Czytaj książkę: «Непальская красная нить», strona 2
Чем же ее мог привлечь сорокалетний винтажный геймер? Не вижу точек пересечения.
У меня уже все тело болит от бестолкового сидения то за одним компьютером, то за другим. Убита впустую половина рабочего дня. Наконец бесконечный список видеоигр завершился и показалась еще одна небольшая фоточка, надпись под которой гласила: «Постигаю восточную мудрость. Читаю мантры». На постановочном снимке Олег, скорчив блаженную рожу, восседал на пуфике с чашечкой чая в руке. Бамбуковые декорации и журчащий фонтанчик на заднем плане имитировали убранство буддистского храма. Хоть бы кимоно напялил! Нет, жиробас опять и снова в любимой футболке. Он одну и ту же не снимает или у него семь одинаковых на каждый день, как набор «Неделька»?
Вероятно, я обманывала себя и все-таки фотографию скачала как улику, важность которой мне пока не известна. Нельзя исключать, что девушку и «папу напрокат» свел вместе интерес к Востоку. Других гипотез у меня в голове не родилось.
Проклиная пустой день на чем свет стоит, я со скрипом оторвалась от кресла и принялась готовиться к завтрашнему походу в академию красоты. Согласно расписанию занятий, утром там должна объявиться Лиля Вишневская.
* * *
Люди по-разному реагируют на корочки частного детектива. Многие становятся словоохотливыми, откровенно рассказывают даже о самом личном, делятся наблюдениями и гипотезами. Хотите верьте, хотите нет, но некоторые откровенничали со мной, как на исповеди, при этом заявляя о принципиальном нежелании общаться с полицией. «Ментам ничего не скажу» – таково их кредо.
Временами с разговорчивыми людьми сложно, потому что они вываливают слишком много ненужной информации, причем сами прекрасно осознают ее бесполезность, но сдержаться не в состоянии, так как хотят быть полезными. Причастность к расследованию частного сыщика возвышает их в собственных глазах, добавляет в жизнь новизну и остроту. Особенно трудно с теми, кто перемешивает факты с домыслами «собственного производства». За стеной пукнули, а недремлющий сосед делает вывод, что там испытывали самодельное взрывное устройство.
Есть люди и другого склада – не доверяющие частным детективам, не желающие делиться информацией. Они или опасаются неприятностей (по большей части придуманных), или живут по принципу «моя хата с краю».
С откровенными приятно работать, даже когда они заваливают лишней информацией. Молчуны огорчают, потому что мешают распутывать дела.
Лиля Вишневская относилась ко второй категории.
Ровесница Аллы, на чем сходство двух девушек заканчивалось. Алюсик – рыжая кудрявая худышка. Лиля – брюнетка с прямыми длиннющими волосами, атлетически сложенная. Ее широкие круглые плечи казались еще шире по вине стильной тельняшки с глубоким вырезом на спине. При взгляде на Вишневскую вспоминался старпом Лом из мультика о регате капитана Врунгеля. На счастье Лили, природа наделила ее не физиономией старпома, а смазливеньким личиком. Ресницы, опушавшие большие черные глаза, вызывали у меня легкую зависть. Догадываюсь, что Лиля обладала красивой улыбкой. Впрочем, в присутствии сыскаря «морячка» улыбаться не собиралась.
– Можно ваше удостоверение? – Она взяла в руки корочки и принялась вертеть их с таким лицом, словно вознамерилась проверить на зуб или как минимум обнюхать. – Назовите сайт вашего агентства!
Я назвала. Девушка демонстративно ввела адрес в браузер на смартфоне.
– Легенду вы зазубрили, – скептически отозвалась она, когда в браузере открылся лендинг с описанием моих услуг. – Это еще не означает, что вы настоящий детектив. Сайт может быть фейковым, и вы – мошенница.
Та-ак, с «морячкой» придется трудно.
– Дмитрий Валерианович, отец Аллы, сказал, что вы лучшие подруги, много времени проводите вместе. И не только в академии, но и в «Фит-Мастере», и в других местах, – продолжала я как ни в чем не бывало, стараясь скрыть легкое раздражение.
На самом деле Первухин слыхом не слыхивал про Лилю, информацию о ней я собирала по крупицам, изучая посты с фотографиями в социальной сети. Но Вишневской незачем знать такие подробности, вдобавок мне важно подвести наш разговор к какой-нибудь теме, которая развяжет молчунье язычок.
Лобик «морячки» перестал хмуриться, хотя лицо оставалось каменным, и я решила разворачивать наступление на главном направлении:
– У меня письмо для Аллы от ее отца. Моя работа – это письмо передать ей в руки. Очень надеюсь, вы мне поможете. – Тут я дала артиллерийский залп: – У них в семье после смерти мамы все непросто.
– Не то слово! – выдохнула Лиля и растерянно запнулась.
Разбила я таки стену молчания.
– Алла и так много намучилась… – давила на жалость я.
– Да, – смущенно проронила Лиля, и вдруг ее прорвало: – За последние два года она сильно изменилась. Уже не была такой веселой. Вроде бы рядом, даже пытается шутить, отвечает мне, а сама где-то в другом месте. А еще эти «хари кришны» мозги ей промыли. Она теперь вся в своих медитациях, мантрах и другой чепухе. Я ее спрашиваю: «Зачем?» Она такая: «Помогает». Хотела и меня втянуть туда, на какие-то собрания отвести, на какую-то дачу у реки, что ли, не помню точно. Навязывала какие-то масла, какую-то веревку хотела мне на руку намотать. Сама с ней ходила. Словно чокнулась.
Взволнованный монолог Вишневской меня тоже встревожил. Я позволила предвзятости вести себя по ложному пути. Не понравился мне толстяк с сайта знакомств, и я объявила его извращенцем, придумала, будто он удерживает Аллу. Но что, если они даже не встречались, а только потрепались часок-другой на камеру? Вполне возможно. Между тем исчезновение девушки связано с «хари кришнами», которые, со слов Лили, являлись всесильной сектой, опутавшей Тарасов незримыми цепями. Или непальскими красными нитями. Скорее всего, Вишневская преувеличивала, и все же у меня намечалась альтернативная линия расследования. Час от часу не легче!
– Вы за нее боитесь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.
– Не боюсь, но беспокоюсь. Мне кажется, вся эта восточная чушь ей ничем не поможет. Алюсик просто прячется от реальности, но долго прятаться нельзя, надо жить дальше.
«То есть «хари кришны» – это не секта? Что-то я ничего не понимаю».
– А эти «хари кришны»… кто они? – не выдержала я.
– Тупые чудики, – ни секунды не колеблясь, выдала Вишневская. – Придумывают дурацкие сказки про дурацкий круговорот энергии и верят в них. Забивают людям головы своим хламом. Алюсику нужна помощь друзей, помощь психолога, а не «потоки энергии».
Ясно, Лиля не считает фанатов восточных практик сектой, просто чудиками. Хоть какое-то облегчение. Впрочем, мне, так или иначе, требуется проверить их развеселую компанию.
Диалог с «морячкой» принес капельку облегчения, поскольку убеждал в правоте первичных догадок. Улики постепенно занимали законные места в реконструируемой цепочке событий. Книги, фотографии, татуировка, красная нить и, конечно, дом у реки – все получало объяснение.
– А вы можете связаться с Аллой? Или можете сказать, где проходят их собрания?
– Нет. – Ответ прозвучал быстрее и категоричнее, чем предыдущие. Слишком быстро и категорично. Девушка вновь замкнулась.
Допускаю, что она не в курсе насчет собраний, но место, где Алла укрывается, Вишневской известно. Спросить ли «морячку» прямо в лоб про Землянского? Нет, она не скажет, а зря раскрывать карты мне тоже не хотелось. Девчонка ушла в глухую защиту, и я решила до поры до времени не давить на нее. Потом подберу момент и возобновлю атаку. Может быть, прослежу за ее передвижениями, когда возникнет необходимость.
Пока же пришлось попрощаться и двинуться назад в офис.
Академия красоты находилась от офиса недалеко, поэтому сюда и обратно я шла пешком, чтобы поразмыслить о деле и проветриться. На обратном пути проветриться не получилось. Несмотря на заверения календаря, что сейчас май месяц, утренняя прохлада держалась недолго, сменяясь пыльной духотой, быстро обволакивавшей сонный Тарасов. Интересно, каким будет лето, если жара навалилась на город уже в мае?
Тень от деревьев пока еще спасала, и погода не мешала думать.
Мысли вернулись к фотографиям Олега Землянского, немногочисленным и однообразным. Вечная свекольная майка. Вечно включенный компьютер. Вечный беспорядок в комнате. Почти все фотки – селфи, сделанные с мобильника. Из этого ряда выбивался один снимок – постановочный, с восточным фоном, сразу завладевший моим вниманием. Вечерняя усталость в сочетании со злостью затуманили мне разум и помешали сделать логические выводы. Теперь, после недолгого купания в освежающем ветерке, голова начала соображать.
Неужели Олег соорудил эти декорации собственными руками у себя дома? Сомнительно. То есть он пошел на какую-то студию. Ой, не смешите мои «искандеры»! Уж не знаю, как в столице, но в нашей глубинке отродясь не водилось студий со столь красивыми, оригинальными помещениями. Независимо от прайса, который мог быть заоблачным, тарасовские фотостудии предлагали для съемок серую, облезлую, пошарпанную кирпичную стену. Наверное, у каждого коренного тарасовца отыщутся снимки с фотосессии в духе «бомж андеграунд».
Значит, снимок на фоне бамбуковых стеблей сделан не в студии. Где? В том месте, где собираются чудики, которых Вишневская обозвала «хари кришнами». Вот это уже более вероятно. Какой-то городской клуб. Что, если именно он называется домом у реки? Лиля называла этот дом дачей. Стало быть, Аллу и Олега пригласили на чью-то дачу, где чудики проводят свои собрания. Дача необычная, там не сажают «Бычье сердце». Интерьер говорит о том, что владелец – великий фанат культуры Востока – организовал внутреннее убранство строго по фэншую, дабы не мешать циркуляции потоков энергии. Как бы ее, эту дачку, найти?
Есть один авантюрный план. Надо с помощью компьютерных премудростей убрать Олега с фотографии, чтобы оставалось только помещение. С новой картинкой можно запустить поиск похожих изображений в интернете, и есть шанс, что кто-то нафоткал дачу у реки и выложил снимки у себя в блоге или еще где-нибудь. А что? Попади я на такую «фэншуйную» дачку, где люди не спину гнут на грядках, а медитируют в уюте и комфорте, тоже бы не устояла и запечатлела шикарные интерьеры.
Вопрос в том, как убрать жиробаса с изображения. Для этого нужно в совершенстве знать какие-то компьютерные программы, графические редакторы, наверное. Немного фотошопить я умею, но не настолько.
Внутренний голос подсказывал мне, что нейросеть в состоянии решить проблему, убрав фигуру человека и восстановив фон за его спиной. Временами я пользуюсь ИИ, чтобы нарисовать картинку, – для работы или для души. Но я понятия не имею, как дать искусственному интеллекту задание на дорисовку фона. «Сотри к чертовой бабушке этого жирдяя!» – так, что ли?
Значит, мне нужен айтишник. Среди моих знакомых такого не было. В смысле, айтишников я знаю много, частному детективу без контактов с матерыми компьютерщиками невозможно делать бизнес. Но мои знакомства включали специалистов по восстановлению файлов, по информационной безопасности и так далее. Здесь же требовался дизайнер компьютерной графики, в просторечии – рисовальщик.
Дизайнера несложно найти через биржу фриланса, но этот вариант меня мало устраивал, потому что проще с глазу на глаз объяснить, как нужно обработать фотографию. Писать занудное техзадание не хотелось. Вдобавок мне требовалось контролировать процесс и давать указания по ходу работы.
– Светуль, приветики! – пропела я, поднеся телефон к уху. – Не помешала?
– Нет, что ты! – защебетал голосок Светки-парикмахерши. – Зачем звонишь?
– Хочу ногти обновить, облупились местами. И поболтать с тобой. – После этих слов я выдержала секундную паузу и заговорщически уточнила: – О мужиках.
Светка, полная восторгов, захихикала. Бедняжка, она не знает всей правды. С другой стороны, подруге я не соврала. Ногти действительно нуждались в небольшом «ремонте». И поболтать о мужиках я на самом деле собиралась, так как вспомнила, что Светка одно время встречалась с каким-то дизайнером. Надеюсь, они расстались друзьями. И надеюсь, Светкин кавалер был дизайнером графики, а не дизайнером мебели.
Глава 2
Нет ничего более захватывающего, чем узнавать характеры и судьбы людей. Восхищения достойно то упорство, с которым человек строит жизнь наперекор неустроенности, хаосу и произволу слепого случая. Фортуна отворачивается от нас, трагедии безжалостно избивают душу, но мы, стараясь не думать про обманы завтрашнего дня, продолжаем мечтать и питать надежды. Порой надежды сбываются, потому что человеком положено много трудов к тому, чтобы в окружающем мире стало на крупицу больше любви и счастья.
Обожаю изучать людей. Не стану скрывать, поначалу в профессию детектива меня привела жажда «экшена» и приключений. Со временем передо мной раскрылся другой, неожиданный плюс избранного пути. Работа научила меня читать человеческое сердце. Чтиво не всегда приятное, так как клиенты несут мне свои проблемы, негативные эмоции, темные мысли. Нередко узнаешь о людях такое, чего хотела бы никогда не знать или побыстрее забыть. И все-таки в любых трудных случаях я стойко держусь, потому что наблюдаю у многих потребность в справедливости и тягу к добру.
Светка-парикмахерша этого не понимает. В силу профессии она видит в людях собеседников, которые несут ей вагоны слухов и которым она раздает бесплатные советы. А почему бы и нет? После того как дашь сотню советов по уходу за волосами и ногтями, вполне естественно начать учить жизни. В конце концов забота женщины о кутикулах принципиально не отличается от заботы о муже или о детях. По крайней мере, в глазах Светки отличия напрочь отсутствуют.
Ремесло частного детектива Светке тоже видится – в целом справедливо – источником слухов, которые не заполучить иначе, как через прослушку, хакерство, погони и преследования. То есть абсолютно незаконные методы, которыми детективам вообще-то пользоваться не положено. Существенной разницей между моей работой и Светкиной, со Светкиных же слов, является то, что я слухи собираю более азартным способом. Мне не хочется переубеждать подругу. Мало того что ее мнение изменить непросто, так еще и ее специфический взгляд на мое ремесло изрядно меня забавляет.
– Ой, Танька! Ты меня вообще не слушаешь и не слышишь, – возмущалась Светка, разглядывая мои пальцы. Новенькая пышная завивка на ее голове затряслась от гнева. – Сто тыщ раз умоляла тебя не мазаться кремом перед маникюром. Как мне теперь работать, если у тебя руки жирные?
– Прости! Ну, не сердись. Я больше не буду…
– …И меньше тоже! – обиженным тоном проговорила Светка.
Я улыбалась, зная, что ее обиды не настоящие и быстро проходят. Мы сидели у нее на квартире, где Света принимала клиенток и подружек, делая стрижки или, как мне сейчас, маникюр.
– Танюш, сиди ты спокойно, не ерзай, – продолжала ворчать Светка, – будто первый раз на маникюре. Дай мне жир снять.
Неправда, вовсе я не ерзала, я абсолютно спокойна и расслабленна в душевной и уютной атмосфере, наполненной запахами лаков для волос и ногтей. Просто прежде чем пилить мне ногти, подружке было нужно попилить меня.
– Свет, а Свет?
– Чего? – Она старательно удаляла мицеляркой с кожи остатки крема, которым я машинально намазалась перед выходом из дома, потому что аномально жаркая погода, державшаяся последнюю неделю мая, сушила мне кисти.
– А помнишь, ты встречалась с дизайнером?
– Сто лет назад было.
«У нее что, интересно, год за пятьдесят считается?»
– Нет, не сто, – заспорила я. – Всего два года назад. Ты еще мне его фотки показывала. Где он с рыбой.
– Ах, Игорь-рыбак… – сообразила Светка. – А я-то думала, ты про Коленьку.
Уточнять, кто такой Коленька, я не стала, но на всякий случай имя запомнила. Честно сказать, вариант с Коленькой начал казаться мне более привлекательным. Игоря подруга едва вспомнила, причем он для нее всего лишь рыбак и просто Игорь, а не Игорек, например. Дизайнер Коленька – другое дело.
– Ты с кем-нибудь из них еще общаешься? Можешь связаться?
Взгляд подруги замер на моем лице.
– Мне нужен дизайнер! – поспешила объясниться я.
– Тьфу ты, а я уж понадеялась… – опять заворчала Светка. – Тань, тебе не дизайнер, мужик тебе нужен.
– Хочу походить в девках! – Я пыталась отшутиться.
– И останешься старой девой. – Подруга была неумолима. Но затем ее лицо смягчилось. – Ладно уж, поищу телефончик. Тебе по работе дизайнер нужен или хочешь визитки заказать?
– По работе.
Распространяться я не собиралась. Постоянно пропуская через руки конфиденциальную информацию, приучаешься секретничать, недоговаривать. И все же иногда случались моменты, когда непонятный внутренний порыв заставлял совершить нечто наперекор выработанным привычкам. В такие минуты просто знаешь, чувствуешь с полной уверенностью, что нужно поступить определенным образом или сказать нечто, о чем говорить не собиралась.
Пока Светка работала с левой рукой, правой я достала смартфон и открыла на нем фотку с Олегом на фоне бамбуковых декораций.
– Очень нужно обработать, чтобы понять, что это за помещение.
– Ой, мамочки! – чуть не привстала Светка. – Ну и клиенты у тебя. Не-е, я бы с таким стремным работать не стала.
Она правда думает, что клиентов, которые рожей не вышли, я из офиса выталкиваю? Конечно, фейсконтроль играет не последнюю роль в частном сыске, но у меня как-никак не модельное агентство.
– Это не клиент, это… – Я понизила голос до шепота: – Это цель. Объект слежки.
Дело предстало перед подругой в новом свете.
– А-а, – протянула она и взяла смартфон из моих рук, пристально разглядывая каждый пиксель на фотографии округлившимися глазами. Неожиданно Света выдала: – Я тебе и без всякого дизайнера скажу, что это за помещение.
Неужели подруга немедленно избавит меня от многочасовых поисков? Я отказывалась верить внезапно свалившейся на голову удаче.
– Это клуб по интересам. Я там была с подружками, с Викой и Леной, ты их знаешь. Скучно, на любителя. Собираются люди вместе и учат друг друга уму-разуму. Учат, как правильно медитировать, как правильно кушать, как правильно пить. Даже как правильно дышать, прикинь! Вот чудики!
Полагаю, Светке, которая сама любила раздавать советы направо-налево, тяжко пришлось в компании поучающих ее, как надо дышать. Мне же, напротив, захотелось немедленно телепортироваться прямо из Светкиной квартиры в изумительный клуб. Не зря второй раз за утро я слышу слово «чудики». На горизонте замаячил реальный шанс со дня на день закрыть дело, которое получила только вчера.
– Знаешь название? – в нетерпении спросила я.
– Называется «Лотос»… – протянула она и задумалась. – «Лотос Зиты» вроде бы. Или «Лотос Гиты»? Нет, ни то ни другое. Секундочку!
Света нырнула в сумочку и принялась горстями извлекать из этого бездонного вместилища всевозможный мусор: фантики, скомканные стикеры, пустые блистеры от каких-то таблеток, трамвайные билеты (разумеется, «счастливые», по заверениям их хозяйки), инструменты для маникюра. Опустошив сумочку наполовину, ее владелица извлекла крохотную записульку и декларативно прочла витиеватые каракули, и впрямь напоминавшие санскрит – язык Древней Индии: «Лотос Лакшми». И для пущей убедительности по-дирижерски взмахнула пилочкой, извлеченной из недр все той же сумки.
– Есть адрес?
Умница Светка не только сообщила адрес, но и дала подробнейшие инструкции, где и куда повернуть, как найти дом с арочкой, через которую нужно пройти во внутренний дворик, где находится вход в клуб. Мало того, подружка даже догадалась скопировать расписание, согласно которому ближайшее собрание «Лотоса» состоится завтра в десять утра. Я предвкушала скорое закрытие дела, и все-таки какой-то неугомонный бесенок дернул меня спросить наугад:
– Свет, а ты слышала что-нибудь про «Дом у реки»?
– Старый-престарый американский фильм-нуар, сплошная готика, – не задумываясь, выпалила Светка и принялась спойлерить в неподражаемой запутанной манере: – Детективная история, тебе понравится. В общем, там актриса, которая снималась в сериале «Звездный путь», закрутит роман с братом убийцы, а она была ему женой. Убийца с пьяных глаз убил горничную жены. Потом они с братом…
Одно наслаждение слушать, как Света пересказывает сюжеты фильмов. Пересказы у нее получались непонятными и сумбурными. Кто кому брат, кто кому сват – разобраться нет ни малейшей возможности. После таких спойлеров нестрашно садиться к телевизору. Все равно со слов подруги я так ничего и не поняла в этой старой кинокартине, поэтому просмотр обещает выдаться интересным.
Что ж, тайна дома у реки осталась неразгаданной, даром в какой-то момент меня посетила шальная мысль, будто Светка закроет все вопросы. Впрочем, возможно, и закрыла. Нельзя исключать, что Алюсик действительно записала на листочке название готического триллера, который ей посоветовали посмотреть друзья по клубу «Лотос».
Пока еще рано радоваться. Религиозное объединение – штука серьезная, совершенно неясно, кто за ним стоит: обычные «чудики», как назвала их Лиля, то есть люди, поглощенные духовными исканиями; или же это отряд фанатиков, управляемый тоталитарным лидером. Прежде чем идти к ним, необходимо хорошенько подготовиться. Самая лучшая подготовка – проверить, нет ли какого компромата на «Лотос Лакшми» у прессы. И я знала, к кому обратиться за помощью.
* * *
Никогда не приходите к журналисту раньше назначенного. Если он сказал, что освободится в пятнадцать ноль-одну, это значит, что в пятнадцать ноль-ноль еще будет занят. В таком режиме живут и работают журналисты, у газетных редакторов все гораздо хуже.
Мой давний приятель Игорь Сагателян (для меня – Гарик) занимал пост главреда в одном из крупнейших городских изданий, которое годик-другой назад влилось в какой-то медиахолдинг. Ясен день, возможность поболтать со мной когда угодно в разгар трудовых будней у Гарика отсутствовала, даже если бы бедолага в лепешку расшибся. Приятель выделил мне сегодня небольшое окошко, и меня угораздило приехать за двадцать минут до намеченного срока, отчего теперь приходилось сидеть в приемной. Здесь стоял стук и грохот, словно редакция работала на допотопных печатных машинках, не ведая об изобретении компьютера. Откровенно говоря, меня всегда удивляло, почему в редакциях так шумно, ибо ни одной машинки, равно как и никакого другого источника чудовищного грохота, я не приметила.
Дверь в кабинет главреда забыли закрыть, а возможно, оставили приоткрытой для сквозняка, так что я могла видеть и слышать происходящее внутри. Шум-гам не перекрывал доносившегося из кабинета торжественного монолога, с которым выступал гость Сагателяна. В пламенном трибуне, худощавом и седеющем, моментально узнавался директор Тарасовского ТЮЗа Геннадий Рожков. Директор, видимо приглашенный на интервью, не мог отвечать на вопросы сидя, отчего возвышался над столом, за которым в полном молчании внимали напыщенной речи хозяин офиса и какой-то другой человек, коренастый и абсолютно лысый мужчина, в котором угадывался худрук театра Иосиф Залкинд.
– Мы не просто служители муз, мы – рабы театра! – громогласно вещал Рожков. – И если в нашем славном ТЮЗе засорится унитаз, я возьму кружку, он возьмет кружку… – Директорский перст немилосердно указал на блестящий череп худрука. – Все возьмут кружки! И пойдем черпать!
Не проронивший ни звука Залкинд кивал, принимая нелегкую долю с истинно рабским смирением.
Двадцать минут показались пыткой. Еще больше терзала мысль о том, что Рожков задержится в редакции, а выставить за дверь столь важного гостя, которого интервьюирует лично главред, равносильно смертному греху. Деваться некуда, придется ждать и терпеть. Гарик, как никто другой, мог располагать публикациями, документами, фото и видео, аудиозаписями – словом, самыми разнообразными свидетельствами о темной стороне в деятельности городского клуба «Лотос Лакшми», куда мне предстоит наведаться завтра с тайной миссией.
Сегодня же фортуна продемонстрировала поразительную благосклонность, и деятели искусства удалились вовремя, на что я не смела и надеяться.
– Привет, Танюш! Как видишь, главный редактор порой подрабатывает журналистом, – пошутил Гарик. – Есть ви-ай-пи, к которым допускают только таких же больших шишек, как они сами.
В моем представлении ви-ай-пи – это чиновники и олигархи, а не директор театра. Главный редактор причислил Рожкова к их числу просто из уважения, и я не стала спорить.
– Именно твой доступ к большим шишкам мне сию же минуту позарез необходим, – ответила я.
Он отодвинул стул, жестом приглашая меня садиться, и так же жестом предложил кофе. Сглотнув слюну, я замотала головой. Кофе мне хочется всегда, но выбор Сагателяна меня не устраивает. Иногда Гарик покупает что-то очень хорошее, иногда бурду. То ли он ничего не смыслит в божественном напитке, то ли я слишком привередлива. Прежде чем приступить к расспросам, я поинтересовалась, каково у Гарика положение на личном фронте.
– Дома-то как? Как Марианна?
– Знаешь… Не скажу, что… Но лучше, чем было. Я над этим работаю. – Сагателян похудел еще больше с последнего раза, когда мы виделись. Дело тут не в напряженной работе – с ней он всегда справлялся превосходно. Осунувшееся и посеревшее лицо говорило о том, что борьба за спасение семьи, за сохранение отношений с женой выматывала мужика. – А у тебя что новенького? – Он лукаво подмигнул, намекая, что не здоровьем интересуется.
– Свободна и независима, – лаконично отрезала я, избегая затяжных и пустопорожних бесед о затишье на моем личном фронте. Хватит с меня Светкиных наставлений. – Расскажи, что тебе известно о клубе «Лотос Лакшми»…
– Знаю-знаю, – не дослушал Сагателян. – Туда моя приятельница ходит, я вас познакомлю. Гиляна Идрисова. Красивая женщина и хороший человек.
Вообще-то, насколько мне известно, по законам русского языка слова нужно располагать в другом порядке: хороший человек и красивая женщина. Но у Сагателяна, как всегда, Эрос на первом месте. Пока эти мысли проносились у меня в голове, Гарик взахлеб рассказывал о Гиляне, и его многословное повествование сводилось к одному сообщению: «Ах, какая женщина, мне б такую!»
Ладно, пусть выговорится! Слушая вполуха восторги Гарика, я в силу профессиональной привычки пробежала глазами по столу, «сканируя» ворох газет, распечаток, фотографий… На одном из снимков мой взгляд остановился.
– Откуда она у тебя?! – Возглас выдал меня с головой, хотя я не собиралась выбалтывать Гарику цель своего визита, ограничившись сбором сведений о «Лотосе». Но держать себя в руках не было возможности, поскольку с одной из фотографий на меня смотрело усыпанное золотыми веснушками личико в обрамлении полыхающего рыжего нимба.
На столе главреда лежал портрет Аллы Первухиной.
– Ого! Знал, что ты держишь руку на пульсе криминальной жизни Тарасова, но не думал, что посвящена в такие секреты, – почтительно произнес Сагателян. – Сообщение о ее смерти заняло от силы два абзаца в нашей газете.
О смерти? Почему тогда полиция не связалась с Первухиным? Тут я сообразила, что обозналась. Умершая удивительно походила на Аллу, но все-таки это была другая девушка.
В памяти всплыла недавняя заметка из криминальной хроники, в ушах вновь зазвучали разговоры тарасовцев, напуганных жутким происшествием. Анастасия Лукьянова, двадцати двух лет, ушла из дома две недели назад и бесследно исчезла, пока полиция не обнаружила ее тело со следами насильственной смерти в Малиновом овраге на окраине лесопарка.
Мне не хотелось рассказывать Гарику подробности о своем деле, тем более что без необходимости детектив обязан скрывать такого рода информацию и не засвечивать личность клиента. Поэтому я не стала объяснять, что перепутала двух похожих девушек, вместо этого решила увести внимание главреда в другую сторону, попутно разведав подробности о «двойняшке» Первухиной. Надо ведь держать руку на пульсе криминальной жизни Тарасова, как выразился Сагателян.
– Будь другом, Гарик, скажи, что тебе известно. Полиция отмалчивается, а мне нужно понять, связано ли убийство Насти Лукьяновой с одним из моих дел.
– Ага, значит, не во все секреты тебя посвящают люди в форме, – печально промолвил Сагателян и вдруг таинственно зашептал, радуясь возможности хоть с кем-то поделиться доверенной ему информацией: – У них есть гипотеза, что убийство совершено маньяком…
Через пять минут я получила исчерпывающую картину. Первоначально следствие прорабатывало традиционные версии: ограбление, нападение с целью изнасилования, конфликт с бойфрендом.
В приватной беседе со следователем Сагателян узнал о необъяснимых результатах вскрытия. Исследование травм на руках и ногах Насти показало, что девушку какое-то время удерживали связанной и подвергали пыткам. Консультация с московским экспертом из Главного управления криминалистики заставила полицию встревожиться еще больше: в своем заключении он настаивал, что характер травм свидетельствует о серьезной психопатологии преступника, который с высокой вероятностью может оказаться серийным убийцей.
– Москва полагает, что преступление мог совершить серийный маньяк. Наши не спешат это признавать. Никто бы не захотел на их месте. И те и другие согласны в одном – подробности дела должны быть скрыты от общественности на предварительном этапе следствия. Чтобы не поднимать паники, пока нет ответов на вопросы, – завершил свой рассказ Гарик. – Мне сообщили некоторые сведения только для того, чтобы я помогал ментам мониторить информацию в СМИ и пресекать любые утечки.
– Что тебе известно о личности Лукьяновой?
– Сирота, нигде не училась, работала уборщицей на вокзале, также подрабатывала в одном спа-салоне, еще кое-где. Кстати, с «Лотосом» никак не связана, по крайней мере, никогда там полы не драила, насколько известно… Стоп, уж не собралась ли ты ловить серийного убийцу?
Он выглядел испуганным. Все-таки Гарик – хороший друг и беспокоится обо мне, зная о моем умении искать неприятности на пятую точку.
– Не чуди вольным светом! – отмахнулась я. – Где я, а где серийные убийцы? Только хотела убедиться, что мое расследование не пересекается с делом Лукьяновой. К счастью, нет. Меня больше интересует, есть ли у тебя компромат на «Лотос». Скандалы, сплетни, слухи.
Трудно сказать, поверил он мне или нет. Я говорила искренне… или почти искренне. Просто кое о чем умолчала. Но не солгала в главном. С таким чудовищем, как серийный убийца, я не справлюсь. Это не работа для одиночки, здесь нужна команда опытных профессионалов с колоссальными ресурсами, масштабы которых я, при всех своих познаниях в криминологии, вообразить не сумею. Я всего лишь ищу сбежавшую дочурку, охоту на тигра давайте доверим специалистам.
