Czytaj książkę: «Истоки скандинавских мифов», strona 11

«Тут принесли корыто и, наполнив его мясом, поставили на пол. Локи уселся с одного конца, а Логи — с другого, и принялись они есть, кто скорее, и встретились посреди корыта. Локи обглодал дочиста все кости, а Логи съел мясо вместе с костями и корытом. И всякому стало видно, что Локи проиграл игру».

Те, кто читал "Младшую Эдду", вспомнят, что здесь Логи представляет собой персонифицированный огонь, который пожрал мясо огненной стихией, а не ртом, в отличие от Локи. Логи – персонаж интересный, и встречается он в мифах не так уж и редко. Другое имя Логи – Халоги, что в переводе со скандинавского означает "Высокое пламя", то есть очевидно, что речь идет именно о стихийном огне, том, который вызывает пожары.

Следует обратить внимание на "Сагу об оркнейцах", где фигурирует некий конунг Форньот (в переводе – древний великан). Конунг Форньот, т.е. этот древний йотун, имел трех сыновей – Хлера, Логи и Кари. Здесь, сага описывает в каждом из них их стихийные способности, то есть, они олицетворяют каждую из стихий: Хлер – ветер, Логи – огонь, а Кари – море. Интересно, что сага это довольно поздняя и была записана в конце 12-го и в начале 13-го веков. В другом скандинавском произведении, в "Саге о Торстейне, сыне викинга", мы узнаем и о жене этого йотуна – Глёд (в пер. – жар), чей отец также являлся великаном. У Логи и Глёд было две дочери – Эйса (в пер. – раскаленные угли) и Эймюрья (тлеющие угли).

Как мы видим, во всех источниках Логи представляется персонифицированной хтонической силой огня, имена его жены и дочерей подчеркивают эту характерную черту. Вероятнее всего, если полностью абстрагироваться от Локи – трикстера, можно прийти к выводу, что Логи являлся древнейшим демоном (не богом!) огненной стихии – опасной, хаотической, не контролируемой и всепожирающей.

Тут есть интересный момент: де-факто правитель Логи – великан Сурт, не является в полной мере олицетворением огненной стихии, несмотря на то, что Сурт – владыка огненного мира Муспельхейма.

Все, что мы знаем о Сурте, это то, что в Рагнарек он явится в Асгард со своим пламенным мечом, убьет Фрейра и срубит Иггдрасиль. Казалось бы, Рагнарек является центральной частью всего эсхатологического рвения скандинавской религии и важной его составляющей. Однако ничего о Сурте нам больше неизвестно. Вспомнить, хотя бы, христианское "Откровение" или книгу "Апокалипсис", в каких красках там представлен конец света.

Таким образом, свидетельств (т.е. письменных источников) о Логи больше, чем у Сурта. Следует обратить внимание на то, что само имя Сурта переводится с исландского как "черный" или "смуглый". Вероятно, что речь идет здесь не о цвете кожи, а о функциональности этого божества. Если выразиться точнее, то в имени Сурта зашифрован сам итог Рагнарека. Судя по переводу имени этого великана, мы имеем дело не с ётуном, который бы отождествлялся с огнем, а с уже готовым результатом. То есть речь идет о пожарище или пепелище, которое оставит после себя всепоглощающий огонь. Таким образом, в имя Сурта заложен эсхатологический смысл Рагнарека. И соответственно, несмотря на то, что Сурт является владыкой Муспеля, все же именно Логи отождествляется с хаотичным и диким пожаром. Отсюда можно сделать вывод, что он намного древнее Сурта по своему функционалу и является хтоническим демоном, а значит, появился еще на этапе родоплеменного общества.

Конечно, без доказательной базы этот аргумент сложно подтвердить. Но если принять его на веру и попытаться сблизить Логи и Локи, получится ли это сделать? Скорее всего, все наоборот – Логи и Локи в мифологии начали смешиваться друг с другом из-за близости их имен. В устном народном творчестве началось их сближение, частичное поглощение (одним божеством – демоном) друг друга, но, опять же, отследить этапы этого процесса не представляется реальным.

Также важным аргументом для исследователей связи Логи с Локи является этимология имен родителей трикстера. У божественного Локи матерью была Лаувейя, а отцом Фарбаути.

20. Локи сказал,

рожденный Лаувейей:

«Буду тебе я

служанкой доброй,

вместе поедем

с тобою в Ётунхейм! (Песнь о Трюме)

42. Асы нарушают свои обещания каменщику.

И все сошлись на том, что такой совет дал не иначе, как Локи, сын Лаувейи, виновник всяческих бед. (Видения Гюльви)

49. Как увидел то Локи, сын Лаувейи, пришлось ему не по нраву, что ничего не вредит Бальдру. … И люди полагают, что это был не кто иной, как Локи, сын Лаувейи, причинивший асам величайшее зло (Видения Гюльви).

Как мы видим, Лаувейя встречается в скандинавских источниках, ни так уже редко. Также мы можем увидеть, что мать Локи может носить и другое имя, которое скорее всего является кеннингом:

23. Его зовут «сыном Фарбаути и Лаувейи, или Наль» (Язык поэзии)

Одного человека звали Фарбаути. Он был уже старик, а его старуху звали Лаувейя. Она была худая и слабая, поэтому ее прозвали Наль.. У них был один сын по имени Локи. (Договор между Одином и Фреей)

Как мы видим, в скандинавских сагах и песнях Лаувейя может называться и Наль. Является ли это кеннингом или вторым именем, сказать сложно, но вот с этимологией этих имен здесь все очень интересно.

Слово Lauf является основой для таких слов, как англо-саксонское leaf, германское laub; датское lov; шведское lof, что переводится как лист или листва. Подтверждение этому мы находим в разных скандинавских источниках:

lauf-blaр – ‘лист-лезвие, ’ одиночный лист (Словарь Эдды)

lauf-segl – парус в форме листа (Круг Земной)

Таким образом, слово Лаувейя состоит из двух корней – lauf ey, что переводится, как лиственный остров. Очевидно, что само имя Лаувейи (как, например, Иггдрасиль) является кеннингом, то есть под лиственным островом понимается само дерево, неважно какое.

Второе имя Лаувейи – Наль, однозначно трактуется лингвистами как "игла, иголка" (ср. англ. needle). Что же это все может означать?

Есть два варианта обоснования данной этимологии. Во-первых, возможно, Лаувейя являлась покровительницей деревьев, или даже леса, однако никаких предпосылок в скандинавских мифах мы не находим. Ни в одном из источников не упоминается, где Лаувейя проживала, или какие функции она исполняла. А это довольно важная составляющая часть для любого скандинавского мифа – родословная и место жительства. Ведь, подобно богам, викинги заучивали свои родословные, передавая свои собственные родовые саги из поколения в поколение.

Некоторые ученые предполагают, что Лаувейя могла быть покровительницей деревьев, или в частности – лесов, но из сравнительной мифологии мы не находим ни одного такого божества, которое могло бы прямо с ней ассоциироваться. Даже если сравнить с греческими дриадами, которые являются защитниками леса, то их этимология относится всего лишь к одному слову – дуб (Drys с греческого дуб). Если какие-либо священные деревья персонифицировались, то это скорее зависело от самого вида (осина, ясень, береза), а не от леса.

Скорее всего, правильным можно назвать второй вариант. Вероятно, появление Лаувейи и Фарбаути произошло лишь на позднем этапе мифотворчества, когда Логи и Локи слились, если не в единое божество, то по крайней мере трикстер заимствовал некоторые из функций у огненного великана. Такими кеннингами можно объяснить и появление родителей у Локи.

Хочу подчеркнуть, что Фарбаути появляется в скандинавских источниках только вместе с Лаувейи, вероятно, чтобы поэтически подчеркнуть характер Локи. Дело в том, что имя Фарбаути состоит из двух корней – fбr и Bauta, что чаще всего лингвисты переводят как "тяжело разящий". Вероятно, его имя тоже является кеннингом к слову "молния". Их союз представляет собой союз разящей молнии и лиственного (Laufey) или хвойного (Nбl) дерева. Таким образом, Локи является результатом их союза – лесным пожаром, внезапным и хаотичным, что напрямую связывает его с Логи.

Таким образом, можно доказать, что Локи все же является древним демоном огня, но так ли это? Некоторые из исследователей считают, что Локи был олицетворением огненной стихии, ссылаясь на один из археологических памятников. Снаптунский камень был найден в Дании и датируется около 1000 года нашей эры, на нем изображен Локи. В этом нет сомнений, так как камень использует один из скандинавских мифов, где участвует Локи. В камне были найдены характерные отверстия, к которым крепились кузнечные меха, чтобы раздувать огонь. Мифологи видят в этом памятнике покровительство Локи кузнечному делу, к тому же и трикстеру не было это чуждо:

"Зовут Лэватейн,

сделанный Лофтом,

выкованный за вратами смерти;

в ларе железном

у Синмары лежит

на девяти крепких запорах". (Речи Многомудрого)

На Снаптунском камне изображен кудрявый (возможно рыжеволосый) и усатый мужчина с зашитым ртом. Очевидно, что это изображение отсылает нас к мифу о споре Брокка и Локи, в котором трикстер проигрывает спор на свою собственную голову.

Приговор богов гласил, что молот – лучшее из всех сокровищ и надежная защита от ледяных великанов. И они рассудили, что карлик выиграл заклад. Тогда Локи стал предлагать выкуп за свою голову, но карлик ответил, что нечего и надеяться, будто ему удастся ее выкупить. «Тогда лови меня!» – воскликнул Локи. Но когда Тор хотел схватить его, он был уже далеко. У Локи были башмаки, в которых он мог бежать по водам и воздуху. Тогда карлик стал просить Тора поймать Локи. Тот так и сделал. Карлик хотел было отрубить Локи голову, но Локи сказал, что ему, мол, принадлежит голова, но не шея. Тогда карлик взял ремешок и нож и хотел проткнуть в губах у Локи дырки и зашить ему рот. Но нож никак не резал. Тогда он сказал, что тут лучше бы сгодилось шило его брата, и лишь помянул это шило, откуда ни возьмись, появилось шило и проткнуло Локи губы. Сшил он губы вместе, но Локи вырвал ремешок с мясом. Ремешок, которым был зашит рот Локи, зовется Вартари. (Младшая Эдда 43.)

Казалось бы, исследователи, придерживающиеся вышеизложенной теории, правы, однако, можно иначе интерпретировать изображения Локи на кузнечном камне. Возможно, изображение трикстера с зашитым ртом, наоборот, является охранительным от проделок Локи. Ведь в этом же мифе, чуть выше, ловкач мешает ковать братьям Ивальди артефакты для богов:

"И тогда Локи поспорил с карлом по имени Брокк и поставил в заклад свою голову, что брат того карла, Эйтри, не сделает трех таких сокровищ, чтобы сравнялись с этими. И когда они пришли в кузницу, Эйтри положил в горн свиную кожу и велел Брокку поддувать, не останавливаясь, пока он не вынет из горна того, что было туда положено. Но едва он вышел из кузницы, а брат его Брокк взялся за меха, на руку Брокку уселась муха и стала жалить. Но он работал, как прежде, пока кузнец не вынул из горна изделия, и это был вепрь с золотой щетиной.

Затем кузнец положил в горн золото и велел поддувать и не прерывать работы, пока он не вернется. Когда он ушел, прилетела муха и, сев на шею Брокку, укусила вдвое больней, чем раньше. Но тот все поддувал, пока кузнец не вынул из горна золотое кольцо, которое зовется Драупнир

Тогда Эйтри положил железо в горн и велел дуть, сказав, что если поддувание прервется, ничего не получится. Муха тем временем уселась между глазами Брокку и ужалила его в веко. Когда кровь залила ему глаза так, что он ничего не видел, он быстро поднес руку к глазам, отогнал муху, а меха между тем опали. В это время кузнец вошел и сообщил, что все могло погибнуть из-за горна. Он вынул из горна молот, передал все сокровища своему брату Брокку и велел ему пойти с ними в Асгард, чтобы взыскать заклад."(Младшая Эдда, 42).

В этом контексте, изображение трикстера играло роль некой подковы, повешенной перед входом в дом.

Нам ничего доподлинно неизвестно о скандинавских обрядах, связанных с огнем. Чаще всего жертвоприношения (если рассматривать только человеческие) среди германцев и позже скандинавов представляли собой казнь повешенного или насаживание на копье. Теперь необходимо рассмотреть роль огня в скандинавской религии.

Первой функцией божественного огня являлось очищение. В исландской книге "Книга о занятии земли" описывается ритуал, где огонь проносили по границам новой земли, чтобы этот участок очистился. Здесь мы видим параллели со славянским праздником Ивана Купалы, где огонь играл особую роль. Если в поселении случались неприятности в виде какой-либо болезни или чумы, все огни в домах тушились и разводился костер, через который люди начинали прыгать. В славянской мифологии священному огню уделяется немало внимания, хотя многие исследователи полагают, что эти ритуалы пришли на территорию славян из Персии/Ирана. Однако факт остается фактом, и мы видим, что ближайшие двоюродные братья германцев – славяне – уделяли ритуальному огню особое внимание.

Второй функцией огня была кремация. Достаточно вспомнить, сколько скандинавских источников повествует о кремации умерших.

Один ввел в своей стране те законы, которые были раньше у Асов. Он постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом. Он сказал, что каждый должен прийти в Вальгаллу с тем добром, которое было с ним на костре, и пользоваться тем, что он сам закопал в землю. А пепел надо бросать в море или зарывать в землю, а в память о знатных людях надо насыпать курган, а по всем стоящим людям надо ставить надгробный камень. Этот обычай долго потом держался. (Сага об Инглингах, 8 глава)

«Потом подошел ближайший родственник мертвеца, взял деревяшку и зажег ее у огня, потом пошел задом, затылком к кораблю, зажженная деревяшка в одной его руке, а другая его рука лежала на заднем проходе, будучи голым, пока не зажег сложенного дерева, бывшего под кораблем» (Записи Ибн-Фадлана о похоронах руса)

Здесь можно вспомнить и центральный сюжет скандинавской мифологии, та самая рефлексия над окружающим миром.

Асы же подняли тело Бальдра и перенесли к морю. Хрингхорни звалась ладья Бальдра, что всех кораблей больше. Боги хотели спустить ее в море и зажечь на ней погребальный костер. Но ладья не трогалась с места. Тогда послали в Страну Великанов за великаншей по имени Хюрроккин. Когда она приехала — верхом на волке, а поводьями ей служили змеи — и соскочила наземь. Один позвал четырех берсерков подержать ее коня, но те не могли его удержать, пока не свалили. Тут Хюрроккин подошла к носу ладьи и сдвинула ее с первого же толчка, так что с катков посыпались искры и вся земля задрожала. Тогда Тор разгневался и схватился за молот. Он разбил бы ей череп, но все боги просили пощадить ее.

Потом тело Бальдра перенесли на ладью, и лишь увидела это жена его Нанна, дочь Непа, у нее разорвалось от горя сердце, и она умерла. Ее положили на костер и зажгли его. Тор встал рядом и освятил костер молотом Мьёлльнир. А у ног его пробегал некий карлик по имени Лит, и Тор пихнул его ногою в костер, и он сгорел.

Первой функцией божественного огня являлось очищение. В исландской книге "Книга о занятии земли" описывается ритуал, где огонь проносили по границам новой земли, чтобы этот участок очистился. Здесь мы видим параллели. Сложно сказать, где географически возник данный миф, но нет оснований не доверять тому, что здесь показан истинный обряд погребения с последующим сожжением. Бальдр попадает в Хель лишь после того, как его кремируют. Очевидно, что викинги считали своей обязанностью похоронить мертвеца по правильному ритуалу, иначе он обратился в драугра – неупокоенного ожившего трупа.

Кремационный огонь – вещь очень важная в понимании скандинавов. В ведийской религии огонь называется "устами божественного Агни". Викинги верили в то (как, впрочем, и другие народности, предпочитающие обряд кремации), что дух поднимается вместе с огнем в иные миры намного быстрее. Стоит вспомнить и верование язычников из Библии, где алтари ставились на "высотах" – самых высоких географических точках. Симпатическая магия вкупе с первобытным менталитетом сформировали именно такое мировоззрение у древних людей – божества на небе, и соответственно, чем выше ты молишься, тем больше шансов, что боги услышат твои молитвы. Как еще один пример – гора Синай, где Моисей записывал божественные заповеди.

Однако все же некоторые из германских племен (вполне может быть, что в одном племени соседствовали кремация и ингумация) предпочитали хоронить своих соплеменников в земле, а не сжигать их. Благо, ученые обладают богатым археологическим материалом, и мы можем проследить возникновение мифа о погребении Бальдра.

По археологическим данным доподлинно известно, что до появления германцев на античной арене основным погребальным обрядом у германо-скандинавских (и соответственно протогерманских племен) являлась кремация. Однако, начиная со второго века до н.э., обряд кремации постепенно сменяется ингумацией, и обычно исследователи интерпретируют смену обрядности контактами германцев с кельтами. В этом есть свой резон: как раз в эту пору начинается тесное соприкосновение на территории Фризии и южной Ютландии германцев с кельтскими племенами, из которых выходит симбиотическое племя кимвров, где кельтские и германские элементы были смешаны.

К эпохе великого переселения народов обряд кремации господствует в долине Эльбы и Везера, а также в нижнесаксонских землях. В эту же эпоху в Ютландии плотно соседствуют оба этих обряда, хотя при обряде кремации ("поля погребальных урн") инвентарь значительно беднее. Считается, что обряд ингумации в Саксонии и центральной Ютландии занесли германцы, заимствовавшие этот обряд у римлян и занесли его туда после служения в римских легионах и восприятых римских обычаев.

Как мы видим, ингумация и кремация соседствовали на протяжении всей истории германского народа, начиная с их появления на античной арене и заканчивая походами викингов, поэтому отследить появление мифа о Бальдре не представляется возможным. Есть вероятность, что данный миф возник в эпоху, когда кремация господствовала у германских племен еще до вступления в контакт с кельтскими племенами. Однако возможно, что данный миф появился локально, в тех германских племенах, где кремация играла значительную роль. Но если принять за правду данную теорию, то мы сталкиваемся с тем, что этот миф был искусственным и не отвечал отражению мнения большинства германских племен. Миф об убийстве Бальдра и его похоронах является ключевым в скандинавской мифологии, так как именно после смерти этого бога начинается Фимбулвинтер и предвещает Рагнарек. Но мы не видим связи Локи с огнем в этом мифе.

Отправление жертв богам посредством сожжения не упоминается в скандинавских письменных источниках, однако согласно археологическим данным, такая практика практиковалась на юге Скандинавии и в части континентальных германских племен. Однако, в жертву чаще всего приносились домашние животные, такие как козы и свиньи.

Таким образом, мы рассмотрели три функции огня у германцев: очищение, трупосожжение и жертвенность. Но, как мы помним из предыдущего разбора, за истинность которого ответить сложно, Локи, если и являлся демоном огня, то этот огонь носил не ритуальный характер, а спорадический и хаотичный, соответствующий лесным или внезапным пожарам. Какие еще источники могут доказать или опровергнуть то, что Локи являлся огненным божеством?

В "Прорицании вёльвы" есть строки, которые косвенно причисляют Локи к сынам Муспелля. Перед Рагнареком Локи вместе с Суртом поведет огненных великанов в последний бой, при этом трикстер будет управлять Нагльфаром. Некоторые из исследователей полагают, что само слово Муспелль было заимствовано у христианизированных континентальных германцев, ссылаясь на апокалиптическую поэму под названием Muspilli. Muspilli представляет собой баварскую рукопись, написанную в конце 9 века нашей эры. Идея поэмы – посмертная существование души и Страшный суд.

Очевидно, что данная рукопись является христианской, однако историки принимают ее с оговорками, указывая на наличие в ней языческих элементов. Многие исследователи, ссылаясь на эту рукопись, говорят о том, что викинги заимствовали слово "Muspilli" у своих южных собратьев. Однако доказательств этому нет, возможно, наоборот – данная рукопись была написана недавними язычниками, переложившими свои старые мифы на новый лад. Синкретизм христианства и язычества был известен у всех народностей. Кроме того, мы рассмотрели подобные примеры в предыдущих главах.

Конечно, можно проследить некоторые параллели между скандинавской и христианской религиями. Известно, что Снорри описывает Сурта как огненного стража, защищающего границы Мусспельхейма. В руках у него пылающий меч, и при конце мира он пойдет войной на богов, обратив их всех в прах. Напрашивается параллель с некоторыми библейскими событиями:

И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни. (Книга бытия, 3:24)

Также стоит вспомнить, что Архангел Михаил, предводитель ангелов, являющийся в христианской религии защитником веры и борцом против зла, изображается в иконографии с огненным мечом в руке.

Действительно, подобный образ очень схож с представлением великана Сурта, как стража Муспелльхейма, и он исполняет ту же функцию, что и Эдемский Херувим. Однако, на этом схожие детали заканчиваются, и это был единственный аргумент в пользу того, что данный фрагмент скандинавского мифа был заимствован у христиан. Стоит хотя бы вспомнить, что Эдемский Херувим охраняет божественный сад, а Сурт – враждебную страну, из которой приедет вражеское воинство для асов.

Действительно, вполне возможно, что этот сюжет был изначально прагерманским, однако некоторые детали, например, такие, как пылающий меч, были уже заимствованы из соседних христианских племен.

С востока в ладье

Муспелля люди

плывут по волнам,

а Локи правит;

едут с Волком

сыны великанов,

в ладье с ними брат

Бюлейста едет. (Прорицание Вельвы)

Как мы видим, здесь Локи правит ладьей с сынами Муспелля, что может свидетельствовать о том, что трикстер играл для огненных великанов какую-то важную роль. Жаль, что эта роль так и не раскрывается в скандинавских сагах, и нам приходится полагаться только на косвенные свидетельства.

Тогда сказал Третий: «Всего раньше была страна на юге, имя ей Муспелль. Это светлая и жаркая страна, все в ней горит и пылает. И нет туда доступа тем, кто там не живет и не ведет оттуда свой род. Суртом называют того, кто сидит на краю Муспелля и его защищает. В руке у него пылающий меч, и когда настанет конец мира, он пойдет войной на богов и всех их победит и сожжет в пламени весь мир. В этом абзаце мы видим прямое подтверждение тому, что Локи был из рода огненных великанов. Как мы узнали чуть раньше, у трикстера был не только доступ к Муспеллю, но он и ведет воинство огненных великанов на огненную битву. Вполне вероятно, что отец Локи – Фарбаути – принадлежал к огненным великанам, о чем напоминает нам его имя (Разящий молнией, т.е. источник пожара).

Что же касается братьев Локи, могут ли они принадлежать к огненным великанам? К сожалению, о них мы знаем мало. Зовут их Бюлейст и Хельблинди. О Бюлейсте нам ничего неизвестно, хотя он упоминается несколько раз в эддах. Однако, в сагах сделан акцент на кеннингах Локи, где трикстера просто называют братом Бюлейста, и больше ничего не говорят о его брате. Некоторые исследователи попытались расшифровать имя Бюлейста. Они предположили, что имя Бюлейста может происходить от двух древнескандинавских слов – bylr ("порыв ветра", "буря") и leiptr ("молния"). То есть, о Бюлейсте можно сказать, что он "Сверкающий в шторме", что как бы намекает на его хтоническую природу и связь с огнем.

Что же касается Хельблинди, тут не все так просто. Его имя переводится (можно даже прочитать с английского языка) как "Слепая Смерть", что также говорит о его хтонической природе. Вероятно, имя Хельблинди также является кеннингом для "несправедливой смерти" или для любого викинга, погибшего в несчастном случае. Интересно то, что в строфе 46 "Речей Гримнира" этим кеннингом именуется сам Всеотец.

Звался я Грим,

звался я Ганглери,

Херьян и Хьяльмбери,

Текк и Триди

Тунд и Уд,

Хар и Хельблинди;

Как мы видим перечисляются имена Одина, а точнее его аспекты (то есть то, чем может являться Всеотец). Однако, это нам ничего не дает, кроме того, как мы видим подтверждение тождественности триады Один-Лодур-Хенир с триадой Хельблинди – Локи – Бюлейст. Но о том, являлся ли Локи демиургом поговорим позже.

Также связь Локи с огнем можно проследить и в замечательной песни "Перебранка Локи". После того как язвительными речами Локи смог устыдить всех богов, Тор заставил покинуть трикстера пир. Тогда Локи, на прощание, проклял хозяин пира великана Эгира:

Пива ты, Эгир,

немало припас,

но напрасно старался:

пусть все, чем владеешь,

в пламени сгинет,

пусть опалит

огонь тебе спину!

Мало того, что здесь зарифмовано стихий огня, все это выглядит как настоящий наговор. Если читать этот стих между строк, можно проследить власть Локи над огнем, а также эсхатологическое предупреждение о том, что в будущем весь мир окажется в огне под напором великанов Муспелля.

Следующим рассмотрим миф о том, как Локи превратился в рыбу. Данный миф был истолкован в совершенно новом ключе голландским филологом и фольклористом Яном де Фризом. Прошу прочитать следующий рассказ о том, как Локи связался с богами:

Тогда Ганглери молвил: «Большую беду натворил Локи, добившись сперва гибели Бальдра, а потом и того, что Бальдр не вернулся из Хель. Удалось ли как-нибудь отомстить ему за это?» Высокий отвечает: «Отплатили ему, да так, что он ещё долго будет чувствовать! Как и следовало ждать, велик был гнев богов, но Локи ускользнул от них и укрылся на одной горе, построив себе там дом с четырьмя дверями, чтобы глядеть из дому во все стороны. И часто в дневное время принимал он обличье лосося и прятался в водопаде Франангр. Тут раздумывал он, к какой хитрости прибегнут асы, чтобы изловить его в водопаде. А когда он сидел в доме, взял он льняную бечевку и стал вязать петли, как теперь делают сети. А перед ним горел огонь. Тут он увидел, что асы совсем близко: Один разглядел с Хлидскьяльва, где Локи укрывался. Локи тотчас вскочил и кинулся в реку, бросив сеть в огонь.

Когда же асы приблизились к дому, первым зашёл внутрь тот, кто был всех мудрее, имя ему — Квасир. И, увидав в огне золу от сгоревшей сети, он рассудил, что это снаряжение для ловли рыбы. Он сказал про то асам. Тотчас принялись они за работу и сплели себе сеть наподобие той, что, как видно было по золе, сплёл Локи. И лишь готова была их сеть, асы направились к реке и забросили сеть в водопад. Тор ухватился за один конец, а другой конец держали все асы, и поволокли они сеть. А Локи поплыл перед сетью и залёг на дне меж двумя камнями. Они протащили сеть над ним и чувствуют: есть там что-то живое. И снова идут они вверх к водопаду и забрасывают сети, так нагрузив их, чтобы уж ничто не проскользнуло понизу. Плывёт теперь Локи перед сетью, а как видит, что море близко, прыгает через сеть и кидается вверх, в водопад. Тут асы и приметили, куда он уплыл: идут вверх к водопаду и, разделившись, снова тянут сеть, а Тор пошёл вброд на середину реки. Идут они так к морю, а Локи видит, что надо либо прыгать в море, но это опасно, либо прыгать через сеть. Он так и сделал — прыгнул стремглав через сеть. Но Тор поймал его, ухватив рукою. А тот стал выскальзывать, так что рука Тора сжала хвост, вот почему лосось сзади узкий. (Видения Гюльви, Снорри Стурлусон)

Это довольно важный отрезок для следующего аргумента, к которому апеллировал Ян де Фриз. Он нашел связь этого мифа с другим мифом из финского эпоса Калевала. В 48 руне повествуется о некой рыбе, в брюхе которой был спрятан огонь, украденный у небесного божества Укко. Сыны Калевалы плетут сеть, чтобы изловить огненную рыбу, однако огонь разрастается и пожирает все в округе. Главный герой Калевалы – Вяйнемёйнен, находит слова (скорее всего, речь идет об заклинании) и усмиряет огонь, после чего приносит его в дом на горящем куске бересты. Этот миф очень похож на мифы о Локи и ведическом Агни, где повествуется о скрытом в воде огне, которого нужно изловить, чтобы он снова приносил пользу людям.

Когда Агни появился на свет, боги замыслили учредить жертвоприношение. И они хотели, чтобы Агни стал их жрецом, они хотели, чтобы он стал Возносителем жертвы. Но он устрашился: «Когда я вознесу жертву и догорит жертвенный огонь, кончится и жизнь моя». И он бежал от богов и спрятался в водах.

Но когда Агни скрылся, воспряли духом демоны, ибо не стало огней на земле, разгоняющие ночной мрак, и ночь была отдана демонам в безраздельное владение. «Мы должны найти Агни», — сказали боги и во главе с Варуной, владыкою ночи и владыкою вод, отправились на поиски. Рыба выдала богам местопребывание Агни — она была обеспокоена жаром, распространившимся в воде. (Из индийских мифов)

Кстати говоря, характерно то, что Локи превратился в лосося. Миф о том, что огонь содержится в лососе, встречается как у северных индейцев, так и среди кельтов. Видимо, дело в цвете самого лосося – эта рыба имеет характерный красный окрас. Кстати говоря, данный вид лосося наиболее распространен в Онежском и ряде карельских озер, там, где когда-то зародилась финская Калевала.

Стоит также отметить связь Локи с другими огненными божествами (помимо Агни), где их мифы прямо перекликаются друг с другом. Чуть выше мы говорили о Снаптунском археологическом памятнике, где возможно изображен Локи в качестве покровителя. Это роднит его с древнегреческим богом – Гефестом, который, как и Локи, впервые создал рыболовную сеть. Огненные индоевропейские божества противопоставляются стихии воды, поэтому главные их враги – жители водоемов. Стоит провести параллель и с римским культом Вулкана – этому божеству огня приносили в жертву рыбок, кидая их в огонь святилища. Как мы видим, все эти божества являлись не только антагонистичными воде, но и покровительствовали огню, а также были кузнецами и ремесленниками. Кстати говоря, эта роль в скандинавской мифологии отведена гномьим кузнецам, в первую очередь Эйтри и Броку. Почему эти функции взяли на себя именно дверги до конца неясно.

Однако есть предположение, что те дары, которые были созданы карликами Эйтри и Броком, по сути, появились лишь благодаря Локи. Это всего лишь моя гипотеза, и она не претендует на истину в последней инстанции, однако можно рассмотреть эти божественные артефакты как дары трикстера. Объясню.

Если Локи действительно являлся богом кузнечного дела, то мы можем провести некоторые параллели с другими индоевропейскими богами, выполняющими аналогичные функции. Например, по древнегреческим мифам, Гефест – не только кузнец. В первую очередь, он изобретатель. Ниже перечислю то, что создал Гефест, и вы поразитесь, какими прочными окажутся аналогии со скандинавской и индуистской мифологией. Для примера возьмем индуистское божество кузнечного дела, мастера молота и наковальни – Тваштара.