Czytaj książkę: «Попаданка на бис. Том 2», strona 4

Глава 6

Добавленная Виллэлем к блюдам кучерявка золотая (или зогандэй) действительно творила чудеса. Мы все, включая животных, стали гораздо меньше уставать и быстрее восстанавливаться, так что темпы путешествия заметно ускорились. Это радовало не только из-за банальной экономии времени, но и потому, что наш летописец заодно решил попробовать себя в роли барда. Его заунывные эпосы на тридцать куплетов повергали народ в уныние, вызывая стойкое желание броситься в пропасть, лишь бы не слышать этот кошачий концерт. А еще лучше – сбросить в пропасть самого певца. Последнее осуществить очень хотелось, но мы крепились изо всех сил. К тому моменту, когда мы подъехали к какому-то городку, нервы у всех были ни к черту.

– Бо-бр-ов-ые за-пру-ды, – нараспев прочитал Линк полустертое название на старом дорожном указателе.

– Похоже, здесь водятся бобры, – высказала предположение Лисса.

– Сомневаюсь, – напустил на себя ученый вид Акиэль. – Я читал об этом месте. Несколько столетий назад это место облюбовали лесорубы, построили здесь город, уничтожили всех бобров и их плотины. Видите ли, грызуны портили ценные породы древесины, а стволы гораздо проще сплавлять по реке, если на ней нет препятствий. Варвары.

Романист смерил Лиссу с Линком таким взглядом, словно они самолично уничтожили несчастных зверей, затем пошили из шкур шапки и прочие меховые изделия, и, не обнаружив даже намека на раскаяние за содеянные своей расой зверства, продолжил:

– Как по мне, так называть город в честь того, кого уничтожил, высшая степень лицемерия.

– Мне невероятно жаль невинно убиенных бобров, – прервал обличительную речь Акиэля принц, – но мы очень устали, а леди едва держатся в седлах. Предлагаю оставить дела минувших дней на потом и разведать, не найдется ли в городе какого-нибудь приличного постоялого двора и вкусной еды.

Предложение Астураэля было встречено всеобщим одобрением. Недовольным остался только летописец, который тут же обиженно надулся, но его мнение уже мало кого интересовало.

– Постоялый двор имеется. Как без него? – спокойно известил Виллэль.

– Великолепное известие! – радостно захлопала в ладоши Норандириэль, и ее гнедая кобыла испуганно затанцевала на месте. – Может, здесь даже есть баня.

– Или найдется хотя бы какая-нибудь лохань, – выразила надежду на долгожданное мытье я.

В отличие от остальных, мне, конечно, перепало романтическое купание в пещере, но это было всего один раз.

– Разумеется, здесь есть и постоялый двор, и мыльня, – обнадежил нас Виллэль.

О! Просто бальзам на раны.

– А также целых четыре борделя, – вставил свое слово Акиэль.

А вот без этой информации мы вполне могли обойтись.

Бобровые запруды лично для меня от деревни мало чем отличались. Бревенчатый настил был только на главной, прямой как стрела, улице, но многие бревна отсутствовали или пребывали в таком плачевном состоянии, что ехать или ходить по ним приходилось с большой осторожностью, чтобы не сломать что-нибудь. Тут и у пешего возникали проблемы, а конному нужно опасаться вдвойне. Большинство домов было каменными, а многие – двухэтажными. Благо, в стройматериалах недостатка не было: камня и леса вокруг хоть мегаполис строй. Общее впечатление немного портило полное отсутствие какого-либо понятия об архитектуре и строительстве, отчего многие здания, слепленные кое-как, грозили развалиться в любой момент, погребя под руинами живущих в них смельчаков. А некоторые и вовсе по наклону могли соперничать со знаменитой Пизанской башней, только вот вокруг не наблюдалось туристов. Постоялый двор вообще оказался трехэтажным. Два этажа были каменными, третий же отстроили из дерева, и он чуть выпирал в сторону улицы, опираясь на крепления из толстых деревянных подпорок. Сооружение, на мой взгляд, очень шаткое.

Перед самим постоялым двором, в грязи, в живописной позе «павший в неравном бою витязь» возлежал пьяный мужик, облаченный в холщовую неопределенного цвета рубаху, такие же штаны, а на левой ноге красовался сапог. Второго сапога в зоне видимости не наблюдалось. Вместо него на правой ноге пьяного был грязный растянутый носок с дырой на большом пальце с давно не стриженным ногтем. Видимо, похитили злые вороги и, судя по доносившимся из распахнутых настежь окон заведения звукам гулянки, активно пропивали ворованное.

– Жуткое заведение, – резюмировал Акиэль. – Ах вот он какой, человеческий бордель.

– С чего вы взяли? – фыркнула Лисса. – Это обычный трактир, какой устраивают на первом этаже постоялого двора.

– Но это явно не место для леди, – ужаснулся наш штатный летописец.

– Тогда славно, что я не леди, – жизнерадостно откликнулась колдунья, спешиваясь. – До чертиков надоело мерзнуть по ночам у костра да и ходить грязной, честно говоря, тоже. Хочу нормальную кровать, хочу баню, хочу съесть что-то не пропахшее костром. Не в обиду вам, лорд Виллэль. Готовите вы превосходно.

Тень ответил снисходительным поклоном. Он явно не собирался расстраиваться по пустякам. Линк спешился, быстро обнаружил убогую, покосившуюся коновязь, у которой понуро топтался худенький ослик, и оптимистично привязал свою лошадь и животное супруги.

– Я отказываюсь здесь ночевать, – капризно надула губы Норандириэль. – Лорд Акиэль прав, это не место для благовоспитанной леди. Здесь наверняка дурно готовят, а постели кишат клопами.

– Им же хуже, – не растеряла оптимистичного настроя Лисса. – Но если ваше высочество боится за свою кожу и желудок, можете заночевать в соседнем городе. Кстати, лорд Виллэль, не напомните, сколько до другого города ехать?

– Всего день или два пути, – спокойно сообщил супруг, легко спрыгнул с левбая на землю и галантно подал мне руку, помогая спешиваться, хотя в поддержке я не нуждалась, – на своих лошадках дней за пять доберетесь. Может, и дольше выйдет, – «оптимистично» добавил он.

– Как это? – искренне изумился романист. – Ехать всего два дня, а персонально нам пять? Дорога же одна. По ней все путники за одинаковое время добираться должны.

– Что тут непонятного? – с превосходством бывалого путешественника усмехнулся Астураэль. Конечно, будучи превращенным в левбая, он не один километр отмахал своими копытами, а значит, ему видней. – Наши горные лошади совершенно не приспособлены к равнинам. Повезет, если не охромеют в пути. Надо их продать и купить новых. А на это нужно время.

– То есть ночевать все равно придется? – опечалилась и окончательно сникла принцесса.

Даже ее гнедая лошадка понурилась, грустно грызла удила, косясь на пустые ясли перед коновязью.

– К сожалению, да, – ничуть не добавил оптимизма Норандириэль ее брат, спешиваясь. – На смену животных уйдет по крайней мере весь завтрашний день.

В это время дверь постоялого двора с шумом распахнулась и ударилась о стену, следом как выпущенное из пушки ядро, вылетел очередной пьяный мужик. Линк увернулся, меня с траектории импровизированного снаряда убрал Виллэль. А вот летописцу не повезло. Он как раз решил слезть с седла, замешкался, был сметен, повержен в дорожную пыль и придавлен сверху бесчувственным храпящим телом. Тело даже не подумало проснуться. Надо же, какой крепкий у некоторых сон. Никакого снотворного не надо. Романист выдал серию заковыристых ругательств на нескольких языках. Принцесса покраснела.

Из дверей показалась облаченная в домотканую рубаху и кожаные штаны мощная фигура бородатого вышибалы. Комплекцией он превосходил Линка раза в два и производил неизгладимое впечатление. С таким размером сапог – зимой лыж не надо. Мужик демонстративно сложил руки на груди и вперил в нас немигающий взгляд карих глаз.

– Мне страшно, – жалобно всхлипнула Норандириэль и схватила брата за руку.

– Эй! Кто-нибудь вытащит меня отсюда? – сварливо поинтересовался Акиэль, но его проигнорировали.

– Скажи, любезный, у вас есть свободные комнаты? – спокойно осведомился Виллэль у здоровяка.

Судя по изумленному взгляду последнего, «любезным» его не называл никто. Глядя на лишенное даже мимолетного проблеска дружелюбия лицо, было понятно почему.

В таверне постоялого двора оказалось не настолько мерзко, как ожидалось. Возможно, это полумрак милосердно скрывал некоторые детали. Здесь были массивные деревянные лавки, столы, куча галдящих пьяных мужиков, вино, пиво рекой, зато на полу такой глубокий слой сосновых опилок, что хоть цирковых животных выпускай. Стол для нас нашелся практически сразу. Правда, изначально он был не совсем свободен, за ним расположилось несколько завсегдатаев, уютно пристроивших головы на столешницу и раскатисто храпящих на разные голоса. Гороподобный вышибала твердой рукой выдворил за дверь загостившихся посетителей, явно не собиравшихся больше ничего заказывать, а значит, по его разумению, попусту занимавших дефицитные места. За труды мужик получил несколько медных монет чаевых. Тут же подскочил вихрастый подавальщик в замызганном, видавшем виды переднике. Парнишка сделал неловкую попытку протереть стол довольно грязной тряпкой, но только еще больше размазал жирные пятна по столешнице и «мило» тоном «и что вам дома не сиделось?» поинтересовался:

– Чего надо?

М-да. Похоже, местных высокородными гостями не удивишь.

– Поесть и комнаты, – лаконично озвучил общие чаяния принц Астураэль.

– Принеси нам меню, – вставил Акиэль.

– Меню – нет. Комнат – нет, – выкорчевал с корнем наши надежды подавальщик, явно не имевший даже отдаленного понятия, что такое это самое меню.

– А что есть? – лениво поинтересовался Виллэль.

Он не повышал голоса и выглядел расслабленным как сытый кот, но парнишка ощутимо вздрогнул.

– Лось. Каша. Пиво. Вино, – с расстановкой перечислил немудреный ассортимент подавальщик, нервно икнул и завороженно уставился на то, как Тень задумчиво постукивает длинными пальцами по столу.

Да. У Виллэля красивые руки. Сильные. Породистые. Пальцы длинные. Такими хоть на лютне играй, хоть на арфе струны перебирай. Впрочем, у всех эльфов так. Даже у воинов-мечников. Такая уж у них, эльфов, конституция.

– А если мы не хотим лося и кашу? – подала голос Норандириэль.

– Значит, не хотите есть, – ничуть не смутился подавальщик.

– Тогда будем то, что есть, – резюмировал Астураэль. – Выбора все равно никакого.

Пока я пыталась решить, съедобное ли это блюдо лось с кашей в исполнении местного повара и имеется ли у запасливого Виллэля хорошее средство от несварения, подавальщик удалился с таким видом, будто только что выиграл маленькую войну. Мягким слитным движением Тень поднялся из-за стола, сообщил, что отлучится буквально на минутку, запечатлел поцелуй на тыльной стороне моей ладони и удалился куда-то в глубь зала. Принц вызвался провести переговоры насчет ночлега и тоже ушел.

– М-да. Вот и переночевали в тепле и уюте, – с сожалением вздохнула Лисса.

Принцесса саркастически хмыкнула. Мол, она всегда знала, что благовоспитанным леди не место в этом задрипанном городке.

– Ненавижу лосятину, – скорбно вздохнул романист, извлек из-за спины лютню и принялся наигрывать нечто душераздирающе-тоскливое.

В это время к нашему столу снова подошел подавальщик и водрузил передо мной железный таз с теплой водой и маленьким кусочком душистого мыла с таким видом, будто главный жрец обязал его вымыть бодливую храмовую священную корову, которая обладала дурным нравом и имела привычку лягать послушников. Вытереть руки предлагалось ветхим, застиранным почти до дыр, но чистым льняным полотенцем. Я вымыла руки и поблагодарила за сервис. Есть грязными руками действительно не хотелось. Парень судорожно кивнул и отправился в обратный путь, прихватив банные принадлежности.

– Куда?! – не своим голосом взревела колдунья, вырвала у опешившего от такого поворота парня таз с полотенцем и водворила их обратно. – Мы все хотим есть с чистыми руками.

Подавальщик презрительно хмыкнул, мол, вам, приезжим, вечно лезет в голову всякая блажь, и удалился, чтобы вернуться через пару минут, но уже с мокрой тряпкой и ножом. Еще примерно через пять минут столешница сияла такой чистотой, какой не могла похвастать со времени своего создания.

– С чего это такое рвение? – изумилась все еще раздраженная колдунья.

Мытье рук ничуть не улучшило ее настроение, наоборот, она метала грозные взгляды в сторону Линка, который явно не понимал, в чем опять провинился.

– Виллэль, – загадочно сообщил вернувшийся принц, усаживаясь за стол.

– Что Виллэль? – непонимающе нахмурилась я.

– Это он мягко, но очень убедительно объяснил, насколько важна гигиена для леди, – с улыбкой пояснил Астураэль. – В чем, в чем, а в умении убеждать ему не откажешь.

– Видишь, как некоторые заботятся о своих женах, – зашипела на Линка Лисса.

– Я о тебе забочусь, – сообщил парень благоверной.

– Правда? Что-то не заметно, – недовольно фыркнула та.

– А что там с комнатами? Удалось договориться? – задала интересующий всех вопрос принцесса.

Даже Акиэль прекратил терзать лютню и прислушался к разговору.

– К сожалению, свободных комнат действительно нет, – огорчил Астураэль. – Нам всем придется ночевать в конюшне. Но хотя бы не под открытым небом.

Утешение, надо сказать, так себе. А я-то уже настроилась на кровать. Судя по вытянувшимся физиономиям спутников, они тоже.

– Говорите за себя, ваше высочество. – Виллэль вновь умудрился появиться неожиданно, заставив всех синхронно вздрогнуть. – Дорогая, я снял нам комнату.

Лисса бросила на моего супруга красноречивый взгляд «о боже, какой мужчина!» и не менее красноречиво ткнула своего мужа под ребра локтем.

– Мог бы подсуетиться, – сообщила она ему в ответ на недоуменный взгляд.

– Так ты же слышала, что комнат нет.

– Как вам это удалось? – восхитился талантами Виллэля Астураэль.

– С трудом, – усмехнулся тот. – Строго говоря, это какая-то кладовка, но в нее вполне можно поставить небольшую кровать, хватит места для сундука под вещи и даже имеется небольшое окошко. Ее приведут в порядок, помоют – и можем заселяться.

Мне стало неловко. Как-то неудобно получается, мы с Виллэлем расположимся с комфортом на кровати, в собственных апартаментах (пусть и малогабаритных), а остальные вынуждены ютиться в конюшне.

– Думаю, комнату следует отдать нашим леди, – великодушно предложил романист, решивший щедро делиться с окружающими тем, что ему не принадлежит.

– Нет, – спокойно откликнулся Виллэль.

– Но почему? – тут же надулась Норандириэль, которой явно не улыбалось спать в конюшне на сене. – Разве истинный лорд не обязан пренебречь удобствами ради комфорта леди?

– Может, и так, – согласился Тень. – Но коридоры здесь узкие, и никто не позволит нам там ночевать.

– Коридоры-то здесь при чем? – искренне изумилась Лисса.

Меня тоже сильно интересовал этот вопрос, но колдунья меня опередила:

– При том. Если вы не заметили, это городок лесорубов. Работа здесь сезонная, и большинство мужчин приезжают сюда на заработки. Разумеется, без семей. Женщин здесь мало. Отсюда и наличие четырех борделей. На наших леди уже косятся. Конюшня же находится на некотором расстоянии от постоялого двора. Три леди, ночующие в одном помещении, без охраны мужчин привлекут ненужное внимание. Интересно, как скоро им взбредет в пьяные головы проверить на практике, сколько всего интересного можно успеть сделать с женщинами за то время, пока мы прибежим на помощь? – терпеливо пояснил Виллэль.

Капец. А он ведь прав. Это-то и обидно.

– Мы вовсе не беззащитные девицы, нуждающиеся в постоянной мужской опеке, – все же возразила я. – Я, на минуточку, боевым трансом обладаю. А Лисса вообще колдунья. Нас голыми руками не возьмешь.

Лисса гордо кивнула, соглашаясь с моими доводами. В конце концов, мы же путешествовали раньше без мужчин. И ничего. Живы. Здоровы. И кошмары нас не мучают.

– Согласен, – не стал отрицать очевидное эльф. – Но они же этого не знают. В итоге вы всю ночь проведете в сражениях.

Спор был прерван появлением подавальщика, который нервно водрузил перед нами блюдо с запеченной до румяной корочки курицей, обложенной картофелем, и жаровню с жареной речной рыбой. Далее последовали: чугун с гречневой кашей с грибами и травами, несколько кувшинов с пивом, тарелки, ложки, кружки и даже чистые льняные полотенца. Выставив перед нами все вышеперечисленное разнообразие, парень стремительно ретировался.

– Обещали же лосятину, – потрясенно напомнил Акиэль, который вроде как лосятину не любил, а теперь возмущался ее отсутствием.

– Видел эту хваленую лосятину, – скептически хмыкнул Виллэль, накладывая на мою тарелку самые лакомые кусочки. – Животное явно старое. Не удивлюсь, если умерло своей смертью, предположительно, от голода. К тому же повар зажарил мясо до состояния старой подошвы. Такое ездовым ящерам подашь – подавятся или падут от заворота кишок.

– И как же вам удалось уговорить подать то, чего у них не было в меню? – с восторженным придыханием вопросил романист, явно желая внести ответ в летопись нашего путешествия.

– Очень просто. Пообещал повару выдернуть руки, если еда не понравится моей леди.

Глава 7

Еда оказалась вкусной. Видимо, повар принял близко к сердцу угрозу Виллэля и решил не рисковать конечностями. Предусмотрительность супруга на этом не закончилась: он снял для нас целую баню на весь вечер, и пока мы наслаждались курицей, рыбой, картофелем и прочими блюдами от запуганного шеф-повара, помещение вымыли, а в каменную чашу небольшого бассейна даже налили свежей воды и нагрели ее камнями. На заклинания у местного банщика денег не было. Ну или купить амулеты было не у кого, что более вероятно. Борделей в городе целых четыре, а вот маги вряд ли стремились здесь осесть. Мужчины проявили галантность и пустили слабый пол первыми принимать водные процедуры, даже передали со служанкой чистую одежду и ягодный морс. Очень мило с их стороны. Мы так обрадовались предстоящему купанию, что совершенно не подумали прихватить с собой смену. Так что я прекрасно провела время плавая, болтая о всякой всячине и потягивая вкусный напиток. В нашу с Виллэлем комнату меня проводил подавальщик, выдал ключ и даже пожелал спокойной ночи.

А вот в комнате ожидал сюрприз. Муж решил не останавливаться на достигнутом и сервировал импровизированный романтический ужин на сундуке, состоящий из пары бутылок вина, яблок, сыра и копченого окорока. Даже пару свечей не забыл. Кровать была маленькая. На ней с трудом могла поместиться пара человек. Эльфы обладают более субтильным телосложением, так что как-нибудь устроимся. На кровати кто-то заботливо разложил сливочного цвета расшитый сиреневыми орхидеями атласный халат и такую же ночную рубашку. Маловероятно, что Виллэль позволил кому-то копаться в своем чудо-рюкзаке, а значит, автором натюрморта являлся он.

В ожидании благоверного переоделась, налила себе вино в кубок (все равно оно мне предназначалось), уютно устроилась на кровати. Но муж не появился к концу первого кубка и к окончанию второго. Когда бутылка закончилась, я почувствовала себя брошенным товарищем Суховым³ гаремом и задалась вопросом: «Какого черта происходит?». Раньше я ни разу не была замужем, мои отношения никогда не заканчивались покупкой белого платья и прочими свадебными хлопотами, но, по словам подруг, мужья исчезают не так. Они могут отправиться за хлебом и пропасть вместе с пластиковым пакетом и надеждой на алименты, а затем прислать эсэмэс, мол, прости, дорогая, наша встреча была ошибкой. Иногда мужья исчезают вместе с тем, что не было приколочено гвоздями к полу в квартире. Но чтоб так? Это что-то новенькое.

Нет. Я дала Виллэлю еще один шанс, выпив еще пару кубков вина из другой бутылки, но Тень нагло проигнорировал мои попытки спасти вечер и так и не появился. Вот ведь неблагодарная эльфийская морда! Придя к такому неутешительному выводу, отправилась закрывать дверь. Благо, для этой цели существовала довольно надежная на вид кованая щеколда. Не спать же с открытой, пока муж изволит шляется, бог знает где. Но почему-то пол оказался солидарен с пропавшим супругом и принялся шататься под ногами как корабельная палуба фрегата в шторм. Но когда меня останавливали подобные трудности? Правильно. Никогда. Я проделала путь до двери гордо, стойко и на четвереньках. Зато щеколда была задвинута в паз. Знай наших, железяка! С чувством выполненного долга отправилась на боковую. Даже свечи задуть не забыла.

Мне снился яркий, красочный сон. Причем я откуда-то знала, что точно сплю, но было интересно, что же будет дальше, и при этом сердце не оставляло отчетливое предчувствие чего-то чудесного. А как иначе, когда вокруг прекрасный сад, где пышным цветом расцвела сакура. Ласковый ветер гладил мои волосы, трепал сиреневое шелковое одеяние (странно, в своих вещах раньше его не видела, хотя это же сон), касался розовопенных ветвей деревьев, поднимая в воздух целый рой бело-розовых лепестков, бросал в лицо, щедро осыпал ими землю с только-только начавшей пробиваться зеленой травкой. На стволах вишен странным образом произрастали сиреневые орхидеи. Откуда они взялись, непонятно. Аромат цветов разливался в воздухе. Не хватало только сладкоголосых птичьих трелей. Стоило только подумать, и где-то в глубине сада запел соловей. Вот это я понимаю, сон! Только подумала – бац! – получите, распишитесь. Надо было сразу виллу в теплых краях на берегу моря загадывать. Может, еще не поздно? Закрыла глаза. Сосредоточилась. Перед внутренним взором встал прекрасный, как на картинке, беломраморный дом с большой террасой, резными колоннами, лепниной и даже мраморными статуями обнаженных мускулистых мужчин, застывших в разных затейливых позах. Имелся фонтан с золотыми рыбками. М-да. Богатая у меня фантазия. Стоило открыть глаза и…

Появился он. Нет. Не прекрасный дом-мечта с частным пляжем и яхтой, а эльф. Прекрасный, как все высокорожденные, среброволосый, янтарноглазый Еринэль собственной наглой братской персоной. Белая шелковая рубашка с открытым воротом невероятно ему шла. Впрочем, как и белоснежные штаны из более плотного материала. Вот уж кого точно не ждала. В прошлое попадание он являлся частым героем моих снов и настоятельно интересовался моим местонахождением. В этом – успешно игнорировал. Я уж грешным делом подумывала, что он либо умер, либо наша странная связь эльфийских близнецов распространялась только на прошлое тело и скончалась в муках, стоило мне умереть.

– Привет, – тихо сказала я, потому что «брат» совершенно неприличным образом пялился на меня во все глаза, и пауза слишком затянулась.

– Вероника? – удивленно вскинул брови он. – Это действительно ты?

– Я, – не стала таиться я.

Очень хотелось кинуться ему на шею, рассказать, как скучала, но тут вспомнила, как вероломно он оставил меня, стоило лишь эльфийской родне сменить гнев на милость. Пришлось сделать невероятное усилие над собой, чтобы сдержать порыв. Нечего его баловать, пусть видит, как я холодна и неприступна. И вообще мое великодушное прощение нужно заслужить. Может, если бы он не покинул меня, Фредегонда не смогла бы так легко выбросить меня в родной мир.

– Боги! Как такое возможно? – поразился произошедшей со мной метаморфозой эльф.

– Сама удивляюсь, – созналась в ответ я. – Как возможно, что кто-то сначала называет себя братом, преследует во сне, разве что не в ад за сестрой спускается, живет у нее в комнате на диване и тут – бац! – исчезает. Прости, дорогая, наша встреча была ошибкой? Да-а-а. Не везет мне с родней. Да и муж, похоже, тоже бросил.

– Муж? Ты замуж вышла? – еще больше опешил Еринэль.

– А что? Нельзя? – тут же разобиделась я.

Да. Я, конечно, не особо фигуристая, но на лицо вполне себе ничего. Эльфийка же. Возможно, не совсем адекватная, зато со мной интересно и точно не соскучишься.

– Можно, конечно, – щедро дал добро на брачные узы некровный родственник. – Вопрос: где ты его взяла?

Я с недоумением воззрилась на Еринэля:

– Не волнуйся, не на птичьем рынке. Там, откуда я родом, мужей в ЗАГСе под подпись выдают. Передают, так сказать, в хорошие руки. Здесь же родители подобрали. И, кстати, в отличие от некоторых, он мечей у меня не тырил, а совсем наоборот – подобрал замечательное тело для проживания в этом мире. С фигурой, правда, не угадал, – не удержалась от некоторой критики полученной внешности я, – но, как говорится, дареному коню – в смысле, эльфийке – в зубы не смотрят.

– Хочу заметить, он тебя тоже покинул, – смешливо напомнил собеседник. – Ты лучше скажи, куда тебя опять занесло?

– Никуда меня не заносило. Я на постоялом дворе, – бодро начала я, но тут поняла, что название населенного пункта напрочь вылетело из головы. На ум приходила только трагическая гибель бобров, да и то, что истребленные грызуны упомянуты в названии. – В каких-то бобрах. Но самих бобров здесь нет. Их переубивали давно.

– А что еще есть, кроме воспоминаний о гибели зверей? – заинтересовался Еринэль.

Судя по задумчивому взгляду янтарных глаз эльфа, вариантов, где я, у него не было.

– Есть, – послушно кивнула я. – Лесорубы и четыре публичных дома.

– Великолепные приметы, – скептически оценил некровный родственник.

Я проснулась резко, как от толчка, со стойким ощущением, что в комнате нахожусь не одна. Это было нечто эфемерное, но вместе с тем вполне реальное. В закутке, выбитом Виллэлем, непонятно каким образом (запугал, наверное, всех до мокрых штанов и нервного тика), окно было, но маленькое, и в него практически не попадал свет луны. Уличные фонари в населенном пункте, если и имелись, то точно не возле постоялого двора. Свечи я предусмотрительно потушила. Соответственно, в царящей в комнате темноте разглядеть что-либо могла лишь кошка, а я с семейством кошачьих не имела даже отдаленного родства, поэтому зря напрягала зрение, рискуя приобрести хроническую пучеглазость. Шорохов тоже не было. Никто интригующе не хрустел чьими-то останками под кроватью, как в фильме ужасов, и не издавал странных звуков, побуждая спускаться в какой-нибудь погреб (или отправиться в темный лес ночью), дабы задать оголодавшему монстру глупый вопрос: «Дорогой, это ты?». Тем не менее чувство чьего-то присутствия не желало никуда деваться, и сначала я малодушно обмерла от страха, затем каким-то невероятным броском добралась до мечей, ринулась в атаку и первым делом с силой загнала клинки в деревянную стену. Затем уперлась ногой во все ту же стену, звучно хекнув, выдернула застрявшее оружие, по инерции козлом проскакала до противоположной, сшибая все попавшееся на пути, пиная и спотыкаясь обо все упавшее на пол, лихо вбила клинки в очередную деревянную преграду, где они засели намертво.

– Ну, е-мое! – огорчилась я, немного подергав за рукояти и не добившись никакого ощутимого результата.

Ни на миллиметр не сдвинулись, заразы такие!

«Это кто еще заразы? – тут же возмутился Кумивар, – Тренировалась бы почаще, глядишь, и силенок хватало бы не только на то, чтобы ноги передвигать и бестолково по комнате метаться».

«Не слушай брата, воительница, – поспешил утешить разобиженную меня Джастудай, – Ты сейчас пару раз чуть Тень не угробила. Хотя пренебрегать тренировками все же не следует».

– Какую на фиг Тень? – впала в недоумение я.

«Родную, – ехидно захихикал Кумивар, потом добавил более серьезным тоном: – Мужа своего, недогадливая наша. Он, конечно, не совсем трезв, и все же хорошая у него реакция. У тебя, кстати, тоже. Сразу за мечи. Так держать!»

– Так он еще и пьян? – тут же вызверилась на неведомым образом нарисовавшегося благоверного я.

Мало того, что шлялся где-то полночи, бросив меня практически на произвол судьбы, да еще и набухался. Вот и кто он после этого? Эльфийский алкоголик? Надо же, как маскировался, зараза такая. А с виду такой приличный: ручку целует, готовит вкусно. Надо было раньше догадаться, что фигушки мне так повезет с мужиком в любом мире. Видимо, это судьба.

В это время супруг – оказалось, действительно именно его присутствие непонятным образом я ощутила в комнате – зажег свечи. Не исключено, что взглядом. Выглядел Виллэль собранным, спокойным, но при этом в сапфировых глазах плясал огонь. Возможно, это всего лишь отблески пламени свечей. Хотя повод расстраиваться у него был. Я пару раз чуть не пришпилила его к стене как энтомолог-коллекционер мотылька к картону. М-да. Неудобно получилось. С другой стороны, сам виноват. Зачем было так по-тихому проникать в комнату?

– А, ваше благородие, нарезались? – мило поинтересовалась я, припомнив, что лучшей защитой является нападение. – И как ты вообще здесь оказался? Я же помню, как закрыла дверь.

С абсолютно непроницаемым выражением лица муж плавно направился ко мне. Намерения его мне были непонятны. Я скосила глаза на дверь. Пока отодвину щеколду, пока открою… Да и бежать босиком, в одном халате по городу – не вариант. Мечи завязли в треклятой стене. Оставалось просто покориться судьбе. Ну или подождать благоприятного момента и приложить чем-нибудь тяжелым, если дело повернется плохо.

– Предусмотрительная моя, – криво усмехнулся супруг, обдавая невероятным амбре из дешевого алкоголя, – кроме двери здесь еще и окно имеется.

Пока я удивленно прикидывала, как в маленькое, к тому же закрытое окно может влезть кто-то крупнее семилетнего ребенка, он спокойно расцепил мои судорожно сжавшиеся на кожаных рукоятях мечей пальцы, с едва заметным усилием выдернул клинки из стены, спокойно отложил оружие вне радиуса моей досягаемости и метким пинком загнал пустую бутылку из-под вина под кровать. Ну да. Смысл поднимать пустую посуду? Хотя бы початую оставил. Уже плюс. Хотя при таких рассуждениях поневоле задумаешься: кто из нас двоих алкоголик. Выходит, что оба.

– Не настолько я опоздал, чтобы на меня с оружием кидаться, – нагло раскритиковал «радушную» встречу загулявшего супруга Виллэль.

– В нашем мире для таких случаев жены заготавливают скалку, сковороду на длинной ручке, мухобойку на худой конец и долго тренируют замах на теннисе, а после экзекуции ссылают провинившегося на коврик, – сварливо известила я, посмотрела на благоверного. М-да. Такого, пожалуй, сошлешь. Пришлось экстренно смягчать условия ссылки. – Ну или на диван. У меня кухонной посуды не имеется, пришлось импровизировать. Как ты вообще умудрился в окошко просочиться? Да еще и на третьем этаже.

Действительно, не муж, а прям ямакаси⁴ какой-то. От такого и в небоскребе не факт, что спрячешься.

– Я – Тень, – доверительно сообщил супруг, плотно прижимая мое тело к стенке своим.

Причем мое тело не имело ничего против такой фамильярности. Но разумом (или тем, что от него осталось после полутора бутылок вина и слишком короткого сна) понимала, нельзя спускать благоверному хамское отношение ко мне. Тут как с котом: повадится гадить – отучать надо сразу, пока привычка не закрепилась.