Прибытие

– Таких друзей, как Яшка – за хер, да в музей, чтоб жизнь не портили, – хмыкнул Сергей. – Ты лучше говори, по дороге нам шлёпать или вертаться обратно к лодке? А то, смотри, командир передумает, да и отдаст мне тебя с позволением шлёпнуть.

Командир, значит. Я покачал головой. И дед, и Серёга, встретив старых врагов словно не в другой мир провалились, а во времени. Вот только что делать с теми, кто мирную жизнь здесь выбрал? Ну, не совсем, конечно, мирную, если верить всему, о чём фон Вюрт говорил, но и не совсем спокойную, со всеми этими прорывами и монстрами. Хотя лично для меня, более страшных монстров, чем обитатели замка Вольфсангель, было не найти. Но, мы здесь без году неделя, ещё не сталкивались с местной реальностью.

А вот те, кого Вюрст и его приятели называют отступниками и предателями, вполне здесь прижились. И если всё-таки жизнь такая суровая, то очень может статься, что сейчас здесь живут потомки тех офицеров, что стали баронами, которые ни о какой войне знать не знают. Не идиоты же их деды, рассказывать внукам и детям, с кем они воевали, и самое главное, за что. Там, как я понимаю, клятва такая была дана, что лучше самому застрелиться, чем её нарушить. Не так страшно и болезненно будет.

Вот только деды-то мои поймут эти нюансы? А то нам тут ещё жить, дед правильно сказал.

Голова тем временен молчала. Тогда дед вздохнул и поднял руку, словно хотел дать отмашку потирающему ладони Сергею.

– На этом берегу замок, не надо никуда переплавляться. Только он далеко. Дня за три дойдёте, если транспорт нигде не достанете, – быстро проговорила голова.

– Мы же его отчётливо видим, – нахмурился дед.

– И что? Его почти с любой точки Гиблых земель видно. Оптическая иллюзия. Напоминание, что эти твари здесь главные. – Пояснил фон Вюрт. – И что вы такие нервные? Расслабьтесь. Это мне нужно биться в истерике, но я же ничего так, молодцом держусь.

– Угу, держись, чтоб шляпу не сдуло, – дед задумчиво посмотрел на дорогу. – Яшку не предложат на тебя обменять. Он просто не доживёт до того момента, когда ваш Штраус дозреет до этой идеи. Это я тебе как человек говорю, чьё врождённое человеколюбие многократно останавливало занесённую руку с зажатой в ней гранатой, от того, чтобы не швырнуть в эту гниду.

– А-а-а, так это врождённое человеколюбие было, – протянул Сергей, в очередной раз запахивая шинель. Прохладно, осень всё-таки, хоть и ранняя. – А я-то думал, что это майор Орлов был. А оно вон как оказалось, – добавил он и хохотнул, но тут же изобразил бурный кашель под прищуренным взглядом деда.

– Хватит ржать, аки конь. Что, молодым жеребцом себя почувствовал? – Дед поправил на плечах рюкзак и направился к дороге.

Я же скептически посмотрел на Сергея. Он, конечно, выглядел на шестьдесят, а не свои, сколько бы их ни было, но вот на юного, полного сил жеребёнка явно не тянул. Ну, тут такое. Мне этих приколов не понять, пока до их возраста не доживу. Я тряхнул котелок так, что голова в нём заткнулась. Кажется, меня шёпотом обложили матом – по-немецки мат звучит вполне неплохо, и пообещали кастрировать по возможности за то, что голова язык только что прикусила.

Сергей замыкал наше шествие. Он на всякий случай заткнулся и шёл, стараясь не отсвечивать. Только бутыль с самогоном бережно поддерживал рукой, чтобы не упала, не дай бог.

Дорога была хорошая. Ухоженная гравийка. С полноценными обочинами и скосами кюветов. Если уж она здесь такая, значит, в более обитаемых местах дорожная сеть вполне на приличном уровне развита. Надо бы уточнить про транспорт. Наличие дирижаблей давало надежду на автомобили. Потому что на лошади я ездить точно не умею. Как только мы вышли на дорогу, дед остановился.

– Что-то мне неспокойно как-то. – Сказал он, оглядываясь по сторонам. – Словно мураши по телу туда-сюда снуют. Вот что, Рома, давай-ка мы ружья расчехлим. Так, на всякий случай. С заряженными стволами как-то поспокойнее будет.

Интуиции деда я доверял. Поэтому без лишних слов вытащил ружьё и снарядил его. Поставив на предохранитель, повесил на левое плечо. Рюкзак пришлось перекидывать на правое. Подумав, передвинул ножны с ножом на ремне так, чтобы рукоять прямо под рукой находилась.

– Надо бы побрякушки, которые мы с тел сняли на привале разобрать, – пробормотал я, бросая мешочек с завязками, который у приятеля Вюрта нашёл в рюкзак. Я ведь даже не посмотрел, что в нём. Просто вещи туда засунул и к ремню этот мешочек привязал. Теперь же он мне мешал, поэтому я убрал его с глаз долой. – Я готов…

Меня прервал громкий рёв, раздавшийся неподалёку, и крик смертельно перепуганного человека. Мы с дедом переглянулись, синхронно сбросили рюкзаки на землю. Я сунул котелок с головой Сергею, и мы, сняв ружья, поспешили в сторону звуков.

– Эй, куда вы, черти? – завопил за спиной Сергей. – Робин-гуды хреновы! Я огонь пулять умею! Да, подождите меня!

Но мы были уже возле поворота дороги, из-за которого раздавались страшные звуки. Тут ждать было уже некогда. Или мы сейчас с эффектом неожиданности вступим в схватку, или схватка выкатится на нас, и вот тогда результат будет очень трудно спрогнозировать.

Глава 5

Мы с дедом сошли с дороги и пошли по обочине с двух сторон. Таким образом, когда мы вышли за поворот, дорога оказалась между нами, как и те, что в этот момент дрались на ней. Ну, как дрались. Молодой парень, лет двадцати на вид, то есть даже немного моложе меня, пытался отбиться от существа, нападавшего на него с невероятной яростью. Два тела со вскрытыми глотками лежали возле перевёрнутой телеги. Лошадь неслась по дороге от нас с громким ржанием. В руке у парня был зажат меч, которым он отмахивался от твари. Он именно отмахивался от нападавшего на него существа, как топором. Видно было невооружённым взглядом, что мечник из него тот ещё. Примерно, как из меня. Но я хотя бы не позорюсь и не хватаюсь за оружие, в котором понимаю, чуть больше, чем ничего.

Существо же было… кабаном? Только это был очень странный кабан. Из нижней челюсти торчало не два клыка, а все шесть. По позвоночнику шли какие-то острые наросты, словно шипы. Мощное приземистое тело… Тварь она и есть тварь. Разглядывать её времени особо не было.

Мы подошли метров на двадцать. Ни парень, ни свин нас не слышали. То ли были слишком увлечены, то ли мы шли относительно бесшумно. Идти дальше – это подставиться под все шесть клыков, и хер знает сколько шипов на спине. Дед поднял правую руку и дал отмашку. Ружьё тут же взлетело и привычно легло, упёршись прикладом в плечо. Бах-бах! С противоположной стороны дороги почти синхронно бахнуло. Патроны мы взяли заряжённые пулями, и все три пули вошли в тело хряка под разными углами. Расстояние-то, тьфу, как тут можно промахнуться?

Вот только пули эту тварь не убили. Кабан взревел, развернулся и бросился на меня. Почему он решил, что менее опасен, понятия не имею, вот только перезарядиться уже не успевал. Ружьё плавно опустилось на землю, а я выхватил нож.

– Ромка, в сторону! – раздался крик откуда-то со стороны, и я сначала хотел отмахнуться, зло оскалившись, но потом до меня дошло, что со своим ножом я ничего сделать с этой тушей не смогу, и ушёл с траектории его движения.

Не удержался на обочины и съехал в кювет. Хорошо хоть не кувырком скатился. Хряк в это время резко затормозил, развернулся и взвизгнул, а в воздухе поплыл неповторимый аромат Серёгиного самогона.

Я выскочил обратно на дорогу, в тот самый момент, когда кабан, отряхиваясь от вонючей жидкости, с налитыми кровью глазами, поскальзываясь на мокрых осколках разбитой бутыли, понёсся на выскочившего на дорогу Сергея. При этом он визжал на одной ноте, а красными глаза были возможно из-за того, что в них попал самогон. Дед в это время уже перезарядился. Бах! На этот раз пуля вошла прямо в налитый кровью глаз. Визг повысился на три тона, не меньше. Хряк вильнул, но тут же выпрямился и удвоил скорость. Что за свинья не убиваемая такая?

– Ах, ты, погань свинская! – заорал Сергей и вскинул руки. – На тебе, тварюга, получи! – и в сторону зверя полетело белое с жёлто-красными вкраплениями пламя.

Полыхнуло знатно. Визг ещё повысился в диапазоне. Хряк сделал два неуверенных шага и завалился набок. Пару раз дёрнул ногой и затих. Пламя тут же опало. Словно его и не было. Вот только запах палёной шерсти и поджаренного сала продолжал витать в воздухе.

Я поднёс к глазам часы. Потом потряс их и поднёс к уху. Часы шли. Но не может же быть, чтобы от того мгновения, как мы выскочили из-за поворота и до этого момента прошло три минуты? Или может? Закон относительности в действии?

– Вот ведь, только зря столько самогона на тварину эту извёл, – сокрушался Сергей, бегая вокруг осмолённого хряка и хватаясь за голову.

– Серёг, а ты из чего его гнал, и сколько в твоём пойле градусов было? А то полыхнуло так, что я с напалмом, грешным делом, перепутал. – К нему подошёл дед, разглядывая тело твари.

– Ой, не трави душу, Саня. А градусов, да чёрт его знает, Алевтина спиртометр выбросила. Вражина, а не баба. – Он сел на корточки и вцепился в волосы. Затем встал. – Я за рюкзаками. А то бросил всё за вами, сайгаками бешеными погнался. Но, зато, Саня, ты видел, как я сумел пламя погасить?

– Видел, – дед кивнул. – Ты иди за рюкзаками, да за башкой Вюртовской. А то как Колобок укатится. И хорошо, если сожрёт кто по дороге, типа этого кабана. А ежели нет? Ну а мы с Романом пока с тем молодым человеком пообщаемся.

Мысли у нас с дедом двигались примерно в одном направлении, так как я уже целенаправленно двигался к парню, который с трудом держал в руке меч, поглядывая на нас с заметной опаской.

– Тебя звать как? – не доходя до него пяти метров, дед остановился и задал вполне безобидный вопрос. Но ружьё успел перезарядить. Правильно, доверяй, но проверяй.

– Митяй, – тихо произнёс парень. – Меня господин фон Вирган в призамковой деревне нанял, как проводника. Ещё третьего дня. Его господин барон послал разведать, что здесь, да как. А то слухи пошли, что те уроды из Вольфсангеля снова за старое принялись. Да и люди начали пропадать.

– Меч отдай, – он вздрогнул и резко обернулся ко мне, но я уже перехватил его руку в запястье. Сжал так, что Митяй охнул и разжал пальцы, а я в это время забрал меч. – Молодец, – улыбнувшись, я отошёл к деду.

Странно, что он даже не сопротивлялся. От кабана вроде нормально отмахивался.

– А вы кто? – догадался спросить парень.

– Да так, охотники. Охотились тут, понимаешь, и вдруг туман… – неопределённо ответил дед.

– Охотники? Вы, правда, Охотники? – мы с дедом переглянулись и неуверенно кивнули. Почему-то меня не оставляла мысль, что Митяй каких-то определённых Охотников имел в виду.

– Слушай, Митяй, – дед не дал ему развить мысль. – Мы не местные Охотники. Прибыли издалека и совсем недавно. Нам бы в тот замок как-то попасть, – и он указал на виднеющуюся вдалеке громаду.

– Я вас доведу до замка. Всё равно туда идти. Моя деревня в двух километрах от замка. Мы личный вассалитет у господ Охотников имеем. Только вы не сможете войти. Никто не может туда войти. И мы не знаем, что творится в замке. А хозяев уже давно никто не видел. И из столицы никаких вестей.

– Да, дела, – дед поскрёб подбородок. – Но мы всё равно рискнём.

– Дело ваше, тем более, если вы тоже Охотники, то, может быть, вам откроют. – Митяй смотрел на нас с нескрываемым любопытством. Я же не отрывал взгляда от тел. Они были облачены в дикую смесь старой немецкой формы времён войны и доспехов.

– Ничего не понимаю. Откуда мечи, да и вот это, – я постучал по нагрудной броне. – Ты от выстрелов не побежал, значит, что такое огнестрел знаешь. Дирижабль опять же. – Да и Вюрт вроде говорил, что прогресс здесь идёт. Медленно, но идёт, добавил я про себя. И вдруг вот это. – Почему мечи, а, Митяй?

– Господин барон говорил, что для пороха нужны компоненты, которых очень мало. Только на самый крайний случай! – Митяй поднял вверх палец. – А когда перевал заблокировало портальным окном, из которого постоянно твари какие-то прут, так мы отрезаны оказались от остальной части империи. Дирижабли малые ещё прорываются, но и для них проблема существует. Вот и пришлось взяться за мечи, да луки с арбалетами вспомнить. И бензина нет, чтобы машины заправлять…

– Поэтому лошади. Добро пожаловать в наступающее средневековье, – я даже ругнулся сгоряча. А потом повернулся к всё ещё дымящейся туше. – Его жрать можно? – спросил я хмуро у парня.

– Ну да. Свинина – она и есть свинина. А то, что кабан изменённый – так это даже лучше, ну, для тех, кто его добыл, естественно. Вон те шипы на спине – их алхимики и целители берут. Они в мазях от ожогов используются. Не так чтобы дорого, но за все десять серебряных рублей получить можно. Бумажные-то давно не в ходу. Банки их уже давно изъяли из оборота. Заменить-то нечем. Не самим же печатать.

– Банки сами печатать деньги не имеют права. – Дед задумчиво смотрел на Митяя. – Сколько и чего можно на один серебряный рубль взять?

– Ну, можно три дня одному человеку в таверне жить на полном обеспечении. – Прикинув что-то в уме, ответил Митяй.

– Негусто, но на первое время сойдёт, – пробормотал дед. – Кто из них твой наниматель?

– Вот этот, – Митяй указал на тело мужчины, рядом с которым я сидел. – Марк фон Вирген. Он то ли двоюродный племянник, то ли свояк барона фон Майснера. Ну и является вассалом господина барона. А второй – это его личный слуга Вуд. Они же даже мечи вытащить не успели, эта тварь как выскочит… Лошади на дыбы, вот они и не удержали в сёдлах, а тут их вепрь и порвал. Я-то в телеге ехал, считай, что повезло.

– Да, везенье так себе, конечно, но, с другой стороны, и, правда, повезло. – Дед кивнул, а потом, словно невзначай заметил. – А барон, в свою очередь – вассал Охотников? – и дед снова указал на замок.

– Должен быть. А как оно на самом деле обстоит… – Митяй пожал плечами. – Клятв-то они Охотникам не давали, и присягу не приносили.

– Ладно, потом разберёмся, – отмахнулся дед, глядя, как к нам подходит Сергей. – Вот что, Митяй, иди-ка, поймай лошадей. Роман тебе поможет. Сколько, кстати, ехать до деревни?

– Три дня. – Митяй посмотрел на дорогу, по которой лошади ускакали.

– А за эти три дня ещё деревни по дороге есть? – дед продолжал над чем-то напряжённо думать.

– Не-а, – парень покачал головой. – Наша первая. Предзамковая – это название такое, ежели что. Места здесь дюже нехорошие. Самые гиблые на наших землях. Прорывы почти постоянно. Хорошо хоть небольшие. Так, пара вепрей вырвется навроде этого, – он кивнул на тушу. – Но встречаются твари и похуже. Всех и не упомнишь.

– Митяй, а почему имперская армия этот портал не уберёт, да территорию не зачистит, чтобы вам дорогу в большой мир открыть? А то живёте, получается, замкнутым анклавом. – вставил я свои пять копеек.

– Так пытались. Но там какая-то аномалия. Окно портальное можно только с нашей стороны закрыть. И магов уже туда посылали, и отряды малыми группами сюда перекидывали, всё без толку. И даже Оракул столичный ничего путного сказать не смог. Вроде бы Охотники могли бы попытаться закрыть портал. У них то ли защита какая-то особая, то ли полномочия такие, что они могут через особое место пройти. В общем, он сам запутался. И было принято решение ждать, когда ворота замка откроются, чтобы выяснить, что с хозяевами произошло. А так… информации, что они все погибли, из замка не поступало. Вот все и теряются в догадках.

– А что из столицы не могут наладить какой-нибудь портал, чтобы хотя бы вещи и продукты, каких у вас нет, поставлять? – спросил я. – К тому же смысл пожалованных баронств теряется, если эти земли тем порталом отделены от остальной части империи.

– Так ведь баронства дали, уже лет шестьдесят назад. А портал образовался лет пятнадцать назад. Да и всё равно рано или поздно найдут способ его закрыть, – запальчиво произнёс Митяй.

– Угу, если только императору советники не посоветовали оставить всё как есть. Ну а что, проход в империю закрыт, а с тварями пускай жители анклава разбираются, им не привыкать. – добавил я довольно ехидно.

– А вы откуда пришли? – прищурившись, спросил Митяй. – Что это за место такое, где могут вот так запросто стольких людей приговорить?

– Издалека, – быстро ответил я. – Через портал нас сюда забросило. Прав был барон, эти черти из Вольфенштайна здесь развлекались. Прямо с охоты из нашего мира нас выдернули. Ну, и слегка погибли. А тела, вон, дед Сергей собственноручно сжёг, чтобы воскрешать было нечему.

– Откуда черти? – Митяй недоумённо смотрел на меня.

– Чёрт, из Вольфсангеля. А я что сказал? – спросил я с самым невинным видом.

– Так, лясы точить можно и по дороге к лошадям. Ступайте, живо, – прикрикнул на нас дед. – А мы с сержантом пока бедолаг этих похороним. Не оставлять же их тут на дороге. Тела же мы не довезём, да и не повезу я их. Они нас тормозить начнут, а нам желательно поскорей из этих гиблых мест выбраться. Да и боеприпасов у нас не так чтобы много. Рома, ружьё не забудь, – добавил он.

– Не забуду, – я как раз подбирал лежащее на земле ружьё. Зарядил оба ствола. Щёлкнул затвор и предохранитель автоматически встал на место. – Ну что, пошли лошадей искать.

Митяй покосился на ружьё и пошёл по дороге, поглядывая по сторонам. Я двинулся чуть сзади. Не то, что я ему не доверял. Да, я ему не доверял. Я вообще никому здесь не доверял, кроме двух стариков, которые сейчас хоронили покойных, предварительно сняв с них всё самое ценное. Надеюсь, у них ума хватит, чтобы Серёгу одеть поприличней. По-моему, этот, который то ли племянник, то ли свояк, как раз такой же размер носил. Или где-то очень близкий. Да и одежда должна была остаться целой. Хряк же ему глотку вскрыл, а не продырявил в пяти неожиданных местах.

Лошади, как оказалось, далеко не ушли. Они мирно щипали траву недалеко от дороги. Видимо, решили, что тварь до них тут не доберётся, а оставшихся ей противостоять двуногих, хряку будет за глаза. Справедливо, кстати говоря, считали, чего уж там.

Поймать их труда не составило. Пришлось, правда, немного побегать. Но я уже сутки постоянно бегаю, прыгаю, пригибаюсь и кувыркаюсь. Фитнес-клуб, а не другой мир, параллельный, или хрен знает какой ещё. Лошадей изловили и пошли обратно к дедам не спеша.

– Так вы Охотники из другого мира? Как наши бароны? – Митяю надоело молчать, и он решил выяснить некоторые моменты.

– Почти, – ответил я уклончиво. – Тот мир очень сильно изменился. Старые бароны его не узнали бы.

– Так, старых почти что и не осталось. – Протяну парень. – На севере, наверное, живёт ещё парочка. Старики есть, особенно те, кто детьми пришёл. Но они уже и по-русски говорят без шпреханья. Потомки-то только гонор взяли, а так совсем обрусели. Но тут понятно, император же не дурак, такие клятвы они дали, мама не горюй. Но все дали, кроме тех, которые в Вольфсангель сбежали. Деваться им потому что было некуда. Но по вам видно, что русские.

– Да, так вот получилось, – я покосился на лошадь. Ездить верхом мне не доводилось. – А как вы научились и мечами, и верхом?

– Мечом я не умею, – Митяй покачал головой. – Кто-то из старых баронов немного умел. А потом они книжки достали и по книжкам учились. Делать-то что-то надо было. Не ложиться же и помирать. Ну а верхом мы все умели. Деревенские же. Да и машина не в каждом дворе стоит.

– Это точно, – поддакнул я.

На этом наш такой познавательный разговор завершился. Потому что мы подошли к дедам. Они уже успели похоронить трупы, перевернуть телегу и теперь сидели, разделывая тушу вепря. Шипы с позвоночника лежали отдельно. Возле шипов отдельной кучкой лежали ценности, снятые с покойных. Я понимающе кивнул и сразу же подошёл к ним, на ходу подбирая свой рюкзак и доставая мешок, где уже лежали ценности с фашистов.

Мимоходом отметил, что они догадались одеть Сергея. По крайней мере, на нём сейчас красовались штаны и рубаха, а не майка с трусами. А вот рука Сергея была перетянута белой тряпкой, пропитавшейся свежей кровью. На мой вопросительный взгляд дед ответил.

– За шип ухватился голой рукой, старый хрыч, – он покачал головой. – А ведь я его предупреждал, что штуки эти дюже острые. Так, Митяй, ты, как самый молодой, сгоняй до реки, воды принеси. Руки помыть, да мясо обмыть. Оно вон как получилось, почти полностью запеклось, сейчас солью присыплем, и на пару дней точно хватит.

– А куда воды-то набрать? – Митяй покрутил головой и тут увидел котелок. – Сюда, что ли?

– Стой, не трожь! – я среагировал поздно, да и дед не сообразил сразу, куда парень грабли свои тянет.

– И что уставился, увалень? Деревенщина чумазая? – гаркнула из котелка голова на немецком, которого, надо сказать, Митяй не понимал.

– Ой, мама, – почему-то шёпотом проговорил парень и сел на землю. – Что это такое?

И вот как ему объяснить, если мы сами никак не поймём, чем же является голова Ганса фон Вюрта.