У меня есть несколько подруг. Правда, долго держать язык за зубами у них не получается. Потом приходится жалеть, что поделилась с ними сокровенным. Надоело, да и доверие к девочкам пропадает. А общаться мне хочется. Иногда чувствую, что просто необходимо, но подружкам решила рассказывать только о пустяках, которые им кажутся важными. В основном это сплетни.

Самый лучший мой друг – мама, но однажды она здорово меня обидела, и от нее у меня тоже появились секреты. После одного случая рассказывать свои самые глубокие переживания теперь и ей не могу.

Сейчас всё объясню. Мама меня частенько отчитывает, порой и прилетит подзатыльник. Как бы глупо это не звучало, но в строгости воспитания моих родителей нет ничего страшного. Мои рассуждения могут казаться странными для девочки моего возраста, но я кое-что поняла. Меня воспитывают не со злостью, а с любовью и как умеют. Я это вижу, что не со всем они хорошо справляются. Постараюсь не допустить их ошибки со своими детьми.

Так вот, мама была на меня сильно рассержена и теперь я не могу ей открыться полностью. Когда в очередной раз упрекала меня за какую-то оплошность, то стала припоминать то, что когда-то я ей поведала как важную тайну. Ох, как это больно. Физическая боль и близко не стоит с душевной. Раны на теле заживут, а вот от душевных ран трудно избавиться.

Каждый раз, когда я рассказываю сокровенное, то становлюсь совершенно беззащитной что ли. Нельзя, слышишь, нельзя упрекать человека в том, что тебе доверили. Слова дорогого человека как нож вонзаются в сердце.

Мама поступила так всего лишь раз, но так как я очень чувствительна, больше ничего не хочу ей говорить. Нет, все же хочу, но не могу – в голове теперь как бы установлен автоматический предохранитель. И оттого, что не могу высказаться, я чувствую себя одинокой. Одной во всей Вселенной. Одинокой среди сотни тысяч людей.

Не знаю, как это объяснить, но иногда мне требуется упорядочить мысли. Как будто после этого становится легче. Почему «как будто», так оно и есть… Надеюсь, ты меня понял, дневник.

Как видишь, дневник, кроме тебя мне больше некому рассказывать о своих проблемах и переживаниях. Для меня большое счастье иметь того, кому еще можно доверять. Так что не подведи. У меня для тебя очень много важных историй. Пожалуйста, не подведи.

Возможно, когда повзрослею, уже не буду так горячо воспринимать всё то, о чем тут напишу, а, может, даже дам прочесть свои истории будущей дочери. Поживем – увидим.

Дневник, давай договоримся, что буду писать, как умею и рассказывать, какой груз у меня на сердце и что творится в душе. Где-то я себя похвалю, где отругаю, но с тобой я настоящая. Принимай меня такой, какая я есть.

Обо мне

Меня зовут Аня. Мне тринадцать лет. Я учусь в обычной городской школе Московской области. Всё как у других, но есть особенность.

Знаешь, дневник, мне кажется, я намного взрослее своих сверстников. В учёбе я твердая хорошистка. А вот чувствую мир глубже, чем мои одноклассники, или даже те, кто старше меня на класс-два. Внешне это не заметно. Это внутри. Размышления, мысли, интересы…

А не так давно мне приснился очень странный сон. Я зашла в подъезд. Было темно. Потом стал появляться яркий свет. Я поднималась к нему. Вот странно, если бы это был не сон, а реальная жизнь, я бы скорее бросилась назад. Страшно. А вот во сне я продолжала идти к свету.

Ты не поверишь, приблизившись к источнику, я увидела… человека, похожего на Иисуса. Он был в длинном светлом просторном одеянии, а над его головой светился нимб. Лицо грустное. Знаешь, через некоторое время после этого сна я задумалась, почему на всех иконах святые не улыбаются. Ведь в церкви священники говорят, что если мы будем хорошо себя вести на Земле, то попадем в рай, а там будем уже по-настоящему счастливы. Но святые на иконах всегда печальные. Почему? Или счастье не в веселье… А в чем?

Вот так я рассуждала после того, как мне приснился этот мистический сон.

Во сне, на лестничной площадке ободранного подъезда, я видела Иисуса?! Он как будто ждал меня. В первые секунды меня ослеплял исходящий от него свет, но потом глаза стали привыкать.

Он поднял руку и взгляд его устремился ввысь. Вслед за ним я посмотрела наверх, но потолка там не было! Я увидела миллиарды ярких звёзд.

Он посмотрел на меня, взгляд его был ласков. И заговорил.

Ах, дорогой дневник, мне невероятно грустно, но я почти ничего не запомнила, что мне было поведано. Только помню, что услышала что-то важное. Ощущение важности после пробуждения осталось, но, что именно было сказано не запомнила. Лишь обрывки фраз – испытания, познание себя…

И больше ничего. В моей жизни после этого случая стали происходить неожиданные изменения.

Дорогой дневник, сейчас я расскажу тебе о том, как я поверила в то, что должна умереть.

Девочки сказали, что я умру

Мне было двенадцать с половиной лет, на перемене мы с девчонками сидели у окна и, как всегда, шептались.

И в этот день они решили открыть мне тайну. Тайну о том, что я скоро умру! Правда, у меня был небольшой шанс выжить и в запасе было еще полгода.

Начала Лариса. Она всегда думала, что умнее всех:

– Анют, мы сначала не хотели тебе этого говорить, чтобы не расстраивать, но ты наша подруга… Мы больше не можем от тебя скрывать – ты скоро умрешь.

Да, дневник, вот так она начала свой разговор. У меня дыхание перехватило и сердце остановилось. Мне стало очень страшно. Они меня не разыгрывали, а действительно говорили то, что думают.

Лариса с громким вздохом продолжила:

– У нас всех уже месячные, а у тебя до сих пор нет. У Насти к двенадцати пришли, у меня вообще в одиннадцать начались. А тебе почти тринадцать, а пока ничего. Я спросила у своей бабушки. Ты же знаешь, что она у нас была очень важной знахаркой, кто к ней только не ходил, чтобы совет получить. Так вот, она сказала, что если у девушки не начнутся месячные до тринадцати, то она умрет на следующий день после своего дня рождения.

Дневник, ты не представляешь, как сильно напугали меня бабушкины предсказания. Хорошо, что зазвонил звонок. Я заставила себя улыбнуться и сказала себе, что всё это ерунда.

Но мне уже трудно было высидеть урок, ведь мне оставалось жить всего лишь полгода. Да, я поверила подругам.

Домой шла на автомате. И казалось, что в голове моей жужжит рой пчел. Как хорошо, что, вернувшись домой, я никого не застала и могла, не стесняясь, залить свою подушку слезами. Как больно мне было и страшно. Думала, как будут страдать мои родители. Я у них одна. Вот если бы у них был еще один ребенок, то они, может быть, не так сильно убивались. Да и я не собиралась умирать. Я хотела жить. А после этого случая еще больше осознала это.

За окном середина апреля, природа просыпается после зимней спячки, а моя должна уснуть навсегда.

Дневник, я несколько дней проходила сама не своя. Мама, конечно, заметила, что со мной творится что-то неладное. Она пыталась всячески выведать, что меня угнетает. Пыталась угадать, поговорить, чтобы прощупать на правильном ли она пути, но открыто вопрос не задавала. Мамочка боялась спугнуть меня.

На самом деле забавно получается.... Видят ли родители себя со стороны? Неужели им кажется, что подросток ничего не понимает, что происходит?! Родители настолько привыкли думать, что они знающие и многого повидавшие, что не замечают, как дети выросли. Ох уже эти взрослые!

Да, я не говорила маме о своей проблеме совсем ничего. Но однажды вовсе отчаялась – ведь близился мой день рождения. Я лежала на кровати, скрестив руки на груди, и пристально смотрела в потолок в одну точку. Больше всего маму напугали скрещенные руки. Как я потом узнала, в такую позу укладывают покойника.

– Анечка, доченька, что с тобой? – взволновалась мама.

Дневник, на ней не было лица, она за считанные секунды побледнела. Я испугалась за нее и всё ей рассказала.

Реакция мамы меня очень удивила. Она смеялась сквозь слезы, поглаживала меня по руке и всё приговаривала: «Слава Тебе, Господи».

В другой ситуации я бы сильно разозлилась на маму, но в этом случае её смех сквозь слезы, говорил, что мои переживания – пустяки. Мне так хотелось это от кого-то услышать. Потому что мои одноклассницы с сожалением смотрели на меня и в их глазах я читала: «Бедная девочка, через несколько дней ей умирать».

Мама, конечно, пыталась убедить меня, что теория подруг – полная ерунда. Однако, авторитет мамы пред старой знахаркой, к которой все ходили за советом и лекарством, был существенно ниже. Мама видела это, но не отчаивалась.

Вообще, дневник, у меня замечательная мама. Она никогда не сдается. Ты не

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?