Светлым магам вход воспрещен

Будь милой со всеми в доме Торстенов! Если у них есть кошки, то и с ними тоже! – Я чешусь от кошачьей шерсти, – сдержанно напомнила я. – Но не переживай: если вдруг надумаю вытереть руки о скатерть, то при этом обязательно улыбнусь.

Я ненавидела холодные утра. Впрочем, как и любые другие. Кто вообще придумал это ужасное время суток, когда нужно соскребаться с кровати, являть себя миру и прикладывать отчаянные усилия, чтобы никого не огреть заклятием немоты? Утренние беседы мне претили.

Первенец – это материнская гордость, воплощение амбиций, надежда на безбедную старость. Младший – неожиданная радость в то паршивое время, когда в семейных буднях остается одно удовольствие: потрепать нервы дражайшему супругу

У меня отчаянно зачесалось под платьем между лопатками. Вряд ли ангельские крылья проклюнулись. Значит, от дурного предчувствия.

главный арсенал женщины – это улыбка, хорошие манеры и умение в нужный момент таинственно промолчать!

– Ты можешь поспать в моей комнате! – выпалил он. – У меня кровать шире, места больше, никто не храпит. – Когда ты не спишь в нашей спальне, у нас тоже никто не храпит, – заметила я.

Огрела бы метлой по голове, а потом добавила ослепляющее заклятие, чтобы катался и моргал как припадочный, но этот, с позволения сказать, темный властилинишка даже удара не достоин.

– Да что же это?! – капризно притопнула Элоиза. Ну просто прелесть, а не заклятие! – Стою на пруду я, в сапожки обутый… – с нарочитой плавностью скользя мимо поверженной противницы, громко и распевно зачитала я строчки из хулиганского стишка, – то ли обувь не едет…

Первенец – это материнская гордость, воплощение амбиций, надежда на безбедную старость. Младший – неожиданная радость в то паршивое время, когда в семейных буднях остается одно удовольствие

Почему так долго шел? Я почти отчаялась и хотела заново отбелить веснушки. – Ты представить не можешь, как надежно охраняют студентов стены академии Эсвольд, – покачал он головой. – До тебя очень сложно добраться. – Но ты сумел. – Мне пришлось заплатить его величеству, – усмехнулся он. – Ты подписал договор кровью и продал душу? – Практически. Пообещал