Мафия собирается в полночь

– Безобразие! – чуть не плакал завхоз. – Начинается. Всё, по миру пойдём.

И тут взгляд Валентины Спиридоновны упал на четвёрку детей, которая нежилась на солнышке возле столовой и что-то самозабвенно жевала. Заведующая вытянула руку и указала на них начальнику лагеря.

– А ну-ка идите сюда, – поманил ребят Анатолий Евгеньевич.

– Мы? – спросила Арина, потому что именно на неё смотрел начальник лагеря, призывно помахивая рукой.

Ребята нехотя поднялись и приблизились к начальству.

– Что вы тут делали? – строго спросил Анатолий Евгеньевич.

– Ничего, просто сидели, – пожала плечами Арина, дожёвывая уже второй фишбургер и вытирая руки.

– Именно у столовой решили посидеть? – ехидно заметил завхоз. – Другого места во всем лагере не нашли?

– Как это подозрительно, – заявила заведующая столовой.

– Что подозрительно? – удивилась Арина.

– А вы не догадываетесь?

– Нет, – глядя на взрослых своими честными глазёнками, сказала Зоя Редькина.

– Вы посмотрите на неё! – всплеснул руками завхоз. – А такая с виду хорошая девочка. Как научилась врать!

– Кто это врёт? – удивилась Арина. Она очень не любила, когда кто-то нападал на Зою: та сразу расстраивалась и начинала плакать.

– Скажи-ка, что это ты ешь такое? – начальник лагеря подошёл к Арине поближе и даже принюхался. – Какой-то рыбой от тебя пахнет.

– Я фишбургер ела, – просто сказала Арина. – А что?

– Не знаю, что это за фишбургер, – голос начальника лагеря стал более решительным. – А ну-ка признавайтесь, это вы «крабовые палочки» утащили?

– Как не стыдно! – влезла в разговор заведующая столовой.

– Какие ещё «крабовые палочки»! – воскликнул удивлённо Костя Шибай, и его ушки, по форме напоминающие причудливо вылепленные пельмешки, стали ярко-красными.

– Обыкновенные! Целых четыре упаковки по накладной! – завхоз с неодобрением покачал головой. – Как раз по упаковке на человека.

– Неужели вы их все съели? – не дав никому ничего возразить, проговорил Анатолий Евгеньевич. – Ну-ка, признавайтесь, где припрятали продукты питания, да и дело с концом.

– Надо же какие воришки… – заведующая столовой хотела как можно ощутимее пристыдить маленьких негодников. – Да, такого у нас в лагере ещё не было.

– Вот они какие – современные дети! – подвёл итог завхоз Петрович.

– Да что вы такое говорите! – возмутилась Арина. – Не брали мы никаких «крабовых палочек»! И не видели их даже! Вы не имеете права на нас клеветать!

– Да? А что ты сейчас такое рыбное жевала? – спросил завхоз.

– Неужели непонятно – фишбургер из «Макдоналдса». Мне мама привезла!

– Но почему ты это делала не у себя в отряде, а возле служебного входа в столовую? – начальник лагеря всё ещё не хотел верить, что среди его воспитанников оказались воры, но всё больше убеждался, что факты указывают именно на это.

– Чего вы к ней пристали? – Костя Шибай сделал шаг вперёд, заслоняя Арину. – Мы пришли подогреть в столовской печке биг-маки и гамбургеры, потому что они вкуснее, когда тёплые. Что вы, не знаете этого, что ли?

– А ну-ка не учи нас! – прикрикнула Валентина Спиридоновна. – Умный нашёлся, старших поучать.

– Ну чего вы не верите-то? – пробубнил до этого молчавший Антоша. – У нас и доказательство имеется, вон, на траве валяется.

Он указал рукой на смятый бумажный пакет и упаковки от пирожков и бутербродов, которые они оставили там, где совсем недавно мирно сидели.

– У нас в лагере на траве чего только не валяется, – резонно заметил Анатолий Евгеньевич. – Поэтому это не доказательство.

– А вы у помощника повара спросите! Он нам подогревал! – звонко крикнула Арина и взяла за руку Зою Редькину, которая уже давно беззвучно плакала.

Начальник лагеря отправил завхоза за воспитателями пятого отряда, которые примчались моментально, отыскал юного помощника повара и принялся допрашивать его. Бедный юноша, которому уже и так по полной программе досталось от Валентины Спиридоновны за то, что он не уследил за доставкой «крабовых палочек», трясся как в лихорадке. Он не мог ещё решить, выгодно ему признаваться в том, что он без разрешения грел в СВЧ-печке булки, которые принесли ему дети. Но взгляд Арины из-под её резкой чёлки был таким пронзительным и требовательным, что бедняга оказался вынужден всё-таки признаться, что ребята приходили к нему со своей макдоналдсовской едой.

– Ну хитрованы! – воскликнула Валентина Спиридоновна, и завхоз Петрович, вернувшийся на место расследования, присоединился к ней. – Ну надо же, и прикрытие себе придумали! Ловко!

– Зоя, Костя! – кричала Галя, сотрясаясь всем телом. – Немедленно отдавайте всё, что украли! Немедленно, немедленно! Иначе вон из лагеря! Вон! Вон! Антон, признайся! А ты, Арина, я знаю, картёжница! Картёжники все обманщики! Не верю я тебе!

– Напрасно.

– Да? Да? – трясла головой Галя.

Боря пытался успокоить её, но Галя в ужасе представляла себе свою будущую характеристику и стремилась как можно скорее самостоятельно обнаружить воров, покарать их и хотя бы этим отличиться.

– Мы бы не успели столько «крабовых палочек» съесть… – всхлипнула бесхитростная Зоя. – Правда.

На крики к столовой сбежалось много народа – и ребят, и лагерного начальства. И теперь все стояли и смотрели, как позорят и заставляют сознаться в воровстве мороженых упаковок «крабовых палочек» четвёрку из пятого отряда.

– Это сделали не мы, – когда очередная обличительная речь закончилась, твёрдо сказала Арина, глядя в глаза начальнику лагеря. – Почему вы нам не верите?

Тот крякнул и не нашёлся, что ответить. Все улики были не прямые, а косвенные. Анатолий Евгеньевич понимал это. И ему пришлось сказать:

– Хорошо, ребята. Будем считать, что вы ни в чём не виноваты. Действительно, вы отпираетесь, а доказать пока ничего нельзя. Идите в свой отряд и ведите себя хорошо. Будем надеяться, что вы и в самом деле честные ребята.

Не говоря ни слова, Арина и её друзья развернулись и пошли по направлению к своему корпусу. Некоторые пытались улюлюкать им вслед. Арина не видела, как подходивший к ней сегодня мальчишка в скаутских шортах залепил мощную оплеуху одному особенно остроумному парню, который кричал за её спиной что-то обидное.

Но скоро должен был состояться ужин, и на время Арину, Костю, Зою и Антошу оставили в покое. Хотя до самого отбоя лагерь шушукался на тему того, кто же упёр из столовой эти несчастные «крабовые палочки». Многие представляли себе эти вкусные «палочки» и облизывались. Вот бы, в самом деле, навернуть большую порцию – и наесться этими «палочками» на много-много лет вперёд. А может быть, даже на всю жизнь.

…Когда через день недосчитались только что выгруженной из машины глыбы куриных окорочков, сомнений у Анатолия Евгеньевича больше не осталось – на территории лагеря действует вор. Промышляет он продуктами питания и, что самое главное, – не оставляет следов.

На планёрке были предупреждены воспитатели, на собрании работников пищеблока и хозчасти сделан доклад об усилении бдительности и надзора. Но спустя сутки после этого перепуганная воспитательница самого младшего, девятого отряда прилетела к Анатолию Евгеньевичу и сделала заявление, что у них пропали три верёвки, на которых висели постиранные шмотки детишек, страдающих ночным недержанием. Воспитательницы сами стирали и вешали вещи на верёвки, а тут нате вам… Детские вещички кому-то понадобились.

Начальник лагеря объявил поимку вора делом чести каждого в «Зорьке». Он специально не стал сулить за это ни подарки, ни местные денежные знаки. Все понимали, что это уже не игра. Найти и обезвредить воришку или воришек хотелось каждому. В восьмом отряде даже организовали детективное агентство – и теперь ползали вокруг корпуса с лупами, разглядывали следы и брали показания у своих соседей из пострадавшего девятого отряда.

За Ариной и её друзьями пристально наблюдали всем финским отрядом, время от времени дразнили «воришками» и «пожирателями окорочков», Костя много раз вступал в неравный бой за свою честь и честь друзей. Но окорочка и верёвки на них «повесить» никак не удалось, поэтому постепенно их четвёрку подозревать перестали.

– Надоело мне тут… – жалобно причитала Зоя, и веснушки на её лице сделались совсем бледными. Зоя очень переживала, уже даже вещи в чемодан собрала и ждала, когда её мама навещать приедет.

– Ничего, мы это выдержим. Обязательно. – Арина старалась поддержать своих приунывших друзей. – Ведь бывает, что и милиция ошибается и подозревает невиновных, ведь правда? А тут наши лохи. Что они, в криминалистике разбираются? Нет. А может, начальник уже участкового вызвал, уж он-то порядок наведёт. Так что мы ещё порезвимся, нам будет тут весело. Будьте уверены, мы не зря сюда приехали. Я что-нибудь обязательно придумаю.

Костя и Зоя соглашались с ней, да и Антоша тоже. Правда, ему было особенно и некогда слушать насмешки в свой адрес – он копал и вымерял что-то в археологических ямах, перемещаясь по всей территории лагеря.

– Не пойму, – оставшись наедине с самим собой, размышлял вслух начальник лагеря, – что же это за ребята такие шалят… Какая связь – мороженые окорочка и обмоченные штанишки? А «крабовые палочки» кто украл? Надо поймать, обезвредить, все силы приложить, но поймать. Иначе не будет нам покоя.

По его инициативе вечером был создан общелагерный Интерпол, в который вошло по одному, особо надёжному человеку от каждого отряда. Анатолий Евгеньевич лично выбрал ребят, ориентируясь на своё чутьё. Чтобы воришка и вредитель не затаился раньше времени и как следует проявил себя, начальник лагеря дал распоряжение членам Интерпола ничего не говорить в отряде о своей миссии, за всеми следить и сообщать полученные сведения ему лично.

От пятого отряда в тайную канцелярию была выбрана Анжела. Уже много лет она каждый год проводила в «Зорьке», причём по несколько смен. Её физиономию Анатолий Евгеньевич хорошо помнил. В отличие от тех, кто приехал в этот лагерь в первый или второй раз.

Глава II
Регулярная мафия

На чердаке было темно и пыльно. В узкое окошко едва заглядывал свет фонаря с ближайшего столба. Тёмные фигуры передвигались полуприсядью, их тени, тоже согнутые в три погибели, искали себе места на стенах.

– Ну, хорошо люк закрыли? – прошептала Арина.

– Нормально. Слежки нет, – тихо ответил ей Антоша Мыльченко.

Недаром обещала Арина своим гонимым друзьям, что найдёт для них что-нибудь интересное. Совершенно случайно обнаружила она за шкафом в чемоданной люк, ведущий на чердак. Улучив момент, Арина этот чердак обследовала. И вот теперь, глубокой ночью, четвёрка одноклассников, умело навертев на кроватях «куклы» для очистки совести воспитателей, оказалась здесь.

Место на чердаке было просто отличным. Антоша, Зоя, Арина и Костя разместились поудобнее и впервые за последние дни почувствовали себя легко и свободно.

В темноте маленького помещения все страшные истории казались ещё страшней. Потому что разговор Арины и её друзей сам собой перешёл на них.

… – В самую полночь прилетела Белая Рука. Она села у изголовья спящего мальчика и принялась его душить. Душила, душила, придушила как следует, поднялась в воздух и потащила его по тёмному небу. А когда проснулись родители…

– Нет, Белая Рука – это старьё, – перебил Арину Антон Мыльченко. – А есть другая история, правдивая…

– Я тоже про руку правдивую историю знаю, – прошептала испуганно Зоя Редькина. – Она на самом деле в одном лагере случилась.

Зоя ещё ни разу ничего не рассказала, поэтому ей дали слово. Она так волновалась, сучила ножками, что чуть свечку не перевернула.

– Стоял этот лагерь возле самого кладбища, – начала Зоя. – И ходили ребята на это кладбище гулять. И однажды в старом заброшенном склепе нашли мальчишки сухую руку, оторванную от трупа. Из-под могильной плиты она выпала – с ногтями, и пальцы скрючены.

– О-ой, – Антон боязливо передёрнул плечами.

– Мальчишки были вредные. Они знали, что одному из них очень девочка из их отряда нравится. Он даже с этой девочкой гулял. – Зоя перевела дыхание. – И когда все были на дискотеке, положили они мёртвую руку этой девочке под подушку. Пошутить решили.

– Враньё. Рука бы воняла. Заметили бы сразу, – сказал Костя Шибай.

Все хором цыкнули на него.

Зоя продолжала:

– А когда все вернулись с дискотеки, то увидели страшную картину. Та девочка, которой руку под подушку положили, раньше всех в палату зашла. Видят, сидит она на своей кровати – седая вся, глаза большущие. И руку эту грызёт!

– Ой!

– Да. – Зоя вошла в раж. – Захохотала тут девочка страшным голосом, сошла с ума и на кладбище убежала. Так с тех пор там и живёт. Воет по ночам, трупы выкапывает и хохочет…

Все замерли. Каждому чудилось, что издалека доносится ужасный хохот.

– Эй, Мыльченко, может, ты в лагере не то что-нибудь разрыл и из него сейчас могильный ужас лезет? – проговорил Костя. – Что тут, интересно, раньше на месте лагеря было? Вдруг старинное кладбище?

– Скажи, Антоша, останки ничьи не выкапывал? – спросила Арина.

– Нет, – уверенно прошептал Антоша. – Мне только один раз мосол коровий попался. Аккурат около столовой.

– Понятно.

От коровьего мосла повеяло правдой жизни, и стало не так страшно. Больше о покойниках говорить не стали.

– Всю жизнь мечтал, чтоб у меня такой вот свой чердак был! – обводя взглядом узкое пыльное помещение с маленьким окошком, сказал Костик. – Клёво тут!

– И мне нравится, – добавила Зоя, – так таинственно…

– Будем часто сюда приходить, – согласилась Арина. – Кажется, про чердак больше никто не знает. Он ведь забит был. Так что это наша тайна.

– Да, тайна, – охотно откликнулись все.

За чердачным окошком брезжил рассвет. Пора было по кроватям. Стараясь не шуметь, четвёрка слезла с чердака, аккуратно замаскировав люк, и на цыпочках вышла в коридор.

– Ишь как замуровались, – усмехнулся Костя, указав на придвинутые к входной двери стулья. Потрогал замок, тот оказался закрыт даже на предохранитель. Замок под рукой Кости вдруг громко щёлкнул, и ребята присели, озираясь по сторонам – не услышал ли кто? Но всё было спокойно.

Вот они тихонько разошлись по своим палатам. И никто не видел в конце коридора фигуру в коротенькой пижаме. Фигура долго стояла и ждала, пока не стихнут шаги, а затем потёрла ручки и шмыгнула в свою палату. Этой фигурой была Анжела. Она как раз выходила из туалета, когда Костя неосторожно щёлкнул дверным замком. Присмотревшись, Анжела распознала и Арину, и Костю, и Антошу, и Зою. Сомнений у неё не осталось – все четверо выходили из корпуса и сейчас вернулись, закрывая за собой дверь. А где они были? Наверняка воровали что-нибудь.

«Всё будет рассказано!» – радостно подумала Анжела, накрываясь одеялом и представляя, как завтра утром удивятся её сообщению воспитатели и начальник лагеря.

Когда объявили подъём, разбудить ни Костю, ни Антошу, ни девочек не могли никакие усилия воспитателей.

– А знаете, почему они проспали подъём? – тут же сообщила Гале с Борей президент Анжела. – Потому что всю ночь они где-то вне корпуса находились. Я видела!

– Что ты видела? – на всякий случай уточнил Боря.

– Видела, как они в корпус входили и дверь за собой закрывали!

В голове Гали тут же пронёсся примерно такой сценарий: четверо её финнов выходят на большую дорогу и, размахивая игрушечным оружием, отнимают деньги у водителей проезжающих машин. Затем они, подкрепившись ворованными окорочками, идут в какой-нибудь из корпусов и начинают шарить в чужих чемоданах. И всё это под покровом ночи… Хорошо, что Галя додумалась не сказать этого Боре. А он в это время серьёзно беседовал с подозрительной четвёркой, которая только весело перемигивалась между собой и категорически отрицала то, что кто-либо из них выходил этой ночью из корпуса. Все они клялись мамой и советовали Анжеле лучше повнимательнее следить за собой. А уж если клянутся мамой, то как тут не поверить…

Боря не знал, что и думать. Одно он понимал твёрдо: ребята нарушили общий режим – проспали подъём и еле-еле проснулись только к завтраку. Поэтому его заключение было суровым: нарушителей наказать. Так и сделали.

После завтрака всех проспавших не взяли на автобусную экскурсию «Изучай родной край». Боря посоветовался с предводителем Биржи труда Натальей Семёновной, и та быстро придумала им меру пресечения – Арину, Антошу, Зою и Костю ждала чистка картошки на кухне. Причём в тюремных целях это делалось без притока финансов в экономику Финляндии. Но воспитатели нищей страны были и на это согласны, только бы порядок навести.

…Проводив взглядом отъезжающий автобус, Антоша отошёл от окна и вздохнул. Он был очень любознательным и просто обожал экскурсии…

Их закрыли в одном из помещений кухни, где, кроме табуреток, ножей, кастрюли с водой и тазика с нечищеной картошкой, больше ничего не было.

– Смотрите, как бы они опять чего не украли, – заглянув к ребятам, сморщила свое румяное лицо заведующая столовой, быстро захлопнула дверь и на всякий случай пододвинула к ней тяжёлый бак с пищевыми отходами. – И не выпускайте их оттуда, пока Наталья Семёновна не разрешит! А то не успеем оглянуться, они всю столовую разворуют!

– Да что же это творится! – Костя Шибай метнул нож в дверь, и он воткнулся, покачиваясь из стороны в сторону. – Как меня уже достало, что нас всё время в чём-то подозревают! И вот теперь ещё и сюда посадили!

– А ты как думал, – усмехнулась Арина, с интересом разглядывая нож, который ей выдали. – Вор должен сидеть в тюрьме. Нас считают ворами. Вот мы и сидим.

– Но мы же никакие не воры! – в отчаянии крикнула Зоя Редькина.

– А ты можешь это доказать? – прищурившись, спросила у неё Арина.

– Нет… – сжалась бедная девочка.

– Вот и я нет, – с размаху Арина тоже вонзила свой тесак в пол. – Знаете, что я думаю? Единственный наш способ оправдаться – это выследить настоящего вора. И сдать его Анатолию Евгеньевичу.

– Точно! – воскликнул обрадованный Костя. – Предъявить со всеми уликами и вещественными доказательствами.

– А как же мы его… – начал Антоша, но Костя уже завёлся.

– Работать будем со всей хитростью и дерзостью! – воскликнул он.

Арина вскочила с расшатанной табуретки.

– Отлично! Давайте думать, что это игра такая. Наша собственная. Да ещё и получше, чем в эти страны.

– Какая? – в один голос ахнули Зоя и Антоша.

– А вот какая! Кто-то детективные агентства создаёт, чтобы вора найти. А мы пойдём другим путём!

– Каким? – не сговариваясь, спросили Зоя и Антоша.

– Раз они нас упорно называют ворами и преступниками, мы ворами и преступниками и будем! – негромко проговорила Арина, и глаза её загорелись весёлым огнём. – Создадим настоящее бандитское братство! Свою собственную регулярную…

– мафию! – радостно крикнул Костя Шибай и оглянулся на дверь.

– Соображаешь, брателло! И свою Финляндию на уши поставим, чтоб им жизнь мёдом не казалась. И, главное, найдём того, из-за кого на нас баллоны катят.

– В смысле вора? – на всякий случай уточнила Зоя Редькина.

– Его самого, – подтвердила Арина.

– Круто! – покачал головой Антон Мыльченко. – Только мне ещё клад нужно обязательно найти. У меня интуиция срабатывает – вот найду я его…

– Ищи, братан, мы поможем! – похлопал его по плечу Костя.

Сразу весело и интересно стало ему в лагере. Особенно забавным Косте, конечно же, казалось то, что можно с друзьями разговаривать «по понятиям» и жить тайной жизнью, о которой никто не подозревает.

Зоя Редькина была просто в восхищении от выдумки друзей. Она прошептала только:

– Нужна тайна…

– Правильно, Зоя, – согласилась Арина. – Наша тайная штаб-квартира будет на чердаке. И чтоб ни одна живая душа…

– Давайте поклянёмся и вступим в братство, – полным драматизма голосом произнёс Антон Мыльченко. Он так любил всевозможные магические обряды, страшные клятвы и тайные символы. – Кровью поклянёмся.

С этими словами он взял в руки длинный тупой нож для чистки картошки, собрался резануть им себя по руке, но Арина остановила его:

– Стой, Мыльченко. Не надо нам антисанитарии. У меня после вчерашнего свечка в кармане осталась.

С этими словами она вытащила из кармана зажигалку, огарок свечи, зажгла фитиль. В напряжённой тишине каждый взял свечку и долго держал над её огнём руку, пока на кисти не появилось круглое пятнышко ожога. У Зои Редькиной слёзы текли по лицу, но она терпела. Терпели и остальные, тем более что у Арины, которая самой первой взяла свечку и держала её особенно долго, на ожоге успел вздуться большой белый пузырь. Но Арина даже не поморщилась.

– Я клянусь, что ни словом, ни делом не выдам тайну нашего Братства, – негромко проговорил последним Костя Шибай.

– Братства Белой Руки, – добавил поэтически настроенный Антон. И все с этим согласились.

– В нашей резиденции на чердаке будем собираться только в экстренных случаях, – заявила Арина, когда все протянули в круг руки с одинаковыми ожогами в одном и том же месте и сомкнули их.

– Эх, плохо, что мы в Финляндию, а не в Сицилию играем, – вздохнул Костя. – Тогда бы мы тебя называли не фрекен Арина, а дон Корлеоне!

– Это пока громко сказано, – с усмешкой прищурилась Арина. – Звание дона надо заслужить.

– Ну уж постарайся! – Зоя Редькина посмотрела на Арину с самой горячей преданностью. Зоя верила в неё.

– Ну чё, я думаю, что это и есть наша первая ходка! – размахивая длинным кухонным ножом, вновь усмехнулась Арина. – Можно считать, что когда мы выйдем отсюда, то будем уже в натуре крутые пацаны!

– Ништяк, без базара, – согласилась Зоя Редькина.

У трогательной веснушчатой Зои эта фраза получилась очень забавно. Все засмеялись.

– Тогда, братва, бросай работу! Раз мы воры в законе, придётся в отказняк идти! – заявил Костя, раскатывая по полу картошку.

– «Таганка, я твой навеки арестант»! – громко, но фальшиво запел Мыльченко, подмигивая поварам, которые вдруг резко открыли дверь и уставились на него.

– Эх, я по фене ботаю, нигде я не работаю… – вздохнул Костя, размешивая как попало почищенные картошки, которые, покачиваясь с боку на бок, плавали в большой столовской кастрюле.

Зоя бросила в этот водоворот обкромсанную до размеров ореха картофелину.

– Да, скудна тюремная баланда. – Арина заглянула в кастрюлю.

В это время прибежала Валентина Спиридоновна.

– О, а вот и вертухай наш стрёмный, – хмыкнул Костя.

– Ну чего, долго нам тут ещё на нарах чалиться? – придав лицу противное выражение, сказала Арина и посмотрела на Спиридоновну.

– Что-о?! А ну-ка работайте! Бездельники! Почему палёным пахнет? Что за родители вас воспитывали! – завопила заведующая столовой. – В тюрьму таких родителей сажать! Что ты на меня так смотришь?

Арина давно уже смотрела на неё не мигая. В руке у неё прокручивался по часовой стрелке длинный кухонный нож. Редко кто выдерживал Аринин взгляд. От греха подальше Валентина Спиридоновна с руганью и проклятиями заперла дверь, предупредив, что через полтора часа кастрюля с начищенной картошкой должна быть полной.

Братство Белой Руки собралось в тесный кружок и принялось разрабатывать план операции по поимке лагерного вора. Тем более что некоторые подозрения имелись. Эти подозрения нужно было проверить очень тщательно, чтобы не оклеветать ни в чём не повинных людей. А Братство Белой Руки на себе испытало, как это больно и обидно.

Начальник лагеря сидел в своём домике возле компьютера и размышлял над теми сведениями, которые принесли сегодня его наблюдатели. Никто не пытался обменять на «зорьки» ни окорочка, ни «крабовые палочки», ни тем более трусы и майки. Значит, думал Анатолий Евгеньевич, прекрасная игра в страны и здоровую конкуренцию здесь ни при чём. Воришка не стремился превратить украденное в «зорьки». Это Анатолия Евгеньевича несколько радовало. Но донесение Анжелы финской внушало тревогу – четверо подозреваемых в краже «крабовых палочек» этой ночью куда-то отлучались из корпуса. И опять же ни в чём не признались. Даже строгие меры в виде запрета на экскурсию и трудотерапии на них не подействовали. Анатолий Евгеньевич дал указание продолжать наблюдение за ними.

Лагерь бросился активно добывать «зорьки». Некоторые ребята случайно стали свидетелями того, как разгружали машину с товарами для ярмарки. Вид новеньких роликовых коньков, коробок с шоколадками, плейеров, футбольных мячей, бейсболок, маек с надписью «Не забуду родную «Зорьку»!» и всего остального яркого и притягательного добра, появляющегося из машины и исчезающего за тяжёлыми дверями склада, не мог оставить равнодушным ни одного нормального ребёнка. А так как в лагере «Зорька» вообще все дети были нормальными, им все эти товары хотелось приобрести в собственность. Тем более что не за деньги, а за какие-то «зорьки».

Вечером должна была состояться дискотека. Отвечал за неё первый, индийский, отряд, ребята там были взрослые и ушлые, а потому они тут же установили за вход на дискотеку таксу: одна «зорька».

Братство Белой Руки дискотека не интересовала. Объектом его пристального внимания стал некто Лёня Ржавый – аргентинец из второго отряда. Он успел прославиться в лагере тем, что постоянно что-нибудь ел. Когда в лагере ввели «зорьки», он ухитрялся менять на них любое съестное – орешки, конфеты, печенье. И если видел, что где-то плохо лежит чья-то булочка или шоколадка, сразу хватал её и съедал без всякого предупреждения.

– Ведь мог он, – предполагал Костя Шибай, – проходить мимо столовой, увидеть «палочки» да и прихватизировать их тут же? Мог. А потом забиться куда-нибудь в тайный уголок и сожрать.

– Вот мы и отработаем эту версию, – добавила Арина, объясняя своим друзьям суть операции. – Мы его спровоцируем. И если он себя как-то проявит, будем с ним работать дальше.

А план для этого был придуман сложный, но очень интересный. Играть так играть! Так сказала Арина, которая весь этот план и составила.

В первую очередь она уговорила руководительницу зоологического кружка выдать ей на вечер выводок хомячков, которые тоскливо сидели в клетках и аквариумах. Приходившие в кружок дети только нещадно тискали и мучили их, а Арина пообещала сделать хомячков счастливыми. Руководительница поверила, тем более что на следующий день Арина согласилась вычистить все их клетки.

Из картонных ящиков Костя и Арина быстро соорудили на отдалённом теннисном столе беговые дорожки длиной чуть больше метра. Некоторое время пришлось тренировать на них не кормленных с утра хомячков – их ставили на одном конце дорожки, а на другом клали вкусную еду. Оголодавшие зверьки как реактивные неслись за своей приманкой. Поначалу, конечно, у них куски перед носом держали, пока они сообразили, куда именно нужно бежать. Но за еду хомяки были готовы на всё, и потому предприятие имело шанс на успех.

Каждому хомячку привязали на шею ленточку определённого цвета – красную, зелёную, чёрную, золотистую и белую. А одному хомяку не нашлось ни тряпочки, ни ленточки. Резинки для волос его или душили, или соскакивали с шеи. Но то, что один из бегунов был без опознавательных знаков, было очень на руку мафии. Арина и Костя знали, в чём состоял главный фокус их затеи: хомяк по кличке Булка с детства был нервным и пуганым, он, не разбирая дороги, нёсся в любую сторону, как только его лапки касались ровной поверхности. Так что ему было всё равно, куда бежать – за едой или просто так, по привычке. Скорость он развивал значительную и с большим отрывом опережал всех. А так как все хомячки были рыжими и примерно одной комплекции (братья всё-таки), то их легко можно было спутать друг с другом. Только успевай незаметно ошейники менять – и тогда скоростной Булка в красной повязке станет Терминатором, в зелёной – Кышем, в золотой – Зёмой, в чёрной – Конкордом. И так далее. При ловкости рук Костика Шибая это было делом секунды.

Посмотреть на хомячковые бега собралось много народу, и главный подозреваемый рыжий Лёня пришёл в том числе.

И вот на дальнем теннисном столе под соснами, куда ходить играть в теннис многие ленились – очень уж далеко, вот-вот должен был состояться первый забег.

– Ставьте на великого и могучего Терминатора! – зазывал Шибай, поднимая вверх хомячка с красной тряпочкой на шее. – Ему нет равных в мощности!

– А вот Конкорд! – подхватила Арина.

– Носится, как чёрт! – добавил Антоша Мыльченко, который в этой операции был ответственным за рекламу.

– А вот Кыш, а вот Кыш!

– Не уронит ваш престиж! – выкрикнул Антоша свою домашнюю заготовку.

– Хомчик Зёма! – Шибай вытащил из коробки такого же, как и все предыдущие, хомячка, только с золотистым шнурком на шее.

– Зёма! Против лома нет приёма! – Антоша был в восхищении от собственных рифм, а потому кричал особенно вдохновенно.

Жители Финляндии, Польши и маленькие американцы в волнении смотрели на беговых хомяков. Один казался им лучше другого, и на кого ставить – непонятно. Великовозрастный Лёня, который, к другим своим качествам, был ещё и очень азартным, стоял в толпе с ребятами из младших отрядов и озирался по сторонам. Братство Белой Руки не сомневалось, что он появится на этом шоу. Так оно и случилось.

А волнение в толпе усиливалось…

– Внимание, – громко сказала Арина. – Сейчас мы устроим показательный пробный забег, и вы всё поймёте.

Костя расставил хомяков по беговым дорожкам. Зрители, выстроившиеся вокруг стола, замерли.

– На старт. Внимание, – интригующим голосом скомандовала Арина. – Марш!

Арина резко дунула в свисток, Костя поднял загородку, и хомячки бросились бежать по своим узким дорожкам. В конце пути их ждали одинаковые куски крекеров. Только один из хомяков, под кодовым названием Терминатор, заковырялся на старте. Он начал чесаться и умываться, тыкаться в стены. Но вскоре учуял что-то и быстро подбежал к печенью. Победил, конечно, нервный Булка, которого к началу забега нарядили Конкордом.

– Победил Конкорд! Чёрная ленточка! – гордо заявила Арина. – Второе место у Зёмы, третье у Шайбы. Остальные, как видите, тоже бежали резво. Вы только стойте тихо, не толкайте стол и не пугайте наших животных. Итак, делайте ставки! Победитель получает всё!

С этими словами она вытащила блокнот и стала записывать, на какого хомячка кто поставил. Конечно же, большинство, и особенно малыши, поставили по одной «зорьке» на «быстрого» Конкорда. Никто не видел, что теперь Конкордом стал бывший Зёма с золотой лентой, а в несчастного Терминатора превратился спринтер Булка. Костя с закрытыми глазами выбрал бы этого Булку из тысячи хомячков – попав в руки человека, нервный Булка тут же начинал сжимать свои лапки в кулачки. И только Костя Шибай и Арина знали об этом его свойстве.

По незаметному Костиному знаку подставная участница игры Зоя Редькина скромно поставила на Терминатора. По правилу, которое огласила Арина, теперь на одного хомячка мог поставить только один человек. Шесть бегунов – шесть ставок. Один победитель, и все деньги – его. Желающие, которым не удалось сделать ставку в этой игре, уже создали живую очередь. Делал ставки и Ржавый.