за страха быть привлеченным к ответственности, не смог договориться со Степаном, чтобы дать признательные показания относительно его сделки с Меркуловым двухлетней давности. Следствию преподносилась история исключительно с момента прихода на должность помощника делопроизводителя отделения, пока его, бедного и нечастного, не втянули в этот заговор против преподобного Альберта Сергеевича;

6. Факт принадлежности «Мазды» Меркулову также не подтвердился. Следователи не смогли определить, откуда она вообще взялась в России – ни по VIN-коду, ни по другим реквизитам. Что не помешало им конфисковать автомобиль как вещдок, относящегося к делу. Николай Бирюков, отец Игоря, начал выходить на Степана с неудобными вопросами на предмет возвращения машины. Степан пообещал решить вопрос в течение лета, в противном случае Николай напишет заявление в полицию на предмет незаконного изъятия имущества в так называемых «служебных целях»;

7. В завершение, у Меркулова был просто хороший адвокат и связи. Меркулов добился от суда условно-досрочного освобождения из-под домашнего ареста.

Таким образом, Система снова дала сбой – плохой человек вновь оказался на свободе.

И все же, нет худа без добра. Если Казначееву и не удалось нанести Меркулову бюрократический нокаут, то с нокдауном получилось однозначно – на видео, снятого Егором на утильплощадке, Меркулов чуть ли не в открытую признавался в покровительстве и сотрудничестве с «Ночными всадниками», а также бросился на человека.

Степан и его подельники однозначно бы одержали победу, если бы Альберт признался тогда на камеру в убийстве Тихона. Всего одна фраза могла определить исход майора как виновного в преступлении. И на которую так рассчитывал Степан.

Однако даже в этом случае для Меркулова наступила темная полоса в жизни – несмотря на максимально мягкий приговор, Альберту Сергеевичу предписали пожизненный запрет занимать должности в силовых структурах. Все чины, звания и должности Альберта были аннулированы. Жаль, что сейчас правоохранители не портили паспорта штампами о наличии судимости. Теперь его социальная значимость была практически сведена к нулю – он не владел никаким программным обеспечением, за спиной остался лишь узкий багаж юридических знаний, навыков деловой переписки, профессиональный и дипломатический опыт аксакала Госавтоинспекции. Он был стар, труднообучаем, не крепок здоровьем. С проверкой службой безопасности работодателя перспективные должности для него были закрыты навсегда.

Стоило ли бояться возмездия Меркулова? Кроме семьи, отношения с которой у Альберта дали трещину еще месяц назад, терять ему было нечего. Практически ничто не мешало встретить Степана поздно вечером в темном переулке, и охладить его селезенку с печенью стальным клинком. Мстительности и смекалки ему не занимать, но хватит ли у него духу?

Исход суда для Станислава Кириленко тоже обернулся неприятностями – за свое самоуправство в задержании Меркулова без какого-либо официального предписания ему пришлось написать заявление об увольнении по собственному желанию. Тайна его дальнейшей судьбы, как полицейского «особиста», осталась за семью печатями – с тех пор он больше не общался со Степаном.

Самому же Казначееву суд не инкриминировал какого-либо противоправного деяния за причастность к гонкам или незаконное проведение операции по захвату Меркулова. Когда Томилин вызвал Степана на Большую Косинскую улицу для ознакомления с приказом о назначении старшего лейтенанта исполняющим обязанности, он намекнул, чтобы старший лейтенант начал подыскивать себе новое место, пока подполковник будет решать кадровый вопрос. После всего, что для него сделал отец для составления компромата на Альберта, обращаться к нему за помощью было непомерно стыдно. Среди вакантных должностей Степан смог найти лишь позицию следователя в отделе внутренней безопасности района Восточного Измайлово. Несмотря на ощутимое понижение полномочий, это было куда лучше, чем лицезреть мерзкую физиономию Томилина на еженедельных планерках.

В конце июня Степан вышел по новому рабочему адресу – Нижняя Первомайская, 63А. Здесь было уже не так… просторно что ли, периметр находился в жилой застройке. Но зато было тише, и воздух немного чище. Любят же полицейские Восточного округа устраивать свои рабочие места поближе к зеленым зонам. Интерьер помещения здесь был, как бы сказал его отец, «уставший»: ремонт здесь не проводили с ельцинских времен. Стены были отделаны дешевыми пластиковыми панелями, на которых с помощью саморезов висели фотографии почетных служащих и памятки при различных внештатных ситуациях. Радовало лишь то, что руководство отдела удовлетворило основное требование Степана – свой отдельный кабинет. Не самой лучшей отделки, но и ненамного хуже, чем было в экзаменационном отделении. Предстояло также решить вопрос профпригодности новоиспеченного следователя, учитывая, что его работа теперь будет связана с совершенно другими обязанностями. Но для Степана это было ничем иным, как необходимой отметкой в личном деле.

Пока Степан рисовал в голове, как он будет обустраивать свое новое рабочее гнездышко, ему позвонил Алексей Иванович.

– Уже освоился на новом месте? – спросил отец.

– Только зашел в кабинет.

– Ясно. У меня к тебе просьба будет – пока твой новый начальник не запряг тебя заполнять бумаги, ты мне будешь нужен в субботу. По форме.