Czytaj książkę: «Сны», strona 5
–Это плохо?
–Это смертельно.
Смертельно? Я умру?
–И… Что мне делать?
–Разнообразить свою жизнь. Она слишком скучна.
–Как это со сном и реальностью?
–Твоя жизнь настолько неинтересная, что ты постепенно погружаешься в вечный сон. Граница стирается. Если сон захватит твою реальность, тот ты окончательно исчезнешь и станешь потерянным странником в полном хаосе этого мира грез, где тебя, скорее всего, убьют в первую же минуту твоего обитания здесь. Так уже было со многими.
–Что за бред?
–Увы, правда.
–И как я найду то, что мне нужно?
–Я не знаю.
–Вот так сразу…
–Да. Я не владелец твоей жизни. Ты хозяин своей судьбы.
–Даже подсказки не будет?
–Ну, попытайся заняться другими вещами. Сделай свою жизнь ярче.
Жизнь ярче… Значит, я должен занять себя чем-то. Но разве я не занимаюсь такими делами, как… Точно… Я же ничем не занимаюсь. Тогда его совет очень дельный.
–Кто ты?
–Я тебе, вроде, уже говорил.
–Нет.
–Значит, скажу. Ты не должен знать, кто я такой.
–Почему?
–Хочется остаться таинственным незнакомцем. Да и, если у нас все получится, то ты все равно забудешь меня, ведь я существую только во снах.
Только во снах… И я тоже во сне. И я в опасности. Я знаю, что мне делать, но не знаю, что происходит. Почему он помогает мне?
–Почему ты помогаешь мне?
–Такова моя работа.
Работа… Он работает во сне. Сколько ему платят?
–Ладно, засиделись мы здесь. Пора тебе возвращаться в свой сон и просыпаться. Пошли за мной.
Косолапит немного. Шатается туда-сюда. Странный тип, но, видимо, не злой. Хотя эта «аура таинственности» не кажется мне такой уж естественной.
–Держись и не смей дергаться.
Что? Мы снова?.. Ай! Больно! Опять все тело наизнанку! Ай-ай-ай! Как же горячо!
–Немного еще!
–Умирая! Так больно…
–Все!
Воздух! Так хорошо… Тело остывает… И плитка такая прохладная. Хорошо…
–К этому надо привыкать, поэтому лежи. Все равно скоро просыпаться.
–Про… Просыпаться?
–Ты же во сне.
–Точно…
–И в этот раз уже быстрее восстановился. Уже хорошо.
Это сон, и я скоро проснусь… Как же приятно осознавать нынешнюю ситуацию… Ты жив, просто спишь. Спишь. Спишь…
Что? Где я? В кровати? Но разве я не лежал на асфальте? Или я… проснулся. Это получается, что сейчас я нахожусь в реальности. В реальном мире, где царит обычная жизнь. И здесь я не встречу этого загадочного мужчину. Ведь так? Все хорошо?
–Сон! Собирайся! Ты опаздываешь в школу. Тот факт, что сегодня суббота, не позволяет тебе пропускать учебу!
Суббота? Значит, завтра воскресенье. И завтра я должен пойти в парк вместе с Сэмом. Точно… «Сделай свою жизнь ярче». И как я должен сделать ее ярче? Учитывая, что сегодня я также иду в школу по одной и той же дороге, где деревья не меняют своего положения, а здание школы не улетает куда-то ввысь, будет сложно разнообразить эту скукоту. Пойти другой дорогой? Это скучно. Да и вряд ли что-либо изменится. Я привыкну к новому, и все заново. Как я должен что-то менять в жизни, если все вокруг не меняется? Поменяться самому? Так, сейчас урок, потом, все потом.
–Ты же помнишь про завтра?
–Да, помню.
–И время помнишь?
–И время.
–И даже место?
–И даже место.
–А ну-ка, скажи, где мы собираемся?
–Возле памятника «Свобода».
–Верно. Помнишь.
–Помню.
–Тогда до завтра.
–Завтра.
–Какой завтра день недели?
–Воскресенье.
–Хорошо… Бывай!
Любит Сэм допытываться вопросами. В отличие от меня, он довольно общительный, но все же более эмоциональный. Я уже мутно помню, как мы познакомились, наверно, это не была такая уж судьбоносная и грандиозная встреча. Вроде, мы просто заговорили о чем-то, что нас тогда обоих интересовало, и это что-то так и осталось единственным сходством. Однако общение по какому-то противоречивому закону социологии оставалось тесным и дружеским. Сэм, хоть и был общительным, но имел свое особое одиночество во всеобщем непонимании своей души. Как я загнул… Сам почти ничего не понял… Но да- Сэм был одинок из-за своей общительности, за которой скрывался ранимый, уязвимый и испуганный ребенок, боящийся идти во взрослую жизнь. Людям хватало и этого вечного позитива, чтобы не углубляться в проблемы чужого. Людям хватает своих проблем, они не хотят смотреть за спину открытого с виду и дружелюбного человека, ведь, по их мнению, «все с ним хорошо». Нет. Не хорошо. Совсем нехорошо…
–Я дома!
–Привет, Сончик!
–Привет.
–Как школа?
–Хорошо.
–Что нового?
–Ничего.
–Совсем ничего?
–Совсем.
–Тогда переодевайся и иди есть.
–А что на ужин?
–Рис с мясом.
Что-то я задумался… Сэм человек-яма, которая замаскирована улыбкой дружелюбия, но стоит только всмотреться… Так, хватит рассуждать. Сейчас мирный вечер- время отдыха, а потом… Спать… Наконец-то спать. Завтра я иду гулять. Когда я в последний раз с кем-то прогуливался? Год назад? Два? Одним словом, давно. Есть небольшое волнение и дрожь… Лишь бы не проспать, а то бывает так, что перед чем-то важным всегда крепче спиться, потому что долго не можешь уснуть из-за нервов. Так, все, иду спать…
Сколько сейчас времени? Только 8? Больше я не усну… Придется вставать. Опять сырая погода. Мы живем в каком-то аномальном городе, где нет постоянного неба над головой. Такие перепады погоды плохо влияют на самочувствие. Ведь кто-то из стариков -особо чувствительных к небу за окном- и помереть может. Да уж…
Надо сказать родителям, чтобы половицы починили. Иногда я думаю, что живу в древнем домишке, пережившем не один десяток лет: все вокруг живет своей жизнью, разговаривает, дышит. Моя мама как-то изменилось… Или мне кажется. Фартук тоже, футболка та же.
–О! Ты проснулся! Доброе утро.
Это… Он?!
–Что… Ты здесь делаешь?
–Все куда хуже. Граница почти исчезла.
–И ради этой новости ты переоделся в мамину одежду?
–Тебе ли не все равно? На кону твоя жизнь.
–Хорошо…
–Этот сон будет коротким. Я покажу тебе, как выглядит эта граница, а затем ты проснешься и хоть убейся, но найди свое место в этом мире.
–За один день?!
–Если ты хочешь умереть, то можешь не спешить особо. Но поверь мне, это мучительная смерть.
–Хорошо…
–Отлично, пойдем.
Как же все происходит стремительно. Стоп, а куда он идет?
–Ты куда?
–В коридор мед миров, а что?
–Ты ведь просто лезешь в раковину…
–Ну да. За мной!
–Куда?
Он просто провалился, словно упал в колодец! Что же там? О! Да здесь настоящая впадина! Мне туда прыгать? Точно ли надо? Но моя жизнь… Как сердце стучит… А что если я промахнусь и врежусь в стену? Будет больно. Ай, ладно!
Я падаю… Какой сильный ветер! Это небо вокруг? Но небо не может быть зеленым! Голубым… Красным? Оно меняет цвет! Где я нахожусь?! Если я падаю, то когда-нибудь встречусь с землей и… Нужно срочно… Ай! Меня что-то подхватило? Но что? Я чувствую землю…
–Приятной посадки.
–Я жив?
–Вполне себе. Есть жалобы насчет транспорта?
–Нет, вроде…
–Хорошо. Теперь смотри: вот она- граница меж миров. И она вся твоя.
Это… Звездная река… Она словно дамба, которая стоит между двух рек. Вот красная таинственная река… А вот так отражает мой город. Да так точно…
–Вот тот мир, где твой город- реальность. А тот со всяким бредом- сны, правда, они у тебя серые, хотя и от реальности не отличаются. А та завораживающая полоса огоньков и есть граница.
–Какая узкая…
–Вот. Значит, скоро исчезнет. В ней нет ярких моментов. Она напрямую связана с твоим психическим состоянием. В ней уже есть трещины, в которых смешиваются два мира.
–Почему они такие серые?
–Каждый из миров уникален и имеет свои краски, однако при смешивании реальность больше захватывает восприятие мира, а сон занимается всем остальным. Если реальность серая, то и сон будет серым, если они перемешаются. В общем, тебе надо найти интересы в жизни не только ради того, чтобы перекрасить реальность, но и чтобы граница, как уже не раз было сказано, не исчезла. Граница очень восприимчива к цветовой гамме и малейшим изменениям влияния двух миров. Если ты все больше спишь, значит в тебе преобладает сон, а если еще и реальность скучная, то… Лучше скорей со всем этим справиться.
–Почему ты помогаешь мне?
–У нас нет причины, чтобы не помогать другим. Это наша работа. Это наша жизнь. Так мы устроены.
–Понятно…
–Тебе пора просыпаться. Я же говорил, что сон будет коротким. Дальше все лежит на тебе. Удачи.
–Спасибо.
Воскресенье. Сегодня я обязан найти свое увлечение. Который час?
–Сон, ты куда?
–Гулять.
–С кем?
–С друзьями.
–С какими?
–Что за допросы?
–Мой Сончик впервые за долгие годы идет гулять!
–Не драматизируй, я же ведь тоже подросток.
–Ты ответь-то, с кем идешь?
–С Сэмом.
–И все?
–И все его друзья.
–Хорошо. Смотри, чтобы прибыл вовремя и ничего плохого не делал!
–Разумеется, мам. Пока!
–Удачи!
Как-то все у меня хорошо. Родители вполне нормальные, жизнь обыкновенная, без каких-либо приключений. Это скучно и неинтересно. Может, вот в чем дело? Вот почему моя граница исчезает? Моя жизнь слишком хорошая, в ней нет интриги, тревог, переживаний. Я словно пустой маникен, который живет. Я никогда не испытывал ярких эмоций, все они были скудными, не радовался чему-то так сильно и не грустил до удручающей меланхолии. Я жил спокойно. Прошли те времена, когда наш городок восстанавливался после войны. Тогда люди переживали перемены, их чувства имели определенный вектор развития. Сейчас все слишком хорошо. Сейчас мы можем жить обычной жизнью школьника. Нам грех жаловаться, но странно, что взрослые ругают нас за слабость поколения. Мол, нынешний народ- пустые тряпки, но разве сейчас нужно так же страдать, как и в прошлом? Если раньше дети боялись свиста пуль, то сейчас они не знают, что такое оружие. Оттого в новых людях нет богатого внутреннего мира- они попросту не могут прочувствовать все,– оттого мы не такие сильные духом- укреплять этот дух попросту нечем и оттого нет патриотизма в нас, не можем мы жить прошлым, мы оцениваем людей по нынешним заслугам повседневности. Дело и в нас, и в воспитании, и в обществе- во всем. Так что я не думаю, что стоит ругать нас, новое поколение, нужно изменить подход к развитию умов.
–Сон!
Что-то я прям ушел в свои думы, не заметил, как уже возле парка.
–Со-он!
Кто меня зовет? А…
–Сэм!
Кто это с ним?
–Привет. Это брат мой, Даниэль. Тоже захотел погулять.
–Привет.
Какой у него протяжный голос, да и тоже высокий, как у брата.
–Доброе утро.
Рука мягкая. Не то, что у Сэма: твердая и мозолистая. Ну, раз ему так нравится спорт, то пусть продолжает приносить жертву ради здоровья.
–Что ж, они ждут нас возле Защитников. Пойдемте.
–Пойдем.
Сразу видно- братья. Так дружно и понимающе они разговаривают друг с другом. Если б у меня был такой родной брат или сестра, то оказался бы я в данной ситуации? Хотя я мог и возненавидеть его или ее. Кто знает? Отношения братьев- штука сложная. Нельзя в этом деле следовать стереотипам одной крови. Нельзя. Семья разные бывают. Оттого и стереотипам не место.
–Цуль, привет!
Как громко ты орешь, Сэм. Мы уже дошли? Быстро. А кто эти люди? Какой-то беловолосый болванчик, похожий на Сэма, но взгляд у него проницательный. Глубокий и немного мертвый даже. Такой же белый, как и волосы. Сразу видно, неоднозначный тип. А рядом с ним стоит какой-то скромняга. Челку себе отрос из-за стеснения. Видно, что он очень интересный человек, смотрит на меня так оценивающе, что немного мурашки по коже идут. Лучше бы я не встретился с ним взглядом.
–И вам привет.
Голос у Цуля приятный, такой… не слишком низкий, но и явно невысокий.
–Добрый день.
А у этого паренька очень даже бархатный голос. Он мог бы даже заняться озвучиванием или пением. А вдруг он музыкант? Нет. Такой скромняга, как он, не может быть музыкантом.
–Ждем дам и идем гулять. (Цу)
–Как скажешь. (Сэ)
–Ну, как твои дела, Сэм? (Цу)
–Нормально. Давно мы с тобой не гуляли. (Сэ)
–Да… Написал хоть? (Цу)
–Написал, а вы? (Сэ)
–Сложно было. Еле через порог переступил. (Цу)
–Сон, как написал? (Сэ)
–Что написал? (Со)
–Тест. (Сэ)
–Нормально. (Со)
Пустяковые разговоры. Но почему мне так приятно на душе? Почему внутри какое-то странное тепло? Спокойствие и воодушевление… Это счастье?
–Ребята!
Кто это? Какие-то девушки. Они с нами идут гулять?
–Марго, где вы пропадали? (Цу)
–Дама свойственно опаздывать. (Ма)
–Главное, что вы пришли. Давайте я вас познакомлю. Это Марго… (Цу)
–А это Лиу, моя лучшая подруга. (Ма)
Новые люди. Рыжеволосая энергичная, в ней много сил, или она так взволнована, что не может найти себе место.
–Рад встрече. (Дани)
Такие странные люди, такие странные ощущения внутри. Я… Все иначе. Все. Как-то светлей стало, и небо яркое, а солнце… Это счастье?
–Куда пойдем? (Ма)
–Думаю, к фонтану, а там посмотрим. (Цу)
–Решено! Вперед! (Ма)
Надеюсь, что это будет веселая прогулка, потому что я чувствую счастье…
Да… Это весело иметь друзей… С ними так легко. Они приняли меня таким, какой я есть, и на душе словно что-то засветилось. Какой-то яркий ориентир- маяк. Он что-то зажег впереди. Мне следует идти за ним. Я не потеряюсь с ним в будущем, я уверен. Это чувство определенно освежило мою душу. Я впервые чувствую такое прекрасное созерцание с жизнью…
–Сон, ты веришь в магию? (Ма)
Верю ли я в магию? Конечно, да.
–Да. (Со)
–Почему? (Ма)
–Только не надо снова про призраков. Ты уже все уши пропела нам ими. (Цу)
–Ой, ну тебя! Так почему ты в них веришь? (Ма)
–История довольна фантастическая. (Со)
–Вся мистика- это фантастика! (Ма)
–Ну… (Со)
Я рассказал им все. Этим людям, которых вижу впервые. Странное доверие во мне, а может, это просто равнодушие к ним? Нет… Я определенно доверяю им так глупо и наивно, что рассказал им про такой бред. Поверят ли они мне?
–Это… Правда? (Ма)
–Да. (Со)
–И вся эта граница правда существует? (Ма)
–Да. (Со)
–Ты точно не врешь? (Ма)
–Не вру. (Со)
Она поверила? Сэм и Цуль в задумчивости. Но они не осуждают, не смеются… Они… Понимают!
–А ты можешь как-нибудь избежать смерти? (Ма)
–Могу. Я должен найти смысл жизни. (Со)
–Как… Найти… (Ма)
–Ну, я должен найти то, что будет вдохновлять меня жить, без чего моя жизнь продолжит быть серой. (Со)
–Любимое дело? (Дани)
–Не только. Это может быть все. Это же смысл жизни… (Со)
–Тебе помочь? (Сэ)
–Что? (Со)
–Тебе помочь справится с этим? (Сэ)
–Что ты имеешь в виду… (Со)
–Мы станем для тебя теми, кто будет помогать тебе искать. Может даже, станем твоим смыслом жизни. (Сэ)
–Вы?..(Со)
Что это такое? Слезы?.. Они так тепло приняли меня и стремятся помочь… Кто они? Они незнакомцы? Или друзья… Ноя знаю их меньше дня… Это точно правильно? Это правда реальность? Может, я уже не существую?..
Я уснул! Надо быстро его найти. Я чувствую, что что-то внутри меня крепчает. Улица. Светлый вчерашний день! Все смотрят на меня, но это сон. Разницы нет. Бежать. Он всегда появляется где-то на моем пути, он наблюдает. Он рядом.
–Ты! Где ты?
Крики бесполезны. Но мало ли он услышит…
–Ты тут?
–Чего ты орешь?! Дай поспать!
И тут нет. Где? Где он? Магазин. Точно! Он в магазине. Что? Он закрыт? «Откроется в 8:00». Время… существует…
–Ты! Где ты?!
Я знаю, знаю, что ты меня услышишь. Только где ты? Где?..
–Если тебя нет, то…
Неужели? Неужели я в реальности? Я забыл сон? Это значит, что моя граница восстановлена… Это значит, что я вновь буду спать, что я не умру. Но… Это значит… Что я его больше не увижу… Я не смогу даже отблагодарить его. Нужны ли ему благодарности, это же его работа? Но я хочу его отблагодарить… Его ведь не помнят, а он спасает жизни… А если я еще помню его, то…
Я все еще помню сны…
Июнь
–На что тебе море?– седой и крупный моряк восседал над всеми во время вечернего пира в его небольшом магазине рыбацкий принадлежностей. В этот июньский день в дом старого капитана вбежал мужчина с просьбами податься в юнги. Владелец магазина молча слушал его, а затем, после окончания раскаяний, пригласил чужака на ужин. И вот сидят мужчина, капитан и его помощник за одним столом, полном разных даров моря.
–Я хочу уплыть от этого мира. Уплыть и отдаться морю,– молил мужчина старика.– Прошу, возьмите меня в юнги!
–Нет,– грозно отвечал капитан.
–Почему?
–Волдрин, принеси чаю.
–Вы расскажите ему свою историю?
–Как видишь, ситуация серьезная.
–Но ведь вы не любите ее вспоминать.
–Не спорь. Иди.
–Хорошо.
Матрос скрылся за дверью, капитан хмуро, оценивающе и тяжело смотрел на гостя, раздумывая, стоит ли ему знать об этой истории. Видя взволнованные и красные глаза чужака, старик тяжело вздохнул и медленно доел свой ужин. Волдрин принес горячий чай и сел на свое место. Капитан еще раз вздохнул и начал:
–Четыре года назад к нам зашел посетитель. Он молча рассматривал товары в моем магазине, однако ничего не брал. Я изредка на него поглядывал, думал, вор какой-нибудь. Тогда народу было немало: сезон рыбалки после затяжной и холодной весны наконец начался в наших краях. Да и я еще не успел закрыть все витрины стеклом, так что мое подозрение лишь крепчало. В любом я видел крысу, готовую своровать припася, а этот пассажир особенно выделялся. Он так и рассматривал мои богатства, пока трюм не опустел, а вокруг не образовался штиль. Когда последний гость вышел, мужчина подошел ко мне и вежливо спросил:
–Здравствуйте, вы юнг не набираете?
Я удивился и немного сконфузился от такого вопроса. День был тяжелым, я- уставшим. Немного посмотрев на него в непонимании, я ответил:
–Нет.
Н вдруг переменился в лице: глаза его наполнились морской водой, губы задрожали, как поплавок, голос молился, тело падало на колени.
–Возьми, старик! Возьми, чего тебе стоит?
–Иди домой,– я хотел сказать эти слова с жалостью, однако из моих уст они вырвались грубыми и небрежными.
–Мне некуда идти!– он зарыдал и неожиданно впал в истерику. Я с Волдрином поднял бедного чужака. Когда он успокоился, мои руки почему-то поддергивались. Такое бывало обычно в случаях крайней опасности- такая у меня своеобразная «чуйка». Я подумал, что если не возьму его в юнги, то быть беле, поэтому спросил:
–Как некуда идти?
–Так! Все бросил! Все! Все ради моря!
Я ничего не понимал. Час был поздний- вот и спросил:
–Может, есть хочешь? За ужином расскажешь нам всю свою историю.
Он вытер слезы и сказал:
–Хорошо.
–Волдрин тут же накрыл стол, я закрывал магазин. Прихожу, усаживаю гостя, кормлю его. Он ел так жадно, так жалко, словно не ел сутки. При первом взгляде казался сытным и человеком в достатке, оттого-то я удивился его аппетиту. После того, как гость наелся и окончательно успокоился, он со вздохами начал свой рассказ:
–Я работал в офисе в одной крупной кампании. Зарплата была немаленькой. В школьные годы, признаться честно, выбрал не тот путь. Бросить свое место заработка я никак не мог: женился на девушке, которую очень любил. Ее звали Дария. Потом и дочка у нас родилась- Алина. И все хорошо было. Спокойствие, уют, любовь, но я был несчастлив. Что-то вечно в груди сжимало, постоянно просило выплеска, но что это было? Оно не мучало еня, а просто зудило. Зудило, но вычесать его я никак не мог. Оттого постоянные дискомфорт не отпускал меня. Никак и нигде не мог найти себе постоянного место, вечно маялся где-нибудь, не получалось полноценно отдохнуть. Однажды мне предложили поехать в командировку вместо моего коллеги, который то ли заболел, то ли не захотел, то ли уволился. Или у него появился ребенок… Неважно. Я согласился. До этого мне не приходилось особо путешествовать даже загород. Я был замкнут в одном городе, в котором провел всю жизнь. Волнение было сильным: я оставлял семью, истоптанные дороги, уезжал от родного и боялся неизвестного. Все же самое страшное в наших фантазиях- это наше преувеличение. Наконец, я уехал. Для меня мир за городом оказался фотографией в телефоне. Эти пейзажи… Они такие разнообразные, уникальные, неизвестные. Конечной моего недолгого путешествия оказался этот городок. Он показался мне таким бедным и дряхлым по сравнению с моим ухоженным и чистым домом, что мне сразу не понравилось тут. Я хотел сразу же, после окончания работы, уехать обратно, но… Я вышел на береговую и увидел море… Море… До этого я видел его на фотографиях, но глядеть на эти волны вживую… Это просто… Я не могу это описать. Нет, могу! Когда я увидел море, зуд внутри меня прошел. Впервые. Он исчез! Стоило мне узреть это бескрайнее море, как вся тревога вмиг ушла! Это было удивительно! Я весь день просидел, наблюдая за волнами. Они так сильно манили меня, будто я с детства имел особую связь с этим местом. Сердце стучало, я почувствовал его звук. Оно тут же забыло все старые «люблю», для него открылось истинное предназначение, которому то должно отдаться без сомнений. Море… Вот. Вот, что я искал. Нет, не искал. Чего требовал. Чего требовала моя душа. Именно от этого простора мои ложные страхи старались оградить меня- им хотелось побыть во мне подольше- но я вырвался! Я увидел его! Я увидел море. Я так и просидел все командировку на побережье, смотря на волны. Я чувствовал такую сильную любовь, которую чувствовал ни к кому и ни к чему более. Эта особая и крепкая любовь к всеобъемлющему и просторному может смешить, однако она была во мне и сместила все прежние ценности, поставив на первую полку себя. Это было столь уникальное для меня явление- это море- что мне становилось невыносимо больно при расставании с этим чудом. Но я вынужден был уехать… Вернулся в родной город. Теперь он вдруг стал мне неродным. Все, что раньше грело сердце, теперь казалось скучным, однообразным. Это похоже на встречу с давним другом, которого не видел много лет, и теперь у вас нет общих тем для разговоров, нет общих интересов. Он изменился, ты изменился. Вы оба ощутили тяжелые перемены взросления. Но кто вырос- вот главный вопрос. Однако все в мире относительно. И с моей точки зрения родной город уже не был таким опрятным, ухоженным. Небоскребы не создавали чувства уюта, когда ощущение защищенности окунает тебя в былые ясли под присмотром матери. Темные переулки не так сильно пугали, они стали вдруг ярче, и оказалось, что в них живет не армия огромных и сильных бандитов, а жалкая кучка алкоголиков, которая даже сея на ноги не может поднять. И не становится так страшно и жутко, а иногда хочется сесть рядом с ними и исчезнуть за мусорным баком. А потом своими пьяными воями пугать таких же, как я раньше. Но сама трагедия заключается в холодном моем обращении к семье. Моя драгоценная Дария уже не влюбляла, не вдохновляла, не утешала. Она все больше раздражала, а про Алину я и вовсе забыл. Эта девочка все равно ребенок, все забудет, так смысл стараться быть хорошим отцом, когда внутри тебя нет ничего хорошего? Я не мог оставаться в этом месте, что растило меня. Я хотел убежать к морю. Я чувствовал, что оно хочет ощутить мое присутствие на его непроглядной дали. Ни одна суша на свете не может сравниться с морем. Я плакал по ночам, мне снились волны. Я не мог работать, в мое голову лезла водная гладь. Я не могу любить, мое сердце было занято морем. Я долго страдал, мучился. Пытался найти хоть какое-нибудь утешение, но тщетно. Я уволился. Ничего не говоря Дарии, втайне собрал вещи, забрал все необходимое и уехал. Бросил семью… Бросил их, как котят на улице. Мне так стыдно! Больно! Но море… Оно не дает мне покоя. Если бы я остался, то умер бы. Неважно как- умер! Море было моей мечтою, которой у меня никогда не было. Я был словно заключенным революционером, которого заперли в карцере: Он так же думал только о свободе, как я о море. Это было вынуждено. Я все понимаю. Понимаю, что нет мне оправдания, нет прощения. Понимаю, что мне закрыт путь в Рай. Я заслуживаю самых ужасных наказаний в аду! Я все, все понимаю! Но мне нужно было только море. Я приехал снова в этот городок, и теперь у меня не было ограничений по времени, моральным причинам. Только море… Оно, кажется, тоже было счастливо видеть меня! Не на шутку взволновалось, подняло целый шторм! Море так радовалось моему появлению. Я чуть ли не жил на побережье. Меня волновали людские взгляды. Их сердце не могло понять всей моей радости. Я, наконец, обрел покой… Но потом у меня стали кончаться деньги. Я, хоть и презираю эти бумажки, но понимаю, что без них не дадут насладиться морем. Из-за этих ноликов мы теперь думаем, что за все нужно платить. Ужас! И вот, бедный, но счастливый, я услышал, что вы берете в свою команду юнг и захотел присоединиться к вам, чтобы еще ближе стать к морю. Даже специально на последние деньги раздобыл приличный костюм. Примите меня грешного, прошу вас! Примите! Иначе все кончено!
Я смотрел на него и понимал, что передо мной самое жалкое и самое гнусное существо, которое когда-либо вступало на трюм моего магазина. Он нервно поглядывал в окно, постоянно дергаясь на месте. Видя внутренние мучения гостя, я попросил Волдрина открыть форточку, а сам чувствовал внутри смятение, которое давно не ощущала моя черствая душа. Учуяв соленый прибрежный воздух и услышав шум волн, чужак успокоился и даже задремал. А я все смотрел на него и размышлял о его рассказе. Такая неоднозначная история смутила меня. Мой многолетний опыт и спокойная жизнь всегда находили решение из сложной ситуации, но тогда этот незнакомец впервые за много-много лет заставил меня глубоко задуматься. Он был еще молод, но уже так грешен. Его любовь к морю, однако, была знакома мне. Я словно увидел перед собой родственную душу в этом океане людей, как рыба, наконец, находит особь такого же вида. Стоило мне задуматься о его привязанности к водным просторам, как история этого чужака показалась мне не такой аморальной. Стыдно признаться, но я даже ему сочувствовал. Я понимал его. Как только пришло осознание этого, за ним последовали отвращение и гнев к самому себе, которые смыли все страшные предрассудки. Однако я еще раз взглянул на незнакомца и спросил:
–Как зовет тебя?
Мой голос оказался слишком громким и раскатистым: тишина раздумий была удивительно подводной. Он вдруг очнулся, словно притворялся спящим, удивленно и с надеждой посмотрел на меня и ответил:
–Дил.
–Я согласен.
–Что?– его выражение лица тут же стало похоже на гримасу безумца. Лоб и щеки сразу разгорячились, а дыхание участилось.
–Я готов взять тебя в юнги.
–Правда?– он так неожиданно и быстро вскочил, что разбил чашку.– Ой, простите…
–Хм, да, правда.
–И когда я могу приступить к делам?
–Думаю, завтра.
–Ура!– он подскочил настолько высоко, что чуть не разбил люстру, хотя сам соответствовал второму или третьему росту.
Затем Дил повернулся и собирался уходить, но я его окликнул:
–Эй, куда собрался?
–Ну, так… к морю.
–Сейчас холодно…
–Мне не впервой.
–Сыро…
–Это море обнимает меня.
–Нет, будешь жить у нас.
–Можно?– он с тюленьими глазами взглянул на меня.
–Можно.
–Спасибо вам! Я не займу много места, да и вещей у меня немного, а…
–У тебя их и нет.
–Почти. Кошелек и…
–Громоздких вещей у тебе нет, ведь так?– я уже пожалел о своем выборе.
–Да, нет. То есть… Нет, у меня громоздких вещей нет.
–Тогда поселим тебя на чердаке.
–Вы уверены, капитан?– Волдрин у меня добрый парень, но немного рассеянный и скромный. К чужакам он всегда относится с опаской и недоверием.
–Да, уверен. Я недавно утеплил его. Хотел сделать там небольшую кладовую, но не судьба.
–Если я вам мешаю, то могу жить под витринами. Не хочу вам мешать,– Дил тут же сделал виноватое и грустное лицо.
–Спокойно. Если я сказал, что ты будешь жить у нас, значит, так и будет.
–Спасибо вам огромное!– я видел, как он еле сдерживался от объятий. Однако затем его лицо стало озабоченным.– Но…
–Что?
–С чердака будет видно море?
–Да, будет.
–Хорошо,– облегченно выдохнул он.
Дил уже хотел меня обнять от счастья, но Волдрин, зная мое отношение к подобным нежностям, поймал безумца, и тот накинулся на него. Пока мой бедный помощник принимал все благодарности, я убрал все со стола и подошел к Дилу.
–Пойдем, я проведу тебя на чердак.
–Хорошо!
Поднявшись по лестнице и открыв давно запылившуюся дверцу, мы вошли на чердак.
–Какое уютное место!
–Рад, что тебе понравилось,– я оглянул комнату.– Надо бы здесь убраться…
–Я уберусь!
–Придержи паруса. Неизвестно, что ты тут наделаешь. Уборкой займемся мы.
–Я хочу помочь!
–Хорошо, будешь помогать, но не мешать.
–Есть, капитан!
Я знал, что с ним будет сложно. В молодости и сам был таким активным, самоуверенным и мечтательным, но он еще и взрослый ребенок, а это куда сложнее. Морское дело требует дисциплины, оно не терпит своеволия. Капитан- глава небольшого государства, называемого кораблем. Все остальные на территории судна обязаны подчиняться главному. В пылкие годы я не мог ни с кем равняться, никого не ставил выше себя. Мне потребовались многие месяца, чтобы принять законы моря. Если я привыкал чуть ли не десятилетия к новым правилам океана, то Дил… Мне было страшно представить, привыкнет ли он к устоям моря или нет. Я, безусловно, надеялся на его безудержную любовь к водной глади, надеялся, что ради моря он пойдет на все. Его привязанность к волнам шла параллельным зеркалом с моей.
Мы быстро перестроили чердак, не прошло и дня. Иллюминат, ведущий к морю, не был таким уж большим, чтобы полностью насладиться этим сливающимся с горизонтом небом. Однако новому члену моей небольшой команды этого было предостаточно. Он с большой радостью поселился и стал привыкать к жизни морской.
Прошло три года. Наша небольшая команда пережила много всего: восстановление после гражданской, новые кризисы, болезни, наводнения. Однако мы держались друг за друга. Дил, на мое удивление, быстро привык к непростой жизни матроса. Каждый день рядом с морем делал его счастливее. В первом своем плавании он чуть не утонул: так глубоко окунулся под воду, что еле всплыл, когда осознал, что задыхается. Этот чудак был счастлив так сильно, что забыл про воздух. Но жизнь с ним, безусловно, была интересной. Я видел в Диле себя молодым, оттого во мне просыпалась какая-то отцовская любовь к нему. Не подумай, что я самолюбив. Да покорят меня черти, но я ни за что не признаю в своем сердце кого-нибудь выше, чем море! Смотря на чудака, я вспоминал свои ошибки прошлого и хотел сделать путь к освоению океана для этого безумца чуть легче.
Да… Наша жизнь была настолько обыденной и простой- без приключений- что и описать-то нечего. Хотя, чего это я говорю? С Дилом было очень много приключений, но все они просто оставались позади последнего плавания…
С чего бы начать… Наверно, стоит дать старт этой истории с момента увлечения морального голода к морю у Дила. Вот это я сказал… Если быть проще, то Дилу стало мало только видеть море и быть рядом с ним. Он хотел слиться с водой, оставшись в живых. Его амбиции росли, и теперь наш чудак готов был совершать любые подвиги, лишь бы стать достойным океана. Дил захотел сместить Посейдона. Вот умора! Думаю, вы понял, что он потихоньку сходил с ума. Он, наверно, год назад этим увлекся. Я бы закрыл на все это глаза, если бы не частые ночные посещения моря нашего романтика. Мне часто приходилось не спать, присматривать за ним. Я бы мог не надрываться и оставить все странности вместе с этим безумцем, все же он самостоятельный мужчина, но мне казалось, что именно мой присмотр, мой взгляд мешает Дилу совершить глупость, которая ничем хорошим не закончится. Именно это странное ощущение пугало меня. Конечно, много поменялось, да и судьба насолила. Я стал нервным, атмосфера в нашем маленьком коллективе накалялась, Дил все дальше отплывал к морю. Но нас связывал какой-то канат, завязанный крепким узлом. Казалось, несмотря на все трещины на бортах нашего корабля, мы все равно оставались на плаву…
