По толпе прокатился тревожный шепот. К скамье не спеша начали подходить мужчины. Но они не были похожи на юношей, собиравшихся в два других хоровода: у одного из них Уго увидел деревянную ногу, другой был горбат, еще один – совсем подросток, остальные же наоборот – откровененно немолоды, почти уже старики. Они встали в круг, но танец не начинали. Дева в центре круга поежилась, обняв себя руками. Уго и сам невольно вздрогнул: холод начинал пробирать и его. Большинство людей уходило ближе к главному костру, и поляна «Лебедушки» быстро пустела. Торговка тоже начала собираться.
– Почему не начинают? – спросил Уго.
– Мужчин мало. Для круга нужно хотя бы восемь.
Плантатор пересчитал участников хоровода: семеро. Арфистка перестала играть. Мужчины переглянулись и медленно начали разбредаться кто куда. Лебедушка сняла венок и, бросив его на землю, закрыла лицо руками. Пушистые цветы потонули в траве и дымке.
Уго нахмурился. Он переводил взгляд с девушки на растерянных мужчин, а с них – на место, куда упал венок. Покачав головой, он вытащил руки из карманов и поспешил на поляну. Подходя, Уго подал знак арфистке, и та неохотно начала перебирать струны. Мужчины, увидев Уго, подходящего к месту для танца, тоже вернулись на свои места. Лебедушка встрепенулась и поднялась.
Мужчины начали движение по часовой стрелке. Уго старался делать все так, как делали юноши из двух предыдущих хороводов, но не был уверен, что у него это правильно получается. Равняться на тех увечных, что танцевали рядом, было бы ошибкой: они и сами двигались, как могли – насколько позволяли им их недуги.
Хлопок в ладоши – и хоровод поковылял против солнца.
Начала свой танец и Лебедушка: она двигалась плавно и грациозно, будто и не касалась земли. Уго восхитился ее гибкостью и огнем, тем, как она плыла внутри круга: словно никого не замечала. Ее длинные волосы касались травы, когда девушка запрокидывала голову, а широкие рукава задевали других танцующих. Уго не хотел заканчивать танец – так поразила его легкость этой девушки, – и с интересом гадал: кого же выбрала Лебедушка, кто из этих мужчин – ее судьба? А она не торопилась выводить счастливчика в круг. Вместо этого она остановилась и начала внимательно рассматривать мужчин. Уго стало не по себе, когда она повернулась к нему: лицо девушки скрывала вечерняя темнота, но он чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Она вытянула вперед руки, и, схватив Уго за рукав, потянула внутрь круга.
Плантатор на мгновение смутился, но противиться не стал и последовал за ней. Шнуровка на платье девушки подраспустилась и рукава съехали, сильно оголив плечи, но она, будто совсем не замечая этого, продолжала соблазнительно изгибаться. Изумленный Уго не знал, что делать, лишь стоял и следил за ее страстными и одновременно пугающими движениями. Теперь она то кружилась в такт музыке, то вскидывала руки вверх или в стороны, будто дикарка.
Наконец арфа замолкла, и мужчины начали расходиться. Уго выдохнул. Дева исполнила последний пируэт и, взмахнув длинными рукавами, грациозно опустилась на траву, разогнав юбками вечернюю дымку.
Уго огляделся и, убедившись, что на них никто не смотрит, подал девушке руку. Она вложила в его ладонь свою, а поднявшись, прильнула к Уго всем телом. От этого прикосновения его бросило в жар.
– Завтра в полночь! – шепнула она ему на ухо, – на этом же месте.
Сказав это, она резко отстранилась, подобрала плащ и венок и направилась прямо в лес. Растерянный Уго остался стоять на месте, провожая девушку взглядом. Через минуту он уже жалел о том, что не догнал ее и не рассказал об Айне.
Оставаться на празднике расхотелось, и Уго, спрятав руки в карманы, направился в гостиницу.
Спал он плохо. Ему снился дом в Техасе. Выйдя на террасу усадьбы, Уго оглядел свои владения и, увидев Айне у пруда, которого в реальности не было, окликнул ее. Невеста обернулась, но лицо ее оказалось закрыто черной вуалью. Уго спустился к ней и подошел вплотную, всматриваясь в лицо, но как ни старался он разглядеть под вуалью любимые черты, облик Айне ускользал от него. Он протянул руку, чтобы поднять вуаль, но Айне остановила его и отстранилась. Образ ее стал стремительно меняться, пока не обрел черты девы в белом одеянии.
– В полночь! – рассмеялась она, бросив ему в лицо венок из морских астр. – Я же сказала: в полночь!
В ту же секунду дева растворилась в неизвестно откуда взявшемся тумане, а пруд превратился в озеро, что подбиралось к поместью Айне. Оно на глазах росло, расширялось и углублялось… Уго увидел, как вода подступает к его ногам. Он сделал пару шагов назад, потерял равновесие и упал. Вода накрыла его с головой.
В этот момент он проснулся. Задыхаясь, Уго вытер рукавом ночной сорочки покрытый испариной лоб, встал с кровати и открыл окно, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. На востоке проявилась белая полоса. Светало.
Уго умылся, переоделся и спустился в холл, где тут же заказал у хозяина чашку крепкого кофе. Хотелось курить, но он побоялся пропахнуть дымом: Айне не выносила запах табака. К тому же она знала, что курил Уго только когда его что-то беспокоило, а рассказывать о вчерашнем происшествии и о своем ночном кошмаре он ей не собирался. Завтракали они обычно вместе, поэтому, как только солнце разогнало утренний туман, молодой плантатор направился в усадьбу «Белая лилия».
Айне встретила его холодно. Когда он вошел, она пудрила свое и без того бледное лицо, глядясь в старинное зеркало, обрамленное в бронзу, и даже не обернулась в ответ на его приветствие.
– Полагаю, нам больше не обязательно завтракать вместе, – произнесла она, глядя на его отражение в зеркале.
– И тебе доброе утро, – невозмутимо ответил Уго, уже привыкший к капризам невесты.
Айне резко развернулась.
– Доброе?! – воскликнула она, хлопнув бледной ладошкой по туалетному столику. – Ах, доброе! Да как ты посмел прийти в мой дом после того, что сделал?!
– Дорогая, неужели ты все еще злишься из-за вчерашнего разговора? – улыбнулся Уго. – Давай обсудим этот вопрос позже. Я ужасно спал сегодня…
– Ужасно спал! – нервно рассмеялась Айне.
Уго нахмурился. Айне никогда не вела себя так дерзко, ни с ним, ни с кем-либо другим.
– Ничего не понимаю… Я будто бы в чем-то провинился перед тобой. Объяснись, пожалуйста.
Айне встала, одернула юбку и расправила ткань на затянутой в корсет талии.
– Знаешь, – она подошла очень близко к Уго и вгляделась в его темные глаза, – когда я сказала, чтобы ты искал новую невесту, я не думала, что ты поступишь именно так! Я сказала это… сгоряча! Но ты… ты… я все знаю, Уго. Тебя все видели!
Уго мягко рассмеялся и обнял невесту.
– Так вот, в чем дело!
– Ах, ты еще и смеешься?! – вспыхнула Айне и оттолкнула его от себя. – Не смей ко мне прикасаться! Как представлю тебя с этой ведьмой Сибилл! Это омерзительно!
Айне вся дрожала от гнева. Уго заметил это и посерьезнел.
– Позволь я все тебе расскажу, – примирительно произнес он, – присядь. Присядь, пожалуйста.
– Выслушайте его, госпожа, – посоветовала экономка.
Все это время она была рядом, чтобы вовремя подать свежие платки или нюхательную соль, если хозяйке опять станет дурно.
Айне раскашлялась. Проклятый бронхит донимал ее особенно сильно в моменты душевного волнения. Служанка подала госпоже платок. Шурша юбками, Айне присела в кресло и отвернулась к окну. Уго занял кресло напротив.