«Многоуважаемая графиня Екатерина Александровна. Согласно данному мной обещанию, спешу написать Вам тотчас по приезде в мое старое, давно покинутое гнездо. Я уверен, что мои письма не могут интересовать Вас и что Ваше приказание писать было только любезной фразой; но я хочу доказать Вам, что всякое Ваше желание для меня закон, хотя бы оно было высказано в шутку…»
А наши наряды и все эти украшения, на которые мы тратим такие сумасшедшие деньги,— какая их цель, какой raison d'etre?[71] Говорят, что все это делается для соблазна мужчин, но это неправда. Большинство их даже не замечает, что на нас надето. Конечно, им нравится, когда мы одеты к лицу, но ведь одеваться к лицу мы бы сумели и на гроши. Нет, эти наряды — наши орудия борьбы друг с другом, это наши ружья и пушки. Победа наша в том, чтобы приятельница А. покраснела от досады, чтобы приятельница Б. побледнела от злости...
Каждый твой успех, каждый маленький проблеск счастья уже мешает жить другим, но пока еще тебе везет,— все за тебя. Зато ты чуть пошатнулась, чуть счастье тебе изменило,— тогда уж пощады не жди!
Опять и то правда, что всякий брак — лотерея.
Ручьи тихо журчали и справа и слева от балкона и падали с шумом где-то там внизу, в глубине сада. И все они, казалось, говорили мне: «Слышишь, как мы бежим, словно дело делаем и спешим куда-то, а завтра от нас и следа не останется. Поверь, точно так же утечет и исчезнет все, что теперь тебя так волнует и мучит. Да и самая жизнь также уйдет и не оставят следа. Стоит ли вспоминать и загадывать, стоит ли роптать и томиться? Не жалей о том, что прошло, не бойся того, что будет.
Послезавтра мы переезжаем в Петергоф. Я все надеялась, что Ипполит Николаич сделается расточителен и возьмет большую дачу возле твоей; но, увы! пока он размышлял и взвешивал, ее наняли. Кончилось тем, что я буду жить очень далеко от тебя — в старом Петергофе, а платить мы будем тремястами рублей дороже. Вот что значат принципы благоразумной экономии.
Интересный дневник. В нём столько эмоций скрывается, от любви до ненависти, от обиды до зависти. Автор указывает на лицемерную ограниченность высшего светского общества. Пустое прожигание жизни. Лицемерие и враньё-главная «добродетель» аристократии.
Отзывы 1