М и х а и л. Не знаю как ты, Лёня, а мою душу радует такой огромный купол пара в бане.
Егор, Борис и Мансур заходят в парилку.
М а н с у р. Вместо того, чтобы сделать мыльное отделение тёплым, они эти зелёные стёкла понаставили. Через них же тепло уходит, да и видно всё – просвечивает.
Б о р и с. Просвечивает и видно всё, потому что не от кого прятаться. Это единственная общественная баня в городе с одним отделением – для мужчин и женщин.
Дима встаёт, смотрит на Митю и направляется к выходу.
Д и м а. Ну, как дела, Митя? Захотелось быть счастливее?
Б о р и с. Мансур! Да не печалься ты по пустякам в такой ответственный для тебя день. У тебя же сегодня день радости! Не ворчи. Не порти сам себе настроение, хотя бы сегодня.
Антон встаёт, смотрит на Митю и направляется к выходу.
А н т о н. Скрючил свои обрубки здесь. Позу-то поменял хотя бы что ли. Пойдём, может, пивком раскумаримся по полстакана? Я чипсов накупил. Поваляемся. А то так и сдохнешь здесь от температурного передоза.
М и т я. Оставьте меня в покое. Простите, но я здесь задержусь. До начала следующего дня. Убирайтесь прочь.
А н т о н. Напоминаешь подростка-наркомана…
М и т я. А чё? Есть сомнения?
Д и м а. Фак ю! Бесполезно с ним говорить. Пьяный он страшно. И нервный. Брось его. Согреется – может и станем ему нужны.
Дима и Антон выходят из парилки.
Е г о р. Вчера в кармане паспорт оставил и постирал случайно. А сейчас, пока раздевался, окурок в ботинке нашёл. Но самое смешное, что я только сегодня обнаружил, какие истоптанные у меня ботинки. Четыре года им. Так что у тебя, Мансур, ещё как у людей всё.
М а н с у р. А ты, Егор, когда-нибудь не платил за электрический свет?
Е г о р. Такого у меня никогда не было. И нету.
М а н с у р. А ты, Боря, брал когда-нибудь у соседа в долг сигареты и чай?
Б о р и с. А зачем тебе платить за электрический свет? Ты же верующий? Ну так вот бог и есть твой свет. И в нём, кстати, нет никакой тьмы. Представь, что у тебя по вечерам дома храм.
М и х а и л. Храм по ночам как раз только в доме и представлять… Сейчас ночью в церкви ни души. Волки в поле воют, как говорится.
Б о р и с. Да. Время такое. А в нашей стране кроме волчьей зари и нечего всем ждать.
А л е к с а н д р. Что-то грусть налетает от ваших разговоров. Пойду пройдусь до курилки. Не с кем мне здесь веру делить.
Александр встаёт и направляется к выходу.
Л е о н и д. Верить или нет, что не говори – всё так, как всегда, так и не так. Саша, ну где твои вопросы? Где ответы? Чужая жизнь – это же тебе не твой дом. Вот и не с кем тебе её здесь делить.
А л е к с а н д р. Разговоры об истории своей страны, врагах и несломленном народе – это я, конечно, всегда хочу, пока живой и в силе. Но мудрей здесь от них не станешь.
Александр выходит из парилки. Митя начинает неистово плакать и смеяться.
М а н с у р. Смех и слёзы… Смотрите, как у него вены пульсируют…
Б о р и с. Это ж, господи, зрячему видно – наркоман.
Е г о р. Резвые колёса…
Л е о н и д. Хэй! Парень! Хоп! Хэй! Лалалэй!
М и х а и л. Друзей бы его этих позвать сюда, да вот только синие они. Кто его поймёт теперь? А простит кто? Заплачет вместе с ним кто?
М и т я. Хватит!!! Завалите!!! Молчать всем!!!
Митя встаёт с лавки, начинает ходить по парилке и неистово осматривать всех присутствующих.
М и т я. Прекратите разговаривать фразами из одних и тех же песен!
М а н с у р. Вот это перемена настроения! Ждали-ждали, когда же тебя накроет… Дождались…
М и т я. Вот оно! Ты – Виктор Цой! Говоришь словами из песни «Мы ждём перемен», какую-то хрень несёшь про тепло и зелёные стёкла. В песне так и поётся: «Вместо тепла зелень стекла». А ещё ты на электрический свет, чай и сигареты жаловался. Прямо как в песне: «Электрический свет продолжает наш день», и ещё «Сигареты в руках, чай на столе».
Л е о н и д. Да у нас тут просто счастье и беда… Пойду я, наверное, банщицу позову. Надеюсь, она не так далеко улетела. И друзей его поищу.
Леонид встаёт с лавки и выходит из парилки.
Е г о р. А вот это правильно, Лёня. И главное – ясно.
Б о р и с. Сколько нас тут в бане? Семь человек? Не расходитесь и смотрите за ним, пока этот конь бледный своих подруг не признает.
М и т я. Да когда вы уже остановитесь? Сколько, сука, можно?! Вот сейчас же опять было! Друг ваш вышел! Видели? Лёня. Это же Агутин! Он сидел тут и всё время произносил слова из своих же песен. Чё-то про тоненькую нить воды и про вентиль этот на печке! Про эвкалиптовую смесь и каплю сожаления. А когда он «Хоп! Хэй! Лалалэй!» сказал, так я тут же всё и понял! Не просто так он рассуждал о пропащей душе и повторял всё время «Бог тебя хранит». Это же тоже из песни! Он даже вышел с этими словами: «Всё так, как всегда, просто счастье и беда. Но кто-то скажет: не везёт – пропащая душа. Хоп-хэй, ла-ла-лэй, но бог тебя хранит».
Б о р и с. Я, кажется, поспешил, когда сказал, что бог есть свет и в нём нет никакой тьмы. Перед нами сама тьма в её истинном воплощении. Сейчас твои подружки придут. Ты лучше это всё для них повтори.