Czytaj książkę: «Путешествие в галактику Летта», strona 2
– Пойдёшь сегодня в ночное? – спросил Сашка, когда мы пили квас в тенёчке.
– Дежурство?
– Сам ты – дежурство! – поперхнулся Рыжик. – Ночное. Коней пасти всю ночь. Костёр. Покупаемся. Понял?
– Теперь понял! Я про такое у Тургенева читал.
Сашка фыркнул и добавил:
– То читал, а то сам попробуешь. Возьми с собой поесть и тёплые вещи, ночью у реки прохладно.
Я кивнул и уточнил:
– А спать мы где будем? В палатке?
– Вообще в ночном не спят, – разъяснил Рыжик. – Так покимарят перед рассветом и всё.
Шурка, конечно, здорово заинтриговал меня. С отцом и дедом я легко договорился и меня отпустили. До вечера во дворе кипела работа. Мужчины в спецовках разбирали крышу. Всюду был такой шум и треск, что когда, наконец, к вечеру работа была окончена, я с облегчением вздохнул. Прохладный душ освежил нас и вернул былую бодрость. Можно было сесть за чай из самовара. И только я выпил первую чашку, как из-за забора меня свистнул Шурка.
– Готов?
– Готов.
– Бежим к Ваньке Красину. Он сегодня за главного.
И мы помчались по утихшим улочкам, то и дело петляя, пролезая в особые лазы в заборах, перемахивая через изгороди, и невольно дразня окрестных собак. Дом Ваньки оказался на краю деревни у поля. Мы даже не стали заходить во двор. Несколько мальчиков разного возраста уже стояли и разговаривали у ворот. А совсем рядом пасся большой табун лошадей. Они щипали траву, фыркали, мотали гривами, а молодые жеребята резвились и шалили. Больше всего мне понравилась белоснежная кобылица и черный шустрый жеребенок на высоких тонких ногах. Я никогда не видел так много лошадей разом и невольно залюбовался.
– А почему так поздно пасут лошадей, ночью? Коров ведь уже загнали, – осведомился я.
– Днём их оводы и мошка заедает. А ночью хорошо, – ответил вместо Сашки подошедший Ваня. – Ты на лошади-то скакать умеешь?
– Что? – поперхнулся я. – На лошади! Конечно, нет.
– Так я и думал, в принципе, – хмыкнул Ванька. – Поедешь на Сметанке. Она у нас самая смирная. Шурка, подсадишь своего товарища в седло.
И у меня началась лёгкая паника. Сесть-то я сяду, в 5 лет я катался на пони в парке. Но дальше-то что? Им-то хорошо, они каждый день тренируются. А я? Если она меня понесёт? Как её тормозить? А если сбросит или укусит? Нет, всё-таки нелегко мне жить в деревне!
Шурка подвёл ко мне ту самую красавицу – белую кобылицу.
– Это – Сметанка. Не бойся, погладь по морде. Она смирная.
Мне пришлось сделать вид, что я нисколько не боюсь. Мягкая теплая и такая большая морда Сметанки мне очень понравилась на ощупь. Лошадь косилась на меня темным внимательным глазом и тихонько всхрапывала.
– Она осёдлана. Давай, сейчас отъезжать будем. Я подсажу тебя. Попробуешь – как это в седле. Не бойся. Я держу.
Ни с первого раза, но всё-таки я вскочил в седло. Как высоко! Сметанка переступала с ноги на ногу и всё вокруг мерно покачивалось.
– Повод, повод в руки бери! – торопил Шурка. – Сильно не натягивай! Ноги в стремена вставь. Поворачивать надо так: тяни повод за левую сторону – влево повернёшь. И наоборот. Давай сам.
Он легонько хлопнул кобылу по крупу и она пошла по-тихоньку вперед, а Сашка бежал рядом. Вроде ничего, терпимо. Но мандраж всё-таки жуткий. Для меня это, похоже, будет не просто ночное, а ночное учение. Как там дедушка всегда говорит: «Нелегко в ученье – легко в бою»?
И вот уже все мальчишки скачут мимо меня с гиканьем и улюлюканьем – кто в седле, кто так. А я со своей Сметанкой еле-еле разворачиваюсь в сторону реки. Пошла, пошла, милая! Да по легче! Шурка не бросил меня, молодец! Гарцевал на крупном гнедом мерине вокруг меня. Его конь так и рвался, как говорится, «в бой». Но хозяин его осаживал. Табун с гулким мерным топотом уходило прочь, поднимаю редкую серую пелену.
– Ну, – не утерпел Санёк, – освоился? А теперь наддай!
Наддай, так наддай! Я осторожно тронул стременами бока Сметанки и она послушно прибавила шагу. А ну еще! Кобылка наддала. А шибче? Хэй-хэй! И вот я, уже не хуже Сашки, со взлохлаченой гривой и абсолютно счастливой улыбкой на лице скачу во весь опор, пытаясь догнать деревенский табун. Ветер бьет мне в лицо резкой горечью полыни, прохладой вечерней реки и дымом костерка. А я, я лечу и понимаю, что за спиной у меня вырастают крылья, и что скакать вот так сквозь ночь я могу вечно.
Я еще долго катался на Сметанке по берегу и в поле. Сашок пошёл сразу же на рыбалку, ставить перемёты. Ваня свистнул меня и помог сойти с лошади. Он стреножил ее. А я на деревянных ногах поковылял к костру. Ваня сзади весело посмеивался:
– Что, укатали Сивку крутые горки? Ну, ничего, ничего, это с непривычки. Пройдет. Ты приходи ко мне вечерами – тренироваться. Я с жаром поблагодарил своего нового друга и повалился на куртку ближе к костру. Тут и комара поменьше и тепло. Огонь плясал свой особый танец – завораживающий, мерцающий, таинственный. Невозможно оторвать взгляд от этого странного «существа». Мальчишки налаживали котелок для ухи. Шурка уже поймал пару щурят и гольца. Мне доверили почистить пару картошин и луковицу. Дымок от костра серебристым шлейфом улетал куда-то за реку. В котелке аппетитно булькала уха и пахло необыкновенно вкусно.
– Как тут здорово! – невольно вырвалось у меня, когда Рыжик подсел ко мне сушиться.
– Сам люблю ночное! – согласился он со мной. – Такая благодать и свобода. Своего коня нет, так тут можно вволю поскакать. И то – от баб хоть отдохну. Сейчас ухи поедим и коней пойдем купать, пока не темно. Ты возьми Сметанку.
– А как их купают? – заерзал я. Опять новая наука.
– Увидишь, не трудно.
И вот мы уже дружной компанией принялись за уху. Ложки отбивают барабанную дробь. Довольные лица и вкуснейшее кушанье. Мне даже лавровый листочек попался – на счастье.
– Как уха, городской? – спросил мальчик с конопушками на носу.
– Вкуснее ничего не ел! – честно сказал я.
– А-а! – обрадовался он. – Антоха у нас профессионал по ухе. И из топора сварит. Он оглянулся, и я понял, кто такой Антоха. Вот так повар! Худой парнишечка лет девяти. «Надо бы и мне научиться!», – подумал я, – « в жизни пригодиться».
С ухой покончили в два счёта, повскакивали со своих мест и айда коней купать. Сашка взял за повод своего гнедого, а я Сметанку и мы вошли в реку. Лошади похрапыпали, прядали ушами, пили воду. А мы завели их поглубже и поливали водой, брызгали, тёрли суконкой. Для животных это было явное удовольствие. Горячие пыльные бока становились тёмными шелковистыми прохладными. Да и самим так приятно было окунуться в воду и смыть с себя тяготы дня. Река неспешно несла свои темные воды и, отражая заходящее солнце, казалось, улыбалась, глядя на наши загорелые счастливые лица и немолкнущий гомон. Сметанка вышла из реки какая-то серебристо-голубая. Она поминутно вздрагивала, отряхивалась и довольная кивала головой. Угодил, вижу, что угодил! Я не удержался и прижался щекой к ее большой мокрой щеке. Сметанка! Даже имя по-деревенски вкусное.
Коней стреножили и пустили пастись, а сами мы улеглись около костра на тёплые куртки сушиться и отдыхать. Постепенно все разговоры смолкли. Комары затеяли игру в салочки-кусалочки. Река ненароком вздыхала и ворочалась, укладываясь на ночь. Может и ей досаждали многочисленные комары, потому что, то тут, то там вдруг слышался внезапный шлепок-всплеск, как будто прибили комара на щеке.
– Ишь, как щука играет, – негромко заметил Ваня. – Здоровая поди. Чё там, Санька, твои перемёты? Или к утру будешь проверять?
– К утру, – сонно ответил Рыжик, – Сейчас не хочу возиться.
– Ну как знаешь.
В темноте завозились и чей-то голос сиротливо спросил:
– А страшилки рассказывать будем?
Ванька поднялся на локте и усмехнулся:
– А ты, Антоха, в штаны не наложишь? Страшилки ему подавай!
Из темноты высунулся сам Антон:
– Да, небось не маленький, сдюжу. Я недавно один на чердаке у бабки ночевал. Гости с Урала приехали, места в доме не было, так я вызвался. А там знаешь как одному-то несладко.
– Ну, давай вот и расскажи, – подзадоривал его Ваня. – Домового-то видал? Али чёрта?
Все засмеялись.
– Смейся, смейся, смешно ему, – обиделся малый. – А вот сам бы попробовал!
– Кто в чертей и домовых, Антоха, не верит, тому всё нипочём! – подвёл итог Ванька.
– Чем старые байки слушать, давайте лучше новые! – он повернулся ко мне уже с совершенно серьезным лицом. – Пусть нам Санёк расскажет, кого он в космосе видал и вообще как там.
Я не ожидал такого поворота дела и растерянно сел. Однако, отмалчиваться и мямлить в таком обществе было бы дурным тоном и я понемногу начал.
– Что и говорить, в космосе круто! Такая невероятная особая красота! Довольно суровая с другой стороны. Там, конечно, не расслабишься. Всегда надо быть начеку. Самое большое впечатление – страшно и тревожно. Хочется поскорее домой на Землю, где всё так спокойно и просто. Там в космосе всё кажется каким-то нереальным. Мозг постоянно напряженно работает. Не перестаешь удивляться и спрашивать сам себя: « Неужели это всё на самом деле?!» Вот как-то так.
– А этих – зеленых человечков ты видал? – спросил сразу же Антон.
– Человечков? Нет, не видел – честно соврал я.
– А вообще там что-то живое есть? Насекомые, не знаю, мох? – спросил веснушчатый парень.
Я покачал головой. Все притихли и оглянулись. В головы закралась мысль о том, что им здорово повезло, что они родились на такой замечательной, такой красивой планете.
– А в космос открытый выходил?
– А на какую планету высаживались?
– А что вы там ели?
– Метеориты видели?
– На Марс залетали?
Я еще долго отвечал на самые разные вопросы и всё думал о том, как же хорошо, что мы с дедом сумели вернуться…
Костёр не терял интереса к нашему разговору. Он весело трещал, протягивал к нам свои дружеские руки, смеялся о т души, рассыпая огненные искры. Соловей спел одну арию и улетел. Зато камышовка старалась не потерять ту же тональность и проникновенность и репетировала полночи. Чай пили с большим удовольствием, не спеша. Пряники, ириски, баранки, халва – делали эту трапезу еще приятнее. Сашка кинул в котелок листочки мяты, сорванные прямо здесь у реки. Аромат ее обволакивал и убаюкивал, хотелось спать. Некоторые еще бодрились, другие поуютнее укладывались на куртках у костра. Ваня назначил дежурных. Одного – приглядывать за костром, другого – за табуном. И все остальные легли спать. До рассвета оставалось несколько часов.
Река, казалось, поняла, что мы угомонились и затихла. Не плескалась больше крупная рыба, не пела невидимая камышовка. Река заботливо укрывала нас легкой дымкой молочного тумана. Вот она «молочная река, кисельные берега»…
Только я закрыл глаза, как чувствую, кто меня будит. Оказалось, уже прошел час и пришла наша с Шуркой очередь дежурить. Я поёжился от утренней прохлады и, зевая, почёсываясь, встал.
– Спать хочу!.. – пожаловался шутливо я.
– Дома поспишь, – сердито прошептал Ваня, снова укладываясь на место. – Давай подбрось в костер, а Сашка пока к табуну сходит.
Я быстро справился со своей задачей и пошел по темной тропинке навстречу Шурику в поле. Тёмные деревья неохотно расступались, пропуская меня и перешептываясь. В поле было много светлее. Небо, как шелковый восточный шатёр, сплошь было усыпано звёздами. Я невольно залюбовался. Хорошо-то как! Легкий ветерок заглянул мне в лицо и ближайшие травы согласно кивнули. Множество темных силуэтов лошадей чётко выделялись на фоне светлеющего неба. Вот бы всё это взять и нарисовать: и этот легкий, бегущий по верхушкам сонных трав, ветерок, и темные диковинные силуэты и небо, бесконечное вечное небо…
– Потерял меня? – неожиданно вынырнул Рыжик.
– Напугал.
– Пошли, посмотрим перемёты, – напомнил Шурка. – Если что поймалось, уху на утро сварим.
Мы надели резиновые сапоги и зашли в реку. Я светил фонарём, а Шурка пошел проверять перемёты. На крючках оказались две щуки и жерех. Холодная вода окончательно прогнала остатки сна, и мы с воодушевлением принялись за чистку рыбы. Костер весело потрескивал, вода болтала в котелке без умолку, а в животе уже начало урчать. Антоха сонно выглянул из своей куртки:
– Без меня не варить!
Было бы сказано! Мы начистили ему лука, картошки и оставили его наедине со своим искусством. Остальные еще крепко спали. Укрывшись потеплее куртками, мы сели рядышком и Сашка начал мне шептать на ухо:
– В общем так, на счёт нашей вылазки к Дунькиной горке. Думаю, надо взять с собой рюкзак, два потайных фонаря, веревку, компас, телефоны на всякий случай. Пойдем послезавтра ночью. Я тебя свистну.
Я прихлопнул надоедливого комара на щеке и спросил:
– Послезавтра? Через три дня приезжает моя мама. Приедет – точно никуда ночью не выйду. Она бессонницей мучается. Вот только как-то не по себе, страшновато всё же.
– Оно так, – согласился Шурик.
И мы помолчали. Я нащупал в кармане свой телефон и набрал Олесе смс-ку со смайликами. Проснётся, прочитает, ей будет приятно, что я о ней помню.
Солнце сонно потягивалось и расправляло свои затёкшие за ночь лучики. Ребята понемногу просыпались, умывались, складывали вещи. Антон позвал всех к столу. Посыпанная зеленым лучком, ароматная уха пришлась как нельзя кстати. Куски сомятины просто таяли во рту. Все оживились, болтали, весело переглядывались, шутили над поваром.
– Ты что, Антоха, всю ночь не спал, уху варил?
– Не зря ты, Антон, столько чаю на ночь выпил! Гляди, какую рыбу поймал!
Антон в ответ огрызался незлобно и фыркал.
– Вот и корми вас, леших, после этого! Только зубы скалить. Никакой благодарности!
Живо сложились. Потушили костёр. И верхом на лошадях вернулись с табуном в деревню.
– Ну, как впечатления, Сашка? – спросил с улыбкой дед, усаживаясь на кровати.
– Незабываемо!
– А! То-то! – расцвёл он. – Я вот в детстве в ночное не ходил, не пришлось. Но на ночную рыбалку с мужиками много раз ходил. Представляю.
– Ну, иди отца буди, – добавил дед. – Завтракать будем. Или ты как? Спать?
Я помотал головой:
– Не-а, я бодрячком!
Не успели мы дожевать, как пришли кровельщики, и работа опять закипела. Лестницы, листы металла, скрежет, завывание дрели. Деда мы поставили кашеварить, а я сновал между отцом и рабочими, стараясь помочь, как умею.
На обед был суп с клёцками и сметаной.
– Бабушкин любимый! – проронил с грустью дед.
Я посмотрел на него и вспомнил про Олесю. Какой-то неожиданный ветер промчался по закоулкам души, растревожил, заставил время на минутку остановить свой бег. С супом было покончено в пять минут. И я побежал в конец огорода звонить Олесе. Хвала небесам, что теперь здесь есть связь!
– Саша?
– Олеся… Я хотел сказать…
– Да?
– Привет, я по тебе скучаю! Как ты там? Хорошо у бабушки? Скоро приедешь?
Олеся весело рассмеялась в ответ, и мне почему-то стало всё сразу ясно без слов и так хорошо, по-доброму хорошо стало на душе.
– Приеду, конечно, приеду! Осталось добелить времянку. Я читала твою смс-ку утром, – она помолчала. – Ты такой романтик!
– Я? – интересно это упрёк или комплимент?!
– Чем занимаешься? У тебя такой шум и треск в телефоне, – поинтересовалась Олеся.
– А-а, да это мы у дедушки крышу продолжаем перекрывать. Пылища, жара, шумно. Но ничего, завтра заканчиваем. Домик-то маленький. А мы с ребятами тут в ночное ходили. Сегодня ночью. Ты знаешь, так здорово было. Я на всю жизнь запомню.
Олеся помолчала в трубку.
– Повезло. Я бы тоже хотела, но девчонок не берут.
Я вдруг засмеялся:
– Я на лошади первый раз скакал! На Сметанке!
– На Сметанке? – удивилась Олеся. – Это же наша лошадь! Вот так да! Получилось, Саш? Понравилось?
– Понравилось не то слово! Еле расстался с ней.
– Она у нас такая! – подхватила Олеся. – Послушная, добрая. Ты приходи к нам кататься.
– Приду!
– Саш, до завтра! Иду с бабушкой в сельсовет. Пока. Целую.
Целую?! Меня?
– И я целую…
Вечером я бегал к Сашке держать совет перед разведкой и проверить готовность в техническом плане. Мы залезли к нему на чердак, собрали рюкзак, и стали смотреть в мой телескоп в сторону Дунькиной горки. Звёзды еще только начали появляться на потемневшем небосклоне. Мы по очереди смотрели, и вдруг Сашка как заорёт шёпотом:
– Вот! Вот! Смотри!
Я как пантера прыгнул к прибору. Вот это да! И правда, золотые шары, три штуки, летели с приличной скоростью к той самой горке. Я думал они приземлять там, снизив скорость. Ан нет, они прямо-таки врезались в неё и исчезли! Ни взрыва, ни звука, ни дыма.
– Видал? – восхищенно прошептал Шурка. – Я такое каждую ночь вижу. Они влетают в гору! Я уверен – там двери есть. В общем подземный космодром.
Мы еще немного посекретничали и разошлись. Ночью мне снилась всякая белиберда. Я метался по кровати, несколько раз ходил пить. Короче, нервный мандраж перед походом.
С утра дед заставил меня подметать двор, убирать лишние строительные материалы в сарай, мыть полы в доме. Завтра приезжала мама. Ее ждали вечерним поездом. Дед хотел, чтобы всё было в порядке к приезду любимой снохи. Папа с дедом занесли мебель на чердак. Рабочие доделывали мелкие работы на крыше, и мы были все очень заняты весь день. Вечер подкрался незаметно, но все были ему только рады. Жара так надоела, и сил осталось только помыться и лечь горизонтально. Я так и сделал. Разговор с Олесей вернул мне утраченные силы. Она сообщила, что в субботу она уже будет здесь, и мы встретимся! А я ей сказал, что завтра вечером приезжает моя мама. Мы уже собирались прощаться, как вдруг Олеся меня удивила:
– Я видела сон про тебя. Нехороший. Бабушка сказала, что он нехороший.
Я понял по голосу, что моя подружка расстроена и я пошутил невподад:
– Как меня медведь съел?
– Не угадал, – продолжала Олеся. – Я видела, как ты попал в трясину и она тебя засосала. Ты вначале бился, кричал, боялся. Я никак не могла помочь тебе. Прибежала твоя мама. Но ты исчез в пучине, помахав на прощание рукой и крикнув: « Не волнуйтесь, я в порядке!». В общем, будь эти дни осторожен. Я верю в сны. Они предупреждают человека.
– Слушаюсь, товарищ капитан! – отчеканил я.
Мы еще немного поболтали, и я пошел ужинать. Сразу после этого легли спать. Дедушка и папа сильно устали. И я тоже. Я лежал и очень сожалел, что подписался на Шуркину авантюру. Хотелось спать невыносимо! А ведь я должен потихоньку одеться и идти к концу огорода, где меня уже ждёт друг. И жуткий тёмный лес! Вот так перспективка! Бр-р-р! Может сказать, что я проспал или ангиной заболел? Или, что у деда бессонница, и он меня никуда не отпустил… Пока я перебирал варианты оправданий, до меня донёсся тихий свист. Шурка! Придётся идти. Надо бодриться.
И вот мы уже бежим между дворами. Околица взволнованно позвала нас вернуться пока не поздно. В поле было совсем не страшно. Звёзды и луна украшали наше ночное путешествие. Но вот мы вошли в лес..! Сашка включил наши потайные фонари и мы пошли по еле заметной тропинке. Как же мне было стра-а-ш-но! Я поминутно оглядывался. Ледяные мурашки бежали стадом гигантских слонов по моей спине. А если медведь или волк? Что делать?! Шокер я, конечно, взял и не выпускал его из рук. Жаль, что в магазинах не продают смелость в бутылочках или драже! Любой шорох заставлял нас прибавлять шаг, и мы почти бежали. Не знаю, боялся ли Шурка, мне было не до него. Я боялся! Ветки тянули к нам свои тёмные корявые пальцы и старались схватить за штаны. Несколько раз я видел зеленые светящиеся глаза в густых сумерках леса. Кричала какая-то птица. А мы бежали, спотыкались, спешили выйти к Дунькиной горке.
– Ложись! – шёпотом крикнул Шурка.
Прямо над нашими головами появился внезапный ярко-жёлтый свет. Он слепил глаза, и нельзя было понять, что это. Словно на нас упало само солнце! Мы прижались как можно ближе к земле и замерли. Через мгновение наступила кромешная темнота.
– Сашок, Сашок, ты живой? – позвал меня товарищ.
Я поднял голову и увидел потрёпанное неясным светом фонаря лицо Шурки. Так жутко мне было только в страшных снах, когда не можешь пошевелиться, не можешь бежать или крикнуть.
– Видал? – кажется, шепнул лес.
– Видал, – машинально ответил я. – Далеко еще?
– Дошли. Теперь посидим в засаде в кустах. Посмотрим, куда они залетают.
Мы спрятались неподалёку понадёжнее и стали ждать. Прошло больше часа. Ноги затекли в неудобных позах. Каждый шорох заставлял вздрагивать и хвататься за палку, которую подобрали для обороны. Вопрос «что сидим?» всё чаще стучался в мозг. Хотелось вмиг оказаться дома и забыть всё это как страшный сон. На часах было 2:30. Рыжик решительно схватил рюкзак и начал там копаться, видимо, отыскивая бутерброды.
– Смотри! – крикнул я.
На фоне неба появились три золотистые точки, которые с каждой секундой увеличивались и приближались. Мы бросились животами на землю и погасили фонари. Светящиеся точки превратились в шары и на большой скорости вошли в Дунькину горку один за другим. Мы чётко заметили место входа.
– Пошли, – позвал меня Шурка.
– Домой? – обрадовался я.
– Смотреть вход, куда они залетают.
– Ты что – того? Ума лишился? Я и так со страху чуть в штаны не наделал. Давай домой! – отрезал я.
– Иди, – почему-то спокойно ответил он. – Я не для того в такую даль шёл и так долго ждал этого случая, чтобы ничего не узнать и уйти. Я сюда не бояться пришёл, а разузнать.
Теперь я понял, почему он так спокоен и не бросился меня уговаривать. Он знал, что один я никуда не пойду – струшу.
– Сиди здесь, – шепнул Шурка. – Я один пойду.
Я представил, что с ним что-то случится и …
– Никуда ты один не пойдёшь. Я с тобой.
И мы, как дураки, рванули в еще большие неприятности и темноту. Пока мы пробирались к нужному месту сквозь кусты, я вспоминал все те байки, которые слышал про это странное место. Говорили, что тут птицы не вьют гнезд, здесь кони не щиплют траву, сюда не ходят по грибы-по ягоды, что тут можно в трёх соснах заблудиться. Бред, конечно, но сейчас верилось.
Внезапно Санька дёрнул меня за футболку и гаркнул:
– Ложись!
Что-то ослепительно яркое, как молния блеснуло перед моими глазами и меня куда понесло и закрутило. Ощущение, что тебя засасывает пылесос, как ничтожную соринку! Ма-а-а-ма! Рядом промелькнул Шуркин кроссовок и всё померкло.
Глава 5
«Не люблю зиму. Бр-р-р! Жуткий холод. Вот примерно как сейчас. Спина просто заледенела. Да и ноги не лучше!». Я подхватился и сел. Где я? Почему я так замёрз? Где Сашка? Кругом было сумрачно. Где-то в стороне пробивался слабый свет.
– Саш-ка! – позвал я шёпотом.
Тишина. Я стал ощупывать пол в поисках фонарика. Тщетно. Телефон – там есть фонарик! Тонкий луч беззаботно поскакал в поисках твердой поверхности. Стена нашлась нескоро. Теперь я сообразил, что нахожусь на середине какой-то трассы. Серые высокие безучастные стены ничего мне не рассказали о помещении, где я нахожусь. Ни фонарей, ни надписей, ни оповещающих знаков. Я тщетно искал Сашкино лежащее тело. Пока ничего. Дорога, на которой я стоял, больше походила на автотрек или что-то в этом роде. Очень широкая, длинная, с необычным покрытием. Оно как-то пружинило, как на гидроподушке что ли. Нужно решить куда идти. Я машинально посмотрел на часы. Шесть утра! Скоро дед проснётся! Надо срочно выбираться! Где же Сашка? Где же выход? Фонарик нашел металлические двери неподалёку. Они были овальной вытянутой формы матового стального цвета. Я осмотрел всё вокруг них, разыскивая кнопку или рычаг, который бы их открывал. Ничего! Это уже намного хуже. Главное без паники! А что если Шурка не тут внутри, а там! Вдруг его не засосало. Тогда он может позвать на помощь, спасти меня. Мысли дёргали меня то за один рукав, то за другой, не давая сосредоточиться и выстроить план действий. Интересно, а телефон тут ловит? Я лихорадочно стал вызывать Шурку. И, о радость!
– Сашка, Сашка, ты слышишь меня? – вне себя от радости шептал я.
– Слышу. Ты где?
– Около входа. Вижу двери, но как открыть не знаю. Я внутри большого коридора. А ты-то где?
– Погоди… я тебе перезвоню… сейчас опасно разговаривать.
Я почувствовал, как меня затрясло. Скорого возвращения ждать, похоже, не приходилось. Друг тоже где-то здесь, причём в опасности. А ведь сегодня приезжает мама! Что я натворил! Как быть?! Если мы не выберемся сами, нас начнут искать. Но когда? Я сел у стены на пол и охватил голову руками. Когда?! Думаю, всё же к ночи. Мои могут подумать, что мы с Саньком на рыбалке или в лесу. Потом поедут за мамой. А потом…
Комок подкатил к горлу, и паника обняла меня доброй холодной рукой. Единственным выходом было искать выход! Можно закричать, позвать на помощь, постучать в двери – может они на сигнализации или … идти вперед по коридору к свету. Похоже, фонарику не понравилась такая перспектива, луч задрожал и поблек. Только этого не хватало! Заряда мало! Я быстро выключил свет и еще раз позвонил Шурке. Гудки, гудки, гудки. Ладно, теперь всё по порядку.
– А-а-а-а-а-а-а! По-мо-ги-те! А-а-а-а-а-а! Спа-си-те! Саш-ка-а-а!
Как я и ожидал, тишина осталась непоколебимой. План Б – постучать в двери. Много времени это не заняло. Секунд десять. Не знаю, из чего они их сделали, но как я не старался никакого шума я не произвёл вообще. Значит всё-таки план В – идти к источнику света. Может, Сашку по дороге найду. А может рабочих, которые помогут открыть двери. Я справедливо решил, что двигаться в темноте всё же лучше вдоль стены наощупь. Не успел я пройти и двадцати шагов, как двери, в которые я только что рвался, бесшумно открылись сегментами, и в них ворвалось солнце. Оно неслось с огромной скоростью и слегка шипело. Ма-а-а-ма! Я кинулся в сторону. И …провалился сквозь стену! Думаете, мне было больно, и я весь был в ранах и ушибах? Ничуть не бывало! Я был невредим! Похоже, я умею проходить сквозь стены. Не зря я внук инопланетянина..!
Я обнаружил себя в углу какого-то помещения очень похожего на лабораторию в биологическом институте. Всюду были прозрачные сосуды с какими-то ростками на подставках. А вот аквариум с крупными странными рыбами. Нет, это не рыбы..! Бр-р-р! Какие-то мутанты. Под стеклянными колпаками жутко вырисовывались черепа самой необычной формы. В лаборатории царил полумрак. Я осторожно стал продвигаться вперед и … наткнулся на Шурку! Слава Богу! Печально было лишь то, что он лежал без сознания. Я вначале подумал, что он спит, стал трясти его, дёргать за руку. Но пока безуспешно. Надо найти воду. Я видел в фильмах, что если брызнуть в лицо водой, человек может очнуться. Благо растений было много, значит, вода для полива тоже должна быть недалеко. Я прошел пару рядов с подставками и клетками самого разного колибра и увидел бассейн с чистой водой.
Сашка очнулся почти сразу после того, как я на него побрызгал и умыл ему лицо. Он очумело оглядывался, а я был несказанно рад. Одному в такой передряге ой как несладко!
– Где мы? – первое, что спросил Шурка, усаживаясь на пол.
– Хороший вопрос, – ответил я. – Но, по-моему, Сусанин у нас ты. Ты нас сюда завёл, тебе и лучше знать.
Шурка поднял на меня ничего непонимающий взгляд и я сжалился.
– Думаю, мы внутри горы. Нас сюда засосало, когда тот шар влетал. Я очнулся – темно, тебя нет. Стал искать выход, звонить тебе. Ты помнишь, что я тебе звонил? Ты сказал, что тут опасно. Ты кого-то видел?
– Видел, еще как видел. Тут разгуливает какая-то огромная штука. Не знаю, как описать. Больше похожа на льва. Я искал выход и увидел ее из-за угла. Испугался, конечно, побежал опрометью и ударился обо что-то острое. Шишка теперь на лбу.
Я потрогал. Да уж, шишак так шишак!
– Видимо, потерял сознание, – продолжал он. – Надо отсюда выбираться. Где выход?
