Эволюция любви

Секунда ушла на переваривание слова «сидит».

– Кто, брат? – Я смутно начала припоминать белобрысого мальчишку, что таскался за нами повсюду.

– Да нет же, глупая, – всплеснула руками Ольга. – Колька сидит. Он же в лихие девяностые в бандюки подался. Вот и добандюковался. Посадили. За убийство.

Кусок застрял в горле, и я закашлялась.

– Да ну, на хрен! – сдавлено просипела в недоумении. – Кольку и за убийство? Да он же и мухи не обидит! Это же все понты его дешевые!

– Ох, дура ты, Лизка, – поджала губы прежняя соседка. – Время, знаешь, как всех меняет? Ты его пацаном зеленым помнишь, а я его волком прожженным уже знаю. Другим он человеком совсем стал. Жестоким и безжалостным. А вот брат у него – совсем другое дело.

Закатив глаза, она самым глупым образом чисто по-бабьи вздохнула.

– Ромка? – нахмурившись, припомнила я.

– Не Ромка тебе! – почти грозно ткнула в меня пальцем Ольга. – А Роман Григорьевич Соринов! Крупный бизнесмен, мачо и красавец такой, что у меня аж пальцы на ногах заворачиваются, как его вижу.

Я с трудом воскресила в памяти синеглазое нечто, вечно чумазое и встрепанное, едва догоняющее меня по росту и всегда крутившееся где-то рядом с Колькой и мной, и попыталась его как-то сопоставить с этим закатыванием глаз и томными вздохами. Что-то не особо получалось.

– Ромка – мачо? – насмешливо хмыкнула я. – Этот мелкий…

– Да ты сама теперь рядом с ним мелкая! А вообще-то, он нас на год старше. Просто в детстве медленно рос, да и ты сама долговязая всегда была. Увидев его сейчас, ты не улыбалась бы! Знаешь, какой мужик вырос? Умереть – не встать. Плечи – во! – Ольга раскинула руки, чем сразу стала мне напоминать рыбаков из анекдотов, демонстрирующих вымышленный улов. – Бедра узкие, грудь… м-м-м – да слов нет, одни слюни. Я его как-то утром на балконе без майки увидела и, блин, навечно культурно-эротический шок получила. Вот как такие вообще на белый свет родятся и, главное, почему в таких ограниченных количествах? Эх, жаль, я не в его вкусе, я бы с ним зажгла так, что потом тушить три пожарки вызвали бы… – мечтательно закатила глаза Ольга, завершая проникновенную речь.

Я расхохоталась, не в силах представить на месте голенастого и тощего мальчишки из моей памяти рокового красавчика, на что Ольга только сверкнула глазами, намекая мне на глупость.

– Так он что, тоже тут живет? – спросила, утерев заслезившиеся глаза.

– Тут, тут, будь он не ладен, герой моих снов эротических, – закивала собеседница обреченно. – Он, как поднялся, выкупил все четыре квартиры в подъезде и полностью там все переделал, объединил. Теперь у него там апартаменты с выходом на крышу. Наши бабки тут поначалу кипиш страшный подняли, типа, дом старый, рухнет, и все такое. Но он вызвал серьезного архитектора и все по уму сделал. Да еще и капитальный ремонт второго подъезда и кровли оплатил, и детскую площадку… Ну, они и заткнулись.

– Странно, разве не проще за эти же деньги купить новую квартиру или даже дом? – удивилась я.

– А он говорит, что переезжать не хочет. Ностальгия у него по детству, блин, – пояснила она и тут же фыркнула своим мыслям. – Наверное, вспоминает все, как ходил за вами по пятам и смотрел на тебя с утра до вечера влюбленными глазами.

– Да брось, какие влюбленные глаза в том-то возрасте? – отмахнулась я небрежно. – Смеешься, что ли?

– Да ладно, все это знали! Его же пацаны совсем застремали, все видели, что он с тебя глаз не сводит. А он все равно – зубы сожмет и следом за тобой и Колькой идет, – глаза Ольги блеснули чем-то очень похожим на краткий упрек.

Я отмахнулась, хотя воспоминания о прошлом и наполняли душу приятным теплом и волнением, которого я уже давно не чувствовала.

– Ты говоришь, что он поднялся? – просто чтобы поддержать явно интересную ей тему переспросила я.

– Да, и лихо так! – закивала Ольга, наливая нам в очередной раз.

– А как сумел? У них же семья нищая совсем, мать вечно все до последней копейки пропивала, пацаны в обносках, постоянно голодные ходили!

Уж я отчетливо помнила, как таскала ребятам котлеты и хлеб, за что периодически и получала. Что, впрочем, нисколько меня не исправляло, лишь делало хитрее и изворотливее в следующий раз.

– А вот это, Лизка, тайна, покрытая мраком. Болтали, что дядька какой-то богатый у них помер, и им деньги достались, а Рома сумел их удачно вложить и поднять свой бизнес. Но я думаю, что без криминала тут не обошлось. Хотя рядом с Ромочкой никогда никаких темных личностей не видели, в отличие от Кольки.

Мы еще долго сидели, вспоминая, смеясь и даже немного взгрустнув о тех, кто умер. Вино приятно расслабило тело, но за окном уже давно было темно.

– Ладно, надо мне домой выдвигаться, – сказала я. – Теперь уж ты ко мне с ответным визитом, так сказать.

– Ну, за мной не заржавеет, – заверила меня Ольга, попадая в пушистые тапки, чтобы проводить меня.

Мы решили вызвать такси уже на улице, так как мне хотелось еще немного посидеть во дворе. На лавочке под фонарем расположилась толпа малолеток, попытавшихся отстоять оккупированное пространство, но Ольга быстро обратила их в бегство зычным голосом и явным превосходством и креативностью непечатных выражений. Хоть они и пытались огрызаться, ее словарный запас русского народного однозначно победил. Мы сели на лавочку, и я, поддерживая беседу, стала ковыряться в телефоне в поисках номера такси.

– Ох ты, черт, Лизка. Смотри – он домой вернулся! – прошипела Ольга, больно вцепившись мне в локоть. – С тренировки, видимо. Ой, я не могу, держите меня семеро, иначе я его сожру живьем.

Я рассеянно подняла глаза, желая понять, о ком она говорит, и натолкнулась взглядом на высокую мужскую фигуру у глянцево блестящего бока подъехавшей машины. Рослый, широкоплечий мужчина как раз закрывал дверь автомобиля, держа в руке спортивную сумку. На нем была футболка с коротким рукавом и низко сидящие на узких бедрах спортивные штаны. Ну что же, вполне себе обычный прикид для всяких нынешних мачо.

– Ромочка, добрый вечер! – пропела елейным голоском Ольга, глядя на него поистине плотоядным взглядом, когда я уже собиралась опять уткнуться в телефон.

Мужчина обернулся, и я натолкнулась на взгляд самых синих глаз, какие только, наверное, видела в жизни. Да, именно цвет глаз был тем, что я лучше всего о нем помнила. И это притом, что нас освещал только хреновенький уличный фонарь. Это было как шок или удар с ноги под дых, прям как показывают в дурацких фильмах про любовь. Все вокруг замерло, выстроилось в тоннель и сфокусировалось в этот момент для меня на этих глазах. Прямо-таки мистика какая-то! Но мужчина быстро прервал этот поразительный контакт, и я поймала себя на том, что жадно вдыхаю, будто чертов паровоз.

– Добрый вечер, Оля, – ответил он низким, хрипловатым и чувственным голосом. – Гуляешь?

Я сказала чувственным? Ну да, что поделать, именно таким он и был.

– Да вот, подружку старую домой провожаю. Сто лет не виделись. – Ольга толкнула меня в спину, отчего я чуть с лавки не свалилась.

Синие глаза опять вернулись ко мне. Он смотрел несколько секунд, затем нахмурился и тряхнул головой, будто отгоняя видение, а глаза мужчины расширились.

– Лиза? Это ты? – его голос дрогнул и осип, а сам Роман сделал несколько быстрых шагов по направлению к нам, словно готов был подбежать, и выронил сумку.

Но потом, видимо, взял себя в руки и замер на месте, напряженно вглядываясь в мое лицо. Я молчала, силясь разорвать эту визуальную паутину, но не находила достаточно сил.

– Ну конечно это она, Ромочка! Узнал? – проворковала Оля.

– Узнал, – еще более хрипло сказал Рома.

– А вот я тебя ни за что бы не узнала, – отмерла я наконец и постаралась непринужденно улыбнуться.

– Ну, еще бы! – губы мужчины растянула кривая усмешка человека, точно знающего, как он выглядит и какое впечатление производит на женщин. – Ведь я несколько изменился. Не находишь?

А вот это нахально-похотливое самоуверенное выражение его лица совершенно мне не понравилось.

– Нахожу, что очень изменился, – сухо усмехнулась я в ответ.

Его присутствие, вся поза и эта б**дская ухмылка странно напрягали меня, лишая уверенности и спокойствия. Рома прошелся по мне изучающим, откровенно мужским взглядом, и его губы опять дернулись в усмешке, теперь уже неприкрыто сексуально-дразнящей, но с отчетливым оттенком еще чего-то, глубинного и скрытого.

– А я вижу, что ты все такая же красавица, как и раньше, – как-то немного грустно сказал он и задержал взгляд на руке с телефоном и обручальным кольцом. – И, как всегда, не свободна.

– Ромочка, я ведь не зверек в зоопарке. Я всегда свободна, – усмехнулась я, окидывая в ответ его роскошное тело пристальным взглядом.

Когда я вернулась к лицу Ромы, его глаза потемнели, и ноздри нервно дергались от резкого дыхания. Охренеть! Ольга была права. Маленький, неуклюжий мальчишка превратился в такого… самца. Другого слова у меня не находилось при взгляде на этот образец совершенной мужественности. Все в нем было… ну вообще идеально. Именно так, как надо. То есть так, как рисуется в наших бабских фантазиях. В моих уж точно! И в сочетании с тем животным магнетизмом и внутренней силой, что точно гравитационные волны расходились от него, и его все понимающим взглядом и сексуальной ухмылочкой это казалось… это реально казалось опасным, в общем. Мой внутренний зуммер отчетливо пропел: «Надо валить отсюда, пока чего не вышло!» И должна сказать, я с ним была вполне согласна, а другой, тихий голос чувственно нашептывал: «Ну пусть хоть что-то выйдет!» Этот мужчина не был моим неуклюжим дружком из детства, он стал существом, заставляющим меня желать чего-то… спонтанного и необузданного, что ли.

– Ладно, приятно было увидеться и вспомнить детство, но мне пора домой, – и я наконец нажала на вызов, собираясь вызвать такси.

– Что, муж ждет, волнуется? – искривил свой чувственно-порочный рот Рома.

Да, черт его возьми, как я ни пыталась, но не заметить, какой у него рот, я не смогла. Потому что я не слепая пока!

– Да нет, у нее муж смотался в командировку на десять дней, – некстати ляпнула Ольга, и я губу прикусила, чтобы откровенно не закатить глаза.

– Лиз, зачем тебе такси? Давай я тебя отвезу, а то мало ли что! – неожиданно предложил Рома и шагнул еще ближе.

Ох, а вот этого не надо! Это уже перебор для женской психики, будь она хоть трижды три раза морально устойчивая и замужняя. Мой бедный нос уловил запах мужского тела, и легкие расширились, невольно захватывая больше воздуха, наполненного его ароматом. Смесь парфюма, геля для душа и самого мужчины. Реального, горячего, сильного, живого и стоящего слишком близко, нагло вторгающегося в мое личное пространство так, словно у него есть на это право.

– Нет, спасибо, это будет неудобно, – чуть попятилась я, тряся головой, наверное, как мокрая собака, в попытке избавиться от магнетического амбре, и стала диктовать адрес диспетчеру.

– Ты знаешь, есть много вещей действительно неудобных, но подвезти до дому девчонку, в которую был влюблен все детство, мне не кажется неудобным, – голос Ромы звучал неожиданно жестко, а глаза смотрели откровенно провокационно.

– Ну, я давно не та девчонка, – неловко улыбнулась я, избегая смотреть ему в глаза.

Но выходило только хуже, так как я тупо утыкалась взглядом или в его губы, или в мускулистую шею. В то самое место, где сходились его мощные ключицы. И отчего-то очень захотелось узнать, какая на вкус его кожа в этом месте. Лиза, офигеть! Окстись! Да, что с тобой такое?!

– Да, не та, – синий огонь глаз обжигал, причем Рома даже не пытался скрыть откровенное желание, вспыхнувшее в его глазах. – Но и я ведь уже не тот мальчишка, что безропотно ходил за тобой по пятам и довольствовался взглядами.

– Ну что же, мы выросли! Аллилуйя! – Я из чистого природного упрямства не отвела глаз, давая ему понять, что все понимаю, но у него нет ни шанса.

Этот безмолвный разговор длился пару минут, а затем Рома усмехнулся, будто говоря: «Посмотрим», скользнул взглядом ниже, вдоль шеи, и остановился. Мы стояли и вроде непринужденно болтали, а он демонстративно пялился на мою грудь, иногда слегка касаясь кончиком языка нижней губы, и продолжая говорить своим бархатным голосом. Я понимала, что это откровенная попытка меня смутить, но все равно при каждом этом мимолетном движении будто чувствовала его язык на своих сосках, которые вдруг напряглись и стали слегка болезненными. Че-е-ерт, как этот говнюк это делает?! А главное, почему я поддаюсь? Я сложила руки на груди, чтобы спрятать реакцию моего самовольного организма на эти его игры разума.

Наконец подъехало мое такси, и я спаслась бегством из-под прицела синих, наглых глаз. Ольга пообещала, что вскоре позвонит мне, чтобы договориться о следующей встрече. Я обняла ее на прощание, постаравшись проигнорировать хищно отслеживающий каждое мое движение голодный взгляд.

Глава 2

Суббота и среда – законные дни спортзала. Ну, нужно же поддерживать сколько-нибудь приличную форму. Мой зал был в двух кварталах от дома, и я всегда туда ходила пешком. Если честно, всем этим новомодным тренажерам я бы с удовольствием предпочла обычную пробежку, будь рядом с домом хоть небольшой парк или, на худой конец, сквер. Но его не было, и поэтому дважды в неделю я топала в спортзал и занималась на тренажерах.

Начала я, как обычно, с беговой дорожки. У меня нет привычки пялиться по сторонам, когда занимаюсь, поэтому, воткнув наушники, подстроила наклон дорожки и двинула. Выбила меня из привычного ритма какая-то суета рядом тренажером, за которую то и дело цеплялась краем глаза. Странные девицы с нелепо счастливыми выражениями лиц мельтешили передо мной и кокетливо взмахивали ресничками. Скосив глаза в ту сторону, куда они смотрели, я тут же сбилась и чуть не упала, расквасив себе нос. На соседней дорожке с невозмутимым видом бежал не кто иной, как Рома. Его мускулистая грудь равномерно вздымалась под футболкой, и ноги двигались в четком ритме. Рома лучезарно улыбнулся и кивнул мне, будто встречались мы в зале постоянно и ничего такого тут нет. Я отвернулась, наверное, слишком резко и выругала себя за потерю контроля. Какого черта происходит? Мое дыхание сбилось от раздражения и растерянности. Кое-как закончив с дорожкой, перешла к тренажерам. Рома тенью следовал за мной и все время оказывался рядом. Стоило мне повернуться – он смотрел в другую сторону, словно вовсе меня не замечая, но как только я отворачивалась, то сразу чувствовала на себе взгляд синих глаз так же четко, как если бы он проводил по моей коже пальцами. От его настойчивого внимания опять в моем теле стали происходить некие процессы, которые не должны происходить с замужней женщиной от взора постороннего мужчины. Да какого черта! Со всеми это хоть когда-то происходит, но говорить о подобном не принято, скорее уж скрывать даже от самих себя. Стыдно же, блин! И это жутко злило. На фиг он сюда приперся, таскается за мной по залу и делает вид, что не смотрит в моем направлении, когда я прямо чувствую, как на спине и заднице в одежде дыры уже прогорели. И как он узнал вообще, где я занимаюсь? Хотя, может, я дура и все себе накручиваю? Вчера он со мной мило поболтал, просто отдавая дань детской памяти, и дальше общаться не обязан, да и не похоже, что собирался. Сюда мог попасть случайно, это хороший известный зал, – уговаривала я себя, – и ты тут вовсе ни при чем. Ага, только этот зал черт знает где от его дома, – гадко умничало подсознание.

А еще жутко бесили все эти девицы и тетеньки не первой свежести, что теперь фланировали туда-сюда мимо потного Ромы и с похотью смотрели на него. Боже, ну нельзя же так откровенно поощрять мужика! Разве не видно, что у него и так самомнение размером с небоскреб?

Ну, понятно – у него есть на что посмотреть, но все-таки! И я вовсе не пялилась на него – для меня он не больше чем красивая картинка на рекламе спорттоваров. Я заставила себя отвести глаза от мускулистого тела, мокрой от пота загорелой кожи и отгородиться от резких выдохов, которые он издавал, качаясь на силовых тренажерах. Мне ведь не должно быть до этого никакого дела, правда? Господи боже, ведь дал же ты ему зачем-то такое лицо и тело? Зачем? Чтобы быть вечным искушением для женщин? Я внутренне отмахнулась, решив подобные вопросы оставить без ответа. Как там говорят? В природе все взаимосвязано. Раз она порождает таких, как Рома, значит, это кому-то нужно. И судя по количеству озабоченных женских особей, то и дело дефилирующих мимо, нужно очень сильно. Но я в число нуждающихся точно не попадаю.

Закончив, пошла в сторону душевых и раздевалки. И понятно, что, оглянувшись, заметила сзади высокую мужскую фигуру. Ну и догадайтесь с трех раз, кто это был?

Приняв душ и переодевшись, выглянула в коридор. Ромы там не было. Ну и слава Богу! Но едва выйдя на улицу, я столкнулась с ним лицом к лицу.

– Привет, – расплылся он в радостной улыбке.

– Привет, – кивнув, на мой взгляд, достаточно вежливо, я постаралась его обойти.

– Подвезти? – и он опять заступил мне дорогу, причем и не пытаясь сделать вид, что это случайность.

– Нет, спасибо, мне тут рядом. – Снова упрямо обошла его и направилась в сторону дома.

– Ну что же, пешие прогулки – это замечательно, – безмятежно заявил он, вдруг выдернул сумку у меня из рук и закинул себе на плечо.

Я резко остановилась и оторопело уставилась на нахала.

– Что? – обернулся он, наигранно-недоуменно приподнимая светлые брови. – Тебе не попадались джентльмены, или просто все твои мужики стремались носить женские сумки?

Ла-а-адно, похоже, нужно высказаться прямо.

– Ром, какого хрена? – резко спросила я.

– Ты о чем? – Его лицо оставалось безмятежно спокойным, но в синих глазах появился какой-то жесткий, почти пугающий блеск.

– Что ты здесь делаешь? – я обвела улицу рукой.

– А ты разве не видела? Занимался, теперь провожаю тебя домой. Разве это не очевидно? – демонстративно невозмутимо пожал плечами он.

– Как ты попал именно в этот зал? – не унималась я.

– Пришел сюда за тобой, – сказал он как нечто само собой разумеющееся.

– Ка…То есть… Откуда ты узнал? – уже не на шутку раздражаясь, настаивала я.

– Ты даже не представляешь, сколько можно узнать о человеке, если внимательно рассматривать его фотки в соцсетях. Но ты задаешь все какие-то не те вопросы. Спроси лучше зачем, – говоря это, он прямо-таки набычился, словно готовясь к лобовой атаке.

– Зачем, Рома? – спросила я, уже зная, что ответ мне не понравится.

Неожиданно с его лица исчезли последние следы веселости, и синие глаза полыхнули настоящим, ничем не прикрытым голодом.

– Ты знаешь! – твердо ответил он.

– Да какого хрена вообще! – Я вырвала у него свою сумку и быстро пошла вперед.

Но буквально через несколько шагов он обогнал меня и резко встал на моем пути. Я едва не уткнулась носом в его мощную грудь, и на меня лавиной обрушился его запах. И резкий отклик собственного тела на его близость, и этот чистый и дурманящий аромат заставили меня отшатнуться почти в панике.

– Лиза, мы должны поговорить! – попытался мужчина поймать мой взгляд.

– Да ладно?! – Низко опустив голову, упрямо обогнула его, будто именно это и было моей главной задачей на сегодня. – Отвали, Рома.

– Нет. Это невозможно, – твердо ответил он, не отставая.

– Слушай, какого тебе на самом деле надо? – остановилась я.

– Ты знаешь, – опять повторил он и посмотрел исподлобья.

– Да ни хрена я не знаю! И знать не хочу! Уйди с дороги, пожалуйста, – уже более спокойно попросила я.

– Нет! – мотнул он светловолосой головой.

Да что за детство, ей-богу!

– Ром, я прекрасно понимаю, что ты, видимо, хочешь переспать со мной, я права? – искривила рот, силясь изобразить желчную ухмылку.

– Да, – нисколько не смущаясь, кивнул он. – Но это далеко не все, что я от тебя хочу. И близко даже не все.

– Ром, я за-му-жем, – я произнесла это четко и раздельно, стараясь донести до мужчины ясное послание «У тебя нет шансов». – Вот прямо сильно замужем!

– Мои соболезнования твоему мужу, – нагло усмехнулся Рома, почти беспечно пожимая плечами.

– Черт, ты не хочешь понимать? Я замужем, и я не собираюсь спать ни с кем, кроме своего мужа. Это достаточно понятно? – ткнула пальцем в его грудь.

– Я тебя прекрасно слышу, Лиза. Но это ничего не меняет. Ты будешь трахаться со мной, а по поводу сна, тут уж как получится, – и на губах мерзавца расплылась самодовольная улыбочка, так и говорящая: «Мне не отказывают, детка».

Рома поймал мой палец, резко поднес к своему рту и, обхватив губами, втянул внутрь. Я мгновенно отдернула руку, но по телу уже ломанулась волна жара. Вот козел хитрозадый!

– Я? Трахаться с тобой? – просто задохнулась от такой вопиющей наглости. – Да ты не охренел ли вообще, дружочек? Голову давно проверял? Я сказала тебе – я замужем! – прошипела ему в лицо.

– А я сказал, что мне искренне жаль твоего мужа, и по-мужски его понимаю. Потерять такую женщину, как ты, – это охрененный удар ниже пояса. Но я, знаешь ли, эгоист и из чувства жалости делиться не собираюсь. – И Рома почти неуловимым движением обхватил мой затылок и быстро и жадно поцеловал меня в губы.

Сделал он это так резко и отстранился настолько стремительно, что я и среагировать не успела. Но его вкус на моих губах заставил меня задохнуться и потерять ориентацию в пространстве на пару секунд. Это был шок, словно меня от души саданули по затылку, и я потеряла ощущение реальности. И хотя длилось это буквально несколько секунд, я увидела в наглых синих глазах торжество от произведенного эффекта.

– Ты больной вообще! Знаешь это? – яростно прошипела я, вытирая губы. – Кто тебе дал право прикасаться ко мне?

– Все, что у меня есть в этой жизни, хорошая моя, я взял или заработал сам. Так что мне не нужно ничьего разрешения, – дерзко усмехнулся мужчина, глядя с выражением «три, не три, клеймо оставлено».

– Ты просто обнаглевший говнюк с непомерно раздутым самомнением! – заводилась я все больше. – Если тебе нужно кого-нибудь трахнуть, почему бы тебе не вернуться в тот спортзал? Там было до хрена желающих запрыгнуть на тебя, жеребец! – орала на него, не заботясь, что нас могут слышать.

– Ревнуешь, Лизонька? Детка, если мне будет нужно просто кого-нибудь поиметь, мне даже с места сходить не надо, поверь, лишь выбрать и поманить пальцем. Но ты так не нервничай. Мне только ты нужна, и пока мы будем вместе, я тебе изменять не собираюсь! – нагло рассмеялся этот придурок.

– Ромочка, а ты, когда ходишь, через губу не спотыкаешься? – ехидно уточнила я.

– Нет, хорошая моя, не спотыкаюсь. И мне нравится, как ты меня Ромочкой назвала. Хочу, чтобы ты называла меня так, когда я буду глубоко в тебе, – прошептал он, опять наклоняясь к самым моим губам.

– Ты больной! – отшатнулась я.

– А ты повторяешься! Что, так завелась, что мысли путаются? – продолжал язвить Рома.

– Слушай, отвали от меня! – топнула ногой я, сжимая кулаки от бессилия.

– Или что? Мужу расскажешь? Так я только «за». Чем быстрее он узнает о наших отношениях, тем лучше. Это ведь будет честно, правда? Мы же не станем строить наше будущее на лжи? – Рома продолжал идти, нависая надо мной, и шептать на ухо.

– Какое будущее?! Нет у нас никаких отношений и никогда не будет! Я люблю своего мужа! Все. Точка! – тихо, но яростно рычала я в ответ.

– Ага, запятая. Детка, я ведь еще не твой муж, но мне приятно, что ты меня любишь. Это все упрощает, – продолжал паясничать наглец.

Я резко остановилась и уставилась прямо в эти наглые синие глаза. И, несмотря на все клоунские ужимки, я увидела в них железную решимость и желание на грани смертельного голода. И на этот дикий коктейль мое подлое тело снова отозвалось волной жара и тянущей боли внизу живота и воплем: «Да-а-а! Именно этого же нам и не хватало!» Да что за нелепость! Черт, смотреть в эти глаза было ошибкой! С самого начала ошибкой!

– Я тебе не «детка»! – жестко отрезала я. Ну, как жестко… как пролепеталось.

– Нет? Тогда как? Милая? Дорогая? Ну-у-у-у, нет! Желанная? Любимая? Просто «моя»? Котенок? Цветочек? Зайка? Пупсик? – голос Романа постепенно из насмешливого трансформировался в чувственное рокотание. – Или как в детстве – Ромашка? Выбери любое подходящее.

– А что, по имени слабо? – озлилась я, оттого как его раскатистое «Р-р-рома-а-ашка» прокатилось запретной лаской по коже.

– Хорошо, я буду называть тебя по имени, когда буду глубоко загонять в тебя свой член. А ты в ответ будешь кричать мое. Часто будешь, Лиза.

Я стиснула зубы, просто запрещая своему мозгу представлять, как может выглядеть или ощущаться этот самый упомянутый орган, или на что может быть похож секс с ним. Нет-нет-нет, я на эти похабные пикировки не ведусь!

– Во-первых, перестань жрать ошизительные таблетки и предаваться фантазиям наяву. Трахать ты меня никогда не будешь, – я вложила в свой тон всю язвительность и пренебрежение, которые только нашлись в этот момент во мне. – А во– вторых, даже если бы это и случилось, то при таком богатом опыте не боишься, что в самый неподходящий момент имя перепутаешь? Для того весь этот зоопарк с зайками и котятами и нужен таким, как ты? Чтобы не схлопотать в глаз от женщины, помнящей, что такое чувство собственного достоинства?

Мужчина резко наклонился к моему лицу так, что его губы почти задевали мои.

– Ромашечка, поверь, я мог бы перепутать чье угодно имя и даже при этом не испытывать ни грамма раскаяния, – прошептал он, – но когда это касается тебя, то можешь не бояться. Тебя я ни с кем не перепутаю. Ни спросонья, ни даже если буду в, мать его, коме!

И его яростно-голодный взгляд опять прошелся по моему лицу и губам так, что меня просто жаром облило. Ну какой же он все-таки придурок и нахал!

– Рома, оставь меня в покое, пожалуйста, – неожиданно хрипло взмолилась я. – Мне ничего этого не нужно. Вокруг полно одиноких женщин, которых ты можешь осчастливить своим вниманием. Я не из них. Ты мне не нужен.

– В самом деле? Попробуй убедить меня в этом еще разок тогда, когда твои соски не будут так настойчиво требовать приласкать их. А то, знаешь ли, я от этого страстного призыва твоего тела на словах сосредоточиться не могу – боюсь слюной захлебнуться! – И Рома чувственно и плотоядно облизнул свои губы так, что меня словно разрядом шибануло.

Я опустила глаза и действительно увидела, что эти сучата-предатели торчат сквозь одежду, как долбаные сигнальные буйки на ровной глади моря. Да охренеть вообще! Я вспыхнула от смущения и злости и понеслась к своему подъезду так, будто за мной черти гнались.

– Пошел ты! – задыхаясь, заорала я.

– Можешь уже собирать вещи, Лизонька, – нагло хохоча, заявил засранец. – Хотя нет, брось все на хрен! Хочу тебя голую! Все, что тебе нужно, и все, что захочешь, я дам тебе сам! Слышишь, Лиза!

Яростно захлопнула дверь подъезда прямо перед носом вконец охамевшего засранца. Оказавшись в лифте, дала выход раздражению, завопив во всю мощь легких:

– Иди на хрен, придурок!!

В этот момент створки разъехались, и я столкнулась нос к носу с сыном наших соседей, молодым парнем в бандане с гитарой в чехле за спиной.

– Мощно! – ухмыльнувшись, прокомментировал он.

Мы поменялись местами, я выскочила из лифта, а он вошел. Я стала шарить в кармане, доставая ключи. Парень же, имени которого я даже не помнила, вдруг остановил уже закрывавшиеся двери лифта и высунул голову.

– Э-э-эм, знаешь, соседка, ты реально клевая. Давно хотел сказать. – И двери лифта захлопнулись, оставив меня стоять в недоумении.

Я вздохнула. Сегодня явно не мой день. Надо было вообще не выходить. Тут запел мой сотовый. Сашка.

– О, ты решил вспомнить, что у тебя есть жена? – не смогла я сдержать сарказма.

– Лиза, я никогда об этом и не забывал, – после полуминутной паузы ответил муж. – И что за тон? Что ты такая злая? Случилось чего?

Ах да, милый, случилось – так и подмывало сказать меня. Милый белобрысый мальчишка, друг из моего детства, превратился в оборзевшего роскошного самца и возжелал поиметь меня. Да, и еще он только что поцеловал меня, и я возбудилась от одного его взгляда и слов так, как будто пару лет голодала. Да что там пару лет! Всю жизнь!

– Ничего не случилось, – примирительно пробормотала я, входя в тишину и пустоту нашей квартиры и окунаясь в ее привычный запах. – Немного перестаралась на тренировке. Сейчас полежу в ванной, и все пройдет. Как ты? Там весело?

– О, да! У меня уже мозг кипит, – желчно ответил Сашка. – А впереди еще столько дней. Хочу домой, к тебе под бочок. Скучаю по тебе, – только голос сухой, как по бумажке читает.

Черт, я уже, видимо, ко всему придраться готова. Надо остановиться и взять себя в руки. Я выдохнула и ответила:

– Я тоже скучаю.

– Ладно, давай, меня уже зовут, – и муж отключился.

Ну вот, пара фраз, и все. И вся любовь.

Села на кухне и набрала Ольгу.

– О, привет, Лизка! – завопила она в трубку.

На заднем плане опять орала музыка, значит, где-то тусит.

– Привет, Оль. Как ты? С утра голова не болела? – уточнила с улыбкой.

– Ой, да брось. Что мы там вчера выпили-то. Смех один. Ты нормально добралась?

– Да, хорошо все, – заверила ее.

– Ну и ладно. А мы вчера с Ромочкой еще почти час болтали, – чуть понизив голос, сообщила она. – И представь, все время о тебе. Если бы не знала, что вы стародавние друзья, то решила бы, что он на тебя реально запал.

– А что, думаешь, не мог? – спросила неожиданно даже для себя самой.

– Да нам с тобой о таких, как он, нечего и мечтать, Лизок! Ты ведь замужняя дама, на хрена ему такие трудности, если вокруг него бабы так и вьются? Ты в интернете глянь, с какими он на людях появляется. У него их целый табун, млять. И все модели и эти, как их… светские львицы, мать их. Ты у нас тоже краса неописуемая, но я видела вчера, как он на твое колечко обручальное пялился. Для нашего Ромика это, видно, стоп-сигнал. – Ага, знала бы ты, подружка, где он видал эти стоп-сигналы.

– Да ладно, Оль, было бы о ком говорить, – тут же захотелось свернуть разговор, самой и спровоцированный. – Ну, был милый трогательный мальчик Ромочка, ну, превратился в самовлюбленного кобеля и бабника, так это ж нормальный процесс мужской эволюции. Чего о нем говорить-то вообще?

– Ты у нас замужняя, тебе, может, и не надо говорить. А я дама с некоторых пор свободная, так чего ж не поговорить-то, – грусть лишь на мгновение пробилась сквозь бурлящую жизнерадостность Ольги, но тут же исчезла. – Когда увидимся?

– А когда тебе удобно?

– Ну, давай в следующую пятницу. Твой же еще не вернется?

– Нет, только в воскресенье. Кстати, можешь остаться на ночь у меня. Чего через весь город-то переться?

Мысль устроить долгие ночные посиделки в этот момент показалась мне просто замечательной.