Чужие секреты

Глава первая

Пикник

– Глебыч, кинь зажигалку, – попросил Димон, положив в мангал немного березовой коры.

– Зажигалка у Люськи, – сказал я, насаживая куски мяса на последний шампур.

Алиса стояла у складного столика, протирала влажной салфеткой помидоры, огурцы и баклажаны.

– Люсь, – крикнул Димон.

– Чего?

– Зажигалку мне дай.

Реакции никакой. Люська сидела на замшелом пне, уткнувшись в смартфон.

– Фейсбук – наше все, – засмеялся Димон. – Люсь, мне нужен огонь.

Оторвав взгляд от смартфона, Люська кивнула в мою сторону.

– Зажигалка у Глеба.

– Ничего подобного. У меня её нет.

– И у меня тоже.

– Посмотри в кармане.

– Отстань. Не брала я зажигалку. Алис-Алис, иди сюда, смотри, у Таньки новые фотки. Танька такая щекастая стала. А сестру её видела? Они с мужем в Венеции весной зависали, фоток много выложили. Катались на гондоле… Блин, это надо видеть. Сейчас найду…

– Вообще-то мы вроде пикник собирались устроить, а не Танькины фотки разглядывать, – напомнил Димон.

– А кто мешает, Димка? Шашлык – мужское дело. Мы с Алиской не вмешиваемся.

– Без огня шашлыка не будет.

– Глеб виноват, он зажигалку не взял.

Насадив на шампур последний кусок мяса, я вытер руки о бумажную салфетку и подошел к сестре.

– Встань на секунду.

– Зачем?

– Встань.

Переглянувшись с Алиской, Люська встала.

– Встала. Дальше что?

– Повернись.

– Глеб, иди на фиг.

Развернув Люську, я сунул руку в задний карман её джинс, достав оттуда зажигалку.

– Зажигалка, – виновато улыбнулась Люська. – Я все-таки её взяла? Глеб, извини… забыла.

– Димон, лови, – бросив зажигалку, я вернулся к складному столику, а Люська, убрав смартфон, начала учить Димона правильно разжигать огонь.

– Коры надо было побольше положить. Дим! Ты поленья неправильно сложил. Нужно складывать домиком. И вообще, почему вы заранее не купили уголь и жидкость для розжига? Так было бы намного быстрее. Алис, я права?

Алиска пожала плечами, Люська подошла ко мне.

– Почему куски такие большие, Глеб? А лука совсем нет. Ты же знаешь, я люблю, когда много лука.

– Слушай, не выноси мне мозг, отойди от стола.

– Есть хочу ужасно. Это от воздуха. Здесь так вкусно пахнет, я не наедаюсь.

С этим не поспоришь. Воздух за городом действительно казался особенным. Когда неделю назад мы перебрались из города на дачу Дианы, то в первый же вечер у всех жутко разболелась голова. В городе воздух пропитан пылью и смогом, дышать там хоть и невыносимо, зато привычно. А здесь… Помню, Люська предложила подойти к скутеру и подышать немного над выхлопной трубой.

Дня два мы ходили как вареные: непрестанно зевали, днем клевали носом, ночью не могли выспаться. На третьи сутки пришли в себя, оценили все прелести загородной жизни и откровенно заскучали. В городе жизнь – ураган, на даче – полный штиль. Пытаясь хоть как-то развлечься, ходили на озеро, но нам сказали, что месяц назад в нем утонул какой-то мужик, и желание заходить в воду отпало.

Потом Люська предложила смотаться в лес за грибами. Я сразу предупредил, искать грибы не умею и не хочу, Алиска заговорила о клещах, но Люська стояла на своем. В итоге, прошатавшись в лесу часа три, мы нашли от силы десяток сыроежек и три червивых подберезовика. Люська насобирала полную корзину поганок и весь вечер пыталась нам доказать, что это самые настоящие свинушки.

Грибы, конечно же, выбросили, больше о походах в лес Люська не заикалась.

А сегодня Димона осенило: почему бы нам не устроить пикник? Предложение было принято на ура, утром мы съездили в магазин, закупили все необходимое и ближе к вечеру пришли на опушку леса. Местечко классное: с одной стороны лес, с другой луг, чуть поодаль серебрится то самое озеро, в котором утонул неизвестный нам мужик.

– Долго ещё ждать?! – Люська теребила Димона за рукав, с жадностью поглядывая на разложенные на мангале шампура.

– Потерпи минут двадцать.

– Двадцать минут?! Нет, не вытерплю.

– Съешь помидорчик, – сказала Алиса.

– Я хочу мяса. Только мяса! Блин, почему так медленно тянется время. Как бы его убить? Может, сыграем во что-нибудь?

– Например?

– Ну-у, не знаю.

– В «Города»?

– Прошлый век. Лучше «Правда или ложь».

– Детский сад, – усмехнулся Димон.

– Ничего подобного. Глеб, Алис, вы как?

– Можно, – кивнула Алиса.

Я промолчал. Играть мне ни во что не хотелось, я, как и Люська, сильно хотел есть.

– Димка, правда или ложь? – спросила Люська, отойдя подальше от мангала.

– Пусть будет правда.

– Отлично. Тогда вопрос такой… – Люська задумалась. – Сейчас-сейчас… Чтобы у тебя такое спросить? Хм! Скажи, тебе нравится какая-нибудь девчонка в классе?

Димон удивленно посмотрел на Люську и хмыкнул:

– Ничего себе вопросик.

– Больше похож на наезд, – засмеялся я.

– Нормальный вопрос. Димка, отвечай.

– Кроме тебя мне никто больше не нравится.

– Я тебе не верю.

– Люсь, – Димон перевернул крайний шампур и прищурил глаза, когда в лицо ударил дым. – Я сказал правду.

– Совсем-совсем тебе никто в классе не нравится?

– Нет.

– Врешь!

– Клянусь.

– Такого не бывает. Наверняка кто-нибудь нравится. Скажи правду. Я не рассержусь. Мне просто хочется знать.

– Мне нравишься ты.

– Допустим. Ну, а если бы меня не было, с кем бы ты стал встречаться?

– Шашлыки почти готовы.

– Не переводи тему.

– Люсь, не вредничай.

– Дим, признайся. Вот представь, со мной ты не знаком, меня не существует. Вообще! Ну, подумай хорошенько. Кого бы ты пригласил, скажем, в кино? Ответь, Дим. Пожалуйста. Прошу! Умоляю!

Димон вздохнул, помолчал с минуту, а потом, пожав плечами, неуверенно ответил:

– Ну, раз тебя не существует…

– Нет, нет, не существует, – проорала Люська.

– Тогда, наверное…

– Не тяни резину.

– Наверное, пригласил бы Маринку.

Люська попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой.

– Маринку?!

– Ага.

– Селезневу?

– Да.

– Эту дуру рыжую?!

– Люсь…

– Мне все понятно.

Повисла пауза.

– Дим, теперь твоя очередь, – сказала Алиса. – Задавай вопрос Люсе.

– Не хочу я играть в ваши кретинские игры, – рявкнула Люська. – Нет настроения.

– Шашлык готов. Ребят, налетай.

Мы с Алисой подошли к мангалу, Люська осталась сидеть на пне.

– Ты чего сидишь?

– Аппетит пропал.

– Аппетит придет во время еды.

– Отвяжитесь. Я все поняла, я здесь лишняя. Надо было остаться дома, и Димка тогда пригласил бы Маринку.

– Начинается, – прошептал я Алиске.

– Как у тебя язык повернулся сказать мне такое?! Я думала, у нас с тобой все серьезно. А ты… с Маринкой Селезневой в кино.

– У нас все серьезно, Люсь. Ты же сама сказала, настаивала.

– Что я сказала? Я только спросила, а ты ответил. Маринка ему, видите ли, нравится. Тогда и туси с ней. Все, всем ауфидерзейн.

– Люсь, не уходи.

– Люся!

– Да идите вы все! – отмахнувшись, Люська побежала в лес.

– Эй, ты дорогу маленько перепутала, – крикнул я. – Не заблудись.

– Отвали!

– Что с ней? – Димон держал в руках шампур и переводил взгляд с меня на Алису и обратно.

– Женщины, – сказал я, стараясь скрыть улыбку.

– Глеб, – Алиса шутя толкнула меня в бок. – Попрошу без наездов.

– Ребят, вы тут ешьте, а я Люсю найду.

– Димон, расслабься. Вернется она. А если по чесноку ты сам виноват. Надо было стоять до победного конца. Зачем поддался на провокацию? Знаешь же Люську, она все с ног на голову перевернет.

Димон положил шампур, надел бейсболку и успел сделать несколько шагов в сторону леса, когда тишину прорезал громкий крик.

Кричала Люська.

***

Она выскочила на тропинку, упала, но быстро поднявшись, бросилась к нам.

– Там волк! Волк!

Алиса вцепилась в меня мертвой хваткой, Димон подбежал к столу и схватил нож.

– Нужна длинная палка, – сказал я, попытавшись поднять с земли корягу.

Алиса меня не отпускала.

– Глеб, я боюсь.

– Я только зашла в лес, – дрожа от страха, говорила Люська. – Он там стоял… Он огромный…

– Это точно волк? – Димон обнял Люську за плечи.

– Волк! Пойдемте отсюда.

– Подожди, а вещи, шашлык?

– Димка, ты меня слышишь вообще, я говорю, что столкнулась с волком, а ты о шашлыке… – услышав позади треск, Люська обернулась и завизжала. – Вон он! Глеб, Димка!

Закричала и Алиса, прижавшись ко мне всем телом. На тропинке появился волк. Точнее, так мне казалось, пока он трусцой семенил в нашу сторону и смотрел на нас исподлобья. Но когда подбежал почти к самому мангалу, завилял хвостом и, сев на задние лапы, склонил голову набок (при этом немного заскулив), я понял, что Люська ошиблась.

– Это не волк.

– Ты слепой, что ли, Глеб?!

– Глебыч, по-моему, самый настоящий волк, – Димон отошел назад, держа нож наготове.

– Димон, убери нож, это собака.

– Глеб…

– Алис, спокойно. Видишь, у неё ошейник. Сама подумай, бегают в лесу волки с ошейниками?

Димон осторожно положил нож на столик.

– Люсь, Глебыч прав, по-ходу, это собака.

– Да точно собака, – я отцепил от своего запястья руку Алисы и сел на корточки. – К тому же настроена дружелюбно. Хвостом виляет. Эй, как тебя там? Рекс, Рекс, иди сюда.

– Почему Рекс? – спросила Люська, выглядывая из-за спины Димона.

– Ну не Рекс, тогда Кайзер или Спайк.

– Лучше уж Бобик.

– И Бобик сойдет, – я взял шампур, снял с него кусок мяса и протянул собаке.

Пес вильнул хвостом, подошел ко мне, обнюхал мясо, но есть его не стал.

– Видала? – я подмигнул Люське. – Сыт твой волк.

– Глеб, не прикасайся к нему. Глеб, я тебя прошу, – Алиса потянула меня за руку, но мне все же удалось погладить пса по макушке.

– Красивая собака.

– Интересно, что это за порода, и как он оказался один в лесу?

– Наверное, лайка.

– На лайку он не похож. Или тамасканская собака или чешский волчак.

– Впервые о таких слышу.

– Волчак – гибрид евразийского волка и немецкой овчарки. Мощная собака, выносливая. Характер у неё собачий, внешность волчья.

– А тамасканская собака откуда взялась? – Димон похлопал себя по колену, подзывая пса.

Тот подошел, ткнулся носом в ногу, начал перебирать лапами.

– Тамасканская только внешне напоминает волка, на самом деле от волка в этой породе ничего нет. В её селекции участвовали многие породы собак.

– Кинолог ты наш, – осмелев, Люська тоже начала гладить собаку-волка.

В стороне стояла только Алиса. Наотрез отказавшись подходить близко к неизвестному зверю, она, крепко зажав в руке шампур, тряслась мелкой дрожью.

– А собачка-то и, правда, супер. Я бы от такой не отказалась. Дим, согласись, вылитый волк.

– Зачетная псина.

– Не гладьте его, вдруг укусит.

– Алис, положи шампур.

– Нет.

– С шампуром на волка. Круто!

Через пару минут пес вдруг спохватился, покрутился у стола юлой и засеменил по тропинке.

– Он не мог заблудиться?

– Шутишь?! Собаки отлично ориентируются в лесу.

– Тогда почему он один, без хозяина?

– Откуда ты знаешь, что поблизости нет хозяина?

– Глебыч, может, пойдем за ним, если хозяин где-то рядом, заодно узнаем точно, какой породы зверюга.

– Можно.

– Вы с ума сошли! Глеб, Димка, не вздумайте.

– Алис, ну ты чего? Все будет окей. Ждите нас здесь, Димон, погнали.

– Я с вами, – сказала Люська, дожевывая кусок шашлыка.

– Одна я здесь не останусь, – взяв нож, которым недавно вооружился Димон, Алиса нехотя пошла за нами.

Пес отдалился на значительное расстояние, я предложил прибавить шаг, а когда мы, обойдя заросли орешника, перелезли через несколько поваленных ветром стволов берез, оказались у густых кустов дикой малины, Алиска от неожиданности выронила нож.

– Что это? – спросила она шепотом.

– Это жесть, – тоже шепотом ответил Димон.

Глава вторая

В ожидании неизвестных…

Вокруг свежевырытой ямы валялись комья земли, вперемешку с еловыми иглами и корнями. Сама яма выглядела жутковато: метра полтора в длину, глубокая, из стен торчали витиеватые корни, по дну бегала крупная полевка, отчаянно пытаясь выбраться наружу.

– Недавно выкопали, – сказал Димон. – Земля совсем свежая.

– Больше всего смахивает на могилу.

– Люсь.

– А что, Люсь. Или у тебя есть другие варианты?

– Почему сразу могила, может… – Алиса задумалась.

– Ну? – Торопила Люська. – Говори.

– Наверняка её вырыли с определенной целью.

– Называется, высказалась. Это и ежу понятно, что рыли с целью, вопрос в другом: какова цель?

– Ребят, предлагаю отсюда уйти. Уже не до пикника, да и аппетит после всего пропал. Пойдемте домой.

– Ты чего, Алис? – Димон подошел к краю, наблюдая за суетившейся внизу полевкой. – Уйти, и не узнать, для чего вырыли яму? Не-е, вы как хотите, а я остаюсь.

– Дим, не сходи с ума. Чего ты добьешься, узнав, кто и зачем вырыл яму?

– Она ещё спрашивает, – Люська осмотрелась по сторонам и, понизив голос, прошептала: – Пахнет жареным, я чувствую, надо остаться. Нагнетать не хочу, но, по видимому, очень скоро сюда придут люди с намерением скрыть улики.

– Что ты подразумеваешь под уликами?

– Угадай с трех раз.

– Нет, – Алиса мотнула головой. – Я не верю.

Димон обошел яму, нагнулся над небольшой кучкой земли.

– Здесь остался отпечаток следа.

– Ого! – Люська с интересом разглядывала след обуви. – А размерчик-то наверняка на сорок шестой тянет.

– Здоровый дядька.

– А может, баба яму рыла.

– Ага, рассказывай. Баба великанша.

– Почему сразу великанша. У Дианы знакомая была, с виду обычная тетка, среднего роста, а размер обуви сорок пятый. Глеб, помнишь её?

– Да. Кажется, Иветта?

– Виолетта, – засмеялась Люська. – Жуткая тетка. Сама хрупкая, ножищи огромные, голос прокуренный.

– Кто-то идет, – Алиса рванула назад, спотыкнулась о торчавший из земли корень, упала.

– Тебе показалось, никого нет.

– Как нога, Алис?

– Колено разодрала.

– Встать сможешь? – я помог Алисе подняться, и только сейчас заметил, как сильно она нервничает. Губы дрожат, руки трясутся, на лице выступили капельки пота.

– Глеб… – прошептала она.

– Пошли домой, – не дал я ей договорить.

– Скажи им, пусть идут с нами.

– Не уговаривайте. Мы с Димкой остаемся.

– Глебыч, если что, будь на связи.

Собрав продукты и прихватив мангал, мы отправились домой. Всю дорогу Алиса сокрушалась, что Люська с Димоном поступили неразумно, и впоследствии обязательно пожалеют о содеянном. Я молчал. Сказать откровенно, мне самому не терпелось поскорее оказаться в их компании. Возник сильный интерес. Взыграло любопытство, появилась интрига. И хотя я не верил, что яма предназначается для той самой улики, о которой намекала Люська, все же понимал, вырыли её не зря. Навряд ли человек станет рыть в лесу глубокую яму ради развлечения. Должен быть мотив, и, скорее всего, мотив серьезный.

– Глеб, о чем ты думаешь?

– Ни о чем. Как колено?

– Болит немного.

– Алис, я тебя провожу до дома, а сам… ломанусь в лес.

– Зачем?!

– Не хочу оставлять этих двоих без присмотра, – соврал я. – Попытаюсь уговорить их вернуться.

– Что Люська, что Димка – оба упертые. Какой смысл сидеть и ждать неизвестно чего. Только ты сам не задерживайся, я буду переживать.

– Договорились.

***

Димону я позвонил, едва отошел от дома.

– Что у вас нового?

– Пока ничего. Сидим в засаде.

– Где именно?

– В малиннике, – засмеялся Димон. – С Алиской порядок?

– Она дома. Я к вам иду.

– Я знал, что ты вернёшься.

– Пусть шашлык захватит, – услышал я на заднем плане голос Люськи.

– Скажи ей, что перебьется. Шашлык остался дома.

Передав Люське мои слова, Димон засмеялся.

– Как дома? – кричала Люська, выхватив у него телефон. – Глеб, ты вредитель! На фига отнес еду домой, мы здесь с голодухи коньки отбросим.

– Извини, не подумал.

– Вернись, и возьми шашлык.

– Уже бегу.

– Глеб!

– Лечу.

– Я тебе припомню.

– Запиши, чтобы не забыть.

Люська отсоединилась.

Десять минут спустя я сидел в густом малиннике, до конца не осознавая всей нелепости ситуации. Вдруг сюда никто не придет, и мы только зря тратим время? Сказав об этом ребятам, я услышал недовольный Люськин голос:

– Тебя никто не звал, мог бы остаться со своей вазой.

– С какой вазой?

– С такой! С Алиской. Она ж у тебя хрупкая, как хрустальная ваза. Упала, коленку расшибла, расстроилась.

– Не наезжай.

– Я не наезжаю, я констатирую факт. Алиска вздрагивает от любого шороха, стремная стала до коликов.

– На себя посмотри, вспомни, с каким лицом из леса выскочила. – Я вытаращил глаза и, подражая Люське, закричал: – Волк! Волк! Меня чуть не съел волк!

– Дурак. Как ты можешь сравнивать? Это совсем другая ситуация. И потом, я не кричала, что волк меня чуть не съел.

– Хватит вам пререкаться, – Димон поудобнее уселся и сорвал с ветки крупную малину. – Шашлык, конечно, сейчас не помешал бы, но раз мяса нет, будем питаться ягодой. Люсь, держи.

– Не хочу малину. У меня от неё изжога.

Минут через двадцать, устав томиться в ожидании и терзаться голодом, Люська объела чуть ли не весь малинник.

– Куда в тебя только влезает? – спросил я.

– Не твое дело. По твоей вине мы голодаем.

– Ну да. Ты точно голодаешь – килограмма два малины слопала.

– Ой, ну не ври. Я съела-то всего пару горсток.

– По килограмму каждая.

– Дим, если он сейчас не заткнется, я сброшу его в яму.

Телефонный звонок заставил Люську умолкнуть. Звонила Алиса. Мне пришлось объяснить, что планы неожиданно поменялись и домой мы вернемся сразу, как только узнаем, кто и зачем вырыл яму. Алиска расстроилась, назвала меня обманщиком, бросила трубку. Правда, через минуту перезвонила, просила быть осторожным и держать её в курсе.

– Волнуется, – язвила Люська. – Как трогательно. Сидит, наверное, перед теликом, трескает шашлык и переживает за нас.

Время шло, к яме никто не приближался. Лес словно замер в какой-то таинственной нерешительности. Вокруг не было ни звука, даже птицы умолкли, стих ветер, воцарилась гробовая тишина.

– Неспроста это, – сказал Димон.

– Думаешь, затишье перед бурей?

– Типа того. Но кто-то всё-таки придет. Зуб даю! Яма вырыта, она не будет пустовать, попомните мое слово.

В десять вечера меня разморило. Лесной воздух, стремительно надвигающиеся сумерки, неестественная тишина – все это навалилось разом, заставив меня расслабиться и прикрыть глаза.

В одиннадцать в лесу сделалось совсем темно. Теперь даже Люська засомневалась в правильности наших действий.

– Чё-то стремно мне, Дим.

– Хочешь уйти?

– М-м-м… Сама не знаю. Может, плюнуть на яму эту?

– Предлагаю подождать до полуночи.

– Целый час? Я застрелюсь! Прохладно что-то стало.

– Замерзла?

– Немного.

Димон хотел снять рубашку, но Люська отказалась.

– Не надо таких жертв. Не настолько мне холодно. Меня другое волнует, как думаете, в лесу есть дикие звери?

– Кабаны точно есть.

– А волки?

– Нет.

– Откуда ты знаешь, Глеб?

– Знаю и всё.

– А медведи?

– Ещё скажи, слоны и носороги. Нет здесь ни волков, ни медведей. Зайцы, белки, кабаны – есть. Возможно, водятся лисы. Хотя в этом я не совсем уверен.

– Кабаны нападают на людей?

– Только на голодных, – мы с Димоном рассмеялись.

Люська обиделась.

…В начале первого, собираясь встать, чтобы немного размяться, мы услышали треск веток и нарастающий шум. К малиннику кто-то приближался.

***

Глаза успели привыкнуть к темноте, я отчетливо различал очертания деревьев, кустов, видел поваленный ствол березы, комья земли вокруг вырытой ямы. Шаги становились настойчивей, ветки под ногами неизвестного хрустели громче. В какой-то момент начало казаться, к нам приближается не человек, а дикий зверь. Невольно вспомнился недавний разговор с Люськой. Когда она спросила про медведей, мы с Димоном посмеялись, теперь же, слыша чье-то тяжелое дыхание и твердые шаги (уж очень они напоминали звериную поступь) я не на шутку струхнул. Нет, конечно же, это не медведь, но по спине пробежался холодок страха.

– Как долго он идёт, – сказала Люська, прижавшись к Димону.

– Чёрт!

– Димка, что случилось?

– Тупанули мы. Забыли отключить телефоны.

– Зачем их отключать?

– Алиска через каждые десять минут звонит. Наберет кому-нибудь сейчас, и нам хана.

– Блин, как я не догадалась, – Люська достала смартфон.

Я тоже потянул руку к карману.

– Только тихо, – предостерёг Димон. – И желательно, отключить телефоны одновременно. Раз, два… Готовы?

– Да.

– Три!

Во время отключения Люськин смартфон издал противную мелодию. Люська зажмурилась и зачем-то открыла рот.

– Я не виновата.

– Расслабься. Все в порядке.

Прошла минута и возле ямы появился человек. Я изо всех сил пытался его разглядеть, подался вперед, сощурил глаза и едва не вывалился из кустов.

Человек был высокого роста, широкоплечий с бритой головой. Остановившись у ямы, он огляделся в темноте, опустив на землю большой мешок.

Люська тяжело задышала.

– Мешок! Вы видите мешок?

– Тихо, Люсь.

– В мешке может быть…

– Не кричи, тебя услышат.

– Глеб, я же говорила, яму вырыли неспроста.

Закрыв Люське рол ладонью, я потряс указательным пальцем.

– У нас есть глаза, мы видим мешок, не надо орать. Люсь, не усугубляй положение.

Люська умолкла, и просидела неподвижно до тех пор, пока мужик не опустил в яму мешок. Потом он отошел к ели, взял лопату (и как мы её не заметили?), начав довольно быстро ею орудовать.

– Блин! Блин! Ребят, мы попали! Надо что-то делать.

– Пока мы можем только сидеть и ждать.

– А потом?

– Не паникуй. Во-первых, мы не знаем точно, что он здесь закапывает…

– Глеб, ты издеваешься? Пораскинь мозгами, этот костолом приперся в лес, выкопал огромную яму, потом дождался ночи и притащил сюда объемный мешок. Угадай с одного раза, что в мешке? Вернее, кто.

– Ты преувеличиваешь.

– Дим, я не могу с ним разговаривать.

– Люсь, не заводись раньше времени.

Люська хотела возразить, но в этот момент возле ямы появилась собака. У неё горели глаза, она едва слышно поскуливала и виляла хвостом.

– Сидеть, – сипло сказал мужик, работая лопатой.

Собака села.

– Если псина нас засечёт, живыми мы отсюда не выйдем.

– Обязательно засечёт, это ж собака, у неё отменный нюх.

И только Люська замолчала, собака повернула морду в нашу сторону, вскочила и рванула с места.

– Назад! – крикнул мужик.

Собака гавкнула.

– Назад, сказал!

Вильнув хвостом, пес посмотрел на кусты малины, за которым мы прятались, тявкнул по-щенячьи игриво и снова сел возле хозяина. Пока мужик закапывал яму, пес время от времени поворачивал голову, сверкал глазами и тявкал. Этим своим тявканьем он как бы говорил нам: «Вы можете спрятаться от моего хозяина, но меня вам не провести. Я знаю, что вы здесь. Я чувствую ваш запах».

Минут через тридцать мужик воткнул лопату в землю, отошел к поваленной березе, отломал несколько веток. Ими он забросал свежую землю, потом прошёлся по веткам ногами и обратился к собаке:

– Домой!

Пес последний раз взглянул на кусты малины, тявкнул и посеменил за хозяином.

– Глебыч, за мужиком надо бы проследить.

– Надо, – согласился я.

– Ребят, это опасно, с ним собака.

– Но упускать его нельзя. Мы должны хотя бы приблизительно знать, кто он и откуда.

– Вполне возможно, неподалеку стоит тачка, на которой он привез… – Люська запнулась. – Вы меня поняли. И сейчас он сядет в неё и даст по газам.

– Вряд ли он сюда на машине приехал. В том случае, он не ждал бы несколько часов, чтобы принести мешок – сразу бы закопал. Я думаю, мужик местный. Глебыч, есть здесь поблизости деревня или дачи?

– Понятия не имею. Никогда в той стороне не был.

– Дим, Глеб, уходим. Идти за ним смысла нет – собака лай поднимет.

Дома мы долго выдвигали всевозможные версии, решали, какие шаги должны предпринять утром, взвешивали все «за» и «против». Спать легли в начале пятого, а уже в десять часов, наспех позавтракав, мы с Димоном отправились к месту таинственного захоронения. Так его окрестила Люська. Девчонки остались дома: у Люськи болела голова, а Алиса наотрез отказалась возвращаться в лес.

Глава третья

Дом, странный дом

– Если наши догадки верны, следует обратиться в полицию, – говорил Димон, пока мы шли по лугу.

– Так и сделаем. Я сомневаюсь, что нам удастся найти мужика. Чёрт, если бы не собака, у нас был бы шанс.

– Теперь нас точно затаскают, Глебыч. Мой дядька пару лет назад возле гаража на пьяного наткнулся. Присмотрелся, а мужик вроде не пьяный – плохо ему. Вызвал «скорую», дождался их.

– И что?

– А ничего, – Димон пнул ногой по листу мать-и-мачехи и сунул руки в карманы. – «Скорая» приехала. Оказалось, мужика грохнули.

– Да ладно?

– Ага. Огнестрел. Такое началось. Полиция, вопросы, допросы. Моего дядьку три месяца туда-сюда гоняли. Он сто раз пожалел, что мимо не прошел. Такая же участь и нас ждёт. Ты прикинь, выкопают они мешок, откроют его, а там… покойник.

– Не факт, Димон.

– Глебыч, тебе не хуже моего известно, в мешке не пачки старых газет.

Я промолчал.

– И проведем мы половину каникул в отделении полиции.

– А что мы им можем сказать, Димон? Нам ничего неизвестно. Решили прогуляться по лесу, услышали шум, спрятались, увидели незнакомого мужика, который закапывал мешок. Поняли, дело пахнет керосином, сообщили в полицию.

– Ты прав. Но тебе придется ещё доказать, что ты просто так гулял ночью по лесу. А потом докажи, что мужик существовал на самом деле. Есть у тебя свидетели?

– Есть, – засмеялся я. – Ты и Люська.

– При данных обстоятельствах мы не свидетели, – серьезно сказал Димон. – Мы – соучастники.

– Ты слишком драматизируешь. Это от недосыпа. Уверен, в яме не покойник, а обычный…

– Продолжай.

– Димон, иди на фиг! Не грузи меня, и так настроения нет.

Возле зарытой ямы мы долго не задерживались, походили вокруг, осмотрелись и стали отдаляться от поваленного ствола березы. Я полагал, идти придется долго, и опасался заблудиться в лесу, но буквально через полкилометра лес кончался. Впереди – заросшее клевером и ромашкой поле, а чуть левее высился двухэтажный дом. Одинокий и какой-то потерянный.

Дом стоял на просторном участке, огороженном решетчатым забором с кирпичными столбами.

– Интересно, куда мы пришли?

– По адресу пришли. Димон, я вижу собаку.

– Где?

– На участке сидит, под деревом.

– Старая знакомая, – хмыкнул Димон. – А всё не так и плохо.

– Рано радуешься. Допустим, мужика мы нашли, а дальше что?

– Узнаем, кто он такой.

– Легко сказать. Оглядись, кругом – ни души. У кого инфой разживешься?

– Мы не в пустыне, – Димон завертел головой и вдруг, вытянув руку, кивнул в сторону уходившей вниз витиеватой дороги. – А хоть бы у тех пацанов поинтересуюсь.

По дороге шли два парня: один – рыжий и курносый, примерно наш ровесник, другой, тоже рыжий и круглолицый, лет на пять младше. С первого взгляда было ясно – парни братья, сходство налицо.

Нагнав ребят, Димон обратился к ним с вопросом:

– Парни, вы местные?

– Местные, – ответил старший.

– Угу, – поддакнул младший.

– А где живете?

– Внизу, – младший кивнул на березовую рощицу, за которой, как выяснилось, раскинулась деревня.

– Случайно не знаете, чей это дом?

– Знаем.

– Чей?

– Вам зачем?

– Надо.

Старший усмехнулся и, похлопав младшего по плечу, сказал:

– Пошли, Пашка.

– Пошли.

– Стойте, – Димон тронул парня за локоть. – Не уходите. Нам, правда, надо знать.

– Зачем?

– Чего ты заладил? Надо и все.

– Пошли, Пашка.

– За пару сотен скажешь? – спросил я, сунув руку в карман.

Пашка с любопытством посмотрел на старшего брата и облизал губы.

– Я – Кирилл, – представился парень.

– Глеб.

– Димон.

– Это мой брательник – Пашка.

– Угу, – опять засопел Пашка.

– Так как, Кирюха, будет у нас разговор?

– Деньги покажи.

Я достал две сотни.

– Деньги вперед.

– Держи.

– Кир, дай сто рублей, – попросил Пашка.

– Перебьешься.

– Ну Кир.

– Рот закрой, – прикрикнул Кирилл, отвесив брату подзатыльник.

– Я маме расскажу.

Показав брату кулак, Кирилл покосился на дом и шепотом сказал:

– Давайте отойдем подальше.

Метров через двести, свернув с дороги, Кирилл остановился.

– Тетка здесь живет с дочерью. Как зовут, не помню. Вроде Ира, а может, Нина…

– Или Света, – улыбаясь, сказал Пашка.

– Заткнись, – прикрикнул Кирилл. – Дочь у тетки чокнутая.

– Серьёзно?

– Я её один раз видел. Странная.

– И страшная, – опять не сдержался Пашка.

На это раз Кирилл не одернул брата. Закивав, он подтвердил Пашкины слова.

– Лицо белое, глаза черные. И рот черный.

– Рот?

– Да.

– Это как?

– Ну, губы у неё черные.

– Такого не бывает.

– Черные-черные, – с восторгом сказал Пашка. – Я тоже видел.

– А ещё в доме кто-нибудь есть? – спросил Димон.

– Качёк лысый с ними живет. Геннадием зовут.

– Он им кто?

– Или родственник, или прислуживает. Он тетку на машине возит.

– Откуда ты знаешь, что его зовут Геннадием?

– Знаю и всё.

– Кирюх, не финти, деньги взял – рассказывай.

– Он папу нашего избил, – выкрикнул Пашка.

– Помалкивай.

– За что избил-то?

– Да, – лениво отмахнулся Кирилл. – Геннадий Ларису Ивановну до дома подвез, а отец наш в это время пьяный у её калитки стоял. Ляпнул что-то, Геннадий его и уложил с одного удара. Связался с пьяным. Урод! А вообще у них в доме неспокойно, странности разные происходят.

– Какие?

– Дом строили долго, года четыре, а когда построили и приехали хозяева, многие деревенские рассчитывали, что им удастся получить работу. Дом большой, наверняка потребуется прислуга, садовник, или ещё кто. К тетке приходили, она с порога заявляла, что работники не нужны. Наша мать к ней ходила, так тетка наорала на неё, просила передать деревенским, чтобы перестали шляться. Так и сказала, шляться. Дура старая!

– Ты упомянул о каких-то странностях.

– Ага, – Кирилл обернулся. – Некоторые мужики в деревне говорят, что в доме подпольный цех по производству левой водки. А женщины рассказывают о каком-то меховом комбинате, вроде там из кошек и собак шапки изготавливают.

– Что за бред?

– Не бред. Так говорят.

– Сплетни. Сам подумай, будут хозяева такого дома заниматься производством левой водки?

– А почему нет?

– Ладно, проехали, – сказал я. – Кирилл, а у местных жителей имеются основания так полагать?

– Конечно. Не раз замечали, как к дому подъезжают грузовые машины. Что внутри, никто не догадывается. Но приезжают машины раз в неделю, ночью. Подъезжает грузовик, сигналит, Геннадий ворота открывает, пропускает машину на участок и… и всё. Чего выгружают или загружают за деревьями не видно.

– Да уж, – Димон посмотрел на меня с плохо скрываемой ухмылкой. – Ничего не скажешь.

– Кирилл, а кто такая Лариса Ивановна?

– Она училка. Когда в городе жила, французский язык преподавала, а здесь работает уборщицей на почте.

– И в доме у тетки работает, – апатично сказал заскучавший Пашка.

– Подрабатывает, – улыбнулся Кирилл.

– Кем она у них работает?

– Дочку учит французскому языку.

– А уверял, что никому из деревенских не удалось получить в доме работу.

– Все до сих пор удивляются, как Ларисе Ивановне и Тоньке подфартило.

– А Тонька это кто?

– Дочь Ларисы Ивановны. Чем она в особняке занимается, никто не в курсе. Но Тонька – дура. Никогда денег не займет, а получает она хорошо. Тетка ей в долларах платит.

– Или в евро, – сказал Пашка.

– Или в евро, – с завистью повторил Кирилл. – Ладно, нам домой надо. Пока.

– Счастливо, – махнул рукой Димон.

– Кир, ну дай сто рублей, а, – заныл Пашка, когда браться отошли от нас на значительное расстояние.