Czytaj książkę: «5 правил счастливой жизни», strona 5
– Он убивает меня, – снова шепот Дэма, – скоро он начнёт кричать громче, пока я совсем не оглохну. Пока я не буду слышать лишь его голос. Я не перестану навязываться, потому что мне страшно.
В спальне погашен свет. Оба парня лежали на кроватях по уши затянутые в одеяло и пытались заснуть как можно быстрее. Но сон не приходил ни к кому. У Лори безумно разболелась голова после их разговора. А ещё он старался не придавать значения всему, что услышал от Дэмиена. Настолько старался, что постоянно размышлял только об этом.
Сирена, Каспер и… тот, о ком нельзя вспоминать. Все они связаны. Треугольник, что словно Бермуды потопил и вывел из строя много спокойных дней. Тогда было страшно. Страшно не столько за себя, сколько за то, что всё это происходило прямо у них на глазах. Он помнил то чувство подкашивающихся коленей, дрожи по всему телу и мечущихся в страхе и возбуждении людей. Толпы, единой волны, что сбивала с ног каждого, кто выходил из нее и пытался разобраться в происходящем. Лори совсем не хотел вспоминать об этом, но память назойливо предоставляла картины прошлого, давая вновь прочувствовать все те ощущения, вплоть до железного привкуса во рту, пересохшего от волнения горла и ледяных рук до запястья.
В комнате было до невозможности тихо. Каждый старался практически не дышать, пребывая в своем калейдоскопе неприятных эмоций. Лори ежился, скручивался под одеялом, недоумевая, отчего так безумно холодно сегодня в комнате. Он даже думал взять запасной плед, но не хотел высовываться из постели.
Тук-тук-тук.
Лори замер, прислушиваясь. В оглушающей тишине, кто-то еле слышно, глухо, но настойчиво стучал и скребся. Звук был словно изнутри дверей шкафа. Во рту бушевала пустыня, очень хотелось кашлять, но Лори решил скорее задохнуться, чем спугнуть то, что он сейчас слышал. Или же… кого-то?
Скрежет-скрежет-скрежет.
Словно ногтями по дереву. Острыми, впивающимися в поверхность.
– Дэмиен… – осторожно позвал тот соседа, все же зажимая рот кулаком и закашливаясь.
– Да? – также осторожно отозвался Дэм. В голосе звучал испуг и настороженность.
– Прекрати это делать.
– Ты тоже слышишь это? – удивлённо, но еще тише, чем все остальное, произнёс Дэмиен, изумленно ахая.
– Дэм, если это не ты…
– Клянусь, не я!
Стук-стук-стук.
Лори замолчал, вслушиваясь. Некоторое время они лежали молча. В тишине был отчетливо слышен равномерный стук и скрежет. Через определенную комбинацию небольшая пауза. И снова: стук-скрежет-стук.
– Ты знаешь азбуку Морзе? – поинтересовался Лори у Дэмиена.
– Нет, а нужно?
– Вслушайся. Три стука. Три скрежета. И снова три стука.
Дэм нервно и шумно сглотнул. Оба парня напуганы, но голос Лори, в отличие от Дэмиена, оставался ровным и относительно спокойным:
– На Азбуке Морзе, это означает – SOS.
***
Полночи парни искали причину шума. Как только они подошли к шкафам, звук начинал исходить из-под их кроватей. Возвращаешься обратно – снова звук от шкафов. Равномерный стук наполнял пространство, с невероятной точностью взывая сигнал о спасении. Лори решил вызвать дежурного. Дэмиен напросился с ним из-за страха остаться одному. Когда они уже трое вошли в комнату – звуков не было. Они прождали некоторое время, в ожидании новых «сообщений», но ничего не происходило. На всякий случай, дежурный обошел их соседей, но те, сладко зевая, только недоумевали, зачем их вообще решили разбудить.
Звук не повторился и тогда, когда они снова остались вдвоём. Галлюцинация, иллюзия, шум в ушах – теперь уже они не могли разобраться, что это было. Дэмиен уверенно заверял Лори о «призраке», но тот лишь отмахивался, желая поскорее заснуть и забыть весь этот вечер и ночь, включая их разговор.
Отключив утром звон будильника, Лори понял, что спал он опять один. Дэмиен, закутавшись в одеяло, сидел на кровати с покрасневшими от напряжения белками глаз. Он был ещё более бледным и зеленым, чем несколько часов назад, а круги под глазами становились всё темнее, приобретая оттенок фиолетового. Солнце ярко слепило в глаза, и Лори постоянно щурился, когда поворачивался в сторону Дэма. Лори не знал, что говорить в таких ситуациях. Конечно, он прекрасно понимал, что его сосед уже на пределе своего эмоционального пика, что у него есть большие проблемы и не только со сном. Но что он мог сделать? Только не лезть не в свое дело, хотя Дэмиен вчера и просил его помочь. Но какой совет может дать человек, что не в состоянии вытащить из ямы апатии даже самого себя?!
Лори, уже стоя под ледяными струями воды контрастного душа, бездумно смотрел на свои ухоженные руки с идеальным маникюром, смотрел вниз на такие же ухоженные ступни. Свое духовное уродство, как он сам это любил называть, он заменил на «идеальный» внешний вид. Он всегда говорил пустыми безэмоциональными вежливыми фразами, натянуто улыбался, когда этого требовала ситуация, одевался опрятно и не вычурно. Всегда чистый, ухоженный, лучший на своем году обучения, обходительный, но абсолютно пустой. Пустой не из-за того, что ему действительно нечего чувствовать. Когда-то давно Лори сам принял решение быть таким. И пока что ни разу об этом не пожалел. По крайней мере, так казалось ему.
В Главное Здание он направлялся в одиночестве – Дэмиен был не в силах подняться даже с постели. Лори пришлось принести ему завтрак в комнату и пожелать хорошо выспаться, пока его не будет. Дэм на это отреагировал кривой улыбкой. В его глазах не было ни единой эмоции. Лори сразу же вспомнил себя и подумал о том, что, если он выглядит точно также, то это достаточно пугающее зрелище.
Шёл Лори с ноутбуком, на котором собирался закончить начатый сценарий действа на Хэллоуин, чтобы уже к вечеру можно было его обсудить с Сиреной и подумать о том, каким людям предложить сыграть на празднике.
С Сиреной у Лори, пожалуй, одни из самых теплых отношений, на которые он только был способен. Он уважал эту девушку, считался с ее мнением и даже прислушивался к ее советам. Одним из самых лучших качеств Сирены, был прекрасный жизненный принцип – не лезть не в свое дело. Лори раздражали люди-липучки, что, во чтобы это ни стало, пытались разгадать или даже понять его. Ему не нравились задушевные разговоры, не нравилось делиться чем-то личным, он не любил ночные посиделки, где все играли в «правда или действие». Потому что тогда ты либо врешь, либо потрошишь всю свою боль, что так старательно скрываешь от других.
По стечению обстоятельств, вышло, что именно Сирена узнала все, что посторонним знать не следовало. И, пожалуй, лучшего человека для хранения тайн найти сложно, потому что она ни разу не зарекнулась о том, что видела тогда.
С того момента их судьбы связало, и они стали кем-то вроде друзей. Они понимали друг друга на каком-то ментальном уровне, когда нет нужды изливать душу, нет желания чем-то делиться. Возможно, для многих, это казалось жутко скучным или даже не настоящими дружескими отношениями, но именно о такой подруге и мечтал всегда Лори.
Они могли спокойно обсуждать погоду, школьные дела или поездки в город. Но когда один из них видел, что второй не в духе, то просто не докучал ни беседами, ни расспросами.
Чувства Лори были не только атрофированы эмоционально, также это касалось практически всего, на чем он не акцентировал внимание. Погодные условия, детали окружающего его пространства, чувства людей и многое другое. Лори вёл ежедневники, где записывал не только дела, но и интересующих его личностей, их имена, характерные особенности, даты Дней Рождения. На самом деле, он даже составлял картотеку на каждого ученика старших и средних классов, а также через год обновлял информацию. Делал он это исключительно из собственной выгоды. «Неизвестно, когда тебе будет нужен тот или иной человек. Знай каждого в лицо и умей вертеться. Это – законы успешных людей». Именно так всегда говорил отец Лори. А хорошие мальчики слушаются родителей беспрекословно.
Хорошие мальчики.
Хорошие,
Послушные,
Пустые
Куклы.
Он станет хирургом, потому что так нужно. Он женится и заведёт троих детей, потому что так нужно. Он проживёт всю жизнь законопорядочным гражданином своей страны, даже не думая о том, чтобы участвовать в каких-либо митингах и никогда не подпишет ни одной противоречащей законам петиции.
Он будет одеваться неброско, но со вкусом. Никогда не сменит причёску, а также не скажет неприличного слова. Всех людей будет держать на расстоянии, чтобы никто не узнал его настоящего. Он будет чтить родителей, даже если…
Даже если ненавидит их больше, чем кого бы то ни было.
– Ты один? А где Дэмиен?
Лори сидел в кабинете, где проходило собирание по обсуждению проведения праздника. Перед его лицом был экран монитора и практически дописанный сценарий действа.
Почти прошел ещё один похожий день. А ведь он даже не мог вспомнить, чем вообще сегодня был занят. Ещё один. Спокойный. День.
Мир продолжал идти своим чередом. Пока всё ещё на своих местах. Прямо сейчас даже ещё не поздно всё изме…
– Он плохо себя чувствует. Навряд ли он сегодня придёт.
Нет. Всё должно быть так, как есть. Это то, о чем мечтают многие. Ты должен быть благодарен за всё, что у тебя есть. Хорошие мальчики не думают о таких плохих вещах. Продолжай играть роль. Твой мир на этом заканчивается.
– Жаль. Надеюсь, ничего серьёзного? – взволнованно спросила Сирена.
Лори молчал. Он не хотел ни врать, ни говорить правду при всех.
«Кажется, Дэмиен ломает себя, чтобы потом построить себя настоящего».
И единственное чувство, что сейчас одолевало Лори к Дэму, это – зависть.
– Твой сценарий очень хорош. Думаю, мы можем спокойно искать людей на роли и приступать к репетициям.
Сирена вместе с Лори сидели в пустом кабинете. Все только что разошлись, но его подруга, как и всегда, знала, что у Лори есть то, чем он хочет поделиться с ней лично. И сейчас она ждала момента, когда тот раскроется ей.
Лори стучал пальцами по клавиатуре, не нажимая, но издавая щелкающие звуки от прикосновений к клавишам. Он не знал, имело ли смысл рассказывать Сирене о том, что собирался сделать Дэм. Потому что тогда снова пришлось бы ворошить болезненное прошлое.
– Так что там с Дэмиеном? – наконец, не выдержала она и пристально посмотрела на друга.
– У вас был неприятный разговор, – Лори не спрашивал, а утверждал.
– Я повела себя с ним грубо, – в голосе Сирены звучит сожаление, – но я до сих пор не понимаю, зачем ему нужна Каспер?
– Просто хочет поиграть в детектива, – всё-таки не выдержал Лори.
Глаза девушки широко распахнулись от удивления. Она несколько секунд смотрела в глаза друга, пытаясь понять, правильно ли она услышала то, что тот сказал.
– Но зачем? – голос Сирены дрогнул и стал неестественно высоким от волнения.
– Я не совсем понимаю его.
Только сейчас Лори окончательно понял, что вообще не стоило заводить этот разговор. Потому что то, что сказал ему Дэмиен, Сирене знать не нужно. Он не хотел причинять ей боль. Значит, придётся приврать:
– Может, он волнуется о Каспер. Ведь… она выглядит одиноко.
– О, вот как…
Голос Сирены смягчился, и Лори облегчённо выдохнул.
– Я бы хотела извиниться перед ним. Я вижу, что он, в последнее время очень плохо выглядит. А я ещё и накричала на него.
– Думаю, он будет рад увидеть тебя.
Сирена снова с удивлением посмотрела на него, а Лори лишь отвёл глаза. Не в его принципах волноваться о ком-то.
– Тогда… может, предложить ему играть главную роль? Дэм сможет отвлечься от плохих мыслей.
На этот раз, Лори лишь растянул уголки губ в полуулыбке, что означало, что ему, в принципе, на это абсолютно всё равно.
Дорогу до общежития они провели в молчании. Лори терзали мысли о том, не много ли он рассказал Сирене. И нужно ли это было вообще?
Открывая дверь в комнату парней, они увидели сидящего на подоконнике Дэмиена с книжкой в руке. Подойдя ближе, Лори с удивлением отметил, что это тот самый роман, что он одолжил Дэму.
Дэмиен бесшумно шевелил губами, словно заучивая цитаты из текста. Его лицо было сосредоточенным, но гораздо менее напряжённым, чем сегодняшним утром. Дэм вздрогнул, когда закрылась дверь, и с ужасом посмотрел на них. Правда, практически сразу взял себя в руки и постарался улыбнуться.
– Привет. Мне жаль, что я не смог сегодня прийти. Надеюсь, я не сильно подвожу вас.
Лори с интересом смотрел на, как ему казалось, замороженного парня. Дэмиен словно снова старался стать тем, кем был при их знакомстве – продуманным и наигранно искренним. Словно он начал понимать, что нельзя сразу меняться. Что тогда это вызовет лишь негатив со стороны окружающих.
Но Лори одернул себя. Размышления о Дэме не приносили никакой выгоды и, тем более, пользы. Не стоило так глубоко копаться в чужих мыслях. К хорошему это никогда не приводит.
В комнате была напряжённая атмосфера. Напряжение шло ещё со вчерашнего дня, но продолжало накапливаться настолько, что уже становилось тяжело дышать.
– Я тоже хочу извиниться, Дэм, – Сирена подошла ближе, – я не должна была кричать на тебя. Мне жаль.
Лори невольно заметил, что выражение лица Дэмиена было полно недоверчивости. Но снова ненадолго. Мгновение – и он уже улыбался.
– Как прошло собрание? – спросил Дэм уже практически беззаботным голосом, полностью разворачиваясь к ним.
***
«Словно сильный магнит, предчувствие беды притягивает к себе окружающие предметы и, наконец, становится реальностью»
«Если ты просыпаешься, проводя рукой по лбу, и говоришь: «Как хорошо, что это всего лишь сон!», и снова засыпаешь, значит, твой сон не был кошмаром. После настоящего кошмара ты сидишь на постели, глубоко дышишь, но сон, вылетев из головы, словно привидение, занимает всю комнату, привидений становится все больше, они прячутся за мебелью и занавесками и наблюдают за тобой. После такого кошмара заснуть невозможно»
Рю Мураками. Дети из камеры хранения.
В последние две недели все было невероятно тихо и спокойно. Так тихо, что Дэмиен смог забыть обо всех тех страхах, что окружали его все это время. Он смог наконец-то спокойно выдохнуть и даже выспаться. Призрак больше не приходил к нему. Дэм сначала ожидал, что это просто затишье перед настоящей бурей, но шли часы, дни и даже недели. Жизнь с постоянным чувством страха казалась все более абсурдной. Человеческий мозг так устроен, что многие плохие моменты старается как можно скорее заблокировать в памяти, чтобы человек смог спокойно существовать как и прежде, до произошедших событий.
Дэмиен репетировал вместе со всеми роль утопленника, снова научился улыбаться и даже смог получать удовольствие от процесса и общения с людьми. Всё забылось, выветрилось из памяти. Ведь настало такое приятное время. Хотелось ловить каждую секунду, запоминать каждый звонкий смех, приятные улыбки и слова. Ему так нравилось это ощущение спокойствия, что даже о матери он думал всё меньше и меньше. Не хотелось впускать в себя ни капли негатива, ведь до этого Дэмиен и так был переполнен им до краев.
Наступила долгожданная и от этого пугающая эйфория.
Эйфория, сменившаяся ужасом в ночь с двадцать шестого по двадцать седьмое октября.
***
Дэмиен открыл глаза, увидев привычный вид перед глазами: Окно с видом в парк, темно-зеленые стены, а также услышал голоса проснувшихся школьников.
Но что-то было не так. Прислушавшись, он понял, что слышит не весёлый смех, а крики, наполненные страхом. За дверьми была беготня и суета. Дверь тряслась от столкновения с ней и грозилась в скором времени слететь с петель при таком темпе.
«Пожар?» – сонные мысли путались и переплетались. Дэм нехотя, но с опаской поднялся с кровати, нащупал ногами свои резиновые шлёпанцы и пошёл открывать дверь.
То, что Дэмиен увидел за ней – походило на разрушение Помпеи: бесчисленное количество перепуганных детей сбивали друг друга с ног и мчались… нет, не в сторону лестницы. Все они бежали в другом направлении. Но куда?
Встав у самой стены, чтобы его никто не сбил, он увидел, что все скапливаются около одной из комнат. Они стараются пробраться туда, что-то увидеть. Растрепанные, бледно-зеленые, в пижамах и домашних шлепанцах, школьники больше походили на пациентов больницы, чем на учеников элитной школы. И самым жутким были их лица, обезображенные гримасой ужаса и отвращения.
Постепенно, крики перешли в напряжённый шёпот и Дэм увидел врачей, перед которыми расступались школьники, словно Красное море перед Моисеем.
– Что случилось? – не выдержал Дэмиен и обратился к девушке, что стояла рядом с ним.
– Убийство, – прошептала ему в ответ она, словно сама же не верила своим словам.
Последнее, что увидел Дэм, перед тем как упасть в темноту – завёрнутое в черный пакет человеческое тело.
***
Когда темнота начала понемногу отступать, Дэмиен оказался в плохо освещённом помещении. Он сразу почувствовал здесь атмосферу отчаяния. Такую же тёмную, как и эта комната. Оглядевшись, Дэм заметил хмурых, сгорбленных от скорби людей, облачённых во всё черное.
Повсюду расставлены зажженные свечи; витиеватые растения, обвивающие колонны, найдя в них для себя опору. Комната росла и расширялась с каждым рассмотренным предметом в ней. Ещё чуть-чуть, и она оказалась необъятной, словно черная дыра, поглощающая все на своем пути.
От каменной кладки веяло холодом. Тем холодом, что иногда называют «мертвым» из-за того, что он заставляет съеживаться до легких судорог в пальцах.
Пахло воском и влажностью.
И чем-то ещё.
Чем-то до того отвратительным, что появилось просто огромное желание зажать себе нос и больше никогда не дышать, лишь бы не ощущать его снова.
«Запах смерти», – мысль пронеслась молнией в сознании и заставила содрогнуться.
Да, в комнате, необъятной комнате, наполненной сотнями свечей, растений и неподвижных, словно восковых, людей, проходили похороны.
Ноги сами делали неторопливые шаги туда, где свечей и цветов было больше всего – к гробу.
«Нет…
Нет!
НЕТ!!!»
И Дэмиен снова открыл глаза, судорожно хватая губами воздух.
Темно, холодно, тесно… Где он находится?
Дэм стучал по деревянному потолку.
Он внутри.
Внутри этого чертового гроба!
– Выпустите меня! – темнота сжирала все звуки, создавая лишь новую, все более оглушающую тишину. – Эй! Я жив! Жив! Слышите меня?!
На правую щёку упала холодная капля. Сначала несильно, но постепенно капли увеличивались, а частота их падения сокращалась.
Попадало в рот, глаза, нос.
«Солёное. Я утопаю в слезах», – думал Дэмиен, уже не пытаясь выбраться.
Руки пульсировали и начинали щипать, когда капли падали на них.
Внутри образовывалась лужа. Одежда намокла, стала тяжёлой. Тянуло вниз.
«Я уже внизу», – от безысходности подметил Дэмиен.
От этих мыслей не становилось грустно или же страшно. Наступало смирение. Становилось все равно.
И так он лежал в своем деревянном саркофаге, зарытый под землей и ждал, когда слёзы его родственников наконец-то заполнят гроб до краёв…
***
Проснулся Дэмиен от того, что кто-то громко кричал у него над ухом.
До него не сразу дошло, что это кричал он сам.
Дэм раздирал ногтями лицо до кровавых царапин, рыдая и трясясь всем телом. Всё, что было до этого, сейчас казалось детским лепетом. Теперь он был не в силах остановить себя.
Тело жило своей жизнью и не отвечало ни на одну команду. Ему только и приходилось, что недоумённо спрашивать у самого себя: «Это точно моё тело? Это не сон?!»
Удивительно, но внутренне он был… нет, не спокоен.
Он был пуст.
Ни единой эмоции. Лишь легкое желание остановить то, что Дэмиен делал сейчас с собой наяву.
Дэм видел Лори, его полные ужаса глаза, тщетные попытки упокоить.
Слышал и успокаивающие речи и лишь бесшумно усмехался.
Это не поможет.
Далее сознание стало тоже уходить от него, оставляя все в подчинении бессознательного.
Он очнулся через некоторое время, в своей же комнате, в абсолютном одиночестве. Тело ломило от слабости, глаза щипало, а лицо немело. Но теперь он мог ощущать себя, отвечать за свои движения и относительно здраво мыслить. То, что ему приснился какой-то плохой сон – последнее, что помнил Дэмиен.
Через некоторое время, в комнату вошел Лори. Лицо его было угрюмым, осунувшимся. Светлые пряди волос падали на лоб, лишь слегка прикрывая глаза. Было видно, насколько сильно он устал и, вероятно, за ночь не сомкнул глаз.
Дэмиен неподвижно лежал и даже не подумал как-то отреагировать, увидев соседа. Лишь с любопытством разглядывал то, как нелепо и неряшливо тот выглядел: наспех застегнутая и даже не заправленная в брюки рубашка, встрепанные волосы и влажные, от налипшей к ним грязи, ботинки. Его еле заметно раскачивало из стороны в сторону. На это Дэм лишь спокойно про себя отметил:
«Это из-за меня».
Странно, но никаких эмоций это умозаключение не принесло.
Его тело было тяжелым, даже глаза он с трудом держал открытыми. И, хотя Дэмиен чувствовал каждый мускул своего тела, сейчас бы он предпочел от этого отказаться.
Лори неспешно подошел к Дэму и сел на край его кровати. Он долго вглядывался ему в глаза, словно ища ответы на интересующие его вопросы, что не решался задавать вслух.
– Я никак не могу понять, – наконец-то начал говорить Лори абсолютно бесстрастным голосом, – Ты – бесполезный кусок д*рьма или…
Он замолчал, не отрывая глаз с Дэмиена.
Тот не уступал ему в пустоте взгляда.
Наконец-то.
Наконец-то он увидел настоящее лицо своего соседа. Не учтивую маску, не деланное безразличие.
А Пустоту.
Пустоту, что когда-то сожрала все дорогое в душе Лори; выела его органы, обглодала кости и выпустила кровь. Ту самую бездну, в которой плавал его сосед вот уже… но сколько? Месяцев? Лет?
Явно долго, в этом можно не сомневаться.
Добровольная пустота.
Такая родная и знакомая самому Дэмиену. Да вот только он совсем недавно понял, какую высокую цену нужно заплатить за вот такую пустоту и как невыносимо больно будет потом расплачиваться.
Что-то внутри него, глубоко внутри, кричало и рвалось наружу в нестерпимом желании предостеречь Лори. Пока ещё не поздно, пока все еще можно…
А можно ли?
Голос испарился. Его растворило в черной кислотной дыре, что теперь разъедала душу Дэма, делая его бесчувственным и равнодушным абсолютно ко всему.
В дверь три раза постучали. Лори неторопливо встал и отворил дверь медсестре. Та подошла к Дэмиену и протянула ему шипучий напиток:
– Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Это все перенапряжение. Слишком сложный год, я права?
Медсестра даже и не представляла насколько она права насчет тяжелого года. Вот только дело совсем не в учебе.
Дэм чуть приподнялся, чтобы выпить принесённый напиток. Оранжевая вода брызгала в нос, от лопающейся в ней таблетки, но вкуса он совсем не почувствовал. Все его рецепторы были отключены. Ему показалось, что, даже если в кружке был бы кипяток, и Дэмиену плеснули им на ноги, то и тогда не было никакой ответной реакции тела.
«А, может, я и вправду тогда умер?»
Все его тело окатило ледяным ознобом. Сон кусками вонзался в память, оставляя на ней кровавые наросты, что с течением времени не исчезнут, превратившись в уродливые шрамы.
То, что никогда не забудешь. То, что будет мучать всю жизнь, нарывая по ночам пульсирующей болью.
Это не было сном.
Дэм был уверен в этом. Он действительно тогда лежал в этом чертовом гробу и ощущал себя… не живым.
Погруженный в свои мысли, Дэмиен не заметил, как проливает все на свою рубашку и одеяло.
Оранжевая вода стекала по подбородку, лишь на немного останавливаясь в районе ключиц, находя там препятствие, и отпечатывалась въедливыми пятнами на тканях.
Отодвинув от себя чашку, он безразлично наблюдал за всполошившейся медсестрой, что тут же сдернула испорченное одеяло и предложила Дэму переодеться.
Рубашка неприятно липла к телу, но ему хотелось двигаться как можно реже.
– Мне уже лучше, – как можно бодрее ответил Дэмиен медсестре и даже попытался оскалиться в подобии улыбки, – Спасибо вам.
– И все-таки, мы осмотрим тебя. И с разрешения твоей мамы, отправим тебя домой на некоторое время. Лори рассказал нам о том, как ты чувствовал себя в последнее время.
Слова о матери болезненно вонзились в районе сердца.
С её разрешения? Смешно. Смогут ли они хотя бы дозвониться до нее?
– Вы связывались с ней? – не сумев сдержать любопытства, спросил Дэмиен.
– К сожалению, она пока что не ответила. Но мы отправили ей сообщение, и я уверена, что она скоро ответит, – с вежливой улыбкой говорила медсестра.
И хотя Дэму очень хотелось ей верить, горький опыт злобно нашептывал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
– Вот как, – только и смог пробормотать в ответ Дэмиен, прежде чем снова погрузиться в свои мысли.
В кабинете медсестры он пробыл достаточно долгое время и прошел практически все процедуры, что были возможны в пределах школы.
К вечеру, уже изрядно измотанному, Дэму сообщили абсолютно фантастическую для него новость – его мама, мисс Максвелл, сама договорилась о недельном отпускном для своего сына, то есть, для него. И уже завтра, в районе полудня, она собиралась забрать его домой.
Голова Дэмиена затрещала от такого наплыва информации. Мысли путались и противоречили друг другу.
Его мама волнуется о нем настолько, что сама приедет к нему?
Ведь даже перед началом учебного года она была настолько занята, что не смогла отвезти его в школу и вызвала такси. Неужели все действительно настолько с ним плохо? Быть может, эта неделя – последняя в его жизни?
Дэму казалось, что лишь при таких обстоятельствах возможен приезд его мамы.
Он лежал на своей кровати, так и не притронувшись к принесенному ужину. Волнение перед ожиданием встречи было настолько сильным, что заглушало все рецепторы чувств и физические потребности.
Дэмиен был уже сыт. Давно сыт по горло обещаниями и вечными оправданиями. И если и на этот раз все окажется ложью…
Он старался не думать о таком исходе.
Сразу же представлялись жуткие образы, где его душа просто уходит из тела от такой несправедливости, не желая все это больше терпеть.
И сейчас, в свете тусклых ламп и относительной тишины, что разрушалась лишь от голосов за дверью, ему оставалось только томиться в ожидании и надеяться, что дальнейшая его жизнь не превратится в череду неудач и кошмаров.
II
Утро поприветствовало нескончаемым потоком воды – дождём это было называть оскорбительно – и серым стянутым небом. Меланхоличный и точный, словно тонометр, стук стекаемых струй воды, что бились о крышу и стекло, намекал на непроходимую слякоть вместо тропинок и дорог, что сейчас, наверняка, больше походили на размытые берега.
У метеозависимых людей раскалывалась от боли голова; многих клонило в сон. Даже Лори, что, как правило, довольно бодро вставал со звоном будильника, в это утро вяло передвигался из комнаты в ванную и обратно.
Разбитыми и лишёнными сил себя чувствовали практически все.
Только лишь открыв глаза, Лори тут же стал искать взглядом Дэмиена. Тот уже сидел на подоконнике, завороженно, словно гипнотизируя погоду, смотрел в окно, так и не переодевшись со вчерашнего утра, когда он пролил на себя липкий напиток.
Ненадолго, но в груди Лори появилось ноющее чувство жалости. Правда, почти сразу исчезнувшее, но от этого не менее удивительное для него.
Твердо решив сделать вид, что даже не заметил Дэмиена, Лори, не без усилий, поплелся умываться.
Уже закончив со всеми приготовлениями, но, обнаружив, что Дэм все еще сидит в той же позе и на том же месте, не сумел сдержать раздражения:
– Не думаю, что с такой погодой можно надеяться на чей-то приезд.
– Меньше думай, – хмуро и нехотя ответил ему Дэмиен.
Лори оторопел. Раньше Дэм никогда не говорил с ним настолько саркастично и грубо. Решив ничего не говорить и, вообще, сделать вид, что он не слышал ответа, Лори вышел на завтрак.
***
Дэмиен и сегодня не вышел на учебу. Есть он также отказался и лишь продолжал неподвижно смотреть на уже немного затихающий ливень.
В этот день он поставил на кон свою жизнь. Все зависело от того, придет ли сегодня к нему мать. Погода усугубляла ситуацию и давала множество поводов не приехать, но Дэм уже не мог отказаться от своих слов.
Что за обещание он себе дал? Дэм и сам толком еще не понимал. Важным был лишь исход данной ситуации, дальнейшие последствия при проигрыше его не волновали. В любом случае, будет нечто страшное.
Наступил полдень.
Машины все еще не было, хотя и дождь уже накрапывал совсем чуть-чуть. Правда, три часа назад все еще был страшный ливень, так что неизвестно, совсем ли его мать отказалась от сегодняшней затеи приехать, или же все еще есть шанс.
На ланче к нему пришел Лори. Он поставил на прикроватный столик Дэма банку с колой и доложил, что его попросили позвать Дэмиена поесть.
– Я не голоден, – отмахнулся тот, стараясь не смотреть соседу в глаза. Все остальные люди сегодня его слишком раздражали.
– Сирена беспокоится о тебе, – тихим голосом сказал Лори, присев на свою кровать, – мне стоило усилий заверить ее, что все хорошо и приходить к тебе не нужно.
– Я что, так плохо выгляжу? – с усмешкой спросил Дэмиен.
– Да от тебя воняет, – разозлился Лори, – воняет твоим эгоизмом.
Дэм рассмеялся на это заявление. Смех его был сухой и неискренний.
– И это говоришь мне ты? Просто иди на занятия.
Лори мгновенно взял себя в руки. На душе стало немного легче от того, что он высказался:
– Да, ты прав. Ведь я же могу стать таким, как ты.
– Таким, как я? – Дэмиен с удивлением повернулся в его сторону, но сосед уже захлопнул за собой дверь.
Дэм запустил руки в волосы, аккуратно массажируя пальцами пульсирующую голову.
Кто он такой? Какой у него характер? Взгляды на жизнь? Увлечения? Принципы?
Кто есть вообще Дэмиен Максвелл?
Дэма напугало то, что он не смог ответить ни на один вопрос. Он мог быть добрым и отзывчивым, а на следующий день мерзким и отрешенным. Его эмоции были смешаны внутри него, словно цвета радуги, если их размешать вместе.
Его желания… конечно, у него они есть. Но вот если задаться вопросом, действительно ли именно этого он хочет, то Дэм не смог бы ответить.
Дождь прекратился. Редкие капли постукивали по стеклу, стекая с крыши общежития.
Сколько он себя помнил, то всегда был самостоятельным. Пришлось забыть о беззаботном детстве и учиться ответственности хотя бы за самого себя. Да, о его безопасности Дэмиен мог не беспокоиться, огороженный забором и смотрительницами. Но и выйти было никуда нельзя, что сильно ограничивало свободу и желания. Он воспитал себя сам, стараясь анализировать окружающий его мир и делать выводы. Дэм старался учиться на чужих ошибках, но выходило это далеко не всегда. Его практически не наказывали за провинности, так как знали, что пугать Дэмиена звонком матери – бесполезно. Он давно прекрасно понял, что мама – нечто мифическое, практически неосязаемое и недосягаемое. И пока она платит деньги за его обучение, то ему ничего не будет.
